❅❅❅
Дин тяжело переживал смерть Каса. Мягко говоря тяжело. Он винил себя, винил Пустоту, винил Чака, Джека и даже Сэма в какой-то мере. Он стал больше пить, и меньше спать. Даже уходить с головой в работу больше не получалось, потому что после победы над блядским Богом, дел осталось не так много. Дину было тяжело, конечно, но нагружать этим кого-то он не мог. Сэм активно строил свою жизнь, постепенно перевозя свои вещи из бункера к Эйлин, Джек занимался восстановлением небес, а жизнь продолжалась. И только Дин Винчестер стоял на месте, постепенно умирая от такого количества алкоголя и бессонницы. И никто не знает, сколько бы ещё он просуществовал, если бы в один момент, спустя почти месяц, после смерти Каса, последний бы не постучал в дверь бункера. Весь грязный, обросший и помятый, но... Живой. Счастью Дина тогда не было предела, он долго не мог поверить, что мужчина перед ним это Кас. Живой Кас. Его Кас. Винчестер крепко обнял ангела, и произнёс лишь одну фразу: "Не пугай меня так больше, приятель"...❅❅❅
С тех пор прошло пару недель, и вот уже две недели подряд Дин Винчестер - самый счастливый день человек на планете. Он ежедневно, из-под тишка, засматривается на Каса, все ещё не веря в его возвращение. Да, ангел выглядит до жути уставшим, но он здесь, рядом, и это главное. Конечно, Дина напрягает подавленное поведение Кастиэля, но он может его понять. Его уже столько раз возвращали, и Винчестер думает, что, должно быть, это очень выматывает. Плюс ко всему нет никакой информации касательно сил ангела. Кас говорит, что чувствует немного благодати, и что ему нужно время на восстановление, однако Дин замечает, насколько сильно он ослабевает, когда хоть как-то использует свою благодать, и насколько часто Кас начал спать. Как правило это не слишком долгий сон, не больше четырёх часов, но сам факт вгонял Каса в ещё большую тоску. Дин ничего не мог сделать с "очеловечиванием" друга, но мог его поддержать, поэтому каждый раз обнимал его на ночь, перед тем, как отправится спать, и из раза в раз повторял, что не важно, кем Кас будет, ангелом или человеком, он все ещё важен и нужен Дину. И так будет всегда, независимо от обстоятельств. Вот и сегодняшний день ничем не отличался. Они с Касом сидели в библиотеке, разбирали какие-то книги, по настоянию последнего, когда Дин понял, что уже валится в сон. Он зевает, встает со стула, и подходит к Касу, вытягивая руки, в качестве приглашения обняться: — ладно, приятель, я спать, а-то глаза уже закрываются, — сонным голосом говорит Дин, и притягивает ангела к себе, стоит тому только подняться из-за стола. — Кас, не забывай, что чтобы ни произошло, я всегда буду рядом, хорошо? Мне абсолютно неважно кто ты, ты все также остаёшься моим другом, — Дин закрывает глаза и зарывается носом в волосы ангела, когда чувствует кивок головой. Они стоят так ещё пару минут, прежде чем Дин отстраняется, желает спокойной ночи, хлопает Каса пару раз по плечу, и уходит к себе в комнату. Он просыпается глубокой ночью. Опять. Проблемы со сном стали возникать после постепенного отказа от алкоголя, потому что детоксикация какая-никакая, но была, и это все же отражалось на здоровье Винчестера. Конечно он перестал спиваться только из-за Кастиэля, потому что тот пришёл в ярость, когда, первым делом, увидел на столе множество бутылок, и по-большей части уже пустых. Вот теперь Дин и получал сначала по рукам, а потом и по затылку каждый раз, стоило ему потянуться к пиву, или чему покрепче. Забавнее было смотреть только на то, как Кас злился на Сэма, которого в последнее время не слишком волновала жизнь брата. В бункере он почти не появлялся, все время пропадая на охоте с Эйлин. И может именно поэтому он практически не замечал медленного самоубийства Дина, но по словам Кастиэля: "ответственности с него это не снимает", так что Сэмми тоже получил пару подзатыльников. Хотя, признаться честно, на Сэма это не особо действовало, так что по уши влюблённый мужчина продолжал появляться в бункере только пару раз в неделю, светящийся от счастья. Дин усмехнулся размышляя о том, как забавно в итоге сложилась их жизнь. Сон к нему не шёл, так что, надев свой синий, потрепанный халат, он вышел из комнаты и отправился на кухню, рассчитывая выпить пару чашек кофе, когда, идя по коридору, услышал крик Кастиэля. Очень приглушённый, но такой отчаянный. Стены бункера были достаточно толстыми, чтобы изолировать большую часть звуков, и Дин бы ничего не услышал, если бы находился в своей комнате. Но в здесь, в этом длинном и пустом коридоре, все слышно гораздо лучше, так что мужчину охватила паника. И страх. Он только вновь стал счастлив настолько, насколько это возможно с его состоянием, и Кас был главным источником его счастья, так что потерять ангела снова, мужчина очень боялся. Он сразу же помчался к комнате Кастиэля, которая была прямо напротив его собственной. Винчестер постучал, и встревоженно спросил: — Кас? Кас, все в порядке? Я слышал крик, — ответа не последовало. — Кас, я захожу, — Дин толкнул тяжёлую дверь, и вошёл в комнату. Кастиэль сидел, забившись в угол кровати, прижав колени к груди, и обняв самого себя за плечи. Вещей у Каса практически не было. Его повседневная одежда лежала на стуле, а около кровати стояла пара тапочек, которую Дин всунул ему, под предлогом, что пол в бункере слишком холодный. И все. Больше ничего. Ни домашних растений, которые так любил Кас, ни каких-то книг или картин. Он выбрал эту комнату ещё несколько лет назад, когда на постоянной основе стал проживать на земле, с Винчестерами. И пусть, в ходе событий, которые они пережили, ангел оставлял эту комнату множество раз, все всегда знали, кому именно она принадлежит. Так что даже после его смерти на эту комнату никто не претендовал. И казалось бы, за несколько лет любое место станет по-своему уютным, но помещение выглядело так, словно в нем никто не жил. Никогда. Сам же Кастиэль находился не в самом лучшем состоянии. Ангел