Горячая ванна

— Рем, не говнись! — Сириус щеночком заскулил, заглядывая в лицо друга. Римус сморщился и уставшим, как у отца в сотый раз объясняющего ребенку, почему ему нельзя ручного гиппогрифа, голосом ответил: — Не могу, Сириус. Нельзя. Ванна старост только для старост. — Я слышал, что Лавгуд водил туда на днях свою девушку… — спокойно отозвался с кровати Джеймс, внимательно наблюдавший за спором, но решивший не так активно давить на друга, как Блэк. — Никто из вас НЕ моя девушка. — парировал Римус. — Я могу ею стать! — тут же отозвался Сириус. — Не неси чушь. И вообще, Джеймс, почему ты не попросишь об этом Лили? Сириус встрепенулся и, с восторженной улыбкой только что осененного гениальной идеей человека, оглянулся на Поттера. Глаза Джеймса нехорошо сузились и он холодно процедил сквозь зубы: — Даже. Не. Думай. Об. Этом. — откинувшись на подушки, парень с мечтательной улыбкой продолжил — Наши отношения не такие. Она особенная девушка и заслуживает всего самого особенного… И уж тем более я никогда не попрошу ее караулить за дверью, пока мы плескаемся в ванне. Сириус фыркнул и отвернулся, вновь нападая на выдохнувшего уже Люпина. — Римус, ну пожалуйста! Мы же не просим тебя сидеть за дверью, как собачка. Можешь пойти с нами или просто хотя бы назвать пароль. Завтра начнутся каникулы, это наш последний шанс! Вдруг в следующем году ты не будешь старостой? Ну хочешь я на колени встану? — не смотря на закатившего в ответ глаза друга, Сириус с готовностью ухнул вниз — Дай нам возможность насладиться всеми благами волшебного мира! Ты же еще помнишь эти холодные общие душевые? Тебе нас не жалко? Люпин, не опуская головы, закрыл глаза руками и обреченно застонал: — Ладно, пойдем. Вы же от меня не отстанете, придурки… Но только после отбоя! И встань уже! — оглянувшись на Блэка он с удивлением и легким возмущением обнаружил его, сидящим на корточках, а вовсе не подобострастно коленопреклонным, как тот старался изобразить. Как только портрет Полной Дамы закрылся, Джеймс и Сириус накинули на себя мантию-невидимку. Им пришлось неловко прижаться друг к другу и согнуть колени, чтобы ткань закрыла их целиком. Римус, убедившись, что друзья под прикрытием, двинулся вперед по коридору, к главной лестнице, нервно оглядываясь по сторонам, хотя и точно знал, что все будет в порядке. Покинув Гриффиндорскую башню, он поднялся на пятый этаж, вежливо поздоровавшись с несколькими особо мнительными портретами у лестниц, надеясь, что звук его голоса заглушит звук шагов и сдавленный смех идущих за ним друзей. Затем свернул в узкий коридор, налево от статуи крайне изумленного мужчины в перепутанных перчатках, и остановился перед невзрачной темной дверью. — Розовая вода. Дверь распахнулась, выпустив чуть влажный, пахнущий мылом и хвоей воздух. Лишь когда засов встал на свое место, Люпин расслабился и шумно выдохнул, оглядываясь на Джеймса и Сириуса, изумленно смотрящих по сторонам. — Драконье дерьмо, если в школе и есть причина стремиться к титулу старосты, то это точно ванна. — Поттер с нескрываемым восторгом рассматривал интерьер белоснежной комнаты, освещенной мягким теплым светом сотни свечей в вычурной люстре под потолком. Помещение было очень уютным: окна закрывали плотные, но никогда не сыреющие кремового цвета шторы; вдоль стен тянулись шкафчики и полочки с толстыми махровыми полотенцами, пахнущими цветами свечами и десятками бутылочек с разнообразными шампунями, кремами и маслами; бортики бассейна, скромно именуемого ванной, заканчивались вровень с полом, в некоторых местах украшенные мягкими прорезиненными подушечками-подголовниками; на одной из стен висела картина с любопытной русалкой, а напротив нее был трамплин. Едва закрылась дверь, из большого золотого крана хлынула горячая вода, наполняя воздух в помещении ароматным паром. Сириус, не тратя время на разглядывание чудесной комнаты, быстро раздевался, небрежно бросая одежду прямо на пол, не заботясь о ее сухости. Его взгляд был