China Doll

Толпа исступленно ревела. Противник едва стоял на ногах, но Вадим теснил его, упорно загоняя в угол. Уверенно выстояв семь раундов, он все еще бурлил силой, опьяненный адреналином и чистым, концентрированным гневом. Он атаковал мужика мощными ударами по ребрам и почкам, ощущая шаткость его обороны. Враг извивался под его неумолимым напором, поворачивался спиной и, спотыкаясь, отступал, то и дело врезаясь в железную сетку, за которой бесновались воющие зрители. Вадим наступал на него, продолжая наносить удары, а затем заметил, что тот поплыл — ослабил бдительность, сосредоточившись лишь на защите. Отступив на шаг, Вадим обрушил на мужика сокрушительный прямой удар левой и перекрестный удар правой. Сила атаки отбросила противника назад. С утробным рычанием Вадим обхватил его влажный затылок и резко дернул голову вниз — навстречу своему колену. Раздался треск сломанного носа. Брызнула кровь. Между губ мужика мелькнула черная капа, и он с грохотом рухнул на пол ринга-октагона. Нихуя, подумал Вадим, танцуя на носках над покрытым потом телом. Прежде чем кто-либо успел вмешаться, он схватил мужика за горло, прижал к сетке и продолжил избивать. Ярость Вадима взорвалась как сверхновая. Циркулируя в венах, она обращала утомление в пепел и приглушала крики толпы до уровня белого шума. Измотанный противник почти бессознательно цеплялся пальцами за стальную проволоку рабицы. Дезориентированный и беззащитный, он находился в той странной, подвластной инстинктам фазе, когда каждая унция силы и выносливости уходила на то, чтобы просто оставаться в сознании. Вадим замахнулся. Еще один оверхенд, и мужик отрубился — умер или отправился в нокаут. Внезапно зал взорвался ревом, от которого у Вадима сжались внутренности. Черт возьми, он никогда не привыкнет к враждебно настроенной толпе, к тревожному звуку, который она издавала. Тысячи голосов, сливающихся в ужасающую адскую какофонию. Сдохни, сдохни, сдохни, резонировало в его голове. Правила ринга не могли быть проще или первобытнее. Вадим почувствовал руку на своем правом плече и, глядя на распростертое тело, зарычал сквозь пластик во рту. Грубо сбросив чужую хватку, он обернулся. За его спиной оказался коротконогий китаец-рефери. Зрители с первых рядов были вне себя — глумились над проигравшим, аплодировали и просто что-то выкрикивали, но Вадим не замечал разницы из-за марева адреналина, буйствующего в его крови. Из-за завесы ярости, которая, словно живое существо, билась внутри его черепа, почти болезненно сдавливая горло. Вадим тяжело дышал. Он ощущал себя животным, действующим на обнаженных инстинктах. Внезапно в клетку ворвался еще один азиат — тренер проигравшего бойца. Вадим испытал мрачное удовлетворение от того, как при виде него раскосые глаза распахнулись в ужасе. Мужчина настороженно протиснулся мимо Вадима к своему бездыханному подопечному, в то время как рефери подошел ближе и, схватив Вадима за запястье, поднял его руку вверх, представляя победителя. Чувствуя боль в ребрах, сопровождающую каждый глубокий вдох, Вадим оглядел огромный зал. Аплодисменты. Свет софитов искрился на бриллиантах и в вороных волосах всех присутствующих. Изысканно одетые женщины с интересом разглядывали тело Вадима, их спутники ухмылялись, бросаясь в него довольными репликами. Уничижительное «гуэйлао» давно осталось в прошлом. Вадим чуть не рассмеялся и поднял кулаки высоко над головой, принимая славу. Он был машиной для убийств, и узкоглазые это знали. Они лицемерно подбадривали его, хотя в начале боя желали ему проигрыша. И так каждый раз. Белых здесь не любят. Впрочем, прямо сейчас не имело значения, что Вадим не был одним из них. Он знал, что женщины в зале желали именно его, а не стареющих азиатских «кошельков» в костюмах и галстуках, в компании которых они пришли посмотреть на кровавое представление. Знал, что все мужчины хотели оказаться в его шкуре, даже если они являлись председателями правления, наркоторговцами, политиками, поп-звездами и прочими мелкими медийными персонажами. Усмехнувшись, Вадим вырвал запястье из руки рефери и