Да начнется все сначала

В комнату тихо заглядывало утро, пробиваясь лучами сквозь плотные светлые шторы. Солнечные блики причудливо расползались по ним словно пятна краски, оставленные незадачливым художником после ночного приступа вдохновения. У окна стоял мужчина в выходном костюме с кружкой в руках. Края обжигали руки, но на лице отражалась та степень задумчивости, когда человек не способен воспринимать окружающее, даже если это боль. Странное чувство все утро терзало человека и не отпускало до сих пор. Громкий звук шагов заставил вернуться в реальность. Дверь, ведущая, наверх распахнулась, и в комнату впорхнула красивая женщина с легким пальто в руках. Нарушив спокойствие утра, она легко прошлась по комнате и смахнула пыль с фотографии в деревянной раме, на которой тоже, частично засвечивая изображение, прыгали солнечные зайчики. Она подошла к окну и будто только сейчас заметила своего мужа: - Доброе утро, Дорогой! Улыбка озарила её лицо, но лишь на мгновение. Кэти внимательно вглядывалась в золотистые глаза и бледное лицо, однако Дэвин прервал молчание, ответив на приветствие супруги: - Доброе утро, Кэти. Он пытался вложить в ответ как можно больше бодрости и оптимизма, но имя пришлось произнести почти шёпотом. Голос отказывал своему владельцу, как при тяжёлой ангине. - С тобой все хорошо? Ты не болен? – женщина снова поймала его взгляд, и не могла не удивиться перемене, произошедшей всего за одну ночь. – Что-то случилось? Тебя словно подменили. Кэти прикоснулась к его руке и тут же отдернула. - Боже мой, Дэвин! Ты что же, совсем нечего не чувствуешь? – она забрала у него из рук кружку и поспешно поставила ее на край стола, болезненно потирая руки. – Вернитесь в реальность, мистер Аэрон. Женщина весело засмеялась, но Дэвин не разделял её веселья. Он смотрел на все словно сквозь туман, и Кэти смеялась где-то далеко, в другой комнате, или в другом мире, но не рядом с ним. Он видел её улыбку, сияющие глаза, но не слышал ничего, будто кто-то поставил между ними стеклянную стену. Полицейский тряхнул головой, чтобы снять наваждение. Все утро его не покидало чувство безысходности и пустоты, ожидание надвигающейся бури, которую невозможно предотвратить, а Кэти была по-прежнему весела. Иногда ему казалось, что она готова весь день смеяться, как ребёнок. Дэвин взял в руки отставленный кофе, на этот раз осторожнее, не столько из-за возможности обжечься, сколько из-за опасений жены за его руки. Кэти не могла спокойно смотреть на постоянные травмы мужа, и еще больше её возмущало халатное отношение к ним. Если на вопрос: «Что случилось?», он отвечал: «Просто царапина», то женщина с ужасом хваталась за аптечку и телефон. «Что поделать? Профессия у меня такая, - пытался хоть как-нибудь подбодрить жену полицейский, - ты ведь и сама понимаешь». Ответом ему всегда был укоризненный взгляд. Прокручивая воспоминания, словно киноплёнку в голове, Дэвин вышел на балкон, и Кэти последовала за ним. Погода была обманчива: солнце попеременно пряталось за облаками, быстро бегущими по светлому небу, темневшему ближе к горизонту. Из комнаты было гораздо приятнее наблюдать за городом, но Аэрону необходимо прийти в себя, а холодный ветер прекрасно возвращал способность здраво мыслить. Кэти, поёжившись от ветра, накинула на плечи пальто, которое все это время держала перекинутым через руку. - Как там Сьюки? – спросил Дэвин, чтобы прервать молчание. - Собирает игрушки. Я возьму её с собой на работу. Так будет удобнее для неё и для меня. Аэрон прикоснулся к краям кружки. Она уже не была обжигающе горячей, и он полностью обхватил её ладонями. - Послушай, Кэти. Может, ты возьмешь на сегодня выходной и останешься дома, вместе с дочерью? – он с надеждой посмотрел на неё. Опять появилось странное чувство отдалённости и глухоты. Захотелось подойти, обнять и никуда не отпускать сегодня двух самых близких тебе людей. - По-моему, выходной нужен тебе, Дорогой, - Кэти снова решила прожечь его насквозь глазами. Несмотря на свою внешнюю веселость, она была решительна и зачастую строга. Ко всему этому зелью Создатель щедро одарил её отзывчивостью и умом. – Может ты, наконец, расскажешь, что с тобой случилось? Дэвин молчал. Он облокотился на перилла, поставив на них кружку. Небо совсем затянули облака, и солнце перестало играть бликами на остывшем кофе. Внизу, на улице, суетились люди, спешили на работу и постоянно смотрели себе под ноги, не желая (а может, они просто не могли?) оторваться от своих проблем и мыслей и хоть на минутку посмотреть друг на друга, ведь, возможно, потом будет уже слишком поздно. Молчание затянулось, но что он мог ответить? Внезапно хлопнула дверь, и что-то с резким грохотом упало и покатилось по полу. Аэрон сразу бросился в комнату, и по неосторожности ему несвойственной опрокинул рукой кружку с недопитым кофе. Кэти тоже совершила попытку пробраться в комнату, но была сбита с ног резко отворившейся балконной дверью. Из проёма вылетел маленький Огонёк и с криками: «Мама, папа, наконец-то