POV Джемин
Привет, меня зовут На Джемин. Мне 21 год, и я та ещё оторва. Сегодня хотелось бы познакомить вас с частичкой своей жизни. Если коротко, то она состоит из следующих вещей: универ, еда, сон и кайфовое, весёлое времяпровождение. О да, это то, чем я живу. На самом-то деле, достаточно большое количество подростков сейчас живёт подобным образом. Не сказать, конечно, что я прямо-таки выхожу за рамки, но, да — такой режим мне определённо нравится. — Джемин, блять, ты где витаешь? — попытался привлечь моё внимание сидящий рядом парень. — Приём! Да, забыл вам кое-кого представить. Это мой друг — даже не так — лучший друг, дружище, дружбан — Ли Джено. Он старше меня на год, но умом и способностями далеко не ушёл — а может, даже отстал. Он тоже вполне себе простой парень, учится со мной на одном факультете, помогая разнообразить этуКонец POV Джемин
— А… А! — озарение снизошло с небес, вынуждая светловолосого подпрыгнуть на месте и встать с насиженного места. — Да, д-да, я слушаю, — обратился юноша уже к преподавателю, нервно заикаясь. — На Джемин, не соизволите ли Вы пройти к доске и решить данное уравнение? — саркастически спросил пожилой учитель, опустив очки на кончик носа. — Э-э-э… эм… — парень сощурил глаза, дабы что-то разглядеть на доске, но кажется ему, что лучше бы он этого не делал, ибо увиденное его явно не порадовало, а скорее даже напугало. — Извините, я не знаю, как это решить, — ну, зато честно. — Ой, надо же, какая неожиданность! — взрослый мужчина всплеснул в ладони, наиграно удивляясь. — Тогда, может, Вам и Вашему товарищу следует быть более тихими и внимательными на паре аналитической геометрии? — Да, извините, — опустив голову, молодой человек откланялся. — Садитесь, — тяжело вздохнул педагог, отворачиваясь обратно к доске, чтобы самому решить задание. — Кхм, лох, — послышалось сбоку, от чего Джемин хмурится, давая другу лёгкий подзатыльник. — Ай, придурок! — Молодые люди! — вновь, как гром среди ясного неба, раздался звонкий учительский голос, привлекая всеобщее внимание. — Прошу прощения, — извиняться пришла очередь уже Джено, поэтому он спешно поклонился, после присаживаясь на место. — Пхах, придурок, — подчеркнул последнее слово Джемин, хихикая себе в ладошку. В ответ он лишь увидел стреляющего глазками черноволосого парня, что хмуро развернулся к доске. Да, именно это из себя и представляли мальчишки, прозванные «один тупее другого», «Биба и Боба — два долбоёба» и тому подобное. Но они совсем не обижались и их вполне устраивала репутация, сложившаяся вокруг них. Парни просто довольствовались своей жизнью и им было глубоко плевать, что об этом думали другие. Они были лучшими друзьями ещё с детства, так как их мамы посчитали просто отменной идеей забеременеть приблизительно в одно время, дабы было веселее рожать и растить детей вместе. Серьёзность отношения к данной ситуации просто зашкаливает. Ну, так и получилось, что теперь по жизни они всегда вместе. С самых ранних лет ребята нашли общий язык и стали не разлей вода. Они постоянно поддерживали друг друга, советовались по любому вопросу, всегда находили компромисс и были искренне счастливы вместе. Да, они не раз получали за выходки, не раз были отруганы и даже наказаны, но они чувствовали себя так, будто были абсолютными соулмейтами, в жизни и отношениях которых не могло быть и намёка на разногласия или негатив. В принципе, так оно и было, да и было настолько, что некоторым окружающим, а в особенности девушкам, порой казалось, что между этими двумя есть нечто большее, чем просто дружба. Некий их физический контакт или же просто общение, фразы — всё это казалось иногда чересчур близким. Не раз за спинами слышались перешёптывания подобного рода, сплетни, а некоторые умудрялись даже тыкать пальцами, бормоча что-то вроде «педики», когда на то предоставлялась такая возможность. Но, что одному, что второму — им было глубоко похуй. Правда, это лучшее слово, способное описать их отношение к данной ситуации. Да, они были близки. Да, не стеснялись тесных взаимодействий или чего-либо подобного. Да, они всегда так чутко заботились и поддерживали друг друга. Но они никогда не переходили грань друзей. Никогда. Более того, у них даже никогда не было повода обсуждать подобное. Парни и без каких-либо уточнений или выяснений понимали, что у них не такие отношения. Что они не желают такого рода отношений. Что они просто друзья. И, зная это и принимая, они были полноценно счастливы.Вжух