покинул клетку. Весь взмокший, запыхавшийся, он шел через орущую толпу, разделяя ее с уверенностью Моисея, разводящего воды Красного моря. Вытерев кровь с разбитой брови, он кивнул отсалютовавшей бокалом Юмжит и двинулся дальше. Вышедший навстречу Фэнг — наставник из спортивного зала, в котором Вадим тренировался, — ударил кулаком по его кулаку и повернулся, чтобы присоединиться к нему в шествии по образующемуся живому коридору. Преодоление которого походило на попытки пробраться сквозь смолу. Подавшись ближе к Вадиму, Фэнг странно веселым голосом произнес: — Gēngyīshì lǐ yǒu gè jīngxǐ děng zhe nǐ. Вадим усмехнулся. — Wǒ xīwàng tā yǒu zúgòu de rùnhuá hé lāshēn. — Bié huáiyí, Wǎdímǔ. Вадим был готов взорваться при одной только мысли о перспективе секса. Мышцы все еще вибрировали от напряжения, кровь бурлила и колотилась в венах, порождая почти неконтролируемые приступы похоти. Всякий раз после боя Вадим чувствовал себя гребаным Приапом — его член, казалось, начинал жить собственной жизнью. Когда Вадим зашел в раздевалку, двери за ним закрылись, и рев толпы превратился в гул разгневанного, но далекого пчелиного роя. Он замер, взявшись за липучки на левой перчатке. В комнате, прислонившись к необработанной бетонной стене, скрестив руки на груди, стоял молодой азиат в черном. Высокий и стройный, явно моложе двадцати, он походил на китайскую куклу. Куклу для извращенцев с фетишем на игры власти. И его лицо. Вадим затаил дыхание, просто чтобы впитать зрелище. Бледный, эффектный, с высокими резными скулами и надменным ртом избалованного принца. Заплетенные в косы волосы цвета оникса. Фантазийные орнаменты, вышитые золотой нитью на рукавах пиджака. Воротник-стойка, создающий яркое ощущение табу. Вадим улыбнулся, представив несколько девушек из гарема, кальян и пару слуг — в качестве завершения фантазии. Кукла заговорила: — Lìng rén yìnxiàng shēnkè. — Низкий голос был декадентским, как шоколад, и лился в уши Вадима с продуманной гладкостью. Профессионал экстра класса. — Nánguài yǒu zhèmeduō guānyú nǐ de yáoyán. Вадим почувствовал, как по виску скатилась капля пота. Щекотно. Он хотел принять душ. Потрахаться. Упасть в постель и отдохнуть. Но, глядя на лицо парня, понял, что порядок действий казался маловероятным. Кроме душа, который они могли бы принять вместе, разумеется. — Nǐ shì wǒ de shènglì lǐwù mǎ? — спросил Вадим, подходя ближе. Не зная, как остановиться. Выглядя позабавленным, парень пожал плечами. Оказавшись бесстыдно близко, Вадим навис над ним. Несоответствие его стиля одежды и помещения, в котором они находились, делало происходящее почти непристойным. — Впервые в жизни встречаю такую красивую шлюху, — по-русски пробормотал Вадим, заработав чуть приподнятую в негодовании бровь. Не удержавшись, он зачарованно протянул руку и провел обтянутыми перчатками пальцами по острой скуле. И черт бы его побрал… Если каждый бонус за победу будет таким, Вадим готов убивать пачками. — Сними с меня перчатки, — прохрипел Вадим, глядя в темные глаза. От усмешки на упрямых губах он едва не разразился оргазмом. — Родители не научили тебя вежливости? — спросил парень, склонив голову набок. Ощущая пульсацию в члене, Вадим улыбнулся колкости. У него были свои пороки. Паре из них, находящихся на разных концах сексуального диапазона, становилось все труднее сопротивляться — его девиация на насилие и желание преклонить колени перед спесивостью боролись насмерть. — Пожалуйста? — Так-то лучше. Уголки упрямого рта слегка приподнялись. Не откровенная ухмылка, но намек на нее. Слишком высокомерно для шлюхи. Но вместо того чтобы найти это отталкивающим, Вадим был заинтригован. Как и его член. Вадим внимательно следил за длинными пальцами, которые ловко расправлялись с липучками на перчатке. Часы на запястье парня были дорогими и элегантными, а едва уловимый запах одеколона, который он источал, будто ядовитый цветок, был приглушенным. Подобранным со вкусом. Древесный с нотами цитрусовых, которые соблазняли, приглашая свою жертву наклониться ближе. Что Вадим и сделал. Его губы коснулись бледной кожи над