Давняя подруга

Утром, когда Блейн решил проветрить свои старые косточки и выволочь себя на улицу, эта идея показалась ему хорошей. Стояла чудесная солнечная погода, впервые за долгое время, и даже ему, привыкшему к затворничеству, не хотелось сидеть дома. Но он даже не думал, что эта прогулка отнимет так много сил. Собраться, выйти из дома, доковылять до парка, находящегося неподалеку — и все, коленки болят, а ноги жутко сводит. Ладно хоть рядом была свободная скамейка, а то он разлегся бы прямо на асфальте. А чего ожидать, когда тебе девяносто четыре? Уж точно не пышущего здоровьем организма. В парке многолюдно. Дети играют на игровой площадке, бегают, смеются, радостно кричат, но это не раздражает. Даже наоборот. Наполняет душу теплом. Сейчас все хорошо и беззаботно. По крайней мере в этом парке. И уже становится не так одиноко. Блейн вспомнил свою жену. Его прекрасную Одетт. Он встретил ее через пару лет после пожара в Доме мадам Розетты, такую спокойную, добрую и жизнерадостную, она была будто его спасением, его музой и той, кого он так долго ждал. И позволил ей войти в его жизнь, переехал вместе с ней во Францию. И не пожалел ни разу. Они прожили душа в душу сорок лет, пока смерть не разлучила их. Ирония. Она была старше на пять лет, а умерла все равно раньше него. А он снова остался один. А до неё была Руби. Девушка, что так внезапно появилась в Доме, легонько подтолкнула Блейна к выходу из своей каморки, помогла вернуться к жизни, помогла простить себя, стала настоящим другом, а потом также внезапно исчезла, оставив после себя только прощальное письмо. Он не злился, но переживал за нее. И был ей благодарен. Продолжи он свою затворническую жизнь, утопая в вине за то, чего не мог изменить, встретил бы он Одетт? Поженились бы они? Вряд ли. И вот в погожий денек он сидит один в парке со съедаемой сердце тоской и мучающим его одиночеством. Он устал жить. Слишком много несчастий пережил, слишком много людей потерял, даже любимой работой больше не может заниматься, а смерть все никак не хочет его забрать. Как будто в насмешку. Может ей нравится смотреть на его мучение и отчаяние? Он живет уже непозволительно долго. Приятный ветерок качает зеленые листья, отрывает несколько и несет вдаль. Блейн следит за ними и замечает пару недалеко от себя. Сердце пропускает удар. Он видит Руби, все такую же молодую и красивую, звонко смеющуюся, запрокинув голову. Обнимающий ее за талию темноволосый мужчина улыбается в ответ, и нежность в его взгляде говорит громче любых слов. Они любят друг друга. Блейну хочется подойти, поздороваться, спросить, что случилось тогда, после пожара, узнать, почему она ушла, но он осознает, что это всего лишь призраки прошлого все никак не могут его отпустить. Это не Руби. Сходство между ними невероятное, да, но Руби уже перевалило за семьдесят, это если она вообще еще жива. Может, это ее дочь? Да, наверное, дочь. Слишком уж похожи. Девушка поворачивает голову и встречается с его взглядом. Что-то в ее лице меняется, и Блейн готов поклясться, что она его узнала. Но это же невозможно. Наверно, он просто ее смутил. Старый дурак. Блейн улыбается и кивает, как бы в знак извинения, но отвести взгляд не может. Девушка будто о чем-то размышляет, а затем что-то говорит мужчине. Он кидает мимолетный взгляд на Блейна и возвращает свое внимание девушке. Она уверенно кивает. Мужчина оставляет легкий поцелуй на ее губах и уходит, а девушка подходит к Блейну. Вот черт. — Извините, я не хотел вас смущать, — сразу говорит он. Его проблемы не должны беспокоить других. — Не извиняйтесь, все хорошо, — отвечает девушка с теплой улыбкой. Она будто рада его видеть. Или Блейну только так кажется. — Я присяду? — спрашивает она, и Блейн неожиданно для себя кивает. Все-таки он очень давно ни с кем не говорил. А с этой девушкой ему очень хочется пообщаться. И тем не менее повисает неловкое молчание. — Ваш партнер ушел. Он обиделся? — Нет, — с ухмылкой отвечает она. — Просто Джон удивился, что я хочу поговорить с вами, и решил не мешать, вот и все. А я все никак не могу придумать с чего начать диалог. — Вы хотите со мной поговорить? Почему? — удивляется Блейн. Это уже странно. И звучит, будто они давние знакомые. Хватит. Это невозможно. Он просто видит то, что хочет видеть. — А почему нет? — легко говорит она. — Я думаю, вы хороший человек. И сидите тут один. Это неправильно. Но если я мешаю, то я уйду, — быстро добавляет девушка. — Нет, не уходите. Все в порядке, — быстро отвечает Блейн и даже удивляется самому себе. — Вы похожи на мою старую подругу. Поэтому я на вас смотрел, — тихо говорит он. — Как вас зовут? — только и спрашивает она. — Блейн. А вас? Она молчит слишком долго для такого простого вопроса. — Теодора, — наконец произносит девушка. Блейн чувствует небольшое разочарование. С чего бы? Неужто он и вправду ждал, что она скажет Руби? Как глупо. — Рад знакомству, Теодора. — Я тоже. Вы скучаете по своей подруге? Вопрос в лоб. Как будто она знает, что они больше не общаются. — Да. — прямой вопрос, прямой ответ. — Она была очень доброй и открытой