О семье и проблемных ребятах

Дождевые капли барабанили по листве так, что ветки не выдерживали, прогибаясь под их натиском, и вездесущий дождь проникал даже сквозь густые кроны деревьев, под которыми скромно расположился маленький лагерь. Компания Йоны была подло и без предупреждения настигнута ливнем ближе к вечеру, когда они ещё надеялись пройти пару километров до ближайшей деревушки. Но дождь хлынул с такой силой, что продолжать путь по лесной чаще стало также опасно, как бороздить океан в шторм. Надежду провести ночь в более-менее комфортных условиях смыли ручьи, побежавшие между стволами деревьев и кустами и превратившие дорогу в густое, вязкое месиво. Товарищи приняли решение разбить лагерь прямо на том месте, где их путь был прерван природной стихией. Юн оперативно организовал навес, под которым вся компания разместилась вокруг разведённого костра. Отужинав похлёбкой, сварганенной тем же Юном из оставшейся провизии, все улеглись спать с надеждой, встретить следующее утро солнечным и тёплым. Впрочем, поспать было той ещё задачей. Дождь, подхваченный ветром, хлестал так, что залетал даже под навес, кроме того, в пасмурную погоду температура, которая и так в связи с приближением осени не радовала особым теплом, значительно понизилась. Спать на улице в такое время было, не то что некомфортно, — невыносимо! Ладно принцессе и Юну как всегда досталось место в палатке — туда не проникали дождь и ветер, так что можно было предполагать, что те двое не испытывали сильного дискомфорта. Остальным же достались места «эконом-класса». Хак и драконы спали прямо на холодной земле под навесом. Но и среди них не все жаловалась на неудобства. Например, Шинье повезло с мехом, который он постоянно носил вместе с маской, так что ему наверняка было не так холодно. А хитрый Зено заграбастал место рядом с ним, и эти двое спали как сурки. Странно, что Хак не мёрз (либо не подавал виду). Хотя чего ждать от горы мускулов, закалённой в горах. Ему и в шторм, и в град было бы уютно! В отличие от бедного Киджи. Белого дракона холод пробирал до костей. Его ни капли не спасала тонкая тряпка, служившая одеялом. Сжавшись калачиком, он лежал у края под навесом, и холодные брызги едва не попадали ему на лицо. Киджа даже думал надеть на себя два запасных комплекта своей одинаковой одежды, но и это вряд ли бы помогло. Хотелось пристроиться рядом с Шиньей и Зено (в обнимку с ними было бы гораздо теплее), но ме́ста между ними и Хаком было слишком мало, чтобы поместился кто-то третий. Приходилось дрожать от холода и молиться, чтобы этот несносный дождь и дьяволом посланная погода наконец-то прекратились. Одна была радость в этом ливне — он смыл назойливых насекомых, и в эту ночь белого дракона не терроризировали мерзкие членистоногие. «Холодно! — негодующе подумал Ки-Джа, в очередной раз поднося руки ко рту и обдавая их тёплым дыханием. — Аж зубы стучат». — Если будешь так громко клацать зубами, всех разбудишь, — насмешливый комментарий, прилетевший из-за спины Киджи, неожиданно точно совпал с его мыслями. — А что поделать! — не задумываясь огрызнулся Хакурю, даже не поворачивая голову в сторону бестактного комментатора. — Такая холодина! Даже моя священная рука дракона замерзает! — он осёкся внезапно, задумавшись, а затем, обернувшись, воскликнул: — Погоди! Джи-Ха, ты-то чего не спишь? Зелёный дракон скосил на него скучающий взгляд. Джи-Ха сидел, прислонившись спиной к стволу дерева. В темноте было плохо видно его фигуру и лицо, поэтому Кидже приходилось щуриться, чтобы хоть как-то уловить очертания собеседника. — Того же, что и ты, — зевая, выдохнул Джи-Ха. — Если усну, замёрзну ещё сильнее. На самом деле, ему было не привыкать к суровым условиям. Чего только стоил период пиратской жизни — пьяные вдрызг матросы, кислый запах рома и вонь протухших морепродуктов, кровать в виде потрёпанного гамака и никакого личного пространства. Но нельзя было не признать, что каюта корабля с какой-никакой крышей была всё же лучше открытого звёздного неба (которое сейчас, кстати, ни черта не открытое и не звёздное!). Однако, в оседлой жизни с Йоной, Хаком и другими драконами