Привязанность

      После той ночи они всегда ложились спать вместе и в принципе проводили много времени друг с другом. Жоффруа живёт моментами, которые разделяет с Создателем. Ему нравится наблюдать за расслабленным лицом, слышать голос, возможность в любой момент коснуться кожи.       И Дотторе больше не предлагал лечь рядом. Клон на автомате снимал лишнюю одежду, ложась совсем близко и смотря самым преданным взглядом, какой только видел Предвестник. Тот не мог не улыбнуться, поглаживая открытую щёку и как бы случайно задевая чужие губы.       Всё больше прикосновений поступало от Среза. Кажется, что тот вовсе перестал скромничать, откровенно поправляя причёску или одежду другого, и не важно, смотрел ли кто-то на них. Он клал руки на плечи, невесомо проводя подушечками пальцев ниже, к предплечьям, отчего каждый раз бегут мурашки. И самое любимое - положить ладонь на руку Дотторе, а после переплести пальцы. В основном он так делал, когда на нервах Доктор не замечал, как громко и ритмично стучит по столу.       По личному наблюдению, после его прикосновений Предвестник становится тише и спокойнее. Иногда он сам льнёт к телу, сжимая в руках жилет. От Жоффруа идёт бесконечное умиротворение, спокойствие, и этого иногда очень не хватает.       Честно, было одиноко без Среза. Он мягкий, нежный, и Создатель чувствует, как в груди теплеет рядом с ним. Чувства его переполняют, хочется лишний раз поцеловать, обнять, прошептать на ухо, как Клон ему дорог, чтобы услышать смущенный смешок.       Да, он привязался к Срезу, и уже невозможно представить день без искреннего и беззаботного смеха Жоффруа, его крепких рук, что так осторожно несут его в покои, тёплой и ласковой улыбки. Он был солнцем – красивым, ослепительным и ярким.

***

      Засиживаться допоздна – дело обыденное для Дотторе. Вся его жизнь кажется одним большим экспериментом, и исследования затягивают его с головой. Часы пролетают так незаметно, а в глазах ни грамма усталости. Возможно, из-за этого следить за временем сложнее.       Когда же он откидывается на спинку стула, его похлопывают по плечу. Обернувшись, Создатель видит чем-то обеспокоенного Жоффруа. Его волосы растрёпаннее, чем обычно, взгляд тяжёлый, одежда мятая, и в целом вид так себе. - Господин, уже поздно, а Вам нужно соблюдать свой режим, - Доктора отодвигают от стола, мол, работа на сегодня закончена. С ним Срез всегда мягок, но когда речь идёт о здоровье, то он не будет терпеть никаких возражений. Больно смотреть на то, каким одержимым становится Дотторе, что даже не следит за своим состоянием. - Я же говорил тебе, не называй меня “Господином”, - но на это Жоффруа лишь отстранённо мычит. Из уважения он не сможет называть Доктора иначе и сам не видит в этом ничего такого. – О себе бы сначала позаботился. Что-то произошло? – Клон отрицательно качает головой, явно не настроенный говорить об этом. – А выглядишь неважно. Знаешь ведь, что всегда можешь обратиться ко мне за помощью. – Невзначай переводит тему, вставая с насиженного места. Ноги гудели, а кости захрустели от смены положения. Резко захотелось поскорее оказаться в кровати и провалиться в сон. - Всё нормально, Вам не стоит переживать на этот счёт, - видя, как другому тяжело стоять, подхватывает его на руки, направляясь к двери. Та была открыта, и, выйдя в коридор, её закрывают ногой. - Ты всегда так говоришь, а это вредно - держать всё в себе, - Дотторе не упускает шанс наконец поправить особенно выбивающуюся прядь, заправив её за ухо. Он долго смотрит на Клона и внимательно всматривается в глаза. – Знаешь, у меня есть идея, от которой ты не можешь отказаться. – На лице расцветает зубастая улыбка, и Жоффруа не может удержаться от смешка. - И какая же? – они оказываются в личных покоях Предвестника, и того опускают на пол. - Что думаешь насчёт ванны? Вместе полежим и расслабимся, - Создатель обнимает Среза за шею, кладя голову на плечо. Недавно он чувствовал себя таким бодрым, но накатившая усталость сделала тело слишком тяжёлым. - Я не против, - его подбородок касается волнистых волос, а руки приобнимают Доктора в ответ. Объятия по-странному успокаивают, и невольно Предвестника сжимают чуть сильнее.       