дрожал, периодически всхлипывая, и что-то бормотал на каком-то непонятном Дину языке. — Кас, эй, приятель, что случилось? — Не медля ни секунды, мужчина кинулся к Кастиэлю. — Всё хорошо, Кас, посмотри на меня, — ангел поднял на него красные от слез глаза, и сердце Дина болезненно сжалось. Он сгреб Кастиэля в объятия, и положил голову на макушку, продолжая шептать что-то успокаивающее. Ангел был пугающе холодным, так что Дин накинул на него одеяло, и ещё крепче прижал к себе. Постепенно дыхание Кастиэля стабилизировалось, и спустя несколько минут он заговорил: — это кошмары, Дин. Боже, почему я столько всего натворил? Почему я вернулся? Разве я это заслужил? Я же просто хотел, черт..., — его дыхание опять сбилось, и Винчестер продолжил обнимать Кастиэля, аккуратно поглаживая его по спине. — Кас, все хорошо. Всё это осталось в прошлом. Ты конечно же заслужил возвращения, безусловно. Кас, ты дома, рядом со мной, и я тебя не брошу, даже если ты сам этого захочешь. Извини, я столько раз причинял тебе боль, и всегда был полнейшим дураком. Мне так жаль, Кас...,— Дин прикрыл глаза, потому что почувствовал, как они наполняются слезами. — Но теперь все будет хорошо, ты увидишь. Нам нужно двигаться дальше. Не будет больше никакой небесной мути, мы сможем просто жить. Как нормальные люди, — Кас лишь усмехнулся, и обнял его в ответ: — Спасибо, — просопел он куда-то в шею мужчины, — Я так устал, Дин. Каждую ночь я ложусь спать, и снова вижу все, что натворил. Всех ангелов, которые я погибли от моих рук. Всё это произошло по моей вине, и я знаю, что не смог искупить свои грехи. Мне очень жаль, я действительно раскаиваюсь и считаю, что и сейчас достоин наказания, но я не был достоин спасения. Ни из чистилища, в свое время, ни теперь из пустоты. Это разрывает меня изнутри, Дин. Я не знаю, что делать. Может быть это и есть моё проклятие? Из раза в раз возвращаться и разочаровывать дорогих мне людей все больше и больше. Сейчас у меня практически нет силы, я бесполезен. И я больше не могу пожертвовать собой, чтобы спасти очень дорогого мне человека, — при этих словах губы Дина сжались в тонкую полоску, а руки напряглись, прижимая Каса ещё ближе, — я просто не знаю что делать. Может это прозвучит очень эгоистично, но я боюсь, Дин. Я знаю, что как только я перестану быть полезен, я перестану быть нужным вам. И мне снова придётся уйти. Не подумай, я справлюсь, но я не хочу уходить. Вы мне все очень дороги, так что я сделаю абсолютно все, чтобы мне разрешили остаться, и...., — он не успел договорить, как Дин, широко раскрыв глаза, и приоткрыв от удивления рот, перебил его: — Господи, Кас... Мне так жаль, я даже не знаю что сказать. Я был полнейшим мудаком. Кас, ты всегда будешь мне нужен. Абсолютно всегда, и никто больше никогда не посмеет тебя выгнать. И знай, что бы ни произошло, я всегда буду рядом. Ты нужен мне любой: с силой или без силы, неважно. Главное, чтобы ты был жив. Этого уже достаточно, и именно это делает меня счастливым, — Дин склоняет голову, и невесомо целует ангела в макушку. Его волосы пахнут шампунем мужчины, что немного сводит Дина с ума. Боже, как он вообще когда-то мог злиться на него? Как Кас мог думать о том, что не нужен? Это все разбивает Дину сердце, и мужчина в очередной раз за последние полчаса убеждается, что больше никуда его не отпустит. — Извини меня, — тихо шепчет он, — я так сожалею о том, что тебе пришлось все это пережить. Я знаю, что это скорее всего невозможно, но прости меня, Кас. Боже, мне так жаль, — он поглаживает ангела по спине, и тихо всхлипывает, потому что собственные глаза наполняются слезами, — ладно, давай ещё поговорим об этом завтра. А сейчас тебе нужно хотя-бы немного поспать, — Кастиэль впервые за долгое время разрывает объятия, и смотрит на Дина. У ангела тоже красные от слез глаза, взъерошенные волосы, помятая рубашка, которую он методично забрал у Винчестера. А ещё его пустой взгляд. В нем больше ничего нет. Ни былой печали, которая всегда прослеживалась в этих прекрасных глазах, ни радости, ничего. Это все напоминает Дину образ совсем другого Каса.... Когда десять лет назад, Захария отправил его в "будущее", в мир апокалипсиса, в котором Кас сидел на веществах, медленно разлагался, и ни о чем не жалел. Тогда Дин очень испугался. Даже если это и была всего лишь картинка, чтобы выбить из Винчестеров согласие, она была чертовски реальной. И зная Каса, Дин был очень рад, что тот, в свое время, не попробовал ничего такого. Иначе, мужчина уверен, он бы подсел. Кастиэль лишь молча кивнул, и устало хмыкнув лёг на кровать. Дин похлопал его по плечу, и задержав руку, возможно немного дольше дозволенного, прошептал: — спокойной ночи, приятель. Всё будет хорошо, — после чего вышел из комнаты. Дин ещё долго не мог заснуть, вспоминая такого потерянного и сломленного Каса. Но чтобы ни случилось, Дин больше не отвернется от него. Никогда.❅❅❅
Эта странная тяга была с Кастиэлем, кажется, всю его жизнь. Он никогда не задумывался о своём самочувствии, и практически не испытывал эмоций. Только и делал, что выполнял приказы, и, как ему казалось, без личной, эгоистичной мотивации. А потом в нем что-то сломалось. Габриэль назвал это "очеловечиванием", и даже не стал высмеивать, а лишь обречённо похлопал по плечу, и сказал: — Ты влип, Кэсси, и ещё не осознаешь, насколько сильно. И Габриэль был действительно прав. Как всегда. Кастиэль влип, когда познал что такое эмоции. И что такое чувства. Но вся проблема заключалась в том, что помимо чего-то светлого, как например безусловная любовь, которую он питал к Сэму, Дину, а потом и к Джеку, Кастиэль познал то самое желание. Желание жертвовать собой, и подставляться под любой удар. Кастиэль причинял себе боль, даже в тех случаях, когда её можно избежать. Он знал, что нужен Винчестерам только как солдат, который поможет решить им проблемы, а потом исчезнет до тех пор, пока не понадобиться снова, так что боль отрезвляла, помогая не забываться