Ворон Её Величества

      Серые здания уходящие далеко в небо рассекающие сероватые облака возвышались над твёрдым тёмным асфальтом. Тусклое и бледное небо создавало ощущение словно оно обтянуто пыльной плёнкой, на нём показывали рекламу с помощью голограмм.        Не единой живой души, и так казалось только с первого взгляда, а на самом деле люди ходили по тонким, но длинным многочисленным мостам, которые перетягивались между сотнями небоскрёбов.       На главной площади представляющую из себя плоский квадрат на одном из высоток собралось не менее тысячи людей смотрящих на огромный голограммной экран повешенный чуть дальше от здания. Многие являлись обычными зеваками, услышавшие об открытой конференции. Они были разных возрастов: то детишки дошкольного возраста с матерями, то ветераны прошлой войны, длившейся годами.        Шум, гам и разговоры сразу же утихли, когда послышался громкий звук оповещающий о начале конференции.       На экране высветился немолодой мужчина со сложенными ногами, подперев щеку протезом руки. Яркий белый имплант на его голове круглой формы говорило о его высоком статусе. Это был президент Де Лью Прокс.       — Приветствую вас, жители Тафтон-сити. Сегодня нам объявили о перемирие между Караладнарией и нашей страной.       — То, что он сказал — это абсолютная правда. — Объявил неожиданный человек с роботизированными ногами и присел на ближайшее место рядом с Проксом.       Оба правителя начали втирать что-то про совместный проект, который должен укрепить их отношения, но это уже было лишним. Люди обеих стран не обладали хорошей эмпатией, но не смотря на это, они тоже понимали, что на выборах надо бы выбрать других предводителей.       Поднялся ещё больший шум. Такая новость была самой нежданной, ведь две большой страны вели войну не меньше девяноста лет.       — Не может быть…       — Ура! Ей!       — Эй! Вы оба реально думаете, что мы проверим в эту чушь собачью!?       — Наконец-то мы заживём!       — Мам, они и в правду так тупы?       — Я против! Мой сын воевал за нас и погиб на поле битвы!       — Это же немыслимо!       Шумы и споры людей всё увеличивались. Народ разделился на три группы: те, кто рады такому событию, те, которые негативно отнеслись к данной новости, и те, кто откровенно смеялись над президентами. Понять их можно, ведь с самого детства многим прививали нацизм и разрешали нападать на беженцев из конфликтуемой страны.       Среди этих многочисленных людей была лишь одна, которая с искренним ужасом стояла посреди платформы.       Светлый имплант золотого цвета в форме звезды был доказательством того, что она управляла целым батальоном. Она воевала с Калараднарией долгие годы, проливала чужую кровь, теряла жизни быстрее, чем песок просачивался через её пальцы.       Голова была гладкой, словно поверхность чистого яйца, не видно было ни одной волосинки. Карие глаза, кои были наполнены тоскливыми и прочими эмоциями были словно две деревянных, круглых дощечки, не прошедшие обработку.       Костюм облегающий, белый с голубыми полосками и чёрными частями, строгие лакированные белые туфли. Простота, и ничего больше.       Имени у неё, как токовой, не было. Был лишь порядковый номер — «666», цифра антихриста, зверя. Поставили этот порядковый номер не по порядку, а с горяча, когда все были в стельку пьяные и тогда произошёл спор: может ли человек с таким номером выжить?       До чего же дотошно осознавать, что у тебя больше нет власти над людьми больше нигде, кроме как в стенах и пределах высших чинов. Она была рождена и специально обучена для этой долгой войны длиною в век. Была закалена настолько, что ни одна буря не вызовет болезнь, ни одно торнадо не занесёт её дальше километра.       — Не огорчайтесь так, наше перемирие означает только процветание обеих стран и счастливую жизнь граждан. Мы зарыли топор войны, теперь можем развиваться быстрее. Наши империи враждовали более чем сотню лет, и смею предположить, что вы тоже устали от этой суматохи. — Выдвинул свою речь президент Фа Де Коди. Каждое слово было пропитано фальшем и отдавало притворством.       Жители Тафтон-сити были настолько отчаянными, что готовы были принять всю ту выпоротую чушь, которую придумали на ходу, и даже не пытались это скрыть, слова показались бы абсурдными даже ребёнку.       К сожалению, власть — это рычаг давления на подчинённых, обычных граждан, так же как и деньги, которых куча у этой власти. У каждого есть своё место, но шестьсот шестьдесят шестая только что лишилась своего тёплого местечка рядом с остальными генералами. Хотя наверняка её старые знакомые носители звёзд на виске тоже понизились в должности.       — №666, вас вызывают в четырнадцатый кабинет отделения Беты. — мысленно позвали её, от чего чуть зазвенело в ушах — имплант надо бы поменять. Виной вечных беспокойств был он же (имплант), который лишь доставлял приказы верховников, но не отправляло ответ приказанному. Сказать честно, отчасти бесполезная вещь, которая пригодится разве что отправителям, но никак не подчинённым.       