Титаник

      1912 год. 15 апреля. На шлюпочной палубе уже давно развязалась суета. Большинство женщин пришлось усаживать в спасательные лодки силой. Статный пожилой мужчина альфа прижал к губам руку своего любимого омеги: – Милый, ты должен сесть в лодку. Так надо, понимаешь? – Нет, – омега же стоял на своём. – Мы сорок пять лет прожили в счастливом браке. Душа в душу. Помнишь, с чего мы начинали? Делили одну подушку на двоих, одну чашку и тарелку. И теперь никуда я без тебя не пойду. И даже не думай со мной спорить – это бесполезно, ты же знаешь. Скрепя сердце, альфа тяжело вздохнул и обнял супруга. Сильно-сильно: – Я люблю тебя, дорогой. – И я тебя. Они отстранились друг от друга и посмотрели в любимые глаза напротив. После чего омега снял с плеч теплую шубу, которую супруг подарил ему перед началом зимы 1911 года и подошёл к своей прислуге. Худенький, взволнованный омега зябко обнимал себя руками. Он весь продрог, то ли от холода, то ли от страха. Садиться в лодку он не мог, его бы туда не пустили, как пассажира второго класса*, пока не разместят всех из первого класса: – Тэодор, – позвал его пожилой омега. – Накинь, а то простудишься. И в ту же секунду паренёк почувствовал тепло, исходящее от шубы и его всего окутали тонкие нотки аромата парфюма хозяина. – Сэр… – опешил мальчишка, но его тут же одарили тёплой улыбкой. – Она мне больше не понадобится, а ты рискуешь простудиться. Пожилой омега взял мальчика за руку и потянул к лодке: – Вот, товарищ офицер, помогите разместиться омеге в лодке. Он поплывёт вместо меня. – Но, Сэр, – парень попытался возразить, только хозяин выставил вперёд раскрытую ладонь. Так он делал в тех случаях, когда просил кого-то помолчать. – Я сделал свой выбор и ты не представляешь, какой я счастливый человек. Самый счастливый на этом корабле, потому что в этой жестокой рулетке мне выпал шанс умереть в один день с моим любимым супругом. А у тебя ещё всё впереди. На этих словах пожилой омега развернулся и направился в обратную сторону, туда, где его поджидал его альфа. Взявшись за руки, они оба отправились в свою каюту, где и встретятся лицом к лицу со смертью.** Разгневанный Не Минцзюэ ухватил одного из корабельных офицеров за ворот кителя и развернул к себе лицом. Этим офицером оказался Чжао Чжулю: – Почему шлюпки опускаются на воду полупустыми? – выкрикнул он в лицо мужчине. Тот замялся. Он не мог сказать господину Не о том, что взимал немалую плату с пассажиров, за то, чтоб им не пришлось тесниться и делить места с неугодными им людьми. – Ну, понимаете, мы не уверены, что лодки выдержат слишком много людей. – Что в вашем понимании означает «слишком много»? Вот лодка, которую готовят к спуску, – Минцзюэ махнул в сторону шлюпки, которая уже болталась на канатах и вот-вот её должны были опускать вниз. – Она заполнена лишь наполовину? Я видел лодку с дюжиной***, мать вашу, с дюжиной пассажиров. – Но, видите ли, мы не уверены на счёт веса пассажиров. Шлюпки могут не выдержать. – Не несите ерунды, господин Чжао. Каждая лодка рассчитана на шестьдесят – шестьдесят пять человек. Мы эти лодки испытывали с Белфасте по семьдесят здоровых мужиков и ни одна не утонула. Заполняйте шлюпки полностью, побойтесь Неба! Офицер запаниковал, но ослушаться не мог. Он пропустил людей, чтобы они могли сесть в шлюпки. Цзян Фэнмянь уже отчаялся найти своих мальчишек. Вероятнее всего, они уже уплыли на лодках. Вэй Усянь так точно уплыл, да и Цзян Чэн такой, что не пропадёт. Что ж, тогда пора ему спасаться самому. Мужчина метнулся в сторону, разминувшись с Вэй Усянем и Цзян Чэном на разных уровнях. В тот момент его мальчишки бежали в противоположном направлении, но только этажом ниже. Но теперь перед самим Цзян Фэнмянем возникла проблема. Он не знал, куда идти. Долго бродя по палубам, мужчина таки вышел к лодкам. Он встал в очередь на посадку и терпеливо дожидался в ней места, но корабельный офицер оттолкнул его, не позволив ступить на лодку: – Боюсь, в этой уже нет места, – категорично заявил человек в форме. – Но она же не заполнена полностью, – возмутился Фэнмянь. – Опускать полные шлюпки опасно, они могут сорваться с троса. Как только мы опустим омег альфы смогут доплыть до них. – Но как? Как альфы спустятся? – Через люки, – офицер развёл руками в стороны. – Хорошо, допустим, но даже если мы и спустимся вниз – шлюпки уплывают. – Есть опасность воронки! – офицер начинал злиться. – Если судно пойдёт ко дну, то… Но Цзян Фэнмянь злился не меньше. Он перебил мужчину, не желая больше слушать того бреда, что он несёт: – «Если» уйдёт или «когда» уйдёт?! Не тешьте себя напрасными иллюзиями. А как же остальные? Должны ждать в ледяной воде? – но в то же время господин Цзян понимал, что спорить ему бесполезно, всё равно он ничего не докажет, потому стал говорить совершенно спокойным, размеренным голосом. – Боюсь, вы просчитались, мистер. И сотни людей, которые хотят жить, которые должны жить, уйдут ко дну с подачи вашей «лёгкой» руки. Развернувшись, господин Цзян пошёл прочь. Он шёл, сам не зная куда его принесут ноги, и на его пути повстречались музыканты, что каждый день играли в ресторане во время обеда и ужина. Они и сейчас растворялись в своём деле, самозабвенно елозя смычком по скрипке и виолончели. Фэнмянь задержался ненадолго возле них, желая послушать, а может просто хотел о чём-то подумать, глядя на столь храбрых и отважных людей. Интересно, что их гложет? Почему они не пытаются спастись? В чём причина? Ведь не может же такого быть, чтобы они были не в курсе происходящего, находясь в самом эпицентре. А в это время с борта Титаника выпустили в небо ещё одну сигнальную ракету. Цзян Фэнмяня привлёк её свет и он подошёл поближе к борту, глядя на то, как искры парят, словно бабочки под небом. А внизу была вода. Ледяная, устрашающая вода. Почему он не предпринял ещё одну попытку спастись, пока на борту ещё оставалось хоть несколько лодок? Что эти музыканты изменили в его сознании? Тяжело вздохнув, мужчина понял, что замёрз. Ему в голову пришла идея сходить погреться в обеденный зал, вход в который как раз находился поблизости. Оказавшись внутри, Фэнмянь увидел, что за одном из столиков сидит молодой человек, лениво затягивая в лёгкие дым сигарет и попивая бренди. – Эй, ты чего здесь? Не слышал, что корабль идёт ко дну? Паренёк был одет в дорогой смокинг, белоснежную рубашку и галстук-бабочку. Он улыбнулся неожиданному гостю и жестом предложил ему сесть рядом с собой: – Простите, у меня нет второго стакана, мистер, но вы можете отпить бренди прямо из горлышка бутылки, – его голос был абсолютно спокоен. – Я Мо Сюаньюй, кстати. – Цзян Фэнмянь, – представился мужчина в ответ и опустился напротив юноши. – Первыми с корабля знаете кто бежит? – усмехнулся Мо Сюаньюй. Цзян Фэнмянь понял его иронию и таки сделал два глотка горячительного напитка прямо из бутылки. – Ну вот, а я уж точно не смахиваю на крысу. Я мужчина, более того, я альфа и я горжусь этим. – Так, а спастись-то почему не пытаешься? – Хах, с этим слишком много возни. Я предпочту оставаться здесь, попивая вкусный напиток и просто посмотрю, чем всё закончится. Если есть желание составить мне компанию – прогонять не стану. Фэнмянь задумался, покусав нижнюю губу, а потом вновь взял в руку бутылку и чокнулся ею о фужер в руке Мо Сюаньюя. В то же самое время на нижних палубах творился Ад. Маленькая девочка выпрыгнула из спасательной шлюпки побоявшись утонуть и убежала в неизвестном направлении. Отец альфа пообещал папе омеге найти её, а тот чтобы оставался с двумя другими детьми. Девчонка хотела спрятаться, она боялась плыть на маленькой лодке, а отец альфа сбил себе все ноги, пока искал свою малышку, но в итоге ему это удалось. Дочурка сидела у одной из запертых решеток, что перегрождали путь пассажирам из третьего класса на верхние палубы, и тихо плакала. Вода подбиралась к ней всё ближе и ближе, а как спастись она не знала. – О Боги, Маки, я нашёл тебя! – послышался родной отцовский голос где-то поблизости. Маки - так звали девочку, стала судорожно глазеть по сторонам и тут, с противоположной стороны решётки увидела отца: – Папа, папа, – закричала она. – Моя девочка! – ликовал мужчина. – Сейчас, подожди, я тебя вытащу. Альфа что есть силы стал трясти решётку, на которой висел замок но та была слишком прочной и голыми руками мужчина б её точно не сломал. А вода всё подступала и подступала. Его маленькой дочурке, которая от испуга не могла подняться на ноги, она была уже по грудь. Мужчина отчаялся и принял, вероятнее всего очень глупое, но мужественное решение. Просто другого выхода у него не было, обстоятельства вынудили поступить именно так. Он опустился в воду и обнял