и не захлебываться в собственной любви. Когда он впервые умер, он думал, что это конец, но даже тогда не испытал страха. Вернее, он боялся, очень сильно боялся, но не смерти, нет. Он так сильно боялся этого ощущения умиротворения, что не успел понять, когда подсел на него, хуже чем на любой наркотик, который когда либо изобретало человечество. Когда умираешь впервые, это действительно пугает. Раз, и нет больше ничего. Не важно, что ты испытывал до момента своей смерти, вся боль и разочарование исчезают в один миг, и на их место приходит то самое умиротворение. Понимание того, что больше ничего нет. Это невозможно описать словами, ни на одном языке, каким бы древним тот не был. Это чувство до жути притягательно, и как правило, существа, познавшие его, никогда от этого умиротворения не избавятся, а будут лишь наслаждаться им. Но после воскрешения, память остаётся невредима, и ощущения, которые ты испытывал тогда, в момент своей смерти, никуда не уходят. И когда проблемы вновь и вновь наваливаются, мозг, как нельзя кстати, подкидывает именно это воспоминание. Те ощущения смирения и покоя все ещё свежи в твоей голове, и становятся все более и более притягательными. Смерть становится притягательнее, и с каждым чёртовым днем манит все сильнее. И с каждым разом этому чувству все сложнее сопротивляться. Кастиэль не знает сколько раз он находился при смерти по собственному желанию, он не помнит, сколько раз умирал, но он очень хорошо помнит это чувство. Настолько желанное умиротворение, которое он жаждал ощутить. Это стойкое чувство того, что больше ничто не может причинить тебе боль. А потом разочарование, когда он в очередной раз открывает глаза, и понимает, что снова вынужден жить. Кошмары все ещё мучают его, и будут мучать, потому что человек вышел из него отвратительный, и Кастиэль уверен, что не сможет спастись, как бы ни пытался. Придёт момент, когда он просто не выдержит, и в очередной раз отдастся в руки умиротворения, притягивающего его на протяжении всего существования. Это его судьба, его сущность, которой он не может воспротивиться. Или просто не хочет. Именно с этими мыслями ангел просыпается и в этот раз. Привычное для него сожаление перешло на новый уровень, и теперь Кастиэль чувствует себя настолько вымотанным, что не видит смысла вставать с кровати. Но он все равно это делает, и тихо плетется на кухню, просто потому что это должен делать нормальный человек. Функционировать. Он вспоминает прошлую ночь, и слегка смущается, понимая, что наговорил Дину вчера. Конечно, они не обсуждали признание, нет. Кастиэль знал, что взаимности он не получит, так что предпочёл намеренно игнорировать эту тему, пусть Дин и пытался её поднимать. Так что ангел предпочтет наслаждаться их дружбой ровно до тех пор, пока Дин будет позволять ему это. Как только ему скажут уйти, он уйдёт, не возразив ни слова. И снова ощутит это желанное умиротворение. Именно с этими мыслями Кастиэль заходит на кухню, когда в нос ему ударяет запах кофе, а перед глазами появляется Дин, в своём синем халате. Он повернут к ангелу спиной, что-то готовит на этой небольшой деревянной кухне. Мужчина оборачивается, когда слышит шаги, улыбается Касу, и раскрывает руки для объятия: — Доброе утро, — он вновь обнимает его, как в последний раз, обхватив руками спину, а носом уткнувшись в макушку. — Как спалось? Смог хоть немного выспаться? — спрашивает он, не разрывая объятий. От Дина приятно пахнет кофе, шампунем с миндалём, и чем-то неуловимым, присущим только ему. Кас любит это. Любит его запах, его объятия, его голос. Кас любит Дина, и он рад абсолютно любой мелочи, которую может себе позволить. Дин легонько поглаживает его по спине. — Я тебе кофе сварил. И сделал пару сэндвичей, будешь? Нельзя забывать про завтрак. Кас лишь тихо усмехается, и к своему сожалению, разрывает объятия. Он кивает несколько раз, и берет кружку с кофе в руки, облокачиваясь на кухонный гарнитур, копируя, тем самым, позу Дина. Кофе действительно вкусный. Не слишком сладкий, разбавлен молоком, и пусть он не бодрид вообще, но это было слишком вкусно, чтобы как-то возмущаться. – Спасибо, Дин. Это очень вкусно, — говорит он, закусывая сэндвичем с курицей. Дин смотрит на него и улыбается. Кас улыбается в ответ, пытаясь успокоить свое бедное сердце, потому что улыбка Дина для ему очень важна. Намного важнее, чем он может себе представить. — Я действительно поспал немного, и даже выспался. Спасибо тебе. Сэм все ещё у Эйлин? Его уже почти неделю нет, ты не волнуешься? Дин только пожимает плечами, доедая свой завтрак: —не знаю, чувак, ты же знаешь, что я не лезу в его дела. Пару раз в день он пишет, что все хорошо, так что не думаю, что его стоит беспокоить, — мужчина грустно улыбается, и смотрит куда-то в пустоту. — Я рад, что он наконец-то может позволить себе семью. Он действительно этого заслуживает. Кастиэль допивает кофе. Напиток приятно обжигает губы, но с усталостью и сонливостью не справляется от слова совсем: — И все-же, я думаю это очень непривычно для тебя. Большую часть своей жизни вы были вместе. Дин лишь саркастически хмыкает: — Ну, мне определённо непривычно, но сомневаюсь, что Сэм сейчас испытывает какой-то дискомфорт. В прошлый раз, когда появилась возможность, он не слишком горел желанием искать меня. В то время, пока я боролся за жизнь в чистилище, он...