***
Утренний подъëм. Предтренировочная зарядка. Завтрак. После победы над Оверлордом, я, казалось бы, только вошëл в кураж. Но проблем больше не пророчилось, всë жило теперь спокойно, умиротворëнно. В отличии от меня. В нереальном желании поесть с утра, я покатился по перилам вперëд моих товарищей. Гиперактивность лилась из меня водопадом, как из наивного непослушного школьника. — Первая тарелка супа мне! — вскрикнул я, цепляясь красным кимоно за всë, что только можно. Каждый выступающий гвоздь пугал меня своими намерениями порвать одежду, но как всегда я выхожу сухим из воды. — Ну уж нет! — послышался за моей спиной голос Коула, а затем пара ног моих товарищей застучала за спиной. Я обожал с ними дурачиться, но чего-то чертовски не хватало. Заливаясь смехом, я повернул голову, чтобы посмотреть на каком расстоянии от меня Зейн, ведь Коул уже подавно перегнал мои силы. Но вместо ниндройда глаз зацепился за Ллойда, что непривычно для себя шëл медленно, размеренно. Его холодный взгляд утонул куда-то ниже уровня самого корабля, а нос от такого угла стал острым. Я оказался в ступоре, когда Зейн пронëсся мимо меня белым силуэтом, встал как вкопанный, привязанный к нему карими глазами. Зелëный взор парня упал на меня словно осуждающе, а мой мозг вдумчиво пытался понять причину, метаясь по воспоминаниям вплоть до самого начала нашего пути. Почему он так смотрит на меня? Его гладкие черты лица показались полностью, когда он подошëл ко мне почти вплотную в узком коридоре. Брови Ллойда слегка нахмурились и суровый взор теперь точно бил мне в душу, разрывая всë моë существо. — Что за ребячество… — я без шуток от шока чуть не упал в обморок. Это Ллойд? Что произошло? Он проплыл мимо меня как лодка в мир мëртвых, тиховодно и плавно. Я не мог вспомнить, у кого же видел эту повадку, но что я точно знал — он никогда не распрямлял спину до конца. Его лопатки проступали и облачались сильными плечами, прикрытыми зелëной тканью. Мысли смешались в голове, оттого мышцы лица расслабились настолько, что губы поражëнно отошли друг от друга, втягивая воздух. Он обернулся перед дверью в столовую, всë с той же странной спокойностью. — То бежишь, то встаëшь как столб, — Ллойд остановился, придерживая дверь, — Ты так не дойдëшь, Кай. Меня разомкнуло, и ноги понесли тело очень неуверенно, точно оно только что окаменело на пару лет, а время остановилось, заставляя меня позабыть своих родных. Они автоматом принесли меня на моë привычное место. Но так как к нам присоединились Гармадон и Мисако, многие захотели переместиться. Я же не поддавался этой волне особо, да и регулярно оставлял в затворках памяти кто где сидел. Потому, когда моя задница благополучно уже приземлилась, меня чуть ли не десяток раз попросили подвинуться. Это раздражает. — Сэнсэй, вы говорили, что уедете на выходные? — спросил я, поддаваясь искушению моего нетерпеливого мозга. Ния, улыбнувшись, поставила тарелку перед носом, что тут же впитал сладковатый аромат. — Да, это так, — кивнул мне мой учитель, а внутри я облегчённо выдохнул, — Очень нужна одна уникальная трава. — Это та, о которой я думаю? — начал диалог с братом Гармадон, на что получил немой кивок, ибо ложка во рту не позволяла старику много говорить, — Я поеду с тобой, брат. Вспомним детство. — Куда мой муж, туда и я, — тут же вставила своë слово Мисако и улыбнулась, ей тут же ответили встречными усталыми улыбками остальные учителя. — Хорошо. Вы продолжите тренировки, — тут же взглянул Ву на нас. Джей приложил руку к виску и наклонился так, что чуть не клюнул носом тарелку. Ещë ведь и меня за собой утянул, крыса. Я выбился из его руки, чтобы точно не оскорбить труд сестры и пихнул в плечо с небольшим смешком, а в ответ получил хитрый прищуренный взгляд и всë тот же еле ощутимый тумак. Наконец-то останемся отдыхать от тренировок за столь длинное время, иногда нужно было дать себе полениться. Мой цепкий взор вновь упал на край стола, где, понурив голову, сидел наш зелëный лидер, недовольно потыкивая пустую миску. Мне достаточно было лишь немного остановиться на нëм, чтобы жизнь замерла в ожидании. В его ожидании. Почему-то я испытывал каждым пальцем нависшее предвкушение чего-то с его стороны, и оно было… волнительным? По всей его нервозности можно было понять, что это что-то не очень хорошее. Но… Серьëзность одевала высокие скулы Ллойда какой-то особенной красотой. Я не мог смотреть на то, как в команде кто-то грустит или злится, это для меня было просто тяжело. Но здесь я не мог оторваться, всматриваясь в зелëные глаза, что рябили блеском еле-еле, догорая. Необъяснимое волнение пустилось по моим венам, а я не в силах был его держать. Это был такой… приятный холод. Он шëл по ногам, заканчиваясь на коленях, давая лëгким ознобом по спине, играясь со мной мурашками обворожения. Я уже ощущал подобное ранее, я знал, что это было, от того мои щëки немного всполохнули. Память унесла меня в коридор, где мой брат втыкал осуждение, точно стрелы, мне в глаза. Страх овладел мной, поджимая локти ближе к телу. Он не поймëт. Он не примет меня таким. Если он уже до этого задевал мои недочëты таким вот омерзением, значит это тем более будет ему противно. Особенно… все мои мысли. Всë что я думаю о нëм. О том, что он, наверное, самый приятный по внешности человек, которого я только мог встретить, после меня конечно же. О том, что, несмотря на некую язвительность в последние дни, Ллойд всë ещë остаëтся