прикован к трамплину. Римус улыбнулся, довольный, что смог обрадовать друзей, и подошел к одному из шкафов, аккуратно развешивая свои вещи. Джеймс же в это время, быстро, словно привыкнув, подобрал с пола одежду Блэка, бросил на скамейку и начал раздеваться сам. Он не успел еще до конца расстегнуть рубашку, когда Сириус с радостным боевым кличем сиганул с края трамплина в воду, шумно расплескав ее. Вынырнув, парень довольной звездочкой лег на воду, закрыв глаза и напевая мотив какой-то рок-баллады. Римус в одном белье подошел к многочисленным кранам и открыл один из них. Полилась густая белая пена. Джеймс тут же оказался рядом: — А эти зачем? — С сапфиром мыльные пузыри, с корундом — розовая вода, яшма — еще пузыри. Тот, который с изумрудом, кажется, хвойный экстракт, аметист — настой лаванды, а остальные не помню, если честно. Джеймс повернул ручку, украшенную полупрозрачным голубым опалом, и из крана полилась сверкающая тысячами блесток вода, еще одну — и ванна стала наполняться молоком. Поттер еще не успел наиграться, когда Сириус брызнул ему в лицо, нетерпеливо напомнив о себе. Парень снял перепачканные пеной очки, вытер лицо тыльной стороной ладони, и, быстро избавившись от трусов, прыгнул в ванну прямо с бортика, стараясь потопить друга. Вода выплеснулась за край, красиво бликуя на мраморном полу. Римус рассмеялся, глядя на потасовку, поднял очки Джеймса с пола, брезгливо ногой отодвинул его белье подальше от края бассейна, и вернулся к шкафчикам. Закончив раздеваться, он достал несколько свечей, зажег их и расставил у бортиков ванны, глубоко вдохнул их сладкий запах и, удовлетворенный, медленно опустился в воду, постепенно привыкая к ее температуре. Он устроился на тянущейся вдоль стены ванны скамье из белого гладкого камня, блаженно откинувшись на одну из подушек, и только в этот момент заметил, что шутливая драка уже закончилась. Удивленный внезапной тишине Люпин оглянулся и увидел друзей страстно целующимися. Сириус прижимался к Джеймсу, обвив его талию ногами и вцепившись в волосы руками. Там, где расступалась пена, сквозь мутновато-белую молочную воду, можно было увидеть, как непристойно руки Поттера сжимали ягодицы друга. Они целовались жадно и грубо, кусая губы друг друга и тут же слизывая боль. Джеймс сделал слепой и неуверенный шаг назад, за ним еще один и так, пока не споткнулся о ту же скамью, неловко опустившись на нее. Вода с плеском растеклась по полу за его спиной, оставляя за собой островки пены. У Лунатика перехватило дыхание. К этому моменту их поцелуй был уже не просто страстным, он был безудержным и развязным, словно двое нарочито красовались перед готовым под землю от стыда и ужаса провалиться Римусом. Сириус сидел на бедрах Джеймса, все также прижимаясь к нему. Одна рука Поттера крепко сжимала их стоящие члены, медленно двигаясь вверх-вниз, пока вторая быстро и собственнически скользнула между ягодицами Сириуса, мягко касаясь чувствительного колечка его ануса. В этот момент, Блэк протяжно застонал, прервав поцелуй и запрокинув голову, подставляя губам Джеймса шею. И этот возбуждающий образ, навсегда отпечатавшийся в памяти Римуса, стал для него последней каплей. Люпин резко вскочил и вылез из ванны, опасно едва не поскользнувшись. — Я… Я. Я! Я подожду вас за д-дверью! — готовый потерять сознание от смущения Лунатик заикался, как нервный ребенок, и поспешил к шкафчикам, путаясь в ногах и закрывая глаза руками. Сириус и Джеймс среагировали одновременно. — Нет! Словно оглушенный, Римус замер, не решаясь оглянуться. В ванной повисла звенящая тишина, Люпину казалось, что его сердце стало барабаном и его стук способны услышать и друзья в ванне. Кто-то с тихим плеском вышел из воды. Спустя пару секунд рядом с ним встал Джеймс, неуверенно касаясь плеча друга. — Прости, тупая вышла шутка. Мы не должны были так себя вести. Просто. Увлеклись. Лунатик присел на корточки, сгорбился, обняв рукой себя за колени, и начал рисовать на мраморе узоры