я вас нашла!» заметался по маленькой площадке, обнимая по очереди то отца, то мать и засыпая обоих миллионами вопросов. Дэвину показалось, что на балконе сразу стало теплее с появлением на нем дочери, или только показалось из-за неестественно яркого цвета ее волос, но так или иначе, погода испортилась окончательно: не хватало, чтобы еще и Сьюки замёрзла. Маленький вихрь остановил вопрос: - Ты уже собралась, Сьюки? Заходи в комнату, тут слишком холодно, мы тоже идём. Аэрон помог жене встать с пола. Она отряхнула одежду и посмотрела на дорогу под периллами. На дороге валялись едва различимые осколки разбитой кружки. - Хорошо, что не на голову прохожему, - пошутила Кэти. - Я соберу осколки, а тебе, похоже, действительно лучше остаться дома, а то уронишь пистолет на ногу преступнику. Она опять улыбнулась и вышла в комнату, где все это время Сьюки что-то громила. Аэрон медлил. Странное предчувствие не покидало его. Он бросил взгляд на улицу и разбитую чашку и только сейчас понял, что совершенно продрог на пронизывающем ветру. Тучи сгущались, от яркого утра не осталось ни следа. Дэвин уже собирался уходить, как заметил человека, прошедшего как раз под его балконом. Он не обратил внимания на осколки и прошел дальше. «Этому человеку явно повезло. Что если бы он решил выйти из дому немного пораньше, или я уронил кружку только сейчас? – полицейский тряхнул головой, пытаясь отогнать ненужные мысли. – Ничего бы не было. Просто ещё у одного человека испортилось бы настроение, а может быть и весь день, и виноват во всем был бы я». Мужчина зашел в комнату, напоминавшую поле битвы. Вещи были разбросаны, и среди них металась Огонек, как ласково называл свою дочь Аэрон. Она пробегала от одного угла к другому и постоянно приговаривала: «Не помогайте! Я сама найду! Вот здесь, я точно помню!» и убегала к другому ящику, или полке. Проносясь вихрем мимо стола, она сбила то самое фото в деревянной раме, с которого Кэти с утра смахивала пыль. Это была одна из её любимых фотографий. На этот раз Дэвин изловчился и поймал хрупкую вещицу у самой земли. А другой рукой пытался поймать дочь, чтобы она не натворила еще чего-нибудь. «Ох, ветер, а не девчонка,- сказал он, подхватывая девочку на руки и осторожно неся к выходу.- Что ты потеряла?» - Папа, а ты со мной поиграешь вечером в самолетики?- Сьюки тут же забыла предмет своих поисков. - Конечно, только ты маму уговори приехать домой пораньше. - А в полицейских? – девочка вся светилась от радости. “В полицейских” – любимая игра, а любимая часть - преследовать преступников: садиться папе на плечи и кричать «Вас преследует полиция», а потом обычно приходит инспектор-мама и всех разгоняет по комнатам. - И в полицейских тоже, - улыбнулся Дэвин, но его тут же что-то кольнуло: не поиграешь. У него была прекрасная интуиция, но сегодня он решил, что никак задержек на работе. Я обещал, и исполню. Кэти уже ждала у входа и разглядывала себя в зеркале. Перед выходом она всегда кокетливо поправляла шарф или шляпу. Это было нечто вроде ритуала, и он повторялся, даже если на нее никто не смотрел. На улице стало совсем темно, в душу закрадывалось подозрение, что уже настал вечер. «Если бы я проснулась только сейчас, то решила бы, что проспала целые сутки», - подумала женщина и щелкнула выключателем. Из комнаты как раз вышел Дэвин со Сьюки на руках. Девочка весело смеялась и никак не хотела слезать с рук, да и Аэрон был не против еще немного с ней повозиться, но Кэти строго посмотрела на весельчаков и пришлось продолжить скучные сборы. - Мам! А можно я поеду с папой? – спросила девочка, хитро поглядывая на отца. – Папа не против. - Еще чего! Наш папа опять умчится спасать мир, а ты останешься одна в участке? – Кэти с укоризной посмотрела на мужа, но он ничуть не смутился: - Во-первых, она была не одна, а во вторых, я уверен, сегодня это не повторится. Кому придет в голову вершить беззаконие в такую погоду. Обычно Аэрон был против присутствия Сьюки в участке, но сейчас он ни на минуту не хотел расставаться с дочерью. Будь его воля, он и жену бы с собою взял. - Уж не знаю, в какую погоду удачнее всего вершить беззаконие, в этом у нас ты мастер, а Сьюки поедет со мной. Сегодня я вернусь пораньше. Обещаю. Дэвин подошел к жене и застегнул верхнюю пуговицу на ее пальто. Красота красотой, а в такую погоду тепло важнее. - Может, все-таки останетесь дома? – последняя попытка. - Как ты себе это представляешь? Разве Мистер Аэрон не любит повторять: «Что будет, если человек в обычный рабочий день не явится на работу», а? Тебе днями пропадать на работе можно, а мне нет? – Кэти начинала выходить из себя. Аэрон был типичный трудоголик и иногда напрочь забывал о том, что у него есть семья. – Ладно, поговорим вечером. Женщина взяла дочку за руку и собралась выходить, но Аэрон подошел и обнял её, а Сьюки, глядя на это, тоже обняла родителей. - Люблю вас... - произнес он, прижимая жену и дочь чуть сильнее, еще не до конца осознавая, что это были последние объятия..