добрым и мило улыбается иногда. У него очень красивые сильные руки, а когда они одевались огнëм зелëного пламени, я находил их ещë прекрасней. До меня дошло, куда меня понесло только тогда, когда он заметил мой фанатичный, сонно прикрытый веками и туманной краснотой взгляд. Мы замерли на секунду, а затем мой нос постарался спрятаться из его поля зрения, уткнувшись в изгиб локтя, как будто бы это поможет мне полностью стать невидимкой. Стыдно. Стыдно за то, что между нами стоит такая неловкость. Я хочу, чтобы еë не было, чтобы она куда-то испарилась, так же, как и мой нос, спряталась куда-то смущëнно и потерянно. Я хочу видеть его улыбку и слышать его смех, радость победы, чтобы всë было как раньше. — Что? Нашего Коула на железо потянуло? Я поднял глаза и словно в зеркало взглянул. Точно так же, на своей большой руке, лежал Коул и разглядывал Зейна. Да ну не может быть… — Ха-ха-ха, очень смешно Джей, — поднялся Коул и кашлянул, чтобы отогнать немного заспавшийся голос, — Я бы никогда… — Мы встречаемся. — Пфф! Зейн выдал это так неожиданно, что все в комнате обомлели от шока. Коул, что уже глотнул чаю извергнул его брызгами на пол и закашлял как астматик. У Зейна это как будто бы не вызывало никаких сомнений. Он только шире открыл глаза, завидев как мы на него поражëнно уставились. — Да ну гонишь… — проронил я, пытаясь окончательно разорвать фантазии о Ллойде и любую мысленную связь с ним. — Коул, он же сейчас не серьëзно, да? — нервно улыбнулся Джей, пытаясь выбить из брата хоть какое-то слово. Но он сам без того погрузился в немой хаос, что бушевал у него штормом где-то в животе. Я видел эту поражëнность у него в бегающих зрачках, что с каждым ударом о стенки радужки окрашивали его лицо краской всë больше и больше. Ладонь пыталась это скрыть, но сам факт того, что она была прижата к лицу уже говорил о его нереальной смятëнности. Его просто сбили с дистанции. — Зейн, пошли выйдем. Коул схватил его за запястье, да так, что казалось все болты выскочат из руки ниндройда с треском. Чëрный ниндзя потащил его к двери, а его парень не то чтобы упирался, просто пытался остановить эмоциональный поток Коула, не в силах понять его причину. — В этом же нет ничего такого. Ты сам сказал… — Мало ли, что я там сказал… — услышал я последние слова от них, дверь закрылась, и наступила полная тишина. Я смотрел на Джея, а Джей на меня. Затем он слегка отклонился в бок, пытаясь найти такой же зрительный контакт с Нией, а та просто положила очередную ложку за щëку и встала из-за стола, убирая тарелку. — Что ж… Раз так, значит так предсказала судьба, — Сэнсэй Ву пригладил бороду, и тоже протянул тарелку. Еë забрала сестрëнка и опять исчезла. Устремившись к Ллойду, желая понять его эмоции, прочитать мнение насчëт ситуации, я немного дрогнул, увидев его реакцию. После слов Сэнсэя он как будто бы… поморщился? Это вызвало не только у меня вопросы. — Ллойд? — спросила заботливая Мисако, смотря на него печально через всю длину стола. — Они всë равно мои братья, не мне их осуждать, — топорно выдал тот и отодвинул опустевшую посуду. Все наставники переглянулись. — Я надеюсь никто не против, если мы тоже выйдем? — встали все старики, а затем Гармадон лëгким движением руки подозвал к себе сына. Я видел, как уходит, как исчезает его спина, и мне стало как будто бы… одиноко. Его реакция… Ему точно не понравилось, как повели себя наши друзья. Руки сами вздрогнули и прижались к животу под столом. Почему-то стало просто даже… страшно. После моих взглядов, которых я почти что не стыдился, в плане открытости действий, может ли он принять меня? Нет. Не может. Это нагло. Нагло так откровенно пялится на него и думать, что ему это будет лестно. Это паршиво. Я ощутил себя вором, что следит за жертвой исподтишка, из мрачного серого угла. Стало не по себе от своего существования. Хотелось быть для него лучшим, стать для него тем, кто мог бы быть кумиром, чтобы он смотрел на меня с замиранием сердца. Но с каждым шагом в нашем далëком пути преисполниться, я понимал, что он становится сильней меня. Горько было бы признать, что я уже никогда не вызову у него чувство восхищения. Потому что он вырос. Потому что стал великим. Память породила его образ золотого дракона. Он был такой красивый… Сил больше нет держать эмоции. Учителя и Ллойд всё так же исчезли, но уже на кухне. Ния села на своë место — рядом со мной. Мы остались втроëм. — А кто-нибудь объяснит мне, что происходит? — невольно выродил я, оглянувшись на ребят. Нужно было отвлечься. — Кажется, кроме меня и Нии тут ещë нашлись парочки, да, Ния? — Джей подмигнул своей возлюбленной, на что она захихикала. — А я знала про них, — тут же кинула она взор на дверь, в которой пропали ребята, — Было не трудно догадаться, ведь Зейн подошëл ко мне за советом. — Вот как… хорошо если так… В принципе я был не против. Если не будет каких-то конфликтов, то почему бы и нет? К тому же, мне ли судить? Между нами довольно быстро завязался диалог, потом вернулись Коул с Зейном. Мы отвели всю эту ситуацию на второй план, но не без шуточек естественно. Тëплая компания развеяла меня, даже вынудив позабыть о том, что Сэнсэй увëл Ллойда чëрт знает зачем и так внезапно. Но всë всплыло в один момент. — Я сказал — оставьте меня в покое! — Ллойд вылетел, перепрыгнув через всю комнату и испарился, забыв после себя лишь дуновение ветра, и улетающий вдаль стук подошв. Сэнсэй было ринулся за