«о-о-о, какие люди. здаров, дядь, здаров. англичанин ты, конечно, пиздец»
Алишер ответил голосовым, буквально через несколько минут. Интонация хриплого голоса говорила об определённой мере опьянения «короля маркетинга».«таки прислушался к «мог бы написать, но ты базаришь в Интернетике?»
«хочешь считать так — считай так» «считаешь же с какого-то хера, что мне сорок три» Мирон не хотел признавать, что его это как-то задело. «Тридцать семь, чёртов инфантил. Где мой хэппи-мил?» — Алишер будто специально забил на эти строчки, прослушав за очередным бокалом лишь второй куплет про себя. Да и не так долго Окси покидал рэп-игру, чтобы отстать с пониманием её теперешнего течения — хоть и с определённой долей скепсиса.«ебать, а те не сорок три? сорян, но мышление у тя прям старпёрское. а если без рофлов — кто вообще будет проверять?»
Фёдорову нечем было возразить. Даже если и проверят — спишут на намеренный «рофло-стёб» от Моргенштерна. Поэтому — перешёл к общей критике дисса: «ну слабо, чувак, слабо. ты реально ждёшь от меня ответки на такое? набрал избитой инфы, перемешал её с откровенным пиздежом (чекал стриминги «Красоты и Уродства»? какая тут «проёбанность»?) — и выкатил на четыре парта с пародиями на мои клипы. тебя даже Рестор задушнил»«ну ясен хуй, лысый всё по панчам с Версуса меряет. и, пиздец, когда я вообще делал диссы на серьёзных щах? я мастер перформансов — не строчек, забыл? а ты, к слову, и не подыграл нихуя»
«брал бы пример с Олежи: чё ни рофл — на всё у старичка бомбит»
Чувство зависти больно кольнуло в груди Мирона. «Поматросил и бросил» — только не в плане романтики, а по поводу рэпера, которого спровоцировал на лёгкий биф. «тут ты, конечно, быстро соскочил»«в смысле нахуй?»
«одна неделя — и ты уже переключился на Кизару»«а чё прикажешь делать, дядь? ответил фоткой в сторис, а базарящий за тру гангстер сегодня альбом дропнул. с тобой бифить, когда у тебя самого не встаёт, неинтересно нихуя»
Окси и сам это понимал — разве что выразился бы не в такой вульгарной манере. Которую, тем не менее, решил взять на вооружение: «отвечать на твои подъёбки — это бессмысленная эрекция» Он мог вполне написать и «реакция». Но ему важнее было увидеть её от Алишера, нежели просто написать словом.«бля-я-я, чувак, обидная хуйня, обидная... (на безвинную в TEASER'е ответил же с хуя-то)»
«опять стебёшься?»«естественно... с хера вообще решил мне написать?»
Вот они и подошли к тому моменту, из-за которого Мирон в принципе захотел восстановить их общение. «может, пересечёмся где-нибудь? не прямо сейчас, ближе к зиме» Он перевёл взгляд на ближайшее окно — по факту, на улице та уже была. Но суть не в этом — суть в том, согласится ли «великий Алишер Моргенштерн» поднять свою задницу и свалить из Дубаи куда-то ради него.«да без б, брат. у меня тур по Штатам, тридцатого буду разъёбывать в Нью-Йорке. залетай двадцать девятого, дам тебе наводку на отель»
Такое непринуждённое, сиюминутное согласие отозвалось в Мироне удивительно приятным внутренним теплом. «окей, жди гостей»***
— Сколько можно бухать, «мастер перформансов»? Алишер — как и условился — сбросил Яновичу координаты «пятизвёздочного», в котором его поселили организаторы. Сам Окси — как и условился — заявился в номер знакомого вполне званым «гостем». — Отъебись, дядь, — вставая с кровати, отмахивается от него Морген и отпивает свою порцию виски, морщась. — Алкоголь — моё ежедневное топливо и охуенное снотворное. «Не могу заснуть без бухла, а если выпью немного, всякая хуйня мерещится» — Мирон, к собственному удивлению, запомнил это признание Алишера из недавнего интервью. И оно, в некоторой степени, его беспокоило. — А во «Вписке» говорил, что ляжешь в рехаб на пару недель после альбома, — вспоминает он ещё одну деталь-«тире»-обещание Моргена. Который порой говорил, что не стоит верить ни единому его слову, в особенности — клятвам и обещаниям. — Да как тут лечь, ебать? — разводит он руками. — Ты со своим «полу-куплетиком», Олег со своим альбомом — с вами, блядь, только в вытрезвитель ложиться. Озвученный в качестве хохмы, подобный исход для него виделся им вполне вероятным. Мирона это беспокоило, но Алишеру было похуй. — Ответь мне без своего фирменного пиздежа, — поднимает Окси взгляд на порядком опьяневшего «рок-стара». — С кем из нас ты бы реально забаттлился? Первые секунды Морген воспринимает это с лёгкой ухмылкой, как шутку, но, встретившись с серьёзным взглядом Яновича, решает задуматься. — Хуй знает, дядь... — Он