Сбил собаку. И успел съехаться с какой-то девушкой, — Дин показательно закатывает глаза, и наблюдает за тем, как брови Кастиэля медленно поднимаются вверх, а глаза смотрят с таким удивлением, которого Винчестер раньше никогда не видел. — Что? — спрашивает Кастиэль, не веря в то, что все о чем говорит Дин сейчас - правда. — Вообще не искал? Мужчина лишь пожимает плечами: — Он думал, что я мёртв, — ангел все ещё удивлённо смотрит на него. — Ну, по крайней мере он мне так сказал, — Кастиэль лишь тяжело вздыхает. — Ой да ладно тебе, Кас. Это было давно. Дин кладёт руку ему на плечо, и смотрит в глаза. Он долго колеблется, прежде чем тихо спросить: — Кас.... Как.. Как ты себя чувствуешь? Мы можем поговорить о вчерашнем? Не подумай, я не настаиваю, но я думаю, нам нужно это обсудить. Кастиэль лишь облизывает губы и тихо хмыкает. Говорить о вчерашнем ему не очень хотелось. Он все ещё винил себя за то, что высказал свои мысли, и несмотря на то, что Дин его поддержал, все ещё чувствовал себя виноватым и бесполезным. Но несмотря на все его чувства, ответ Кастиэля был однозначным: —Я? Я в порядке. Не думаю, что тут есть что-то, что нужно обсуждать, — ангел пожимает плечами. И очевидно, что он врет, нужно быть идиотом, чтобы не заметить его красные глаза и заторможенность движений. Кастиэль хочет рассказать так много, он хочет молить о помощи, пока не станет слишком поздно. Пока он не дойдёт до точки невозврата. Но ангел не станет. Не заслуживает. Вместо этого он предпочтет закурить и поплакать где-то на улице. Только если получится, потому что рисковать чем-то, кроме своей жизни, он больше не собирается. Сил нет. Мужчины сели за небольшой обеденный стол на кухне. И хоть его деревянный корпус уже был достаточно трухлявым, а ножки еле держали, Винчестеры решили его не выкидывать. Денег у них не так много, а столы на дорогах не валяются. Так и было решено не выкидывать какую-то подобную рухлядь тем более она потом, однажды, пригодилась Кроули, так что "старика" решено было оставить. Дин лишь грустно посмотрел на Кастиэля. Он не был идиотом. Никогда. Если мужчина позволит, то ангел, вероятнее всего просто покончит с собой, и в этот раз убедится, чтобы его никто и не подумает воскрешать. Настоящий Кастиэль умер ещё тогда, когда выпустил левиафанов, а все, что осталось от него сейчас - жалкая функционирующая оболочка, не имеющая никакого смысла. И Дин это знает. Просто не хочет признавать. И все же, Винчестер хмурит брови, и строго говорит: — Поверь мне, Кас, тут явно есть что обсудить. Всё основные проблемы закончились, так что думаю, можно и заняться твоим здоровьем, — его тон слегка смягчается, — и чтобы ты не говорил, старик, это важно. Я не буду распускать сейчас розовые нюни, но знаешь.... Ты думаешь я не заметил этого, Кас? Этих твоих заебов, касательно чувства вины. Я не знаю как долго это длится, но, Кас, я не хочу опять терять тебя. Давай вместе со всем справимся, хорошо? Я не буду допрашивать тебя сейчас, но ты должен знать, что мы поговорим об этом. Никому не нужна твоя смерть, даже тебе. И в глубине души ты прекрасно это знаешь. Я не идиот, Кас, так что я не позволю тебе дурачить меня, — Дин говорит спокойно и уверенно, смотря ангелу прямо в глаза. На секунду Кастиэлю даже кажется, что смотрит... Заботливо? Но он практически сразу отметает эту мысль. Кас не заслужил заботы. Он об этом знает, и будет напоминать себе каждый день своей ужасной жизни, ровно до тех пор, пока не искупит все свои грехи, за которые должен был остаться в чистилище. — Кас, пошли куда-нибудь? Мы оба сможем расслабиться и отвлечься. Когда ты в последний раз был в кино, чувак? Кастиэль, в панике, вскидывает брови. Нетнетнет, он не готов выйти из бункера. Он же снова начнёт захлебываться. Вся его жизнь — вода, к которой ангел так и не приспособился, а бункер — это единственный островок. Здесь он в безопасности. Здесь мучительные воспоминания уходят в тень, чуть ослабляя свою жёсткую хватку. Кастиэль не умеет плавать. И никогда не научиться, потому что вся эта вода настолько наполнена его собственным сожалением, что в этом можно только утонуть. И Кас не то чтобы против. Он не успевает даже открыть рот, чтобы возразить Дину. — Да ладно тебе, Кас. Серьёзно, пошли куда-нибудь. Не хочешь в кино можем съездить в магазин. Точно, в магазин. — Зачем? — Кастиэль все ещё не хочет. Он прекрасно знает, что выйдет из бункера — получит истерику, а значит, что Дин станет её свидетелем. Этого ангелу не очень хотелось. — Как зачем? Купим продуктов, ещё чего-нибудь, в книжный можем зайти. Тебе же нравятся книги, да? Я знаю, что только старинные на какие-то мёртвых языках, но посмотришь что-то более современное. Поехали, Кас. И Кастиэль соглашается, зная, что потом очень сильно пожалеет об этом.❅❅❅
Импала — действительно прекрасная машина. В этом Кастиэль убеждался не раз, когда засыпал на заднем сидении. Конечно, собственный грузовик ему нравился больше, но теперь, скорее всего, его машина потеряна навсегда, так что он будет наслаждаться тем, чем может. Он все ещё не считает ехать куда-то "хорошей идеей", но Дин настаивает на том, что: "Тебе нужен свежий воздух, и вообще мы давно не проводили время вместе, так что отказы не принимаются". Так что теперь, он едет с Дином в машине, и слушает очередную песню led zeppelin. Он узнает спокойную, мелодичную композицию. Похоже, это альбом Houses of the holy. Однажды Дин долго и восторженно про него рассказывал. Кастиэль закрывает глаза, и наслаждается музыкой. Они едут минут тридцать и подъезжают к, уже знакомому ангелу, продуктовому магазину. Однажды они с Дином заезжали туда. Это был первый раз, когда Кас сам оплатил все, что они взяли, и мужчина потом долго этим гордился. Ангел нехотя выходит из машины, ждёт Дина, и они вместе заходят в здание.❅❅❅