— Джено-я, мы сегодня идём на ту вечеринку? — запел около чужого уха юноша, обнимая со спины друга и пристраиваясь сзади. — Скажи мне, пожалуйста, ты уже пообедал? — переводит тему второй, поворачиваясь лицом к товарищу, чуть не соприкасаясь скулой с его носом. Парни находились в студенческой столовой — Ли сидел за одним из столиков, с удовольствием уплетая свой обед, пока его несчастный лучший друг снова пренебрегал приёмами пищи. — Но, Джено-я, я не голоден, — будучи проигнорированным, Джемин обиженно надул губы, прижимаясь к мускулистой спине ещё ближе. — Да, блять, знаю я, как ты не голоден, — уже полностью разворачиваясь, проговаривает парень, беря друга за руку и усаживая рядом с собой. — Рот открыл, и быстро, — приказал он, беря палочками что-то из своего обеда и поднося это ко рту младшего. Сперва Джемин недовольно дует щёки, а после всё же слушается, покорно раскрыв рот. Шипперы от увиденного попадали бы в обморок, определённо. Хотя, по правде говоря, некоторые девчонки не переставали верить хоть в малейшую вероятность отношений этих двоих, поэтому, когда замечали подобного рода контакт, были просто в дичайшем восторге. — Ну, вкусно же? — всё так же хмуро спрашивал Ли, продолжая подкармливать друга своей едой. — Неплохо, — пренебрежительно бросил парень, пожёвывая действительно вкусную еду. Джено закатывает глаза на его ответ. — Так что насчёт той тусы? Ну, про которую говорил Донхёк, — в перерыве между пережёвыванием повторил свой вопрос младший, продолжая покорно принимать пищу. — Она вроде в честь дня рождения его парня. Мы ведь идём? — Да-да, пойдём. Мы одни из первых в списке приглашённых, — будто хвастался темноволосый, заканчивая с кормлением. — Ура, здорово! — искренне радовался младший. — Думаю, мы круто оторвёмся, — растянулся он в самодовольной улыбке, принимая последний кусочек из палочек Джено. — Да, здорово… — ухмыльнулся будто сам себе Ли, кладя столовые приборы обратно на поднос и поднимаясь с места. — Там ещё небось куча девчонок будет, — заиграл бровями Джемин, тыкая одногруппника в бок острым локтем. — Авось и нам перепадёт что… — Тебе-то? Пф-ф, забудь, — слегка отпихнув парня, разрушил все его надежды темноволосый. — А вот мне вполне возможно, — самодовольно сказал он это себе под нос, улыбаясь. Джемин скорчивает возмущённую рожицу, сверкая в сторону друга недовольным взглядом.***
Вечер, 21:00. Особняк семьи Ли. — Это просто вау… — восторженно пролепетал Джемин, поднимая глаза к верху, осматривая перед собой двухэтажный дом, что так ярко светился и привлекал внимание чуть ли не каждого прохожего. — Да уж, Донхёк своего парня любит, — хмыкнул Джено, окинув здание взглядом. — Ладно, пошли, а то небось уже добрую часть веселья пропустили, — подтолкнул он младшего в спину, призывая тем самым к движению. Да, вечеринка шла полным ходом: то там, то тут на полу и диванах раскинулись пьяные подростки, активно вливая в себя алкоголь. Одни из них играли в настолки, другие — в бутылочку, а кто-то даже покуривал травку в туалете; ну, а некоторым не помешало бы уже снять где-то номер. Парни не обращали на всё это никакого внимания, ведь они тоже пришли сюда с такой же прямой целью — напиться и развлечься. М-да уж, с начала вечеринки прошёл всего час, а всё уже выглядело так, будто пьянка длится далеко не первую ночь. Джемин первым же делом направился к стойке с алкоголем, хватая пластиковый стаканчик, видимо, с чем-то наподобие пунша