ним, но, прихворав, нагнулся тяжело и болезненно. Моя заботливая сетричка тут же оказалась рядом — по правую руку учителя, а подле другой руки и Мисако. — Ллойд стой! — крикнул Гармадон, но тоже был не в силах бежать следом. Я вскочил, желая помочь догнать беглеца, но понял, если он просит оставить его, значит бежать нет смысла. Пусть уходит, что бы там не стряслось. — Сэнсэй, что случилось? — тут же отпрянули мои друзья. Учитель тяжело дышал. — Трудно признать, но хоть он и стал выше и взрослее, в душе ему всë ещë двенадцать, — тяжело выдал Ву, принимая поддержку от девушек. — Как бы добр он не был, внутри у него скапливается неизвестная мне корысть, — поднял свой серый взгляд Гармадон, а я и не знал, что и говорить. Я ведь знал, что что-то не так, знал, что ему нужна помощь. Ощущение виноватости коснулось меня глубоко внутри. Возможно… если он не верит другим, то поверит мне? Мой мозг сам не воспринимал, какого вообще чëрта моë эго о себе такое возомнило, но надежда горела, нетленно, всегда в моëм сердце — восковая ароматная свечка, что грела меня холодными ночами. И хоть я всë ещë терпел, скромно оставляя только еë, видимо сердце уже просило больше, ненасытно. Оно вынуждало меня так считать. Считать и считаться. Считать время до совместных тренировок и считаться с мнением внутреннего голоса: «Возможно, ты что-то для него и значишь. Хотя бы что-то…»***
— Бей сильней! Перестань притворяться! Ллойд опустил повязку с глаз, пока Коул валялся спиной к борту с разбитой губой, которая немного сочилась кровью. Казалось, удар зелëного ниндзя был бы чуть сильней, и его товарищ рухнул бы сквозь доски, пробив обшивку летучего корабля. Коул поднялся, схватив косу покрепче, так, что на пальцах его выступили едва заметные вены. Стиснув зубы, он словно уже хотел было замахнуться железом на противника. Но рука, что легла на его плечо, успокоила его пыл и даже, казалось, боль. Зейн смотрел на него с лëгкой улыбкой. Чëрный ниндзя смущëнно отвернулся, потëр больную спину, пока его парень что-то говорил про обработку раны. Коул наотрез отказывался, махая руками как лопастной вертолëт, краснея и тараторя непривычно для своего типичного образа суровой и неприступной скалы. — Ллойд, ты понимаешь, что я тебя покалечу? — выдал каменный ниндзя, хотя минутой назад был готов пуститься в бой без сомнений и сожалений, — Да и ты меня покалечишь. Мы сцепимся, как собаки. Хотя… Скорее всего он и тогда бы не стал бить Ллойда полноценно. Как бы он не был раздражëн, будучи ниндзя, он не сделал бы брату переломов. Синяки да, не редкость на тренировках, но точно не вывихи или что-то похожее. У Коула всегда был на редкость добрый взгляд. Если Баккет сравнил их с собаками, то он в этом дуэте Цербер, которого никогда вовсе не сажали на цепь за плохое поведение или кровожадность, а Ллойд та самая маленькая собачонка из сумочки деловитой леди, что постоянно лает и хочет прокусить тебе лицо. Всë-таки надо признать, что никто здесь не являлся животным и умел рассчитывать удары. Спасибо мастеру Ву за это, иначе мы бы правда бились так, как могли на самом деле. В таком случае это были бы голодные игры — остался бы всего один человек. — Дерись в полную силу, я не хочу, чтобы мне поддавались, — Ллойд вновь натянул повязку на глаза. Я увидел это зрелище спускаясь по лестнице, будучи совсем непричастным ни к конфликту, ни к их бою в принципе. Повязка не давала мне видеть его глаз, но это делало Ллойда лишь уверенней. Моë сердце дрожало от каждого движения его губ, что забрали на себя всë моë внимание. Мне казалось каждая его мышца работала слаженно, в полной темноте он ощущал себя полностью, потому руки его тоже вздрагивали от подкатившей к горлу энергии. Но скорее всего я был не прав и всë это было от нервов. Гармадон подкрался к нему со спины и положил руку на охолодевший затылок. Ллойд дëрнулся, чуть не ударив отца кулаком. Повязка была снята, открывая вид на глубину его души в живых игривых бликах, что жили в его глазах как серебристые рыбы в изумрудном озере. — Ещë не время драться в полные способности, Ллойд, — прохрипел отец. — Я хочу показать, что могу. Если у меня есть силы верховного мастера кружицу, я могу… — Терпение… Терпение, сын. Так прошла тренировка. Ллойд больше ничего не говорил. Я так и не понял, почему ему не дали сражаться в свою полную силу. Наверное, побоялись, что, отдавшись эмоциям, он не справится с энергией, что постоянно распирает его, разрывая на части. Опять же, главное, чтобы никто не пострадал. Именно поэтому я скучал за его более спокойным нравом — мы могли тренироваться и не бояться друг друга. Я помню, когда ночью Ллойду приснился кошмар. Этот свет, казалось, увидел весь Ниндзяго. Я думал, он без единой капли преувеличения прожжëт корабль насквозь. Из-за силы Верховного Мастера Кружицу он стал раздражительным и нервным, как вулкан, что в любой момент извергнется. Палуба опустела. Пустыня. Молчаливая пустыня, наполненная особой усталой атмосферой. Всë как тогда, когда я взял его на тренировки. Скамейка на том же месте. Ллойд на том же месте, всë такой же заведëнный. Не хватает только Джея, у которого от раздражения волосы аж искрились. Я улыбнулся. Подойдя к его ногам, я осторожно потрогал носом ботинка край его подошвы. — Зачем ты пришëл, Кай? — спросил он меня не поднимая взора, — Уходи. Я не хочу никого видеть. — Я пришëл сразиться с тобой. Только в бою, я понимал, что он на самом деле чувствует. Моë