Кастиэлю даже нравится ходить за продуктами, он действительно внимательно выбирает йогурт, когда чувствует на своей спине взгляд. Он оборачивается, и натыкается на слегка растерянного Дина, пойманного за рассматриванием ангела. Мужчина лишь немного виновато улыбается, и подходит ближе: — ты все? А-то я уже взял все, что мне нужно, — Кастиэль смотрит на рядом стоящую тележку, и недовольно переводит взгляд на Дина, замечая очередные несколько бутылок пива. — Дин, мы же договаривались, — тихо произносит он, и Дин виновато хмыкает. — Да ладно тебе, Кас, немного же можно, я же не за раз все это выпью, — Кастиэль закатывает глаза, и пробубнив что-то из разряда "ну и ладно", наконец выбирает чёртов йогурт. Дин довольно ухмыляется, и они идут на кассу. Очередь не слишком большая, но немного подождать им приходится, наконец, продавщица пробивает продукты, и когда последняя бутылка пива оказывается пробита, а Дин уже оплатил продукты, Кастиэль негромко, но уверенно произносит: — и пачку мальборо, пожалуйста, — он намерено не смотрит на Дина, достаёт кошелёк, и оплачивает сигареты, убирая их в карман своего плаща. Он чувствует на себе этот взгляд, конечно, и еле сдерживает саркастическую ухмылку, выходя из магазина. — Кас? Это что только что было? — Дин, очухавшись, с пакетами в руках подбегает к Кастиэлю, который стоит на парковке, доставая из пачки сигарету. Он мельком смотрит на Дина, пока зажимает её между губ, и прикуривает, достав из кармана плаща зажигалку. — А что? У всех бывают вредные привычки, Дин, — он переводит взгляд па пакет с пивом, а потом поворачивается к мужчине спиной, и выдыхает — моя ничем не хуже твоей, —сигарета приятно жжёт пальцы и губы, дым распространяется будто по всему организму, а все ещё не понимающий взгляд Дина делает эту ситуацию крайне забавной. Кастиэль чувствует, как с каждой затяжкой сокращает свою жизнь, и не собирается останавливаться. — И... Как давно? — Винчестер наконец-то произносит хоть что-то, и Кастиэль, пропустив саркастичную шутку в своей голове, отвечает: — на самом деле достаточно давно, Дин, я курю последние пару лет, и я удивлён тем, что ты, все ещё, об этом не знаешь, — Дин кладёт все вещи в импалу, и встаёт рядом с ангелом: — Но... Это же убивает тебя, Кас, — говорит он немного шокированно. Кастиэль усмехается. Погода на улице не самая лучшая, ноябрь как никак, его нос начинает замерзать, но он все равно продолжает стоять и курить. Поворачивает голову к Дину, который смотрит с сожалением, и Кастиэль чувствует, как в горле начинает образовываться ком, а глаза не то от холодна, не то от подступающей истерики, начинают слезиться. — Алкоголь тоже убивает, Дин. Просто немного медленнее, — он усмехается и отворачивается. Вытирает слезу, которая уже скатывается по щеке, и грустно улыбается. Черт с ним, — все равно мне недолго осталось, — Кастиэль думает, что произносит это достаточно тихо, чтобы никто кроме него это не услышал, но стоящий в паре метров Дин, резко поворачивает к нему голову: — Что? Кас, что ты имеешь в виду? — его брови сведены к переносице, лицо напряжено, губы сжаты в тонкую линию. Ангел молчит. И даже не смотрит на него. Дина это злит, он чувствует, — Кастиэль я ещё раз спрошу, что ты имеешь в виду? Ты же не заключал очередных сделок, ценой которых стала твоя жизнь? Скажи мне что нет, — Кас смотрит на него и улыбается. Первая сигарета окончательно догорает, так что мужчина достаёт вторую, — Вторую? Ты серьёзно? Убить себя хочешь? Кастиэль смеётся, все же закуривая: — Дин, я не заключал никаких сделок, нет. Просто, я не смогу вечно сдерживать эти мысли. Однажды они возьмут верх надо мной. Это лишь вопрос времени, — больше вопрос Дина про самоубийство он никак не комментирует. Мужчина это замечает, и напрягается ещё больше. Кастиэль смотрит на него со всей любовью, которую испытывает, и возможно, это становится последней каплей для Дина. Он вырывает из рук ангела почти целую сигарету и прижимает его к себе. Кастиэль сначала резко выдыхает, но не сопротивляется. Дин старается обнять его как можно сильнее, словно в надежде сокрыть его ото всех проблем. Он целует ангела в макушку, и это в очередной раз разбивает Кастиэлю сердце, напоминая ему о том, что его чувства никогда не будут взаимны, а это — просто акт поддержки. Он чувствует, что Дин дрожит, то-ли от холода, то-ли ото всех эмоций, которые сейчас испытывает. И Кастиэль обнимает его в ответ, на свой страх и риск, целует мужчину куда-то в шею, напоследок уводя нос за ухо Винчестера. Дин резко выдыхает и замирает. Вместе с ним замирает и Кас. Они стоят неподвижно, все ещё в объятиях друг друга, на старой парковке небольшого магазина. Людей на улице нет, только птицы щебечут где-то далеко, в лесу. Дин закрывает глаза, и наконец-то осмеливается сказать: — Кас, ты не ответил на мой вопрос, — Кастиэль усмехается, запуская руки в волосы мужчины. Он знает, что будет винить себя за это, но у него нет вообще никаких гарантий того, что он проживает ещё хотя-бы пару дней. Поэтому Кастиэль позволит сделать себе несколько лишних движений. — Ты же знаешь, что тебе не понравится ответ, — он напоследок целует его куда-то в линию подбородка, и отстраняется. — Пошли, ты ещё хотел в книжный зайти. Если это не слишком далеко, то мы могли бы пройтись пешком. Дин лишь кивает, и смущённо говорит: — нам по прямой минут пять идти, — Кас лишь кивает головой, и направляется в нужную сторону, кинув лишь быстрое "пошли". Дин нерешительно стоит на месте, словно решая что-то в голове, а позже утвердительно кивает самому себе, — Кас, стой, — он подходит к ангелу, берет его за руку, переплетает их пальцы, и убирает к себе в карман. — Вот теперь пошли, — и как ни в чем не бывало, отправляется в путь. Кастиэль лишь удивлённо вскидывает брови. Он не знает, что между ними происходит и не знает, как долго еще будет существовать, но он полностью уверен в одной вещи. Он любит Дина Винчестера, и возможно, намного сильнее, чем думает.❅❅❅
