Реквием по сердцу

Поляна по средине которой раскинулось большое дерево. Ветви будто поглощают свободное пространство. Они выгнуты всевозможными способами, укрыты густой зелёной листвой. Барбатос сидит на корнях которые раскинулись вдоль поляны, окутанной влагой после дождя, вместе с... Кажется, его зовут Алатус? Картина вокруг завораживает, от неё исходит лишь покой и умиротворение природы. Хотя сложно сказать, что картина подходит под описание “спокойствие„ Их тела в следах от крови. Вот только чьей? Их...? Кажется, да. Вокруг тихо и спокойно. Но тогда почему? Вопрос застрял в голове Барбатоса, чьи пряди сейчас так спокойно и невесомо раздувает ветер. Его грудь вздымается с какой-то тяжестью. Он не понимает где, находится, что делал до, но всё происходящее явно давит, смыкает их с адептом в круг, из которого выйти уже навряд ли выйдет. Бледная кисть с множеством ссадин, царапин, порезов опускается голову Алатуса, принимаясь осторожно перебирать пряди. Сяо роняет случайный скулёж, подходящий на мольбы о помощи, но кто поможет Барбатосу? Ощущать себя слабым местом ужасно неприятно. Он ведь обещал спасти жизнь Венти любой ценой. Но, а сейчас...? Он лежит на коленях у божества, его грудь тяжело вздымается, он еле улавливает отголоски жизни. Алатус в шаге от смерти. От тела постепенно отступает боль, сменяющаяся на чувство, которое описать невозможно. Они не общались, не имели возможности узнать друг друга. Они не имели общих воспоминаний кроме того странного алого заката во дворе Ваншэн. Барбатос наблюдал за Сяо, он чувствовал что обязан ему жизнью, пускай они и не знакомы. Он... Испытывает человеческие чувства? Неужели Асмодей постаралась? Ну и пускай. Пускай бьётся, разбивается в дребезг с каждой ссадиной на теле Алатуса. «Побежденных легче простить» Костлявая рука скользит по лбу, подушечки пальцев касаются ромба. Крылья Барбатоса слегка вздрагивают. По телу разливается неприятная, ноющая боль. Кажется... Он не имел права? Но ведь он обязан? Обязан хотя бы тем, что показал что такое любовь. Ему достаточно. Познать истину людских ресурсов в одиночестве было больно, но даже пускай так. Он всё равно рад. – Спасибо, Алатус. В добрый путь. Тело постепенно теряет связь с жизнью, он будто где-то не здесь, но всё ещё ощущает голову Сяо у себя на коленях. Он подрывается, упираясь руками в постель. Что это было...? А Венти? А что Венти? Он лежит рядом, мирно сопя. Его лицо выдаёт лишь спокойствие и умиротворение. Бирюзовые косички нелепо падают на лицо, заставляя Сяо невольно усмехнутся. Одеяло лежит где-то на полу, открывая вид на худое тело парня. Из под шорт виднеется татуировка на бедре. Она выглядит ужасно прекрасно в свете луны. Алатус не может оторвать глаз от Венти, он будто божество. В голове проскакивает «люблю»  Барбатос дарит ему силы существовать, заставляет улыбаться, он всегда рядом. Но рано или поздно, судьба разделит их.