желание оценить его умения было велико, точно так же велико, как и желание выяснить почему. Почему я испытываю каждым нервом его резкость в голосе, почему именно я стал для всех щитом? Ллойд поднял свои мерцающие хризолитовые глаза. Подул ветер. Дуновение природы пробрало меня до мозга костей, отчего я невольно поëжился, прикрыв один глаз, а он всё так же удивлëнно взирал на меня. Создалось впечатление, что он даже не дышал. Но потом в его теле будто вновь забила жизнь ключом, он отвëл от меня взгляд, зажмурился от какой-то… обиды? — Ты опять начнëшь мне уступать, — наверняка он имел в виду, что, как и в прошлый раз, я опущу меч, под предлогом того, что уже понял, как он сражается, и мы продолжим оттачивание приëмов позже. Но если у нас и была дуэль, чаще всего она завершалась моей победой. — Ты хочешь тренировку или нет? — вызывающим голосом выдал я, протягивая ему руку, — Без магии и кружицу, просто на мечах. Как раньше. Сейчас он сидел передо мной серьëзный. Когда холодная рука коснулась моей ладони, поднимая тело, я немного увëл взгляд в пол. Хотелось больше его прикосновений, больше моментов наедине. — Кай, отпусти меня, — я и сам не заметил, как растянул собственное удовольствие, сжимая его руку. Он вырвался от меня, казалось, со злостью. Моë сердце облилось кровью. Нет. Я хочу эту дуэль. Потому что я хочу понять. Я хочу увидеть, что у него за занавесой мыслей, я хочу знать, что он думает обо мне. Не задерживаясь ни минуты, я схватил свою катану. Теперь мы были лицом к лицу. Я обязан, обязан увидеть его, заглянуть в глубокий грот его размышлений, что скрывается от меня зеркалом мутной воды. Сердце билось как бешеное, горело и плавилось. Мне казалось, я стал раскалённой печкой, где текло железо — вся моя любовь к нему, которую я уже давно носил, мучаясь. Поклоном мы объявили начало боя. Его правая нога выступила вперëд, лезвие оказалось на уровне глаз, прищуренных. — Эй, Ллойд, — выдал я с ноткой заботливости. — Я не стану поддаваться. Он на секунду опустил меч, оглянулся, пытаясь понять уловку. Я всë так же улыбался, смеясь с его недоверчивости. В какой-то момент он понял, что я сказал это честно и совсем не шучу, не пытаюсь его отвлечь и так далее. В этот момент я словно вдохнул в него смысл мироздания. — С-с-спасибо, — смущëнно отвëл он глаза, а во мне случился неудержимый пожар. Та свечка надежды вспыхнула керосином, взорвалась безудержно, превращаясь в огромное возгорание, что пускало жар углей по моим замëрзшим от ветра мышцам, а треск искр в мою голову, что притуманила взгляд. Пока моë лицо и уши предательски краснели, Ллойд наступил на меня, будто это было его планом. Скрежет железа наполнил воздух. Я взял себя в руки. В алом закате, что горел на далëком морском горизонте и светился на всей длине палубы, вспыхивали маленькие искорки, отлетающие от нашего оружия. Я отступал, закольцовывая битву, превращая палубу в бальный зал. Мой соперник сделал выпад, попытавшись задеть меня, но, увернувшись, я нанëс ответ, да так, что у самого плечо отозвалось хрустом сустава от отдачи. В зеркальных глазах Ллойда, что напугано распахнул веки, я прочитал отчётливо: «Он правда не поддаëтся». С этого момента битва перевернулась с ног на голову, проткнув меня его удовольственной улыбкой. Теперь жаркий танец превращался в шахматы, каждый шаг был запланирован наперëд. Мои ботинки иногда скользили по мокрым доскам, уворачиваясь от очередной нападки, создавая неприятный ушам скрежет и треск. Когда Ллойд выдохся, я тоже решил постепенно наступать на него. Наши глаза в бою начали встречаться всë чаще с каждым лязгом, что звоном поднимался к небу и возвращался эхом как молнией. — Ты дышишь как псина, — улыбнулся я в потоке соперничества. — Ты тоже… — заметил он, отходя, собираясь, видимо, отступить, чтобы ударить с большей силой чуть позже. С моих губ сорвался ехидный смешок. Вновь удары. Я коснулся его плеча катаной во время схватки, и Ллойд принял это как угрозу. Его брови целеустремлено нахмурились. Он применял каждый приëм, что мы разучили здесь когда-то, от того моë сердце догорело, став пеплом, что скоро раскроет крылья Феникса. В один момент Ллойд обрубил один канат, роняя за моей спиной деревянный ящик. Запрыгнув на него, я удержал равновесие. Стопы вели нас по лестнице на заднюю часть корабля. Там этих ящиков было больше. Я попытался предотвратить его попытки завести меня в слабую зону, но наступление с обеих сторон привело к задержке, в которой мы жадно вцепились в друг друга глазами, пытаясь надавить друг на друга силой. Я вновь это вижу, вновь чувствую. Исходящая от меня ласковость перебивалась его злостью и обидой, что отражались от светлой кожи как свет от зеркала. Зрачки прожгли туманность очарованного вида, что я лицезрел, я видел только их и своë отражение — отражение влюблëнного по уши дурака. Это вызвало у него точно ещë большую злость. Не понимает. Он меня не признаëт. Не признаëт весь тот нескончаемый бег мыслей, кои были направлены индивидуально ему, в его русло. Кости трескались внутри. Прошу. Почувствуй то, что чувствую я. Услышь меня. Услышь моë сердцебиение. Умоляю… — Я вижу злость в твоих глазах, Ллойд. Каждый день, от тебя пахнет злобой ко мне, — сказал я, тяжело дыша, — Скажи, почему? — С чего ты взял, что я злюсь на тебя? — это слетело с его уст с такой взбешëнностью, что у меня не осталось сомнения. В желудке точно застучали колëса поезда, проносясь