в свои руки, делая сразу добрых три глотка. Он немного жмурится, но остаётся весьма довольным, ведь спиртной напиток зашёл, как по маслу. Джено лишь сам себе усмехается, наблюдая за этой картиной. Нана такой Нана… Но он тоже принял решение не отставать, хватая уже в свою руку стаканчик, опустошая его практически залпом. После трёх заходов Мин увидел на диванчике двух симпатичных девушек и решает к ним присоединиться. Вдруг действительно что-то да перепадёт, как он и сказал, и тогда можно будет смело показать Джено язык на манер «выкуси»? Проследив взглядом за товарищем, Ли только и закатывает свои красивые глаза, следом приняв решение найти виновника торжества, дабы поздравить его от имени их двоих — от Джемина ведь не дождёшься. Вскоре от прихода парней прошло близко трёх часов. В связи с этим вся тусовка превратилась в какое-то непонятное месиво из пьяных тел, неопределённое количество которых активно танцевало под громкую музыку, что так и давила на барабанные перепонки, вызывая головную боль, а иное просто валялось где-то под столами, уже ничего не соображая. Некоторых даже на слёзы и тоску пробило, что сидели, обняв колени и думали о чём-то своём. Да уж, вечеринка задалась. Джено же, в свою очередь, так и был рядом с Марком, весело что-то обсуждая и опустошая уже неизвестно какой по счёту стакан. А Джемин чувствовал себя весьма хуже, ведь, во-первых, от девчонок ему ничего не перепало — единственное, чем они смогли его порадовать, так это компанией и громким смехом над его***
С огромной тяжестью в голове и невообразимым трудом, Джемин разлепляет веки, пытаясь прийти в себя и понять, что вообще происходит. А что-то действительно происходило. По ощущениям, руки затекли, голова раскалывалась, а поясницу и низ пронзало болью. Во всём теле ощущался явный дискомфорт. Когда взгляд начал становиться всё более и более сфокусированным, первым, что он увидел над собой, было лицо Джено. Такого родного и тёплого Джено. Который, кажется, с силой вдалбливался в его тело. Стоп, что? — Джено… — юноша на пробу подал голос, прокашливаясь. Дыхание было тяжёлым и прерывистым. — Д-джено, что… что ты делаешь?! — спросонья завопил парень, только сейчас приблизительно осознавая, в каком точно положении находится.POV Джемин
Кисти рук были чем-то плотно завязаны и заведены за голову, тело — абсолютно обнажённым, а правая нога согнута в колене, будучи задранной чьей-то сильной рукой. Сверху нависал Джено, что с силой вбивался своим членом мне в зад. Дыхание спёрло, а голова начала кружиться от количества выпитого алкоголя и происходящего прямо сейчас. Тело тяжёлое — пошевелиться было практически невозможно, всё как будто налилось свинцом, прижав меня к кровати. Когда взгляд стал более чётким, мои глаза зацепились за те, что были напротив. Абсолютно тёмные, глубокие, с играющимися искорками на дне чёрных зрачков. Я тяжело сглотнул, но слюна не хотела проходить дальше по горлу, сворачиваясь липким комком где-то на середине. Его толчки выбивали из меня весь воздух, не давая нормально вдохнуть. Когда до тела дошёл ещё один раздражитель — звенящая боль в заднем проходе, — я тяжело втянул ртом воздух, пытаясь начать говорить: — Джено, Джен-но, прекрати… — выходило куда слабее, чем я ожидал. — Джено, что ты, блять, делаешь, перестань! — всё же смог сорваться на крик, всем нутром ощущая подступающую животную панику. — Ну-ну, тише, Нана, что такое, тебе не нравится? — наконец-то он подал голос, слегка замедляясь и успокаивающе поглаживая меня по волосам. Вот только мне ни хуя спокойнее не становилось. — Т-ты, б-блять, с ума сошёл?.. Какого хрена ты творишь? — уже действительно не на шутку повышал я голос, пытаясь хоть немного понять, что же творилось в голове у человека напротив. — Тш-ш, ну же, На, не кричи так, всё ведь хорошо, — продолжал он мучительно успокаивать, переместив одну из рук на внутреннюю сторону моего бедра. Тело задрожало, а к горлу подступила тошнота. — Ну