Конечности разжимаются, и Жоффруа начинает с маски, чтобы взглянуть в прищуренные глаза. Худое лицо обхватывают, поглаживая щёки, и Дотторе жмурится, потянувшись за поцелуем. Выходит нежно и неторопливо под влиянием утомительного рабочего дня. Дальше путь идёт по шее и ключицам, а следом пуговицы одна за другой расстёгиваются, открывая линию кожи. Рубашка вместе с портупеей падают на пол, оставляя верхнюю часть тела полностью обнажённой.       Приходится оторваться от поцелуя, чтобы снять с Клона жилет и рубашку. Всегда так: Предвестника раздевают раньше, чем он успевает заметить, что другой всё ещё одет. В отместку широкую и крепкую грудь сжимают в ладонях, отчего Срез тихо мычит. Его слабость была обнаружена случайно, и теперь при любом удобном случае Дотторе пользовался этим. - Неужели тебе настолько приятно от этого? – ладони сжимаются чуть сильнее, а большие пальцы надавливают на соски, скользя вверх-вниз, и Жоффруа мычит громче.       Был бы Срез человеком, то покраснел бы, но он может только отвернуться в смущении. На этом Доктор останавливается, в знак извинения целуя в шею, а руки убирая на узкую талию. Ему нравится, когда Клон уязвим и открыт. Чего скрывать, Жоффруа это тоже нравится, но противоречивые чувства не дают зайти дальше. - Пошли в ванну, - Дотторе берёт его за руку, улыбаясь про себя.       Закрывается дверь, и Предвестник сразу открывает кран на полную мощность, проверив температуру. В ожидании он садится на край, задумавшись, и не замечает, как проходит время, а Клон всё так же стоит возле двери, неловко смотря в ноги. - Ты чего, как не родной? Иди сюда, - Клон слушается и встаёт напротив него. Пауза разрезает тишину, и он с недоумением поднимает глаза. – Наклонись. – И уже после этого действия Жоффруа тянут за шею ещё ниже, чтобы их губы соприкоснулись. Иногда излишняя скромность мешает ему делать то, чего хочется, но Дотторе готов сделать всё, лишь бы тот был с ним смелее. - Господин, воды уже достаточно, - Доктор оборачивается, чтобы закрыть кран, а после они снимают оставшуюся одежду, складывая на одну из полок рядом. Первым залезает Предвестник, удовлетворённо вздыхая от горячей воды, в след за ним опускается Клон. Весь груз уходит, а по телу разливается сладкая нега. - Жоффруа, помоешь мне голову? – его нога касается чужого бедра, выводя того из транса. Он получает кивок, и рука Создателя тянется за спину, где находятся все бутыльки. Выбор падает на самую правую бутыль с шампунем, и Дотторе протягивает её, поворачиваясь к Срезу спиной.       Слышится характерный хлопок открытия крышки, и мгновение спустя на голову кладут ладони, распределяя массу по волосам. Всплеск воды и ручейки текут вниз по шее, спине и груди, а шампунь вспенивается, делая волос мягче в руках.       Пальцы обеих рук массируют кожу у лба, макушки, затылка, и чем дальше двигается Клон, тем приятнее становится от массажа. Предвестник льнёт к прикосновениям, откидываясь назад, чтобы другой и не думал останавливаться, а сам закрывает глаза и отдаётся приятным ощущениям. - Теперь всегда будешь мне так делать, - протягивает с явным наслаждением и улыбкой на лице. Ещё несколько всплесков, и всю пену смывают. Волосы убирают назад, и Доктор оборачивается на Жоффруа, оставляя быстрый поцелуй в щёку. – Спасибо. - Не за что, - произносит тише обычного, а чужая улыбка становится только шире. Его ладонь ложится на левую сторону шеи, тянется к затылку, где расположены самые короткие волосы Клона. С ними лениво играются, идя пальцами против их роста, а после возвращая на прежнее место. Они гораздо мягче и податливее волос Дотторе, и, может быть, он даже самую малость завидовал. Собственные волосы были жёстче и требовали особый уход, на который времени не всегда хватает. - За такое должна полагаться щедрая награда, - он резко опускается на грудь, подключая вторую руку, чтобы вновь обхватить её. – Но её можно получить, если ты этого хочешь. - Я хочу, - Срез отвечает после продолжительной паузы, но звучит настолько уверено, что переспрашивать смысла нет.       