по дыхательным путям, разогревая их, разрезая. — Ты смотришь на меня, и я чувствую это… С каждым днëм, всë больше и больше. Даже сейчас… — хотелось дотянуться до него сквозь мечи-стены и коснуться его губ, чтобы впитать всю эту ненависть внутрь себя, чтобы больше никогда не ощущать это на своих плечах. Не ощущать от Ллойда. Я выбил из него слова вместе с таким же смущением, от того он попытался оттолкнуть меня мечом, закрывая в ящик Пандоры, из которого мне было уже не выбраться. Вновь пара ударов, но теперь они были уже не такие расчëтливые. Они были совершены на эмоциях, дëргано и нескладно, так разлаженно и неровно, что я отступил назад, заходя вглубь кучи деревянных коробок, что могли вернуть меня в положение поражения. — Ты не причина моей злости к тебе, ты причина моей злости к самому себе, — услышал я фразу, что разрубилась тяжëлой для меня атакой, — Я ненавижу себя. Ненавижу за всë, что я сделал. Даже несмотря на то, что я спас жизни. Я мог спасти больше, будь я кем-то другим. Я слаб, и среди ниндзя мне нет места. — Что ты несëшь… — теперь внутри как будто бы горела не любовь, а бешеное раздражение. Человек, что должен был спасти мир по пророчеству, говорит, что он слаб и жалок, хотя по силе сравним с самым страшным тайфуном в Японии. Он не понимает, насколько страшен его внутренний потенциал. Да как он может этого не понять?! Оверлорд был уничтожен благодаря ему. Почему… — Все меня защищают, потому мне здесь нет равных. Я выбрал тебя своим врагом, Кай. Потому что ты единственный, кто может занять моë место и быть лучше меня. Ты сильнее, — мечи громыхали оглушительно, а на веках собеседника точно проявлялась лëгкая влажность, — Я равняюсь на тебя, на твою технику. Я знаю, что умру, потому что слаб, но мечтаю умереть лучшей версией себя… я мечтаю умереть тобой. — Да что ты несëшь?! Я ударил его так, что сам даже испугался. Ллойд приземлился в груду ящиков, к стене, чуть ли не ударившись об неë затылком, уже собираясь подняться, ухватившись за последний шанс, но моя катана была приставлена к его горлу. Раздражение взяло меня… почти до слëз. Всë это время… он копировал мои повадки, пытался забирать мои качества, утаскивая за собой, как вирусы, мои ошибки. Он отравлял себя моими проблемами, не решая своих, оставляя впереди ещë больше преград. Его злость… не от великой силы. Его злость — подхваченное от меня поветрие, что он готов был сознательно нести дальше, являясь героем миллионов. Дурак… Идиот… — Что за тупости?! Я тренировал тебя… не для того, чтобы ты искал себе врагов среди друзей! — вспылил я, пока он лежал беспомощно, смотря на меня, точно по всем своим крикам я соответсвовал шизофренику, — Кем ты возомнил себя?! Посмотри, как ты себя ведëшь — эгоист! Твои слова пусты, потому что ты не понимаешь, что говоришь… — в моëм голосе прозвучало разочарование, что пронзило меня насквозь обидой и несправедливостью, открывая на поверхность мою боль — Я потому и не стал зелёным ниндзя, это твоя судьба. Равняясь на меня, ты опустишься ниже плинтуса, пойми и вбей это в свою тупую бо́шку! Ты сильней меня, пока ты — это тот Ллойд, которого я знаю ещë с того момента, когда он впервые взял меч в руки. — Тогда скажи, почему ты победил меня сейчас?! Почему я всë ещë не могу одолеть тебя?! — его возмущение вырвалось большой чëрной вороной из груди, давая хриплостью и кашлем — остатками битвы. — Скоро победишь, — смотря на него я видел его удивление, а в глазах лицезрел отражение своего лица, разочарованного реальностью, — Я чувствую, что ты быстро растëшь и скоро мой меч падëт. Потому что я остановился, а ты идëшь без тормоза. Не становись мной. Не останавливайся. Лучше позволь мне стать тобой. Казалось, всë замëрзло, окутавшись льдом. Мои руки окаменели. Мы смотрели друг на друга как два идиота, а я даже вдохнуть боялся. Все звуки стали громче раз в восемь, каждый я слышал и от каждого был готов упасть в обморок. Ллойд молчал шокированно, а душа билась во мне, желая выразить к нему все чувства, всë без остатка вылить в него, чтобы наконец успокоится. Я признаю своë поражение, я признаю, что слишком слаб по сравнению с ним, я признаю, что люблю. Слишком… много эмоций. — Ллойд… Я хочу, чтобы мы все шли наравне, независимо от наших способностей. Как бы не говорило пророчество, что ты возвысишься, ты — ничто без нас, а мы — без тебя. Пойми, я встану вперëд только для того, чтобы быть для тебя щитом, а ребята плетутся сзади, чтобы прикрывать тебе спину. Это било меня. Я готов был сделать что угодно для того, чтобы всë вернулось назад, в более спокойные времена, когда я не волновался насчëт этого, когда Сэнсэй признавал меня сильным. Раньше меня уже посещали мысли, что я не есть глава команды. Я даже раскрыл свой истинный потенциал последним, подвëл в тот момент команду. Тогда я был рад, что у меня вообще были хоть какие-то способности… я находил себя потерянно и жалко. — Почему ты смотришь на меня так болезненно? — Ллойд видел меня насквозь, я нашëл силы, чтобы признать все мои страхи. — Потому что мне тоже больно признать, что я уже давно не лидер. Я наконец опустил меч, отставив его в сторону и протянул ему руку, улыбнувшись с умилительно прикрытыми глазами. И мне почему-то было так удивительно, когда он понадеялся на мою опору. Я не знал, был ли я всë ещë тем, кто мог бы быть для него кем-то важным после моих слов. Хотя я и не желал этого больше. Это то, что я хотел сказать. Казался