суровость приобретала более масштабное значение, и уровень комфортности критически понижался. Такое порой не удавалось терпеть даже закаленному извечными путешествиями Джи-Ха. — Не хватало только простудиться, — раздражённо фыркнул мужчина, ёжась от холода. — Да, если заболеем, — вторил ему Киджа, — доставим много проблем Юну. Его слова были неоспоримой правдой. Юн в их компании был наиболее занятым, и, несмотря на самый юный среди остальных возраст, нёс на своих плечах много обязанностей. Доставлять ему ещё больше забот, кроме тех, что он и так выполнял на постоянной основе, было бы кощунством. В конце концов, и у мальчика силы не бесконечны. — Малец и так заботится о нас без продыху, — согласно кивнул Джи-Ха, — больные головы прибавят ему хлопот. Болеть, и правда, не хотелось. А это неприятная привилегия была очень даже доступна в их нынешнем положении. Драконы тоже не защищены от простуды. Но между тем, одолеть богоподобных существ могла не только простуда. — Но если не выспаться, завтра будет болеть голова, — грустно произнёс Киджа, скорее озвучивая для себя собственные мысли, нежели поддерживая беседу, — а нас ждёт долгий путь. Принцесса будет волноваться из-за моего плохого самочувствия, — Йона всегда беспокоилась о своих товарищах даже если те испытывали лёгкий недуг. Её проницательность одновременно и льстила и доставляла проблем. Ну, подумаешь немного устал от дороги! Йоне вовсе не нужно обращать внимание и предлагать передохнуть, ведь Киджа мужчина как-никак, а ещё её верный защитник-дракон. — Она такая добрая и внимательная, я не могу её подводить! — решительно заявил Киджа. — Всё! Представить, что холода нет, и спать! Он отвернулся на другой бок и сильно-сильно зажмурил глаза, будто рассчитывая, что это поможет сну прийти быстрее. Но очередной насмешливый комментарий сбил всю концентрацию. — Детскому организму нужен здоровый сон! — хохотнул Джи-Ха. — Заткнись! — возмущённо огрызнулся Киджа, затем небрежно бросил через плечо, словно отмахиваясь от назойливой мухи: — Не мешай, я уже сплю. Но, хоть он так и сказал, сна не было ни в одном глазу. Холод снова напомнил о себе, липкими щупальцами прокрадываясь под воротник, щекотя спину и пронзая ступни тысячами мелких ледяных иголок. Плечи Киджи непроизвольно задрожали, он максимально втянул голову в плечи и шумно шмыгнул носом. Свернувшийся калачиком, он напоминал озябшего котёнка. Украдкой наблюдавшего за ним Джи-Ха не могли не коснуться сочувствие и жалость. Но это был не просто отголосок доброй души, это щемило в груди чувство ответственности. Джи-Ха никогда не причислял себя к контингенту людей, которые распахивали свои объятия перед всеми страждущими, но конкретно за этих людей: ребят драконов, Юна, Хака и Йону он чувствовал особую ответственность. — Эх, сколько же с вами проблем! — тихо фыркнул он. Джи-Ха отстранился от дерева, и Киджа почувствовал, как после непродолжительной возни, со спины к нему пристроился незваный компаньон. Джи-Ха бесцеремонно перекинул свою руку через Хакурю и, обняв за талию, притянул плотнее к себе. — Что ты делаешь? — от неожиданности Киджа растерялся и даже не подумал сопротивляться внезапному порыву Рёкурю. — А на что это похоже? — как ни в чём не бывало ответил Джи-Ха. — Очевидно же, что так будет теплее. — Но разве это не странно? — он почувствовал, как Киджа напрягся рядом с ним. — Не странно ли, что два молодых мужчины обнимаются, лёжа в одной постели? — усмехнулся Джи-Ха в своём репертуаре. — Хак упускает отличный шанс пошутить, жаль, что он спит. — Нет, — Киджа помотал головой и попытался оглянуться назад на соседа. — Я имею в виду, что ты, Джи-Ха, всегда заботишься о нас. Вот сейчас ты меня обнимаешь, прямо как старший брат. Несмотря на кромешную темень вокруг, не позволяющую увидеть даже очертания человека, находящегося рядом, Джи-Ха был уверен, что Киджа улыбался той своей наивной и радостной улыбкой. Хакурю был горазд выпаливать какую-нибудь сентиментальную чушь с таким милым лицом, а-ля, божий ангел. И это всегда смущало. Даже непробиваемый Хак порой умилялся, хотя тщательно прятал настоящие чувства под ироничной усмешкой