Дин не знает, как описать этот день. Он очень боится за Каса и за его состояние, и это волнует его намного сильнее, чем то, что Сэм обещал сегодня ненадолго заглянуть. Мужчина осознает, что должен вывести друга(?) на разговор. Иначе он его потеряет. Однако сейчас, они едут в импале, и пока Кас рассматривает сборник рассказов Оскара Уайльда, который купил по рекомендации Винчестера, Дин рассматривает Кастиэля, пытаясь периодически отрывать взгляд, и смотреть на дорогу. Кас прекрасен. Этим все сказано. Дин любит его, и часть его даже уверена в том, что это взаимно, но обсуждать свое признание, Кас наотрез отказывается. Ну, вернее, Дин пытался один раз поговорить про это, но ангел лишь отмахнулся. Тогда в Дине и закралось это сомнение. Вдруг Кас имел в виду что-то другое? Может Дин все не так понял? Короче, Дин совсем запутался, а говорить про это с ангелом боится. Но неожиданное для самого себя он резко выпаливает: — Эй, Кас, — Кастиэль отрывает взгляд от книги, и смотрит на Дина, — нам нужно поговорить, мужик, ты же это понимаешь? — он делает паузу, и смотрит на Кастиэля, — я волнуюсь за тебя, — Дин ловит себя не желании снова взять Каса за руку, но слишком не уверен в том, что Касу это нравится. — Я не знаю, что с тобой происходит, но Кас, мне очень не нравится это. Я правда переживаю за тебя и твоё состояние. Если ты серьёзно думаешь, что после всего, что произошло, я тебя куда-то отпущу, то я вынужден тебя разочаровать, — он останавливает машину на обочине, и поворачивается к Кастиэлю, который находится где-то в себе, видимо обдумывая все, что Дин сказал. — Кас, — ангел поворачивает на него голову. — Это все слишком тяжело, Дин. Я хочу кому-то высказаться, но я вообще не уверен, что это поможет. Я не знаю, можно ли мне помочь, или грань, которую нельзя было переходить, я давно уже перешёл. Может оставить это Дин? Я правда, не думаю, что тебе нужно переживать из-за этого. Я скорее всего просто не выдержу в один момент..., — мужчина не даёт ему договорить — Нет, Кас, я не хочу даже слышать о том, чтобы пустить все на самотёк. Любую проблему можно решить, просто не всегда в одиночку. И твою мы решим, я тебе обещаю. Главное, говори со мной, хорошо? Что тебе нравится, что нет, как ты себя чувствуешь, чем хотел бы заняться и так далее, — Кастиэль усмехается. — Мне действительно важно, чтобы ты чувствовал себя хорошо. — Дин наконец-то набирается смелости, и берет его за руку, старается смотреть настолько нежно, насколько это возможно, надеясь, что Кас сам поймет все его чувства, и ему не придётся говорить эти действительно смущающие вещи. Кастиэль легонько кивает и улыбается: — Хорошо. Мы поговорим, я обещаю тебе. Но, мне не нужна жалость, и пообещай мне, что если поймёшь, что меня нельзя спасти, не будешь и пытаться, — Дин хмурится — Чувак, я даже на смертном одре не признаю то, что тебе нельзя помочь. Конечно я не смогу тебе этого обещать, — Дин заводится машину, и они отправляются дальше. Кастиэль все ещё держит его за руку, и Дин старается об этом не думать на протяжении всего оставшегося пути.❅❅❅
Когда они подъезжают к бункеру, рядом уже стоит машина Сэма. Конечно же, Дин не доверил ему Детку, пусть Сэм и долго уговаривал его. Но стоило ему ляпнуть: "умру - тогда и заберёшь", как брат нахмурился, и перестал настаивать. Дин давно предполагал, что любое упоминание смерти болезненно для Сэма, все таки слишком многих она забрала, и признаться честно, и Дина, иногда, что-то подобное задевало за живое, но к смерти они относились слишком по-разному. Дин слишком многое пережил, чтобы пугаться её настолько, но если речь заходила о смерти Сэма или Каса, мужчина сразу же ощущал такую тревогу, что словами не описать. Вот и сейчас, его пернатое чудо волновало Дина особенно сильно. Он настолько погрузился в свои мысли, что в очередной раз не заметил чёртов порожек, об который спотыкался множество раз. Он лишь неуверенно покачнулся, но пакеты из рук не выронил. Кас встревоженно ухватил Дина за плечо, именно в том самом месте, где красовался отпечаток ангельской руки. Он всегда касался его именно там. — Дин! Ты в порядке? — Кас посмотрел ему в глаза. И, тяжело вздохнув, с трудом отвёл взгляд. — Да, я просто задумался...., — он моргнул несколько раз, приходя в себя, и спустился в бункер, пропуская Каса вперёд. Сэм стоял на кухне, около холодильника, видимо, пытаясь найти еду. — Сэмми, — Дин поставил покеты с едой, и обнял брата, — только ради еды приехал, да? — усмехнулся мужчина, и стал разбирать покеты. Кастиэль, унесший книги, что купил, присоединился к Дину. — Сэм, — он обнял младшего Винчестера, и посмотрел на Дина, — мы правда ничего не готовили. Я вообще не знал, что ты приедешь. Сэм лишь неловко почесал шею: — Я писал Дину, но так и не просмотрел, — Дин лишь ойкнул, заставляя Сэма засмеяться, а Кастиэля, нежно улыбнуться. Когда-нибудь эта улыбка сведёт его с ума, он уверен. Дин улыбнулся в ответ, не замечая, как его брат прищурил глаза. — Ладно, Кас, чур ты готовишь — хриплым голосом произнёс Дин, — Сэм уехал, значит ты в доме хозяйка, — Кастиэль лишь недоуменно посмотрел на него, — мы пока с Сэмом пива принесём, да Сэмми? —Стой, Дин, что вообще можно приготовить к пиву? — но Дин уже схватил брата за руку, и вышел из кухни, оставляя растерянного Каса, наедине с собой. Сэм лишь уставился на брата, а потом, соединив что-то в своей голове спросил: — что происходит, Дин, ты как влюблённая школьница, увидевшая кумира, ходишь, — Дин лишь закрыл лицо руками. — Так заметно? — Сэм удивлённо поднял брови. — Что ты на меня так смотришь, Сэмми? Я все ещё умею драться, к твоему сведению, — Сэм усмехнулся, прежде чем что-то сложилось в его голове, и он шокировано произнёс: — Стой, ты серьёзно? — он сделал небольшую паузу, прежде чем сказал, — ну по тебе вообще-то видно. Не обижайся, Дин, но ты чуть ли не из штанов выпрыгиваешь, каждый раз, когда он на тебя смотрит. Дин хмыкнул, и посмотрел куда-то вниз: — Ну, это не я виноват, что перед тем, как эта чёрная слизь его забрала, Кас мне признался в любви, — Сэм округлил глаза, и резко спросил, перебивая Дина: — Что? — Дин лишь пожал плечами. — И чего ты тогда ждёшь, я не понимаю? — Ну, мы не говорили об этом, после его возвращения, и я как-то не уверен, все ли я правильно понял. Серьёзно, вдруг я себя накрутил. А говорить про это, сам понимаешь, страшно, — Сэм покачал головой. — Дин, ты идиот? — Дин резко повернул к нему голову. — Эй! Обидно вообще-то было. — Я серьёзно, между прочим. Чувак, Кас не бросает слова на ветер, ты это знаешь. Люди могут общаться только с помощью речи. Тебя, по крайней мере, не наградили умением читать мысли, так что прости, мужик, иного выбора у тебя нет. Да и по Касу так-то тоже заметно. Слишком уж...интимно, вы друг на друга смотрите, — Дин ошарашено застыл. А затем смущённо улыбнулся. — Так что, действуй, Дин. Сомневаюсь, что найдётся человек, который понимает твою дурную голову лучше, чем Кас. Дин согласно хмыкнул, и достал из мини-бара, у которого они все время стояли, несколько бутылок пива, и намного увереннее в себе зашёл на кухню.❅❅❅