ли я жалким из-за своих откровений? Я не знаю. Но я утонул внутри, утонул в своих эмоциях и всей своей эксцентричности. Вот почему я не хотел, чтобы он был как я. Ему было бы очень сложно. Пошатнувшись, Ллойд утянул меня за собой в стену, а я и сам был уставший, будто пьяный. Когда я открыл глаза, я увидел, что мы с ним совсем близко, что меня от него отделяют считанные миллиметры. Но всë внутри меня уже сгорело, потому это расстояние я принял с тяжестью от копоти в груди. Его руки тоже дрогнули, и я увидел, как он краснеет и смущается. Может… он тоже… Хочу его поцеловать. Хочу, чтобы он всегда был рядом. — Ты тогда… смотрел на ребят с таким отвращением. Тоже по той же причине? — я еле дышал ему в ухо. Я хочу к нему прижаться. Хочу подарить ему приятные ощущения, которые он бы никогда в жизни не забыл. Не забыл меня. Люблю. — Я.… я не знаю, — он смущëнно потупил взгляд. Я, видимо, щекотал его чересчур горячим дыханием, что он так зажался. Мы сблизились сильнее, моë тело провисло, — Я тогда вообще о своëм думал… но, я не считаю, что это плохо. — Да? — связки перешли на хриплый шёпот. Какая-то странная волна подкатила к переносице, отдавливая точку между бровями. Мурашки расползлись по спине, — Если я бы поцеловал тебя сейчас, ты был бы не против? Он посмотрел мне в глаза. Вновь жар. Губы были в неприлично близком расстоянии. Ещë немного… совсем чуть-чуть и он навсегда мой. Я так этого хотел, так, что трудно было описать словами. Его грудь тоже вся вздыбилась, редко, но глубоко вздымаясь и опускаясь, давая ощутимой дрожью. Ллойд будто уже шептал мне забрать его, взять в объятия и залезть под вспотевшую одежду. Но его язык не извернул ни слова, точно так же, как и мой. Только после тягучей минуты ожидания, его нос едва дотронулся моего, глаза встретились в неразрывном потоке, что напористо бил внутрь моего дрожащего организма. Его веки чуть прикрылись. Скажи да. Скажи хотябы что-то. — Ну попробуй… если сильно хочется, — он говорил это серьëзно. Я жадно уцепился зрачками за его губы, а затем долгожданно встретился с ними. Нет. Я собственник. Я не желал более никому его отдавать, ни судьбе, ни пророчествам, ни тренировкам. Только мой. Только со мной он будет проводить время. Я наглый. Я ужасный, просто безумец. Как Ллойд вообще мог равняться на меня, не зная, какие мысли я скрываю по ту сторону моих шуток? Каждую попытку углубить и раскрепостить поцелуй он принимал без сомнений, словно это была уже норма. Словно мы уже были вместе. Тепло… Ллойд отстранился первым. Он весь был красный, руки похолодели на уличном ветру, как и мои, засохли и отказывались слушаться. — Мне… очень нравится, — моë сердце от этого очень неестественно прыгнуло, — Ты имеешь в этом больше опыта, чем я… — Давай вот только не начинай своë, кто лучше, а кто хуже. Просто молчи… — я опять собирался примкнуть к нему, но ощутил руку, что немного останавливала попытки затянуть его в мой мир и открыть душу полностью. — Это слишком много для меня… — Ллойд… Мне кажется, я тебя люблю, — его рука легла на моей груди, — Всю твою дурость и все наши тренировки. Я с замиранием сердца смотрю, как ты становишься кем-то важным для человечества. Я хочу пройти этот путь с тобой, от начала и до конца… — Ради этого… ты подошëл ко мне? — спросил меня Ллойд, а я даже и не знал, что ответить. — Возможно частично. Я хотел тебе помочь, — я ласкал его виски пальцами, убирая блондинистые волосы. — Ты помог… спасибо, — смятëнно сказал он, уводя взгляд. — И это всë? Я ожидал большего… — я нагло и настойчиво полез целовать его шею. Руки вновь остановили меня. — К-кай… Все на корабле… — А ты бы хотел? Смущение накрыло его ещë больше. Я стал уверенней, когда понял, что я вызываю у него похожие чувства, причëм не в меньших масштабах. Он замолчал, но я попытался внушить ему уверенность. Всë-таки первые разы всегда такие… яркие, ощутимые. — Только сверху… — прошептал он и постарался скрыться от меня в ладонях, закрываясь. — У тебя нет опыта, — пальцы судорожно убрали, раздвинули оковы его локтей, приковывая к шее, — Я покажу как надо первый раз, потом будет твоя очередь. — Не-не-не-не, Кай, стой, не здесь! — он вскрикнул это так громко, что я на секунду ощутил себя насильником, вздрогнув и оторвавшись, но недалеко, — Давай не будем делать глупостей. Потом… когда никого не будет. — Я буду ждать это вечность. — Я ведь тоже, — улыбнулся он, обнимая моë лицо, — И вообще, прям так сразу? Тебе хоть кто-то так сразу соглашался? — Почти все. — Ясно… Я соврал. Бессовестно и подло. Потому что никогда такого не было, что я сразу после признания ко мне девушки тянул еë в постель. Но здесь была другая ситуация. Здесь был парень, здесь был он — причина моего возбуждения, что ударило в голову дофаминами и не имела силы духа отпускать. Я, вновь не сдерживая себя, полез к нему под одежду, а Ллойд вцепился в мои руки, лишь бы я не проходил дальше. Но он расслаблялся по мере моих прикосновений, после уже непрерывности которых, я забрал его полностью поцелуями, а он впустил меня к себе в сердце. Его попытки вести поцелуй были неумелыми, но они становились приятными и более уверенными. Вскоре я пальцами смог коснуться не только сосков на груди, но ещë от самого запретного места, до которого можно было в принципе дотронуться. Парень извился в возбуждённом выдохе. Он тоже этого хочет. Жаркое молчание оседало на палубе, на его волосах, давая мне предвкушать страсть, осязать