капельками воды. В этот момент он выглядел особенно уязвимым и потерянным: под тонкой, почти прозрачной бледной кожей выступали кости — при желании Джеймс мог бы пальцами пересчитать торчащие позвонки; сетки серых и буро-розовых шрамов покрывали тело то тут то там. Не решающийся поднять голову и посмотреть на друзей, он весь был словно воплощение одиночества, как во времена до Мародеров. — Это не шутка. — голос Люпина прозвучал очень тихо и сипло, словно он боялся произносить эти слова — Это не шутка… Я же не Питер, я же вижу. Я не все понимаю, особенно то, что касается еще и Лили, но я решил принять вас такими. Ведь для вас это не шутка. Но я… Я стараюсь, но мне… Мне тяжело. Римус громко вдохнул, прикусил губу и зажмурился. — Вы есть друг у друга и это больше, чем у кого-либо еще из нас. А ведь мы Мародеры. Нас должно быть четверо. А теперь словно есть вы двое и мы с Питером вокруг вас. Это ранит и злит. Я поэтому не хотел брать вас сюда, знал, что вы займетесь чем-то подобным. Мерлинова борода, вы же все время этим занимаетесь! — вспыливший Лунатик сбросил руку Поттера и резко вскочил, выпрямляясь и поворачиваясь к друзьям. И в этот момент они заметили и его колом стоящий член. Осознав, на что смотрят Джеймс и Сириус, Римус мгновенно густо покраснел, понимая, в какой неловкой ситуации оказался. Но, не смотря на испытываемый стыд и неловкость, возбуждение никуда не уходило и дышать от этой гремучей смеси чувств становилось все сложнее. Ощущая, что вот-вот потеряет сознание, Лунатик попытался отступить: — Я пойду. Мне надо уйти. Но, сделав шаг назад, он уткнулся спиной в грудь Джеймса, мягко перехватившего его поперек живота одной рукой и второй нежно взявшись за его подбородок. Будучи на голову выше Люпина, Поттер уверенно заглянул в его глаза, улыбнулся и накрыл его губы своими. Ноги Лунатика подкосились, а в груди словно взорвалась волшебная хлопушка. В происходящее не верилось. Губы Джеймса были такими мягкими и нежными, словно касались святыни, это было совершенно не похоже на его поцелуи с Сириусом, случайным свидетелем которых Римусу доводилось становиться и которые он порой, смущаясь и кусая подушку, представлял себе по ночам, плотно задернув шторы балдахина кровати. Он отдался долгожданному поцелую, зажмурившись от удовольствия, и в этот момент почувствовал, как головки его члена мягко коснулись чьи-то теплые губы. Римус распахнул глаза и, разорвав поцелуй, с ужасом уставился на устроившегося пред ним на коленях Сириуса, нежно ласкающего его. — Нет! — Римус попытался вырваться, крепко сжал ноги и вцепился руками в длинные волосы Блэка, пытаясь оттолкнуть его. Бродяга недовольно зашипел: — Джейми… Больше ничего говорить не понадобилось. Сильные руки Поттера требовательно сомкнулись на запястьях Люпина, вынуждая того разжать пальцы. Спортсмен Джеймс легко одной рукой прижал тоненькие руки друга к его груди, стальной хваткой удерживая хрупкие запястья. Второй он крепко перехватил ногу Римуса под коленом, без усилий, не смотря на оказываемое сопротивление, отодвигая и поднимая ее, давая больше доступа к члену ухмыльнувшемуся Сириусу. В этот раз Блэк не стал дразнить и нежничать и, крепко держа друга за бедра, заглотил его орган целиком, позволяя тому почти без сопротивления скользнуть глубже. У Люпина перехватило дыхание. И в этот момент Сириус сделал невероятное — мышцы в его горле перекатились, словно он пытался сглотнуть, и чувствуя восхитительное давление на своем члене, Римус громко и глубоко застонал, не в силах больше сдерживаться и сопротивляться. Джеймс довольно улыбнулся и нежно поцеловал основание шеи друга, чувствуя, как тонкая, молочно-белая кожа вибрирует от издаваемых сладких звуков. Словно проговаривая алфавит он рисовал узоры губами и языком, поднимаясь все выше, к маленькому заостренному, как у пикси, ушку. Когда его зубы, мягко, играючи, сомкнулись на мочке уха Люпина, тот, уверенный, что физически не способен испытывать большего удовольствия, понял, как