высоким воротом. Парень едва заметно вздрогнул. Вадим почувствовал облегчение, когда перчатки были сняты. Он сам размотал пропитанные потом бинты и размял руки. Костяшки его пальцев покраснели и распухли, но так было всегда. Через неделю они придут в норму. — Я хочу ополоснуться, — сказал Вадим, отбросив бинты в сторону. — Составишь мне компанию? Он подумывал затащить парня под душ прямо так, в одежде, но его остановило прикосновение к предплечью. Легкое, но эффективное, как наручник на запястье. Вадим ощутил жар ладони, а после — жадную хватку, когда парень стиснул его руку сильнее. Соблазнительное предложение, похожее на требование. Взгляд темных глаз внимательно, почти дотошно прошелся по телу Вадима — от покрытой потом груди до мускулистых бедер. Задержался на обтянутом шортами члене, который дрогнул, наслаждаясь чужим вниманием. — Не думаю, что это то, чего я хочу, — наконец ответил парень, взглянув Вадиму в глаза. Улыбка тронула губы Вадима. Это будет охуенный способ скоротать остаток вечера. Парень, казалось, не удивился, через мгновение обнаружив себя прижатым к стене. Бедра Вадима прижались к его бедрам, стремительно наливающийся член сильно и настойчиво врезался в доказательство чужого желания. Рот парня оказался горячим и соблазнительно удушающим, а поцелуй таким же надменным, как и он сам. Вадим зарычал, чувствуя, как чужие ладони скользят по влажной от пота спине. Он поддался нажиму настойчивого языка, пососал щедрую нижнюю губу, затем скользнул рукой к дерзкой заднице и стиснул руками мышцы через тонкую шерсть брюк. Вадим представил, как раздвигает эти крепкие ягодицы и вонзается в гибкое тело. Представил, как вбивает его в матрас, слыша насыщенные, звучные стоны удовольствия. Он хотел всего и сразу — прямо, блядь, сейчас, — но не мог заставить себя прервать поцелуй. Решение было принято за него. Вадим громко застонал, когда язык парня, собирая пот, прошелся по шее, а пальцы нашли сосок и грубо сжали. Вадим зашипел от удовольствия. Гребаная шлюха, подумал он, ощутив иррациональный укол собственничества. В следующий момент глаза Вадима распахнулись — чужие пальцы сомкнулись на его горле, угрожая следующему вдоху. У Вадима сработали рефлексы — его собственная рука взлетела, чтобы схватить парня за основание шеи, в то время как другая рука метнулась к его локтю, используя его вместо рычага. Резкое движение, и Вадим развернул парня, притянув гибкое тело к своей груди и крепко сомкнув предплечье на шее. Парень медленно поднял руки вверх, издав низкий хриплый смешок. — Приношу извинения. Я увлекся. Задыхаясь от похоти и приступа агрессии, чувствуя, как в ребра парня неистово долбится сердце, Вадим сделал глубокий вдох. Усмиряя пульс, он заставил себя ослабить хватку, напоминая самому себе, где он находится. И с кем. — Моя вина. Это рефлекс. Тот, который он, очевидно, все еще пытался контролировать. Парень чуть повернул голову и улыбнулся, глядя в пол. — Армия? Спецназ? Вадим проигнорировал вопросы. Сосредоточенный на собственных ощущениях, он наслаждался темной чувственностью парня и медленными движениями бедер, дразнящих член. Сразу после драки присутствие другого мужчины так близко было похоже на невыносимый зуд, который вызывал исключительно агрессивные желания, но Вадим отчего-то медлил. — Как тебя зовут? — спросил он, рассматривая черные как смоль ресницы. Глаза парня весело блеснули, когда он обернулся и посмотрел на Вадима. — Дзинь. Вадим улыбнулся. — Если ты не перестанешь тереться своей задницей о мой член, Золотко, я выебу тебя насухую. Прямо у этой стены. Дзинь запрокинул голову, когда пальцы Вадима сгребли его косы и с силой потянули. — Я должен испугаться? — довольным тоном прохрипел парень. Он вздохнул, когда Вадим дернул его голову еще сильнее, чтобы с рычанием захватить его рот в грязном поцелуе. Опустив руку, Вадим обхватил его жесткую эрекцию — парню явно нравилась эта агрессивная демонстрация доминирования. Должно быть, торговля телом приносила ему уйму денег, учитывая то, как он отдавался процессу. Вадима раззадоривало его высокомерие и ответное