и колкими шутками. — Мы не родственники, — отмахнулся Джи-Ха, неловко ощущая, что всё-таки смутился. — Но все драконы братья! — чересчур отчаянно воскликнул Киджа. — А раз я младше тебя, то ты мой старший брат! Джи-Ха уткнулся в его затылок, чувствуя как кровь подлила к щекам. В данный момент он был искренне благодарен за царящую вокруг мглу. Он всё ещё считал кровную связь драконов лишь навязанным вместе с божественной силой инстинкт, но настойчивость Киджи порой пробивала даже его скептицизм. Всё-таки слышать это от полностью уверенного в своих словах, но в то же время такого наивного Хакурю было чертовски неловко. — Вообще-то, самый старший среди нас Зено, — пробубнил Джи-Ха куда-то в шею белого дракона, вызывая у того щекотку. — Он ведёт себя как малое дитя. — Кто бы говорил. Киджа тихо хихикнул, и Джиха был готов поклясться, что тот снова довольно улыбается. — Ну, и чему ты так рад? — У меня никогда не было братьев и сестёр, — вдруг трепетным шёпотом начал Киджа, — а в детстве мне не разрешали общаться со сверстниками. Всё время я рос в одиночестве, несмотря на то, что был окружён любовью бабушки и других жителей деревни. А потом я встретил принцессу Йону и братьев драконов, и у меня появилась семья. Джи-Ха чувствовал, как быстро бьётся сердце Киджи под его ладонью, да и у самого Рёкурю как-то внезапно затрепетало в груди. Семья? Джи-Ха не помнил, произносил ли он это слово в отношение кого-либо хоть когда-то. Кажется, он даже не знал о его настоящем значении. Семья — люди связанные кровным родством, не так ли? Но почему тогда Киджа объединял этим словом их товарищескую компанию? Он и правда считал их семьёй? Включая Джи-Ха? — Я рад, что нахожусь рядом с вами! — торжественно заявил Киджа. И все-таки он был таким наивным ребёнком. — Да ты, я гляжу, полон счастья. — А ты разве не счастлив, Джи-Ха? — Киджа повернул голову, пытаясь заглянуть через плечо, но из-за темноты он всё равно не видел лицо Джи-Ха. — На самом деле, вы все очень проблемные ребят, — Джи-Ха выдохнул настолько устало, что его слова показались правдой. — Ей-богу, как пираты из Авы. За этими недотёпами нужен был глаз да глаз. Хорошо, что этим занималась капитан Гиган. — Но ты всё равно любишь их? — Киджа произнёс это почти утвердительно. — Ну… Они заменили мне… — Семью? Пьяные раскрасневшиеся лица с довольными улыбками всплыли перед глазами; покрытое сеточками морщин, но от этого не менее прекрасное лицо капитана Гиган улыбалось ему по-матерински заботливой улыбкой, и в груди от этих воспоминаний потеплело настолько, что Джи-Ха не смог сдержать улыбки. Он спрятал своё покрасневшее лицо в затылке Киджи. — Да, они моя семья, — произнёс Джи-Ха едва слышным шёпотом. — А что насчёт нас? Мы для тебя — лишь проблемные ребята? — Конечно, нет! — Джи-Ха сам удивился своему быстрому ответу, но из-за этого смутился и снова понизил голос до полушёпота. Говорить подобное при всех ему было бы совсем неловко, но в данный момент его слышал только Киджа, поэтому он прибавил: — Вы тоже моя семья! — Значит любишь нас? — голос Киджи заиграл нотками восторга. — Принцессу Йону, Шинью, Зено, меня, Юна и Хака — нас всех. Если любишь, то скажи. — Уже слишком поздно, хватит болтать, — уклончиво пробубнил Джи-Ха. За день с него хватит и того количества сантиментов, что он уже выдал. — Пора спать. К сожалению, Каджа не внял его словам, а наоборот настойчиво заёрзал, выбираясь из объятий Рёкурю, и приподнялся на локтях, поворачиваясь к тому лицом. — Скажи! — голубые глаза Киджи едва заметно блестели в темноте. — Ну же, Джи-Ха, признайся. — Если хочешь заслужить моё признание в любви, мало будет лишь полежать со мной в обнимку. — Нет! Я имею в виду всех. Ты ведь любишь нас всех? Джи-Ха не понимал, как можно быть настолько откровенно наивным. А ещё он не понимал почему ведётся на эту наивность. Пытливые глаза Хакурю блестели так, что даже в кромешной темноте было видно их сияние. Джи-Ха вздохнул настолько показательно громко, что, казалось, заглушил даже шум дождя. Киджа успел только испуганно ойкнуть, когда Джи-Ха неожиданно сгрёб его в охапку и настойчиво прижал к своей груди. — Люблю.