свою дочь. Сильно-сильно. Сплав решётки как раз был таким, чтобы можно было свободно просунуть руки. – Маки, ты только не плачь, хорошо, моя родная? Папа с тобой. Всегда будет с тобой, хорошо? Чтобы ни случилось мы будем вместе. – Мгм, – хмыкнула девочка сквозь слёзы, прижимаясь к отцу и чуть запрокидывая голову, потому что уровень воды доставал уже до её подбородка. Вода было повсюду. Где-то на поверхности кружилась мебель, а некоторые каюты и коридоры затопило по самый потолок. Но множество людей всё ещё были взаперти. На некоторых висели замки, а кое-какие охранялись вооружёнными травматическими пистолетами полицейскими. Люди тянули к ним руки, умоляли позволить им выйти, но всё было безтолку. Офицеры делали вид, что не понимали людей. Лань Ванцзи сдаваться не собирался. Тем более сейчас, когда он поклялся сам себе, что будет присматривать за Вэй Усянем. Он не может позволить любимому омеге утонуть . – Простите, здесь омега из первого класса, – обратился он к одному из мужчин. – Рассказывай мне тут, – фыркнул офицер в ответ. – Сказано же не один раз, что пока не разместят по лодкам пассажиров первого и второго класса, вам на шлюпочной палубе делать нечего. Вернитесь к главному трапу. Усянь положил ладонь на плечо Ванцзи: – Там полно воды, офицер, – тихо произнёс омега. – Мы отрезаны от выхода. И тут альфа буквально взбесился. Он, что есть сил, вцепился в металлические прутья решётки и стал её трясти так, будто желал вырвать петли из стены. – Ты, чёртов ублюдок, а ну немедленно откройте дверь, чтоб вас всех, сволочи поганые! С силой толкнув решётку в последний раз, разъярённый Ванцзи двинулся прочь от запертой двери, да так, что люди перед ним расступались. Его взгляд зацепился за прибитую к полу деревянную скамейку: – Сичэнь, Сюэ Ян, и ты тоже, – Лань Чжань кивнул в сторону Цзян Чэна. – Помогите! Офицеры полиции не знали, куда себя деть. Началась паника, народ стал бунтовать и долго обозлённых людей им сдерживать не удастся: – Что вы делаете?! – закричал один из членов экипажа. – Прекратите немедленно этот фарс! Четверо мужчин, поудобнее перехватив скамейку, направились к решётке и что есть силы ударили в неё. Металл прогнулся, петли сместились со своих мест, штукатурка, которой была побелена стена, стала отваливаться кусками. – Ещё раз, парни, давай! Со второй попытки скамья полностью вынесла дверь. Двоих из офицеров полиции уже и след простыл, но один, самый храбрый, попытался встать на пути освободившихся и ещё раз потребовать их вернуться на прежние места. Его вырубил Сюэ Ян, точным ударом кулака в морду. Как же давно он мечтал это с кем-нибудь сделать! Почувствовав запах свободы люди тут же кинулись бежать, поднимаясь как можно выше. Им нужно было на самую верхнюю палубу, там они уже сумеют сесть в шлюпки. – Вот же чёрт! – Вэнь Цюнлинь, так же занимаясь организацией посадки, обомлел увидев этот поток людей. – Это уже паника, – вздохнув, сообщил один из членов экипажа, глядя, как люди, толкая друг друга, пытаются усесться в лодки. Кто-то предпринимал попытку самостоятельно вытащить лодку, которая была ещё не приготовлена к посадке. Крики, визги, стоны, плач. Все эти звуки соединялись в одну устрашающую мелодию. Мелодию, способную свести с ума даже самого стойкого и бывалого офицера. Не помня себя от этого ужаса люди карабкались в лодки из последних сил. Кого-то просто растоптали, кто-то не сумел удержаться и оказался за бортом. Люди дошли до безумия. В этой толпе оказались те самые шестеро ребят, которые, не смотря на все трудности, сумели воссоединиться и теперь поклялись держаться друг за друга до самого окончания происходящего, как одна команда. Вместе до конца! *Прислуга пассажиров первого класса сами числились как пассажиры второго класса. **Четверо пассажирок из первого класса погибли в ту ночь на Титанике. Одной из них была миссис Штраус. Она отказалась садиться в лодку, когда шла эвакуация с тонущего корабля без своего супруга, а тот даже и не пытался спастись, вёл себя как истинный джентльмен. Ида Штраус отдала свою шубу служанке и посадила её в шлюпку вместо себя, а сама осталась с мужем. Смерть они встретили лёжа в постели и крепко держась за руки в своей каюте. В Нью-Йорке, на пересечении 106-й Западной улицы и Бродвея есть парк, посвящённый памяти Исидора и Иды Штраус. *** Дюжина – двенадцать.