же, Джемин, не притворяйся, что тебе не нравится! — вдруг громче и с явным раздражением заявил он, попутно сделав глубокий толчок. — Агх! — сорвалось с моих губ, но отнюдь не от удовольствия, а от пронизывающей всё тело боли. — Прекрати, прекрати сейчас же! — истерично начал вопить я, чувствуя, как фрикции брюнета не останавливались. — Чего же ты, Нана? — заговорщически начал он. — Я ведь так долго ждал этого. И, думаю, мы только начали… — уголки его губ поднялись вверх, открывая вид на едва заметные клыки, а сама улыбка получилась какой-то жуткой. — По правде говоря, я думал, ты очнёшься позже, пропустив всё веселье. Но, кажется, наркотик сработал так, как надо, — вдруг лучезарно заулыбался он, приостанавливаясь. — Зачем… з-зачем ты это делаешь? — это было всё, что только могло выйти из меня сейчас. Параллельно я ощущал, как горячие слёзы начали заполнять мои глаза, переливаясь через края и медленно скатываясь к вискам. — Зачем… Хах, зачем? Действительно, блять, зачем?! — снова закричал он, яростно возвышаясь надо мной. На долю секунды мне действительно стало страшно. Джено, что сейчас был передо мной, не был похож на того Джено, которого я знал всю свою сознательную жизнь. — Может, за тем, что я долгое время мечтал об этом? Думал о тебе, о твоём теле, каждый день перебирая тебя по кусочкам в своей голове. Я не мог поверить в то, что слышал. Это далеко не было похоже на шутку, даже близко нет. Каждое последующее его слово словно ножом проходилось по моему сердцу. Поток слёз стал постепенно увеличиваться. — Я на протяжении трёх лет был так отчаянно и безответно влюблён в тебя! Блять, всё это время… Всё. Это. ВРЕМЯ! Ты всегда строил из себя дурачка, беззаботно выходя из любой складывающейся ситуации. Каждый раз ты жил так, словно ничего не замечал вокруг себя, наслаждаясь жизнью! — я просто физически ощущал вкус ненависти в каждом его предложении. — Я день и ночь корил себя, думая, что это неправильно, думая, что я негодный, всячески виня себя и унижая. Мне казалось, что ты выставляешь меня полным идиотом, не замечая ничего вокруг, когда даже другие говорили о нас за спиной! Все твои действия: прикосновения, шепот на ухо, то, как ты клал на моё колено свою руку во время урока, то, как всегда жался ко мне, когда тебе было холодно — всё это изводило меня до невозможности, — его вздохи были глубокими и тяжёлыми. — Я думал, что мне будет этого достаточно — достаточно той близости, что была между нами, достаточно той дружбы, что мы сотворили. Но я ошибался. Мне всегда было мало — катастрофически мало. Мне не хватало тебя, как воздуха, который я бы мог вдохнуть каждой частичкой своих лёгких. Мне всегда было недостаточно тебя, и, когда это стало переходить все границы, когда я стал понимать, что не могу кончить, не представив при этом в своей голове твой образ, когда я стал всё чаще подглядывать за тобой… Видеть твоё обнажённое тело было сродни пытке. И именно тогда я понял, что хочу завладеть тобой полностью. Сделать тебя своим. Присвоить тебя себе от и до. И я пообещал себе, что сделаю это. Он говорил, словно одержимый, параллельно пронзая меня своими горящими глазами и открывая вид на какую-то больную улыбку. Слушая весь этот поток, я и не заметил, как к горлу начала подкатывать тошнота. На последних его словах меня вырвало, и я чудом успел повернуть голову в бок, чтобы не захлебнуться в собственной блевотине. — Теперь ты понимаешь, На Джемин, зачем? Зачем мне всё это? — он наклонился ближе и, даже глазом не моргнув на мои извержения с одной стороны, просто подвинул моё тело ближе к другой части кровати, сжал мне лицо своей ладонью и максимально близко наклонился к уху. — Потому, что именно сегодня я принял решение сделать тебя своим. Он сказал это в такой странной манере, что всё моё тело непроизвольно затряслось. Я думал, что будет второй позыв тошноты, но мне удалось его сдержать. Когда Джено отстранился, он посмотрел на моё зарёванное, отражающее