глубоко заблуждался. Ноги окончательно отказались держать Лунатика, и он марионеткой с перерезанными ниточками повис в руках Поттера. Поняв ситуацию, Джеймс отпустил его руки и ловко перехватил его за второе колено, широко разводя ноги Римуса на радость Сириусу. Ослабевший Люпин поднял освобожденные конечности и легко обнял Поттера за шею, пальцами одной зарываясь в его непослушные вьющиеся волосы. Джеймс вновь целовал его, но уже более требовательно, чем раньше, и Римус послушно открыл рот, впуская наглый язык. Движения Сириуса были уверенными и размашистыми, он то выпускал член Лунатика изо рта, смыкая губы на самом кончике и посасывая головку, то глубоко заглатывал обратно, позволяя органу скользить в его горле. Руки Блэка в это время ласкали мошонку друга, а длинные пальцы мягко давили на чувствительную точку прямо за ней и на каждое прикосновение Римус реагировал, вздрагивая, как от электрического заряда. Люпин разорвал поцелуй и, ошалело глядя в глаза держащему его Джеймсу хрипло прошептал: — Я… Я сейчас… Джеймс понимающе улыбнулся и заткнул его поцелуем. Римус кончил, когда Сириус в очередной раз надавил языком на уздечку, вытащив член изо рта. Сперма брызнула прямо на лицо Блэку, испачкав щеку, лоб и волосы и чудом не попав в глаз. Довольный Бродяга встал напротив друзей и вытер лицо ладонью, а затем, прямо на глазах у находящегося в полуобморочном состоянии Люпина протянул руку Поттеру и тот охотно облизал его грязные пальцы. Глядя как покрасневшие, припухшие от поцелуев губы скользят по коже, собирая белесые горькие капельки, Лунатик почувствовал, что снова возбуждается и умоляюще посмотрел на Сириуса. И тот наконец-то поцеловал его. Джеймс поднял Римуса, как принцессу, прерывая поцелуй под недовольное мычание, и понес его к ванне, медленно опустился с ним в воду и устроил на скамье, неуверенно отпуская, готовый в любой момент подхватить его снова, если друг таки отключится от переизбытка чувств. Шедший в полушаге от них Блэк повернулся спиной и, на манер маггловского Спасителя раскинув руки, упал в воду, обдав друзей волной воды. Вынырнув Сириус убрал мокрые пряди волос за уши и приблизился к Люпину, обхватывая его лицо ладонями и нахально улыбаясь. — Ты же не думаешь, что мы закончили, Рем?.. Они снова целовались. Такого Римус не мог представить даже в самых смелых фантазиях. Блэк нависал над ним, упершись коленом в скамью между его ног, нежно перебирал пряди его волос на затылке и целовал, лаская языком его губы. Джеймс в это время сел на бортик ванны и довольно наблюдал за друзьями, медленно скользя рукой по своему члену. В какой-то момент он перекинул ногу так, чтобы Лунатик и Бродяга оказались между его ног, и положил руки на их затылки, словно направляя поцелуй. Руки Сириуса опустились на грудь Люпина и сжали чувствительные соски, вызвав у того очередной бесстыдный стон. Блэк улыбнулся и, в этот момент, Джеймс, крепко держа друга за затылок, подтянул его к себе, прижимаясь губами к его рту. Римус понял, что буквально зажат между двумя членами. Глядя снизу вверх на то, как целуются его самые близкие люди, он закусил губу, задумался на пару секунд, а затем робко и неуверенно коснулся языком члена Сириуса. Бродяга вздрогнул и удивленно посмотрел вниз, Лунатик отпрянул было, но, решившись, заглянул в глаза Блэку и взял его член в рот так глубоко, как только мог, и начал медленно двигаться. — Твою ж… Это охренительно, Рем. Только не останавливайся, умоляю тебя. Сириус закрыл глаза и протяжно застонал в такт движениям друга. Джеймс вновь накрыл его губы поцелуем. Получив такую реакцию Римус стал куда увереннее и крепко обхватил рукой член Поттера. Теперь от его действий стонали уже двое. Сириус оперся руками на плечи Лунатика и начал двигаться в желанном темпе. Люпин почувствовал сопротивление внутри себя и вздрогнул от рвотного рефлекса, когда руки Джеймса обхватили его голову, помогая правильно наклониться и вытянуть шею так, чтобы горло