для мира. Помогла мне, принесла покой в мою душу. А потом внезапно исчезла, ее какое-то время даже считали погибшей, пока я не получил письмо. Наверное, ей тоже нужна была помощь, но она предпочла сбежать. Я ее не виню. Но хотелось бы знать, что с ней было все хорошо. — Я уверена, с ней все хорошо, — тихо отвечает Теодора, смотря на свои колени. — Наверняка, она просто не могла обратиться к вам за помощью. Не потому, что вы бы отказали, а потому что не могли помочь. Вы были ей дороги, — заканчивает она, часто моргая. Будто сдерживая слезы. — Откуда вы знаете? — Она же оставила письмо. Попрощалась как могла. Это звучит логично. Не то, чтобы Блейн сомневался, но все же. Он решает сменить тему на чуть более позитивную. — Отчасти благодаря этой подруге я встретил свою жену. — О, так вы женаты, — восклицает девушка. Ее радость искренняя, настоящая, и Блейн задается вопросом, почему незнакомая девушка так этому радуется. Это приятно, конечно. И наводит на некоторые мысли. — Был женат, — поправляет он, и видит в ответ сочувствующий взгляд. — Инфаркт. Но мы прожили счастливые сорок лет. И я очень за них признателен. Они ненадолго замолкают. — Можно я задам вопрос? — спрашивает Блейн и после кивка продолжает. — Как зовут вашу мать? — Аманда, — спокойно отвечает Теодора, и Блейн пытается скрыть разочарование. Как же так? Говорят, что у каждого человека на планете есть несколько двойников. Наверно, это тот самый случай. Ну или быть может реинкарнация? Чем черт не шутит. Но что-то есть в этой девушке такое знакомое, такое близкое и родное, что отметаешь все мысли о реинкарнации и двойниках. Это Руби, как бы невозможным это не казалось. Когда как не в старости, начинаешь снова верить в сказки? Верить в невозможное. И Блейну так хочется поверить. Может, получится в этом убедиться? — Чем вы занимаетесь? — спрашивает он. — Я журналистка. А вы? — Был портным. Шил наряды для шоу бурлеска. Сейчас шить не могу. Артроз, — говорит он, показывая руки с шишковатыми суставами на пальцах. — Сочувствую. Ваши наряды были потрясающие. Вы очень талантливый. — А вы, уверен, хорошая журналистка. Она звонко смеется. — Ну вы и льстец. Вы же даже ни одной моей статьи не видели. — Как и вы моих костюмов. Теодора замирает, а потом кивает. Рядом пробегает мальчишка с воздушным змеем в руках, и на Блейна накатывают воспоминания. Вот они сидят с Руби во время обеда на лужайке в похожем парке, и он учит ее запускать змея. Как она злится, что не получается с первого раза, и как радуется, когда он все-таки парит в небе. А вот они с Одетт запускают воздушных змеев вдвоем. Ее даже учить не надо было, и получилось с первого раза. Вспоминает, как они, обнимая друг друга, наблюдали за их полетом. Какую легкость чувствовали. Глаза начинает щипать. Как же он скучал. — Не хотите запустить воздушного змея? Будто воздух из легких вышибли. Как? Как она узнала? Нет, не тот вопрос. Как она до сих пор жива и молода? Она нашла способ жить вечно? Эликсир молодости? Блейн не понимает, не знает, как спросить правильно, да и как об этом спросить, чтобы не выглядеть сумасшедшим? Он просто продолжает смотреть на Теодору. Видит знакомые черты, тот же задор в глазах, ту же улыбку. Как будто они расстались только вчера. Но прошло больше пятидесяти лет! Как это возможно? Да к черту. Если судьба смиловалась и послала ему в утешение старого друга, человека, который был когда-то близок, какая разница как? — С удовольствием, — с радостью говорит он. — Но запускать, конечно же, будете вы. Теодора кивает и идет к прилавку со змеями. Покупает красный (как тогда в Италии), и после всех манипуляций садится снова рядом, наблюдая за змеем, парящем высоко в небе. Блейн уже и забыл, какие чувства приносит это занятие. Чувство свободы. Легкости. Беззаботности. Он переводит взгляд на Теодору, или Руби, или черт знает, как ее зовут на самом деле. — Руби? — осторожный вопрос, просто чтобы уточнить. Чтобы убедиться. Легкий кивок и теплая улыбка в ответ. — Как же это возможно? — тихо спрашивает Блейн. — Как выяснилось, в этом мире возможно все, — с грустной улыбкой отвечает Теодора. Голова разрывается от вопросов, на которые она все равно не ответит, но кое-что он все-таки хочет знать. Он вспоминает мужчину рядом с ней, ее смех и не может не спросить. — Так у тебя все хорошо? Глубокий вздох. — Да. Были тяжелые времена, но сейчас все хорошо. Наверно, впервые за очень долгое время, — усмехается она. — Я рад. Правда. Она улыбается тепло, счастливо, и у него на душе становится чуть легче. — Ты расскажешь, что было с Домом Розетты после пожара? И как сложилась твоя жизнь? — осторожно спрашивает Теодора. Конечно, он расскажет. — А ты расскажешь, как сложилась твоя жизнь? — понимает же, вряд ли, но как не спросить об этом. Секунда, и неожиданно девушка кивает. Ей нечего бояться, Блейн поверит во все, что она скажет. Сложно не поверить в то, что видишь своими глазами. Воздушный змей продолжает парить в воздухе, пока давние друзья, которых так неожиданно и внезапно заново свела судьба, говорили и говорили, ни на что не обращая внимания.