дикий ужас лицо и ярко улыбнулся. Я бы даже сказал, счастливо улыбнулся. Так, как будто мир преклонился перед ним, делая его жизнь самой прекрасной на свете. Так, будто накануне он выиграл в лотерею и получил высокий балл по химии. Но всё, что он делал до сих пор — с остервенением насиловал меня. Вновь почувствовалась хватка под коленом, которая, казалось, стала ещё более железной, другая же рука оказалась на талии, придерживая меня, пока парень начал снова наращивать темп, будто желая пронзить меня насквозь. Слёзы лились градом, пока я обдумывал всё услышанное. Боль никуда не отступала, наоборот: действия старшего были ещё более грубыми, чем прежде, но я не мог кричать. Не мог, хотя хотелось. Хотелось завопить на всю эту чёртову комнату, скинуть с себя сильное тело и разнести всё к чертям и лицо Джено в придачу. Но я не мог. Ни писка не выходило из моих уст — лишь краткие вздохи и ахи на особо сильных толчках, и измученное мычание в истерике. Тошнота, страх, отвращение, обескураженность и полное непринятие происходящего связало меня по рукам и ногам. Оно сдавливало горло, лишая возможности свободно дышать, топтало душу и пронзало сердце. Кажется, я впервые почувствовал себя умершим, будучи живым. — Нет… н-нет, нет, не может быть… — совершенно тихо, практически безслышно начал повторять я, словно в бреду. — Н-нет! Нет, это неправда! Это не правда! — я сорвался на самый настоящий крик, начиная истерично брыкаться и пинаться в того ногами. Руки, что были над головой, переместились на грудь Джено, пытаясь остановить. В помещении звонким хлопком раздался звук пощечины. Щеку обдало огнём, возвращая меня в эту тошнотворную, полную черноты реальность. — Не вынуждай меня идти на крайние меры, — словно выплёвывая каждое слово мне в лицо, проговорил Дже. Он схватил меня одной рукой за скулы, с силой сжав их. Я замер. Стало снова страшно; всё моё тело было натянуто, как струна, и напряжено до предела. Адреналин заиграл в крови, будто я жертва, что вот-вот должна будет бежать от нападающего. Хотя почему «будто»?.. Ли склонился надо мной, медленно проводя носом по линии скул, опускаясь к подбородку, а затем снова поднимаясь выше, прямо к губам. Он дышал мне в лицо, опаляя его своим горячим дыханием, и следом прильнул ближе. Жадно, страстно, с остервенением, не щадя, Джено впивался своим ртом в мой, сминая его. Я глухо простонал — больше от неожиданности, нежели из чувства удовольствия, о котором сейчас и речи идти не могло. Хотя моему организму показалось иначе. По всему телу будто прошел электрический разряд, в груди что-то закололо, а член предательски дрогнул. О нет, только не это. — Вау, так ты у нас недотрогу строил всё это время, не так ли, Нана? — самодовольно протянул парень, моментально замечая мою реакцию. — Не переживай, мы непременно ещё сполна развлечёмся… — похабно прошептал он в самые губы, тут же снова накрывая их поцелуем. Хотя, если честно, на поцелуй это было мало похоже — он яростно сминал мои уста, покусывал, а после сразу же зализывал и углублялся больше, будто желая выбить из моих лёгких весь воздух, лишив напрочь возможности дышать. Я пытался сопротивляться: руками, что есть мочи, сдавливал его грудь, царапал плечи, старался задеть его ногами или, что ещё лучше, попробовать коленом достигнуть паха. Но бесполезно. Всё было безрезультатно. Он, как огромная скала, навис надо мной, придавив всем свои весом. А ещё я понял, что действие наркотика, который он мне подсыпал, не прошло до конца, так как тело было очень тяжёлым, неповоротливым и абсолютно беззащитным. Волна ужаса снова охватила меня, вызвав очередные слёзы. — Ну-ну, тише, малыш, спокойнее, — снова начал он, но слушать это было ещё более невыносимо. — Скоро ты привыкнешь, и станет в разы приятнее, поверь мне. Я ощутил, как одна из его рук переместилась мне на грудь, оглаживая её медленными движениями. Тяжело втянул воздух, ведь грудь была моим чувствительным местом. Кисть плавно