желание, раззадоривал жар его тела, проникающий сквозь слои одежды. Он урчал, тиская член парня и зарываясь лицом в ароматные косы. — Мне нравится, как ты пахнешь. — Взаимно, — усмехнувшись, ответил Дзинь и дернулся в хватке, но Вадим удержал его. — …Отпусти. Вадим довольно оскалился на хлесткие слова, но в следующий момент освободил его, напоследок сжав член. Повернувшись, парень небрежно поправил лацканы. Кожа Вадима горела под его неумолимым взглядом. — Достань свой член. Хочу увидеть, с чем мне предстоит работать. Дразнящее требование заставило Вадима улыбнуться шире. — Вытащи его сам, Золотко, — ответил он, шагнув ближе и положив ладони на стену. Прошло несколько мгновений, прежде чем Дзинь скользнул руками по бедрам Вадима, а после указательным пальцем оттянул резинку шорт и чуть приспустил их. Он издал одобрительный звук, когда крепкий стояк Вадима беспрепятственно выскочил на свободу. Теплая дрожь пробежала по спине Вадима, когда подушечка пальца прошлась по длине его члена, а затем медленно обвела набухшую влажную головку. Прикосновение было таким легким, что едва ощущалось, но его оказалось достаточно, чтобы свести с ума. Наблюдая за дразнящими движениями чужой руки, Вадим жаждал вцепиться в идеальные косы, дернуть парня вниз и засунуть свой член в конвульсивно сжимающуюся глотку. Он подавил этот порыв, чем удивил самого себя — обычно он не колебался. Вадим издал благодарный стон, когда парень крепче сжал его стояк, пробуждая к жизни каждое нервное окончание. Он дрочил Вадиму медленно, со вкусом, пока плоть в его руке не запульсировала от желания освобождения. Бедра Вадима покачивались навстречу удовольствию, толкаясь во влажный кулак. — Покажи мне, что тебе нравится, — прошептал Дзинь. И отпустил его эрекцию. Блядь. Мошонка Вадима была тяжелой и ноющей. Он обхватил ее и помассировал, затем схватил свой член и принялся лениво поглаживать себя, кайфуя от чужого внимания. Его дыхание вырывалось мягкими рывками, смешанными с редкими низкими стонами. В животе разливалось тепло, а яйца напряглись в преддверии кульминации. Вадим замер, когда парень сполз вниз по стене. Наклонившись вперед, он убрал его руки и сомкнул губы вокруг головки. — Ебать. Теряясь в удовольствии, наслаждаясь каждой секундой происходящего, Вадим пристально наблюдал за действиями своей китайской куклы. За обжигающим голодом в темных как грех глазах, за движениями бледного кулака, за губами, натянутыми на его член. Дзинь чуть отстранился и, глядя Вадиму в глаза, провел языком по влажной лиловой головке, а затем пощекотал щель самым кончиком. Задыхаясь, Вадим тихо рассмеялся. Дразнилка. Погрузив пальцы в полуночно-темные косы, Вадим настойчивым рывком убедил парня проглотить больше его пульсирующего члена. Он воспользовался безропотным подчинением — притянул его голову ближе… Засовывая свой член глубже во влажный жар чужого горла. По телу пробежала дрожь, когда Дзинь инстинктивно сглотнул вокруг него… Зажмурившись, Вадим блаженно застонал. — Черт возьми, куколка, у тебя хорошо получается. Парень вырвался из его хватки и отстранился. Между его губами и налитой головкой повисла нить слюны. Посмотрев на Вадима, он с мрачно-игривой улыбкой прохрипел: — Это мой первый раз, русский. — Не пизди, малыш, — ухмыльнувшись, ответил Вадим. Он схватил его за челюсть, сжимая до тех пор, пока распухший рот не раскрылся, чтобы он смог вновь скользнуть в это идеальное влажное тепло. Вадим трахал обжигающий рот медленными, глубокими толчками, от которых глаза Дзиня наполнялись слезами. Он мог бы легко кончить вот так — между этими идеальными губами, — но на повестке дня был жесткий анал. О да, он трахнет парня прямо сейчас, чтобы сбросить часть напряжения, а потом отвезет его к себе домой и заебет вусмерть. Замедлившись, Вадим почти нехотя выскользнул из сладкого рта и с покачивающимся членом подошел к своей спортивной сумке, чтобы вытащить презерватив и смазку. Вернувшись к задыхающемуся парню, он заставил его встать, прежде чем самому опуститься перед ним на колени. Вадим расстегнул дорогие черные брюки. Ему не