Сэм уехал, на прощание что-то шепнув Дину на ухо. Кас это заметил, но спрашивать ничего не стал. В конце концов он рад был остаться с Дином наедине. Конечно, он любил Сэма, тот был членом его семьи, но Кас никогда не любил лишних глаз. Ему нравилось то, что большую часть времени, он мог позволить себе множество мимолетных, необязательных прикосновений, и Дин воспримет это как что-то само собой разумеющееся. После того, как Сэм уехал, взгляд Дина изменился. Это сложно было не заметить. Мужчина стал будто увереннее (?), Кастиэль не знает, что Сэм сказал ему, но это явно повлияло на Дина. И возможно очень сильно. Постепенно пришёл вечер, и ангел, уже и забывший про свое обещание поговорить, вышел на улицу, в надежде выкурить еще пару сигарет. Они помогали ему успокоиться, напоминая, что такими темпами ему осталось не очень долго. Кастиэль не то чтобы любил курить, нет, он любил умиротворение, которое приносила смерть. А сигареты лишь были одним наиболее быстрых способов наконец-то ощутить его, помимо самоубийства, в привычном людском понимании. Сигареты помогали ему вырвать из груди тревогу, которая мешала спать, не давала есть, и запугивала, припоминая все, что он натворил, крича ему, чтобы он держался подальше от всех близких ему людей. Иначе, придёт время, и он опять навредит им. Потому что такова его судьба, дарованная ему Богом, и он не в состоянии её изменить. Только вот Бог сменился. А тревога так и не отпустила. Ангел расценивал это как наказание, которое он заслужил. Он никогда не был против умереть, всегда осознавал на что шёл, и какими будут последствия. Будет лучше, когда его не станет, и это, по мнению Кастиэля, понимали все, Дин в том числе, просто не хотели это принимать. Поэтому он не собирался говорить обо всем, что между ними происходит. Он сделает больнее только Дину. И себе. Кастиэль закрывает глаза и медленно выдыхает. Докуривает сигарету, закатывает рукав сначала своего старого, заношенного плаща, затем пиджака, рубашки, и наконец видит голое предплечье, со множеством небольших круглых шрамов. Ангел печально усмехается, и откинув голову назад, тушит бычок об запястье. Невыносимо больно, глаза слезятся, и он чувствует насколько сильно повреждается его кожа, но так.... Нет. Уже не хорошо. Боль перестала приносить хоть какое-то удовлетворение ещё давно, но Кастиэль никогда не перестанет это делать. Он это заслужил. Боль — это его наказание, за все его грехи, которые он должен искупить, и если его не хочет наказывать никто другой, он сделает это сам. Кастиэль слышит шелест травы, и то, как тяжело открывается дверь бункера. Он тут же опускает рукав плаща, и бросает окурок на землю. Шаги все приближаются, и он слышит слишком знакомое: — Кас? — Дин подходит к нему, и натыкаясь на взгляд зелёных глаз, Кастиэль тихо здоровается: — Здравствуй, Дин, — он замечает, как Дин дёргается, услышав это. Дин шмыгает носом, когда видимо, ощущает резкий запах табака, и обеспокоено смотрит на Кастиэля, — ты что, опять курил? — ангел лишь хмыкает, и Дин закатывает глаза. — Ты вообще знаешь, какой вред это приносит здоровью? Ты не можешь исцелить себя, Кас, и я, увы, тоже не могу, так что завязывай с этим делом, пока не превратился в старика с прокуренным голосом..., — Дин продолжает свой монолог, но Кастиэль не слушает его, зациклившись на одной фразе: " Ты не можешь исцелить себя". Он уходит глубоко в свои мысли осознавая, насколько он безнадёжен, когда Дин спрашивает его. — Ты меня вообще слушаешь? — никакой реакции. Кастиэль даже слышит этот вопрос слишком отдалённо, будто под водой. Он чувствует крепкую хватку на своём запястье, и не может сдержать болезненного вздоха сквозь зубы, когда грубая ткань плаща проходится по повреждённому участку кожи. Лицо Дина моментально меняется, и он испуганно спрашивает. — Кас? Ты в порядке? Я как-то сделал тебе больно? Кастиэль лишь смотрит ему в глаза. — Ничего страшного, Дин, не беспокойся, — но к его удивлению, лицо Дина становится лишь ещё более испуганным. — Что-то не так? — спрашивает ангел, когда Дин резко выдаёт: — Ты все ещё слишком паршиво врешь. Вот что не так. Показывай, что там у тебя, — он вновь берет руку Кастиэля в свою, и, на этот раз, очень бережно. Медленно закатывает рукав, и Кастиэль лишь успевает сказать: "Дин не нужно", когда становится слишком поздно. Дин смотрит на россыпь шрамов, которые чем-то напоминают ему звезды. Он выдыхает настолько резко, будто из него выбивают весь воздух, все, что он успевает произнести, так это хриплое и слишком отчаянное — Кас..., — прежде чем замирает, вглядываясь в ещё свежий ожог. Кастиэль понимает, что, похоже, все кончено. Дин разочарован, и по-видимому, очень зол на него. Ангел молчит. Он не будет ничего говорить, и от части потому, что ему нечего сказать. Он уже начинает прокручивать в голове карту местных близлежащих городов, и достаточно высоких зданий, чтобы вновь пасть. Только в этот раз не совсем с небес. Когда слышит дрожащий голос Дина, который, наконец, решается посмотреть ему в глаза: — Кас. Сейчас, мы вернёмся в бункер, и будем долго-долго разговаривать до тех пор, пока я сам не решу, что услышал все, что мне нужно, чтобы помочь тебе. Я не даю тебе права избежать этого, — он сильно сжимает челюсть, и стараясь не смотреть на шрамы, прикрывает глаза. Кастиэль лишь удивлённо смотрит на него. Он ожидал, что его опять выгонят, выскажут ему все разочарование, может быть, даже ударят. Но не того, что Дин захочет ему помочь. Ангел лишь глубоко дышит, и смотрит на Дина своими синими глазами, когда мужчина берет его за руку, и притягивает