еë на кончике языка. — Я разрешу тебе сейчас что-то сделать, но не прям… Ты меня понял… — горячо выдал Ллойд, уходя всë дальше и дальше в инкстинты, открываясь мне. — Хорошо… Можешь ничего не говорить… Я развязал пояс кимоно, стянул надоедливую, пропитавшуюся после боя потом ткань, оголяя плечи. Едва только я показал торс, Ллойд, видимо всë-таки сорвавшись, начал прикасаться к моим плечам зубами, кусая кожу. От этой лëгкой боли мышцы расслаблялись, по рукам проходили небольшие приступы дрожи, каждое сухожилие давало о себе знать, меня как будто просветили рентгеном, что я почувствовал абсолютно каждую вену в собственном теле. Мне всегда нравилось чувствовать своë тело, я и сам не заметил, как прикусил губу в потоке удовольствия. А пацан-то знает, как это делается… и если честно, было даже интересно откуда. Ну уж нет, я не позволю ему доминировать надо мной сегодня. Я оторвал Ллойда от себя, схватив его локти, прижал к стене. От лëгкого удара из его груди вышел немного стонающий выдох, что ощутился на губах за секунду до поцелуя. Он начал вливаться, постепенно отдаваясь мне в руки, а я стягивал с него одежду, показывая на свет бледную кожу. У него тоже было хорошее телосложение, что накачалось тренировками. Каждый мускул выступал рельефом. Страшно подумать, но я никогда и представить не мог, что меня этот вид возбудит до такой степени. Я тоже начал оставлять следы на его теле, медленно спускаясь вниз, от груди до пресса и обратно, не доходя до того, что всë ещë закрывала одежда. Ллойд не стонал, но так удовольствено вздыхал, что мне хотелось продолжать мои действия до бесконечности. Кровь кипела в голове с каждым красноватым следом и с каждым разом, когда он обхватывал мою шею и тянул к себе. Парень абсолютно без слов мог попросить меня ласкать другие участки его тела, проведя по этому месту холодными пальцами, и я это послушно делал. Я мечтал услышать его голос, что надрывается в стонах удовольствия, но даже я сам прекрасно знал, что было рано. Слишком рано и слишком людно. Холодный воздух ударил мне в спину, и я прижался к горячему телу. Внутри всë горело, ибо каждое движение оставляло в памяти дорожку из бензина, оставалось только поджечь. Но Ллойд всë равно хотел оставить меня в предвкушении, несмотря на то, что сам уже был давно готов и нереально возбуждëн. — Тебе не холодно? — спросил меня Гармадон, а я даже и не слышал. Я только чувствовал его запах, и это уже сносило крышу. Лëгкие втянули воздух как в последний раз, и я запустил руку ниже, гораздо ниже, чем был до этого. Я гладил его там до тех пор, пока не почувствовал, что на моих пальцах начинает ощущаться влажность. Теперь парень стал более покладистым, он уже не хватал иногда меня и не пытался точно так же, как я, укусить моë тело. Ллойд погрузился в это полностью, доверился, поставив лишь единственное условие — не входить. Всë внизу также закипело, когда моя вторая рука уже шла к моему телу. Мы прикоснулись друг к другу, и теперь я по-настоящему ощутил, как мой любовник поплыл настолько, что не мог стоять на ногах. Мои колени тоже сгибались, даже как будто хотели выгнуться в обратную сторону. Стало настолько жарко, что из горла выходил пар. Ночь опускалась на корабль, прижимая его темнотой, окончательно затапливая небо и покрывая его звëздами. Я смотрел в глаза, что отражали небо, когда они могли открыться, ибо в потоке удовольствия это было сложно. Я ощущал пальцами его член, что касался моего и так же поглаживался его рукой. — Кай, мне очень хорошо… — выдал Ллойд, и я замер в ожидании. Я знал, что он попросит, — Мне этого не хватит, я хочу больше… Я приземлился перед зелëным ниндзя на колени, а он закрыл смущëнное лицо рукой. Обхватив пульсирующий орган губами, я гладил его ноги, всë ещë пытаясь спровоцировать на полноценный секс в скором времени. Он обнял мой затылок рукой и притянул ближе, лишь бы я брал глубоко и не дразнил его долго. Мне кажется, я сошëл с ума. Я уже неадекватный, уже не тот человек, что может быть лидером. Я уже уступаю ему. Как-то слишком рано я понял, что готов быть в его присутствии послушной собакой. От быстротечности ситуации Ллойд закусил сгиб пальца, не издавая ни звука. Каждый его вдох, каждое движение я ощущал, как своë, внутри себя. Наверное, я делал это из чистой воды корысти, потому что в голове крутилось желание, чтобы он тоже когда-нибудь сделал мне приятно. Услуга за услугу. Я не знаю, нормальное ли это желание, учитывая то, как сильно в него влюбился, что не сдержался и почти сразу предложил сделать это со мной. И мне уже даже было плевать кто сверху, я просто безудержно хотел к нему прикоснуться. Он тоже смотрел на меня как на ненормального, теперь даже казалось, что Ллойд всегда так на меня смотрел. Сам попросил, сам же теперь и зажимается в смятении, будто это я на него напал. Но Ллойду было приятно. Я это знал, ибо постоянные его возбуждëнные вздрагивания, когда я прикасался к чувствительным местам, нельзя было объяснить ничем другим. Его кожа тоже вся сгорала, плавилась под моими руками и языком, а румянец бежал и плавно затушëвывал его пальцы, щëки и плечи. Я не мог смотреть на него без разлада лëгких. — К-Кай… — от его голоса, который приобрëл небольшую нотку умоления, я полностью расслабился, — Остановись… Я кончу… Я игнорировал. Вскоре в горле блокировался воздух, а по нëбу растеклось вязкое тепло. Я проглотил, переходя через себя, отстранился от него, протирая