расслабилось и член мог скользить в нем, не вызывая неприятных ощущений. Бродяга застонал еще громче, двигаясь все быстрее. Вот только ласкать член Поттера стало неудобно и Римус решительно вывернулся, пытаясь выбраться из пошлых объятий. Сириус разочарованно зарычал: — Что такое?.. — он явно очень плохо скрывал эмоции от почти достигнутого оргазма. Не утруждая себя ответом, Люпин повернулся к друзьями, обеими руками взялся за их возбужденные органы и начал ласкать их. На секунду он задумался, что, пожалуй, в этом он знает толк — дрочить близким было почти также, как самому себе, разве что внутри зрело не разочарование и пустота от одиночества, а теплое, лестное чувство восторга, вызванное мыслью о том, сколько удовольствия он дарит друзьям. Затем, убедившись что двое, вновь увлеченные поцелуем, достаточно близко друг к другу, Римус широко открыл рот и позволил проникнуть в него обоим членам одновременно. Джеймс едва не задохнулся от восторга, когда губы Лунатика коснулись головки. Бродяга протяжно застонал. Ощущение близости плоти Поттера и губ Люпина одновременно срывало крышу. — Теперь я понимаю, почему тебе это так нравится, Джейми… Джеймс хрипло застонал и едва слышно ответил: — Так еще не было никогда… — Ублюдок… — Сириус вновь прижался к его губам. Через какое-то время Римус начал замедляться. С непривычки челюсть болела, да и голова начала кружиться от недостатка кислорода и постоянных ритмичных движений. Поттер заметил это первым, мягко остановив друга. — Хватит. Ты устал… — Он медленно соскользнул вниз, в теплую воду, и нежно поцеловал Люпина — Закончишь руками? Лунатик смущенно кивнул, стараясь не выдавать разочарование то ли сменой позы, то ли самим собой. Рядом устроился Сириус, вновь запуская руку в его кудри, и позволяя руке Римуса обхватить его член покрепче. Целоваться втроем было странно и непривычно. Было тесно и мокро и три языка сплетались в причудливом танце в центре, где каждый старался доставить как можно больше удовольствия остальным. От мраморных стен в последний раз отразились громкие протяжные стоны и Лунатик почувствовал как почти одновременно члены в его руках вздрогнули, выпуская в воду тонкие струйки спермы. Прошло не мало времени, прежде, чем они отдышались и успокоили сердца и мысли. Поттер лениво лежал на воде, медленно дрейфуя от бортика к бортику, Блэк сидел, откинувшись на подушку и уйдя в свои мысли, а Люпин смотрел на них, лежа у края на боку и положив голову на вытянутую вдоль пола руку. Только сейчас он заметил, что нахальная русалка, не редко дразнившая его до этого, смущенно закрыла лицо хвостом, но то и дело любопытно выглядывала, явно довольная тем, что ей довелось увидеть. — Покурить бы сейчас… — тихо простонал Сириус. — Не смей. Только не здесь. Даже не думай. Если у меня будут проблемы из-за твоего курева… — Да-да, ты меня не простишь, помню. — Здесь везде защитные заклинания. Если будет дым точно примчится завхоз и я не думаю, что этого бешеного старика остановит засов, а если он увидит нас втроем… Джеймс встрепенулся и подплыл ближе к Римусу, заглянул ему в глаза и нагло, словно научившись у Сириуса, улыбнулся: — Пятнадцать минут назад тебя не смущала перспектива быть застигнутыми, а это, знаешь ли, куда большая проблема, чем курение в школе… Люпин залился краской и вскочил. — У-у-уже за полночь. Давайте собираться, я хочу спать! — он вылез из ванны и пошлепал к шкафчикам, оставляя за собой мокрые следы. В спину ему раздалось несколько тихих смешков. Римус стоял спиной к друзьям, быстро и сердито одеваясь. Впрочем, злился он уже гораздо больше на себя, чем на них, злился на глупую реакцию и еще больше злился за каждую секунду, что не мог повернуться к ним и еще раз поцеловать обоих. Джеймс, стоя в одних пижамных штанах, мягкими движениями вытирал волосы сидящего перед ним Сириуса. — Знаешь, я тут подумал о твоих словах… Если все так, тогда нам, наверное, стоит и с Питером… Глаза Сириуса округлились. — Нет. Нет! Нееееееет!