Сказ о Шуте и Мыше Летучем

Вот и всё. Мыш Летучий привалился к сырой каменной стене подземелья, зябко кутаясь в свой потрепанный недавней схваткой черный плащ. Почему он раньше не замечал, что этот плащ почти не спасает от холода? При этой мысли Мыш Летучий горько усмехнулся. Ничего, совсем скоро ему уже не придется жаловаться на холод. Он сполна отогреется на приготовленном для него костре, спасибо добрым жителям города и самому Кал-Элу. Кал-Эл... При мысли о нём губы Бэтмена покривились. Доблестный страж закона, охранитель всех обиженных, судья и палач. Даже городской совет ловил каждое его слово, а простые жители и вовсе на него молились - порой в самом прямом смысле. И причина для этого была, ведь Кал-Эл явился с неба - именно оттуда полыхнула однажды невыносимо яркая огненная вспышка, оставив после себя глубокую яму в земле, россыпь камней и новорожденного ребенка, который, к удивлению сбежавшихся жителей, одним прикосновением пальца отшвырнул прочь огромный камень, чуть не рухнувший на голову бедной крестьянке Марте. Именно она и стала приемной матерью небесному пришельцу, и совсем скоро, как и все жители города, убедилась - малыш умеет не только двигать камни. Он летал по небу без всяких крыльев, видел сквозь толстые каменные стены, бегал быстрее мысли, а его разгневанный взгляд мог обратить любого врага в пепел. К тому же, он в жизни не выпил ни глотка вина и не сказал ни единого слова лжи. Кому же еще жители города могли доверить вершить правосудие? О Кал-Эле всегда ходила добрая слава. Не то что о Мыше Летучем. Мыш усмехнулся. Конечно, куда тягаться с небесным защитником города подозрительной личности, появляющейся исключительно ночью, да к тому же еще обряженной нетопырем - а есть ли более верное доказательство связи с нечистой силой? Конечно, он именно на это и рассчитывал, пускаясь на поиски убийцы своих родителей - пусть знают и боятся. Перепоручить праведную месть небесному посланнику в алом плаще он просто не мог. Разве этого ждали бы от него родители, разве успокоятся тогда их души? Да и его собственная душа будет ли спокойна? Если бы он мог тогда предвидеть, что всё так затянется. Что по всему городу пойдет молва, и какая! Кто-то уверял, что огромный нетопырь налетел на него, сбил с ног и похитил честно заработанные деньги. Кто-то - что черное крылатое чудовище выхватило ребенка из рук беззащитной женщины и немедленно проглотило. А некоторые невинные девицы клялись, что страшный нетопырь влетал к ним в окна, чтобы сосать их кровь, и предъявляли в доказательство весьма красноречивые отметины на шее. Конечно, Кал-Эл не мог пропустить такие разговоры мимо своих всеслышащих ушей. Лишь одна ночь понадобилась ему, чтобы схватить "нетопыря", и вот теперь - его ждал костер. Кал-Эл даже не стал снимать с пленника маску, он собирался сделать это завтра, перед тем, как разжечь костер своим пламенным взором. - Эй! Эй ты, Мыш Летучий! Узник вскинул голову. Кому звать его сейчас, ночью, в темнице? До рассвета еще далеко. - Оглох, что ли? Иди сюда! У решетчатого окошка маячила в лунном свете знакомая фигура. Мыш бросился к окну - просто потому, что не поверил своим глазам. - Шут?! Это ты? Сквозь решетку на Мыша Летучего и впрямь смотрело набеленное и размалеванное углем и кармином лицо заправского шута. Из-под украшенного бубенцами колпака высовывались растрепанные жесткие пряди болотно-зеленого цвета, а пестрый лоскутный наряд таил в себе множество ножей, отравленных сладостей и прочих опасных штучек, с некоторыми из которых Мыш Летучий успел познакомиться очень близко - Шут был самым отъявленным преступником во всём городе и, наверное, краснел-то лишь тогда, когда наносил румяна на щеки. Что там таилось, за этими румянами и белилами - не знал никто. Мышу порой казалось, что за всем этим вовсе и нет настоящего лица, так же, как нет и имени. Шут - так его называли все, шутом он и был, и только Мыш Летучий знал, сколь многих могли бы довести до смерти его шутки, если бы не стоял на его пути "ужасный нетопырь". - А ты, Мыш, как я погляжу, рад меня видеть? - оскалился Шут. - Откуда ты взялся?! И как... Я же сам видел, как ты упал в реку! - Кое-что не тонет, слышал про это? Правда вот, гореть я еще не пробовал, а тебе, слышно, доведется. - Позлорадствовать пришел? - нахмурился Мыш. - Ступай к Кал-Элу, расскажи, как я не давал тебе веселить народ на ярмарках, может, он позволит тебе погреть руки над моим костром! - И грубый же ты! - поморщился Шут. - Да к тому же и недогадливый. Я пришел совсем не за этим. Я помочь тебе хочу, нетопырь ты безмозглый! - Что?! - Мыш едва не расхохотался. - Ты? Помочь мне?! С чего это? Или в реке заново крестился и решил простить давнего врага? - Конечно, ты мой враг, - покивал Шут. - И всегда им будешь. Но ты - мой враг, и ничей больше. Запомнил, Мыш? И никаким ангелам, свалившимся с неба я не позволю жарить на огне твои нетопырячьи крылышки! Уж лучше я поджарю их сам, когда придумаю, как сделать это повеселее. - А ты и правда сумасшедший, - заметил Мыш Летучий. - Ты умеешь польстить, Мышка моя! И за это у меня найдется для тебя подарок. Вот, возьми, - Шут протянул через решетку раскрытую ладонь, на которой лежал невзрачный зеленый камешек. - Снова твои шутки? - хмыкнул Мыш. - В этот раз мы оба пошутим над Кал-Элом! - почти зашипел Шут. - Слушай меня! Возьми этот камень и спрячь, а утром, когда Кал-Эл подойдет к тебе с пламенным взором, кинь в него этот камешек - и костер не разгорится, вот увидишь! - Почему это? - Потому что мне пришлось очень постараться, чтоб добыть этот камушек. Небесный гостинец для нашего Кал-Эла! У него тоже есть своя слабость, Мыш. У всех есть. Зеленый камешек перекатился с ладони Шута на затянутую в черную перчатку ладонь узника. - Возьми, спрячь. Но так, чтобы достать быстро! А я на всякий случай, завтра сам за тобой присмотрю. - Ты всё же придешь погреться у моего костра? - не удержался Мыш. - Уверяю тебя, костра завтра не будет. Будет кое-что поинтереснее, и такое зрелище я пропустить просто не могу! Но, будь так добр, постарайся метнуть камень до того, как Кал-Эл сорвет с тебя маску! Я совсем не хочу, чтобы твоя тайна развеялась. - Вот как? А чего же ты хочешь от меня, Шут? - Мыш Летучий даже на мгновение забыл о завтрашней казни, так удивил его внезапно изменившийся тон, не вязавшийся с ухмылкой на размалеванной физиономии. - Непонятливый ты, Мыш. Я же сказал - у всех есть свои слабости, - Шут дурашливо хохотнул, взмахнул руками и запрыгал прочь. Бэтмен смотрел ему вслед - и вдруг услышал долетевшее уже издалека. - И твоей слабостью стану я. Только я!