Горько выдохнув, женщина выдвинулась, вызвав лифт у которого были прозрачные стены и расположен он был прямо по среди улицы, но не мешало людям. Таких было куча, на каждой улице стояло по две-три штуки, и предназначались они для обычных граждан.       Неприятное чувство в солнечном сплетении съедало заживо изнутри, словно пытаясь потянуть назад. Чувство самосохранения било по всему, чему только можно, отдаваясь неприятной щекоткой, но нельзя просто не прийти, а то придут уже к ней. Приходилось силой заставлять себя наступать ногами вперёд и не разворачиваясь сорваться на бег, убегая в сторону дома.       — «Это явно что-то связанное с той конференцией.» — догадывалась она, строя всё больше теорий на тему вызова. Нет, конечно её вызывали, но не в моменты, когда не нужны военные силы. На счёт шпионажа и думать не о чем, ведь это не по её специальности, и звать её по этим целям бессмысленно.       Куча вопросов застревало в её голове, не смея выходить от туда, она шла, уткнувшись взглядом в асфальт. Из раздумья её не могло вытащить, разве что большая Годзилла, но этому не бывать.       Подняв свой взгляд, перед глазами женщины предстал ещё один громадный небоскрёб, который отличался от остальных только толщиной и ровной формой, без труб и мостов — лишь стёкла и ровный, словно в линейку расписанный бетон. Ничего броского, лишь простота и ничего больше.       Глотнув вязкий ком в горле, кареглазая шагнула, а затем ещё и ещё, пока не дошла до входа. Открывая лёгкую титановую дверь, та пустилась бродить по коридорам, зная куда именно ей надо. Здесь каждый этаж — отдельный отделение, которые специализируются на разных вещах, что порой бывают никак не связаны друг с другом.       В узких ходах было тесно, но куча людей проходило мимо неё, каждый третий волочился с грустным взглядом и с коробкой вещей в руках. Было тяжело осознавать, что её либо уволят, либо переведут в другое отделение.       Увидев перед собой красную дверь, та снова задумывается, игнорируя пациентов и возмущающихся работников, чей путь она перегородила. С нервным вздохом, она зашла внутрь лифта. Не обратив ни малейшего внимания на лифтёра, та сама нажала на нужную ей кнопку и прислонилась к стене, смотре себе в ноги.       Ждать пришлось долго — полминуты, но тем не менее невозмутимо вышла из тесной кабины и вошла в большое и светлое помещение. Несколько портретов, вывешенные на стены медали и кубки на полках, огромный круглый ковёр алого цвета, и лишь один стол над которым сидел долговязый мужчина с чёрными как смоль волосами и синяками под уставшими тёмными, словно ночь глазами. Серьёзный серый костюм не придавало гордый вид, а лишь усугублял тощую фигуру, делая двадцати девятилетнего босса ещё более жалким на вид. Негативная аура так и сочилась из всех щелей, показывая всю усталость и сущность Сэра Аббаса.       Несмотря на столь неподобающий вид босса, который должен внушать сплочённость, он мог любого парализовать своим взглядом. Аппонент деревенеет и чисто физически не может как-то нагрубить председателю военных услуг.       — Долго же тебя пришлось ждать, шестьсот шестьдесят шестая. — хриплым и грубым голосом произнёс Сэра. Монотонность сочиталась из каждой буквы, не меняя интонацию и расстягивая все слова.       Женщина чуть напряглась от слов председателя.       — Прошу просить за мою некомпетентость. Я хотела бы спросить, по какому поводу вы меня вызвали?       — Шестьсот шестьдесят шестая, а я думал, что ты сможешь и сама догодаться.       — У меня уже есть предположения, председатель. Неужели я выполнила свой долг?       — Долг ты не выплатила... — вздохнул мужчина, поправив осанку, положив ногу на ногу, сцепив руки и тяжело вздохнув. Локти его находились на подлокотники.       Председатель достал некий пульт, напоминающую обитель десяток кнопок одинакового размера, в одном порядке и все одного серого цвета. Цифры на кнопках словно были вбиты в них ещё давно, где-то лет десять-двадцать назад.       — Война окончена, шесть шесть шесть... Ты теперь нам не нужна, — от этих слов на душе кареглазой замерцали блики. Она ждала этих слов столько лет.       Теперь, когда война окончена, она сможет пойти куда угодно, завести животное и жить полноценной жизнью. Эти мысли не давали девушке нормально стоять на месте, ей хотелось бегать, прыгать и говорить все о своем счастье.       — Ты стала бесполезной, а значит от тебя надо избавляться. Я и так ненавидел тебя всей душой с самого твоего рождения, так что, — эти слова обладательница золотого импланта не слышала, ликуя в душе. — Пока.       Палец надавил на кнопку с тремя шестёрками, наблюдая, как безвольно падает женское тело на пол. Имплант выгорел, содержимое мозга стекало по полу, но тут же вызванные санитары быстро всё убрали.