закрывает глаза, давит на веки, задумчиво мыча и дважды прикладываясь к бокалу со спиртным. — Оба вы с такими серьёзными ёблами и на серьёзных щах всё делаете... Ты хоть какие-то ответки кидаешь — Олежка исходит на желчь и просит от него «отъебаться». Он типа как девочка, к которой, как ни подкатывай, будет посылать нахуй каждый раз — а ты просто угараешь с её злой мордашки и ненавистных реплик в твою сторону. Как молодой рэпер, Алишер любил вспоминать и жёстко проходиться в треках по представительницам противоположного пола. Но если второе было для него постольку-поскольку, как обязательный атрибут, текстовый шаблон для рэп-направлений, в которых он делает музыку, то первое — вполне искреннее желание, но в отношение отдельных девушек. — А я для тебя... какая «тёлка»? Внезапная фраза Мирона ставит в ступор обоих: он сам не ожидал от себя таких вопросов (развязанный алкоголем язык сейчас решал за его мозги), а Морген, в свою очередь, начал откашливаться от попавшего в лёгкие спиртного. — Ебать, мужик, ты удивляешь. Ну блядь, если интересно... — Алишер отставляет свой виски на тумбочку и присаживается на просторную кровать рядом с Окси. — Такая, что вечно дразнит, не признаётся, что чёт ко мне испытывает — но готова распивать со мной вискарик на одной постели. Умом Мирону хотелось дать заднюю — умом, который ещё не полностью растворился в выпивке. Но набиравшее обороты подсознательное диктовало продолжать развитие темы. — И на какой тип у тебя крепче стояк? — обращается он, поворачивая голову к расположившемуся рядом Моргену. К его заросшему лёгкой щетиной лицу, к перекрывавшему левый глаз дреду со звёздочкой и к заплывшим от алкоголя, покрасневшим глазам. — На такой, что лучше возьмёт его в рот, дядь, — подчёркивая очевидность своей позиции, отвечает Алишер с характерным перегаром. После — щурит взгляд и оказывается в опасной близости к Мирону. — Я перепил, или ты подкатываешь ко мне свои еврейские яйца? А? «Буду так тебя ебать, что ты забудешь стоп-слово» — имевшая несколько иной смысл и не адресованная непосредственно Алишеру, собственная строчка обретает дополнительный, второй его слой, становясь «двусмысленной». Ровно как и смысл «МЦ, ко мне испытывающий влечение» грозился стать из фигурального буквальным. — Походу, я тоже перепил, — сдаваясь под давлением издевательского взгляда, переводит в сторону свой Окси. — Не воспринимай всё, что сказал, всерьёз. Насколько произнесённое являлось действительно серьёзным, он был не в состоянии понять — неплохо перебрал с виски, что они распили на двоих. Ему следовало протрезветь и задуматься об этом ещё раз: реально бы ему подошла роль «тёлки»? — Ахуенный совет, старичок. — Морген крепко, по-братски хлопает его по спине и подхватывает с тумбочки недопитый алкоголь, побуждая Мирона вернуться к своему. — Выпьем, чтобы больше челов к нему прислушви... прислушав... Блядь... Короче, чтоб чаще клали хуй на всё. Установившуюся между ними тесную атмосферу дополняет однократный звон стукнувшихся бокалов — и накрывается долгожданной тишиной, периодически нарушаемой тяжёлыми выдохами пьяного Алишера. — Напиши мне после тура, — просит его Окси, допивая виски. — Я лично прослежу, чтобы тебя положили и прокапали от алкоголя. Сперва Морген смотрит на него с недоумением: воспринимает озвученное, как это у них часто бывало, в качестве рофла. Но — недолго постояв под серьёзным взглядом Яновича — соображает, что тому было действительно не поебать на его судьбу и здоровье. — Ла-а-адно, — с показным раздражением соглашается он, но ставит Мирону условие: — Ток не вздумай за это время дропнуть мне ответку — у меня на них всегда встаёт, когда она от известных челов. А когда у меня встаёт... — Алишер имел в виду «прилив вдохновения». — Я не смогу успокоится, пока не выскажусь. Окси и так не собирался ему отвечать: логичной точкой с повышенным накалом страстей казался ему лишь баттл. А накидка колких панчей на еле стоящего на ногах соперника, с капельницей в руке, виделась неприятной перспективой. — Понял тебя, — Мирон встаёт с кровати, выставляет ладонь для дружеского рукопожатия. Морген, пьяно ухмыльнувшись, охотно на него отвечает. — Только не спейся в гримёрках перед концертами. — Окей. Тогда ты, дядь — не садись в тюрьму, — предупреждает Алишер, прекрасно зная «опасные» полит-взгляды Яновича. «Интегральная гипербола ректальной кибернетики», твою мать... — Выйдя в коридор, Мирон культурно резюмирует только что произошедшее.