к себе, обнимая. — Всё будет хорошо, приятель. Я тебе обещаю, — он снова целует его в макушку, и Кастиэль слышит, как Дин пытается нормализовать свое дыхание... ❅❅❅ Они садятся на кухне, за этот старый деревянный столик. Дин достал два стакана для виски, и налил крепкий напиток, сначала Кастиэлю и потом себе. Немного помедлив, мужчина практически залпом выпил свою порцию, и налил себе ещё. Он тяжело выдохнул, и сел за стол, прямо напротив Кастиэля: — Ну, рассказывай. Что происходит, Кас? — Кастиэль неуверенно на него посмотрел, приподняв одну бровь — Ты уверен, что хочешь знать? — Не юли, Кэсси, я не передумаю, даже если ты очень сильно меня попросишь. Я конечно имею слабость к тебе и твоим просьбам, но пока не настолько, — Кастиэль удивлённо посмотрел на него. — Все, вопросы потом. Я слушаю. Ангел отпил из своего стакана, и решив, что к черту все, начал говорить. Он рассказал про все. Про свое чувство вины, которое убивает его изо дня в день, про сидящую внутри тревогу, и про то самое умиротворение, на которое он подсел, словно на иглу. Кастиэль говорит медленно, словно проживая каждую эмоцию, о которой рассказывает. Он уверен, что это неправильно. Он уверен, что не заслужил помощи и прощения, но продолжает рассказывать, потому что Дин слушает, с каждым разом сжимая кулаки все крепче, и наливая себе все больше и больше виски. На моментах, когда Кастиэль упоминает свое желание умереть, и в этот раз насовсем, Дин сводит брови к переносице, а его глаза начинают слезиться. Он реагирует намного эмоциональнее, чем Кастиэль ожидал, но все же не перебивает, а молча слушает его, заливая эмоции алкоголем. Наконец, в один из моментов Дин, полностью растоптанный и искренне сожалеющий, с красными припухшими глазами, и слегка затуманенным взглядом, остановил его. А затем они сидели несколько минут в тишине, давая время друг другу все осознать. Кастиэль наблюдал за тем, как Дин закрывает руками лицо, упираясь локтями в старый деревянный стол. — Дин..., — тихо произнёс ангел, медленно прикасаясь к плечу мужчины. — Ты в порядке? Извини, я не должен был... Дин не даёт ему договорить, — Кас, со мной все хорошо. Мне просто нужно все это осознать, — он, наконец-то, смотрит Кастиэлю в глаза. — Боже, Кас, я знаю, что мои слова ничего не изменят, но... Мне... Мне так жаль. Я... Я и не думал, что... Блять, — он тяжело вздыхает, упираясь пальцами в переносицу. — Кас. Я виноват перед тобой. Я никогда не смогу загладить вину за это, но, пожалуйста, если можешь... Прости меня, — произносит он почти шёпотом. И Кастиэль встаёт из-за стола, подходя ближе к Дину. — Я никогда на тебя не злился, тебе не нужно просить прощения. Это мои чувства, и ты не несёшь за них ответственности. Конечно, временами мне было слишком больно из-за твоих слов, но, Дин, это лишь моя проблема. Мужчина возражает, — нет, Кас, это никогда не было только твоей проблемой. Черт, мне нужно было гораздо раньше взяться за голову, я так виноват, — Кастиэль смотрит на него сверху вниз, а затем легонько прижимает все ещё сидящего Дина к себе. Его голова утыкается Касу в живот, и он чувствует, как белая рубашка начинает промокать. Дин плакал, и при виде этого, сердце ангела болезненно сжималось. — Я так люблю тебя, Кас..., — он тихо шепчет это, и Кастиэль замирает. Он не уверен, что услышал все правильно. И не знает, правильно ли он все понял. Его собственные глаза, начинают слезиться, когда он вновь слышит тихое, — так люблю..., — пальцы Дина сжимают белую рубашку, и мужчина медленно встаёт со стула, стараясь не смотреть ангелу в глаза, — я не знаю, все ли я правильно понял тогда, но я не могу контролировать свои чувства. Я знаю, что тебе скорее всего сейчас вообще не до этого, но ты не переживай, хорошо? Я готов ждать столько, сколько нуж...., — Кастиэль прерывает его, целомудренно поцеловав его. Всего на пару секунд, просто прижавшись губами, но поцеловал. Ночь. Пустой бункер, и настолько уютный полумрак, из-за того, что свет включён только на кухне. Кастиэль не уверен, что правильно поступает, но он будет думать об этом потом. Дин резко посмотрел ему в глаза, и Кастиэль, слегка улыбнувшись, обнял его, и уткнулся куда-то в шею мужчины. От Дина пахло пылью, шампунем с миндалём, и совсем немного, виски. — Ты все правильно понял Дин. Я действительно люблю тебя, — Кас разорвал объятия, только для того, чтобы снова посмотреть ему в глаза, а затем, медленно приблизившись, притянуть Дина к себе. Он нежно целует его, мягко сминая губы, и зарываясь руками в чистые волосы. Дин отвечает практический сразу, как проходит его шок, и Кастиэль усмехается, когда чувствует под плащом руки, которые обнимают его за талию. Они целуются долго, возможно даже слишком, и медленно отстраняются, чтобы, практически в раз, глубоко вздохнуть. Руки Дина все ещё лежат на его талии, и мужчина уже излюбленно зарывается носом в макушку Кастиэля. — Если ты думаешь, что после этого, ты сможешь так легко от меня отделаться, то ты ошибаешься, — произносит Дин, и Кастиэль лишь усмехается. — Кас, я знаю, что тебе тяжело, поэтому, если ты поймёшь, что не хочешь сейчас каких-то отношений, я готов ждать. Сначала мы разберёмся с твоим здоровьем, и моей периодической агрессией, потому что я, действительно, не хочу тебя потерять. — Нет, Дин... Я думаю нам обоим будет проще, если мы... Будем работать вместе, хорошо? — он копирует эту привычку Дина, и мужчина, отметив это улыбается. Он разрывает объятия, смотрит Касу в глаза, и тихо произносит, — хорошо, ангел мой, — прежде чем ласково целует его в лоб. — Я люблю тебя... Конечно, им предстоит ещё слишком многое. Рефлексия никогда не была чем-то простым, и Кастиэль осознает насколько большую работу им придётся проделать. Но в этот раз ему почему-то не страшно. В объятиях Дина, тревога начинает понемногу отпускать, и Кастиэль понимает, что больше не захлебывается. На этот раз он уверен, что сможет простить себя. И научится жить, держа Дина за руку. Конец