перемещалась выше, прямо к розовым бусинкам, что постепенно затвердевали от всего происходящего. Нет, нет, пожалуйста, мне не должно быть приятно, не нужно… Прекрати, тело, прекрати! Но тело не слушалось. Возможно, потому, что я был подростком, у которого бушевали гормоны, а возможно, потому, что это был Джено. Некогда такой родной и тёплый, что бережно оберегал и защищал всякий раз, когда я в этом нуждался. Но не сейчас. Не сейчас, когда он был необходим, как никогда. Когда защищать нужно было от него самого. Он обвёл большим пальцем ореол соска, а после прихватил его, слегка сдавливая. Из моих уст послышался сдавленный стон. Чёрт возьми. — Давай, малыш, я же знаю, что тебе тоже хорошо… Ну же, не упирайся, — словно змей искуситель, повторял он, продолжая ласкать мою грудь. Хотелось жалобно завыть. Пока его рука была занята моей эрогенной зоной (о чём он тоже знал), Джено стал покрывать лицо короткими поцелуями, исследуя его вдоль и поперёк. Так по трепетному и так не соответствующе ситуации. Начиная от подбородка, он, обходя губы, выцеловывал щёки, подрагивающие веки, брови, лоб и всё, куда мог дотянуться. Казалось, он хотел прикоснуться везде, достать до каждого участочка моей кожи. А затем снова вернулся к губам. Поцелуй был иным — горячий язык проник внутрь, изучая полость рта, обводил десна и зубы, пока не встретился с таким же, не менее разгорячённым. Поцелуй был глубокий, мокрый, горячий, словно раскалённая лава. Я истошно мычал ему в рот, испытывая сильные чувства отвращения и удовольствия одновременно. Когда он оторвался от меня, между нашими губами протянулась прозрачная ниточка слюны, переливаясь на свету. — Такой красивый и невинный, просто невероятно… — шептал он завороженно, смотря на меня. Вторая его рука стала оглаживать талию, а поцелуи переместились к шее, не желая пропустить ни единого участка. Они чередовались вместе с укусами, заставляя меня кротко шипеть. — Джено-я… Пожалуйста, остановись… — последняя попытка и такой жалкий шепот. — Ты даже представить себе не можешь, как сильно меня заводит это твоё обращение, — он проговорил эту фразу в такой извращенной манере, что заставило меня поёжиться. Захотелось снова вырвать. Я перестал упираться. Уже давно стало понятно, что это бесполезно и он всё равно получит желаемое. Уже получал. Когда парень вдоволь наигрался с шеей и грудью, он навалился на меня всем телом, постепенно возобновляя толчки. Я старался игнорировать всё происходящее внизу, но, по правде говоря, это было невозможно — да и мой член был уже в полутвёрдом состоянии. На каждом глубоком толчке из моих уст вырывался вздох, что было словно усладой для его ушей. Он продолжал параллельно впиваться в мои губы, кусая их. Я мычал, но оставался на месте. — Ты просто не можешь представить себе, как долго я этого ждал… — раздался заговорщический шепот над самым ухом, вызвавший табун мурашек по всему телу. Затем он поднял на меня свои глаза, заглядывая в зрачки напротив. — Ты не сможешь противостоять этому, Джемин. Я подчиню тебя. Присвою. Сделаю только своим. Я сломлю твой дух. После каждого слова, выходящего из уст Джено, сердце пропускало удар. Я не мог до конца понять, что именно испытывал в этот момент, но я точно понимал, что это чувство больше не покинет меня, тяжелым грузом оседая в душе. Напор снова усилился — казалось, он хотел выжать из меня всё до последнего. Когда он одной своей рукой прикоснулся к моему возбуждённому органу, всё тело пронзило током. Я не хотел испытывать этого, не хотел поддаваться, но тело само по себе реагировало на ласки Джено, принимая их. С этим противоречием не хотелось мириться. Внутри, меня просто разрывало от смешанных чувств эмоционального страха, непонимания, отвращения и от физического удовольствия. Я почувствовал себя жалким. Таким жалким и уязвимым. Настойчивые губы целовали и оставляли засосы везде, куда могли дотянуться, но область шеи — особенно. Острые зубы покусывали, оставляя на