губы. Моë горло всполохнуло от этого чувства, на языке поплыл странный вкус. Чëрт… нет, я хочу его. Прямо здесь. И плевать, что все внизу, прямо под нами. Мои мысли никуда не уходили, кроме как не в это направление — мне всë равно на всех и на всë. — Больше так не делай… Это мерзко, — Ллойд, при всëм своëм отвращении, не мог отвернуться от меня, стоящего на коленях перед его красивым телом. — А то что? — я усмехнулся привычно себе, хотел было подняться с колен и поцеловать его, но он положил холодную руку мне на грудь, отталкивая. — Иди рот промой… — Ага, щас. Бегу спотыкаюсь, моя госпожа, — так хотелось ляпнуть, что ему это тоже предстоит. — Кай, я серьëзно. Я больше не буду тебя целовать, — видимо его сейчас вообще ни в какую не свернуть. — Ла-а-адно… — протянул я, но как только он убрал руку от лица, тут же впился ему в губы, прижав руки к деревянной стене. Как только я закончил и этот поцелуй, улыбка не смогла не образоваться на моëм лице, — Сам-то сколько продержишься без поцелуев? — Идиот… — прошептал Ллойд, — Тупица… — Все уже спят, наверное. Нужно одеться и идти, — я зарылся носом ему в волосы, а он тут же прильнул ко мне, обнимая мою талию руками. Я обхватил его плечи, вслушиваясь в удары сердца, что замирали и возобновлялись спустя некоторое количество секунд. «Я люблю тебя» — неожиданно услышал я шёпот и, улыбнувшись, прижался к нему лишь сильнее. — Повтори? — довольно прошипел я, более громко, как деловитый серпентин. — Я люблю тебя, Кай, — промычал он, утыкаясь носом в моë плечо. Я засмеялся. — Одевайся. А то заболеешь. Мы собрались и прибрали весь образовавшийся во время нашей схватки беспорядок. А он был не маленький, потому заняло это достаточное количество времени. Весь этот длинный промежуток я смотрел на него, зачаровывался его красотой. Ветер, что всегда носился по кораблю, как бешеный, развевал его волосы. Чëлка иногда выбивалась из массы тяжëлых густых прядей, закрывая ему глаза. Когда наши взгляды встречались, он зачесывал еë рукой, наверное, чтобы видеть меня, по крайней мере, мне хотелось в это верить. Мы расстались в коридоре, когда он ушëл в комнату Ву, где обычно и спал, а я к ребятам. Наши руки неохотно и медленно расцепились, вынуждая смущаться. Кончики пальцев воспалились от мягких прикосновений. «Спокойной ночи» — донеслось до меня, и дверь задвинулась, скрывая лицо. Я даже ничего не успел ответить, эмоции брызгали из меня во все стороны. Войдя в комнату, первое, за что зацепился мой глаз, это чëрный силуэт Коула. Повернув голову, я увидел, как он смущëнно упирается в плечо Зейну, обняв его за тело под белой одеждой. Они уже услышали нас, потому бездвижно замерли на кровати моего снежного товарища. В то время пока Коул и не собирался поднимать смущëнный взор, Зейн холодно взглянул мне прямо в глаза. Казалось он хочет меня убить, но это был привычный белый ниндзя, который даже в такой ситуации вëл себя спокойно. Я прошëл мимо. — Ну, что остановились? Продолжайте, я не осуждаю, — я рухнул на кровать, закрыв влажные от усталости глаза рукой, погружаясь в полную темноту. — Не говори Джею, — услышал я голос, одетый такой же уставшей возбуждённой хрипотцой. — Что не говорить Джею? Вы уже всë сказали, а ему будто дело есть, где вы целуетесь. Наступила неловкая пауза, которая даже немного усыпила меня. — Кай, всë нормально? — вновь прогремел Коул, — Ты какой-то тихий. — Мы с Ллойдом встречаемся, — выдал я, казалось, равнодушно. Но руку на лицо я положил, не только чтобы глаза закрыть. Мои щëки всполохнули. Я не видел их лиц. Я даже не мог предполагать, что на них — отвращение, радость, грусть или полный ахуй. Каждый мой вдох стрелял сквозь ноги и руки, я чувствовал выходящий из меня воздух. И несмотря на то, что мои братья тоже оказались геями, мне даже было как-то… стыдно? Они просто не видели моих мыслей. Не видели, что в голове у меня был только Ллойд. Не видели того, что мы делали на палубе. Я прикусил губу. Мне кажется я ужасен в этом плане. Ллойд точно разлюбит меня, как только это поймëт. Но мечты шли дальше и не останавливались. — Как думаете, ребят, как быстро наша команда развалится при таком раскладе? — спросил я, улыбнувшись истерично, всë так же закрывая глаза. — Мне кажется, она станет только крепче, — неожиданно для меня услышал я голос Зейна и усмехнулся. — Ага, дружба на фоне голубого-голубого неба… Ребята хмыкнули и, видимо, только сейчас разошлись. Коул залез на верхнюю кровать и почти сразу захрапел, а после и Зейн. Я слышал, как хлопнула дверь — пришëл Джей, гробово молча. Я слышал шаги в коридоре. Я слышал даже как окно хлопает на кухне от сквозняка. Но ничто не могло меня усыпить, и ничто не могло дать мне причину открыть глаза. Кровь нагрелась до температуры плавленого титана, а голова точно набилась ватой от подкатившего жара. В каждом звуке я видел Ллойда, каждое его слово крутил в голове. Я любил, когда он называл меня по имени, но тогда, он будто делал это гораздо ласковей. «К-Кай…» Я аж вспотел. Уткнувшись носом в подушку, я впитывал холодный воздух, что только сильнее увечивал мои лëгкие и продолжал слушать, дабы мозг в порыве сонливости переключился на что-то другое, как он обычно и делал. Но всë тщетно. Как бы я не старался уснуть, все мои мысли возвращались на палубу. Я хочу тренироваться, чтобы видеть его лицо каждое утро, каждый день. Я не знаю, куда заведëт нас судьба, но я хочу быть рядом. Я……люблю тебя, Ллойд…