терпелось узнать, как Дзинь упакован, — и его ожидания оправдались. Член оказался длинным, не слишком толстым, но изысканно гладким — под стать своему хозяину. Бросив быстрый взгляд вверх, Вадим ухмыльнулся и плюнул на головку, прежде чем обхватить член кулаком и погладить. Пробежавшись языком по шву на мошонке, он засосал одно тяжелое яичко. Над головой раздался обжигающий стон. Во влажные от пота волосы заползли пальцы. — Давай обсудим твою задницу, — пробормотал Вадим и заскользил губами по крепкой шелковистой длине. Усмешка Дзиня была столь же острой, сколь и соблазнительной. — Она твоя, но только в том случае, если ты примешь те же условия, — нахально заявил он, расстегивая рубашку. Вадим усмехнулся и пощекотал упругую головку кончиком языка. Он был… разносторонним человеком, действовал в соответствии со своим настроением, а этот парень стопроцентно соответствовал образу, который играл на струнах каждого из его пороков. Вот только… Шлюха, спорящая с клиентом?.. — Мы торгуемся? — поддразнил Вадим, не переставая работать кулаком. Темные глаза замерцали весельем. В следующий момент спина Вадима оказалась на полу. Навалившись на него, Дзинь сжал его бицепсы и бедра, приникнув к нему для еще одного влажного поцелуя. Поймав язык Вадима зубами, он вызвал у него глубокий стон, когда их обнаженные члены соприкоснулись. Опомнившись, Вадим воспользовался преимуществом собственных габаритов — подмяв парня под себя, он коленями развел обтянутые брюками бедра и усмехнулся, удостоившись возмущенного взгляда. Дзинь просто так не сдался. Двинув кулаком по лицу Вадима — охуенно жестко, — он скинул его с себя, но в следующий момент вновь оказался под его тяжелым телом. Они боролись. Терлись друг о друга, наполняя комнату стонами и звуками тяжелого дыхания. Несмотря на возбуждающее безрассудство их движений, Вадим отметил, что парню нравилось сопротивляться. Отстранившись, он подцепил длинные ноги под коленями и задрал бледный зад к потолку. Он наклонился и с нажимом провел языком между напряженными ягодицами — от копчика до налившихся яиц парня, заработав довольный стон. Удерживая его ноги, Вадим издал гортанный рык и заскользил своим истекающим членом вверх и вниз по щели, имитируя фрикции. — Скажи, что хочешь мой член, куколка, — сказал он и взял в рот два пальца. Глядя ему в глаза, Дзинь с предвкушением облизал губы и вздрогнул, когда Вадим бесцеремонно протолкнул в него влажные от слюны пальцы. — Перебьешься, русский, — процедил он, а затем издал довольный хриплый стон, когда Вадим нашел его простату и безжалостно погладил ее. Трахая обжигающую узость, Вадим жадно наблюдал за блаженством на красивом молодом лице. — Это то, чего ты хотел? — прохрипел он сдавленным от похоти голосом. Ответом стал низкий стон и толчок бедрами навстречу. Вадим испустил медленный вдох, который прервался на ругательстве — бледные пальцы опустились к его растягивающей анус руке и притянули ее ближе. Заставляя проникнуть глубже. Еще глубже. Задавая темп. Вадим снова выругался. Он вытащил пальцы из горячей задницы и подтащил бедра Дзиня к себе на колени. Заставив его держать собственные ноги, Вадим впился взглядом в темные глаза и с пьянящим нажимом обвел анус влажной головкой. — Никакой смазки, куколка. Ты будешь гореть. — Хватит трепаться, — зло и нетерпеливо выплюнул парень. Хмыкнув, Вадим разорвал зубами упаковку с презервативом и дрожащей рукой раскатал резинку по своему члену. Облизав большой палец, он вонзил его в податливую задницу на всю длину, получив в награду новый алчный стон. Вытащив палец, Вадим оттянул ягодицу и плюнул на трепещущий анус, а затем подставил головку и с насмешливым «тук-тук, детка, вот и папочка» скользнул внутрь. Дрожь пробежала по всему его телу, когда удовольствие пронзило каждый мускул. Вадим не желал ждать. Он начал жестко работать бедрами, подпитываясь наслаждением на лице Дзиня и пальцами, которые скребли его колени. Притягивали ближе. Подначивали толкаться сильнее. Жаждущий грубых, оставляющих синяки прикосновений, жаждущий жесткого напора, парень сводил Вадима с ума. Не