Создатель начинает с поцелуев в губы. Они мокрые и несдержанные, будто от этого зависит их жизнь. Но им мало – касаются друг друга везде, где можно. Ощущение голой влажной кожи так головокружительно и так необходимо. Каждый касается эрогенных зон другого: шеи, груди, живота, бёдер. Нетронутое возбуждение приносит мало удовольствия, и Дотторе отрывается от лица Жоффруа, глубоко дыша и заглядывая в прикрытые глаза напротив. Он открывает кран на несколько секунд, смывая мыльную воду с руки, и протягивает её к чужим губам. - Смочи их, - Срез послушно принимает два пальца в рот, пытаясь как можно тщательнее покрыть их слюной. Он осторожно проводит по ним языком, держит рот достаточно широко открытым, чтобы не поранить зубами кожу Предвестника. – Молодец. А теперь подними таз.       Пришлось опереться руками о бортики ванны, чтобы не упасть, а бёдра, как было велено, поднять. Срез чувствовал себя слишком открытым. И положение не сказать, что удобное, но он не жаловался: ждал, пока Создатель разработает его и разрешит занять более комфортную позу.       В него сразу входят два пальца, и Клон, не сдерживаясь, протяжно стонет, жмуря глаза. Никакой боли не было, только странное и непонятное удовольствие, идущее по телу вместе с лёгкой дрожью. При каждом толчке двух пальцев становилось мучительно приятнее. Будь возможность, он бы сам насаживался на них, но покорно терпел пытку. Терпел, пока пальцы не развели в стороны. Ладони со всей силы сжались на бортиках, и серия более громких стонов заполнила комнату. Он хотел и одновременно не хотел, чтобы это заканчивалось.       Пальцы неожиданно покинули его тело, но фантомное удовольствие, будто они всё ещё внутри, осталось. Жоффруа открывает глаза, наблюдая, как остатки его слюны размазывают по твёрдому и истекающему смазкой члену. Его подставляют к входу, а после аккуратно вводят, медленно толкая бёдрами. Ноги сами собой расслабляются, и Срез принимает положение полулёжа. Его берут под колени, корректируя позу для своего удобства, и последующий толчок выбивает из Клона скулёж.       С каждым движением вода громко плескалась, смешиваясь в один звук с их стонами. Только она и успокаивала их разгорячённые тела, уже успев остыть за время их ласк и прелюдий.       Темп не был быстрым, но и медленным его назвать нельзя. Он умеренный, и большего не требовалось. Перед глазами темнело, очень не хватало бездумных прикосновений и поцелуев в губы, чтобы заглушить их слишком громкие и бесстыдные вздохи.       Одна из рук Жоффруа спускается к напряжённому члену, сжимая у основания. За этим следуют неспешные поглаживания, что постепенно начинают ускоряются. Пытаясь соответствовать ему, Предвестник также берёт более быстрый темп, иногда поглядывая на лицо Клона, искажённое наслаждением.       Ноги Среза закидывают на плечи, а сам Дотторе нагибается к чужому лицу, заглушая их стоны поцелуем. Угол проникновения меняется, и Клон не сдерживает долгий стон в губы. Ладони Создателя также цепляются за бортики, и одна из них сталкивается с рукой Жоффруа. Всё, на чём они могли сконцентрировать внимание, так это на собственном удовольствии.       Сжавшаяся рука на члене оставляет черноту под глазами от яркого оргазма. Из тела выходят, кончая с прерывистым стоном.       Разлившаяся тишина прерывалась только частыми вздохами. Сейчас Доктор смотрел точно на Среза, стараясь запечатлеть каждую деталь на его лице. Хоть Клоны и не краснели, можно понять, каким смущённым он был. - Тебе понравилось? – и ему правда было важно знать. Складывалось впечатление, что Жоффруа просто принимает всё, что ему предложат, если это будет Создатель. И, даже если ему будет неприятно, он не скажет об этом. Но счастье в том, что, когда он отвечал Дотторе, то не мог лгать. Его выражение лица, действия, слова всё выдавали с потрохами. - Да, Господин, - он отворачивается, не выдерживая такого изучающего взгляда на себе. Сбоку раздаётся тихий смех, и подставленную щёку целуют. Немного, но это успокаивает его. - Я рад, - Предвестник зарывается носом в волосы за ухом, успокаивая уже себя. – И перестань называть меня “Господином”. Это приказ.       Нервно выдохнув, Жоффруа опускает глаза на водную гладь. Переступить через свои принципы? Никогда. Но, если его просит Господин, то он не в праве отказать, особенно если этот приказ очень прост. - Хорошо, Дотторе, - на языке ощущается странно, ново, но ему нравится.       Клон отмечает про себя, что произносить это имя ему следует чаще.