опухших истерзанных губах маленькие кровоточащие ранки. Горячая ладонь изучала тело, пересчитывая рёбра, оглаживая подрагивающие бёдра, после поднимаясь к шее, слегка сжимая её, перекрывая тем самым поток воздуха. Вторая ладонь лениво надрачивала, издавая хлюпающие звуки от скользкой смазки, которые неприлично заполняли пространство комнаты. От чувства переполненности и твёрдого члена внутри хотелось выть; он умело трахал меня, заставляя всего трястись, как осиновый лист. Мой член был уже полностью твердым и налившимся кровью, желая получить больше. Чужая рука резко схватила меня за загривок, опрокинув голову назад. Парень больно укусил за кадык, отчего я вскрикнул. Когда он больше залез на кровать и сменил угол проникновения, через пару толчков я сильно выгнулся от столь сокрушающих ощущений и протяжно застонал. — Нашёл, — словно умалишённый, заворковал Ли, приближаясь к моему лицу. Я не смотрел в ответ. Глаза были подняты куда-то к потолку, а каждый последующий толчок выбивал воздух из лёгких. Движения его правой руки усилились, то опускаясь и поднимаясь вверх-вниз, то большим пальцем обводя головку, чтобы после надавить на уретру. Я понял, что был уже близко. — Джено… Д-джено-я… — сам не понимая, зачем зову, вдруг подал голос. — Ну же, давай, давай, На Джемин, отдайся мне, — его крепкое тело было сверху, бесконечно терзая меня и физически, и морально. Каждый толчок проходился по тому чувствительному комку нервов, задевая его, что просто не давало мне здраво соображать в данной ситуации. Хотелось уже просто кончить. И спустя пару более глубоких толчков, я позорно излился ему в руку, тяжело задышав. Грудь часто и высоко вздымалась, чтобы после опуститься назад. Спустя ещё нескольких фрикций с его стороны, я ощутил, как горячая жидкость начала заполнять меня изнутри, сопровождаемая утробным рыком парня сверху. Джено наконец остановился, глубоко вдыхая и выдыхая. Он посмотрел в мои глаза. Посмотрел так, как это бывало раньше — тепло и с заботой, так, будто этого всего сейчас не было, как будто ничего не произошло, и всё это было просто страшным абсурдным сном, что никак не связывался с реальностью. Взглянул так, будто он всё ещё был тем самым лучшим другом детства, Ли Джено, с кем я был наиболее близок за всю свою жизнь. Последний поцелуй. Менее напористый, но мокрый и чувственный. Было похоже на то, что он вложил в него все свои чувства, передал всю свою одержимость и ношу любви. А затем те самые, сдавливающие горло слова: — Я люблю тебя, Джемин… Люблю. Люблю больше, чем кого-либо на этом свете. Люблю так сильно… Ты мой, На Джемин, — он прижал меня к себе, словно фарфоровую куклу, которая в любой момент могла разбиться вдребезги, если с ней неаккуратно обращаться. — Я единственный, кто любит тебя по-настоящему. Глаза потухли, утратив природный блеск. Мысли словно вихрем выветрились из головы. Стало пусто. Пусто, темно и холодно. Он сжимал меня в своих медвежьих объятиях, которые, казалось бы, должны согревать и дарить уют. Но этого не было. Ни единого намёка на что-либо подобное. Как тряпичная кукла, я просто повис в его руках. И в этот самый момент я понял, что что-то внутри меня оборвалось.Конец POV Джемин
***
Наверное, самое ироничное и жестокое в этом то, что где-то на задворках души Джемин знал. Он подозревал о возможных чувствах друга, видел те скользящие по своему телу взгляды, замечал и те нервные вздохи; чуть более цепкие объятия, чем они должны быть в кругу друзей. Он знал и видел, но отрицал. Он так сильно хотел отрицать подобный исход событий и истинные чувства своего товарища, что попросту убедил себя в этом, создав безопасную клетку вокруг собственного сознания. Джемин думал, что, раз уж Джено ничего не предпринимает, то, вероятно, он смирился со своей участью френдзоны. Возможно, он уже справился с этим, а может, никаких чувств и не существовало вовсе, и Мину это всё просто показалось. Но, Нана ошибся. И поплатился за свою ошибку.