борясь, не сопротивляясь, он ненасытно принимал в себя член Вадима, пока тот потел над ним и остервенело ебал его задницу, будто имел на это полное право. Комнату наполнили громкие шлепки кожи о кожу. Подстегивая возбуждение, они почти полностью заглушали пропитанные похотью стоны и звуки сбившегося дыхания. Чувствуя, что вот-вот кончит, Вадим навалился на Дзиня и широко развел его ягодицы. Он взял яростный, беспощадный темп, заставляя дрожащую под ним плоть гореть еще жарче. Стонать громче. Толкаясь в парня, Вадим в равной мере ненавидел и любил его послушное тело. Видя, как нарастает удовольствие Дзиня, он принялся методично долбить его простату. — Приласкай себя, куколка, — задыхаясь, приказал Вадим. — Я хочу увидеть, как ты кончаешь на моем члене. Отпустив правое колено, парень обхватил свой сочный, налитой стояк. С каждым движением его руки под гладкой кожей перекатывался рельеф пресса. Чувствуя огонь напряжения, вылизывающего мышцы, Вадим заставил себя подстроиться под гипнотически торопливый ритм бледного кулака. Выгнувшись, Дзинь кончил с хриплым стоном. Секундой позже, подгоняемый пульсацией его ануса, Вадим последовал за ним. Спуская глубоко в его заднице, он алчно наблюдал за густыми белыми струями, покрывающими бледную грудь и живот. Вадиму казалось, что он бесконечно опустошал себя в глубине чужого жара. Содрогаясь от крошечных импульсов удовольствия, которые сотрясали его тело, он продолжал рвано толкаться, пока не опустел. Придерживая презерватив, Вадим выскользнул из горячего тела и рухнул на спину. Глядя в потолок, он позволил себе насладиться шквалом эндорфинов, затопившим мозг. Его сердце рокотало в груди, словно оживший зверь, ребра безостановочно вздымались. Это был самый охуенный секс за всю его жизнь. Вадим улыбнулся, повернувшись к восстанавливающему дыхание Дзиню и потянулся к его губам. Вылизывая безвольный рот, он строил планы на предстоящую ночь. Несмотря на ощущение, что он пробежал чертов марафон, Вадим хотел сделать это снова. И скоро. Отстранившись, он окинул Дзиня оценивающим взглядом и снял презерватив. Вадим завязал его узлом, прежде чем отбросить в сторону и снова растянуться на полу. Перекатившись на бок, он беззастенчиво разглядывал изящный профиль. — Давно ты этим занимаешься? — спросил Вадим. Он уловил вспышку веселья на лице парня, прежде чем тот одним гладким движением поднялся на ноги. Осмотревшись, он подошел к сумке Вадима и по-хозяйски выудил оттуда первую попавшуюся вещь — черную футболку, — чтобы стереть сперму с груди и живота. Холодность и надменность вернулись на место — Дзинь начал приводить себя в порядок четкими, скупыми движениями. Что-то явно было не так. Обстановка накачивалась охуенной неправильностью и пиздецом. Паря в воздухе, они заставляли нечто внутри Вадима трепыхаться от паршивого предчувствия. Он напрягся еще сильнее, когда Дзинь, вернув своему облику первоначальное совершенство, направился в сторону выхода из комнаты. Молча. — Куда ты? — спросил Вадим, приподнявшись на локте. Взявшись за дверную ручку, Дзинь обернулся и наградил Вадима самым жестким, самым, блядь, спесивым взглядом, который ему доводилось видеть. Яйца вжались в тело, как два испуганных котенка. — Подожду снаружи, — ровным тоном произнес парень. По-русски. — А ты, Покровский, одевайся. — Он посмотрел на часы. — Наш рейс в Питер меньше чем через час. Ебаныйврот. Интуиция Вадима корчилась в предсмертных конвульсиях. Сжав своих котят в метафорическом кулаке, он прочистил горло и, уже зная ответ наперед, спросил: — Кто ты? Губы парня изогнулись в змеиной усмешке. — Алтан Дагбаев, папочка, — заявил он тоном, от которого по затылку Вадима поползли мурашки. — К слову, спасибо за лишение анальной девственности. Хорошо, что мне уже есть восемнадцать, верно? Вадим не увидел, как за парнем — Алтаном, поправил он себя — захлопнулась дверь. Потому что у него перед глазами пролетела вся его блядская жизнь. Он посмотрел на свой покрасневший от интенсивной долбежки член. Я выебал своего подопечного, подумал Вадим. Если Юмжит узнает… — Я в глухой могиле…