Запомни меня

Будто ведомый кем-то, я отправился в бар. Одиннадцать часов вечера. Из темноты проступило размытое, напоминающее привидение, пятно света от газового фонаря. Свернув, будто не желая попасть в него, я открыл дверь бара и спустился по лестнице, погрузившись по грудь в густой слой табачного дыма. Илона уже сидела за стойкой и вертела в пальцах стакан. Она здесь частый гость. С нашим образом жизни свихнешься, если не расслабляться. Заказанное не пьёт, лишь молча его разглядывает. — О, Роман, — обрадовалась она мне. Подняв в приветствии руку, я сел на соседний стул. Бармен, ничего не спросив, привычно поставил передо мной стакан крепкого алкоголя. — Что делала? — спросил я. — Размышляла. На философско-метафизическую тему. — А именно? Илона недолго подумала, прежде чем ответить. — В жизни намного чаще терпишь неудачи, чем добиваешься успеха. Как считаешь? — Верно, — согласился я. И ещё раз обозрел бар. Он находится под землёй, поэтому окон здесь нет. Этакая барсучья нора — стойка и стулья, заставленная бутылками стена, немногочисленные тихие посетители и бармен в тёмно-красной жилетке. Свободного пространства с трудом хватает, чтобы двоим разминуться. Всё здесь такое старое, будто вросшее в само пространство. Я отпил от своего стакана и спросил беловолосую девушку: — Что, на работе неприятности, раз тебя потянуло на философствование? — В точку, — скривилась она. — Причём большие. Была операция на живца. Началось всё с того, что поступила информация о неких забавных ребятах, вознамерившихся помешать нашему заданию. Решили запустить лапу в чужую кормушку, представляешь? «Вот же бесстрашные наглецы!» — восхитилась я и вся в предвкушении отправилась в засаду. Подумала, если всё удачно сложится, меня ждёт героическая смерть. И кто явился? Какие-то хиляки с почти игрушечными пушечками, в общей сложности человек десять. А я ждала грузовики с пулемётами и гаубицы! В расстройстве приказала окружить их прямо там, на складе, а они в слёзы и разбежались! И умереть не удалось. Такая досада. Нечто подобное я и предполагал. Не могу представить, чтобы у Илоны на самом деле что-то не получилось. — На кого эти хиляки работают? — Мои ребята разбираются в камерах с теми, кому не удалось сбежать, так что они очень скоро заговорят. Надо быть действительно очень наглыми и рисковыми, чтобы не испугаться расправы известной своей жестокостью отряда под названием "Портовая мафия". А если бы они оправдали ожидания Илоны — то есть додумались захватить пулемёты и гаубицы, — то их можно было бы дополнительно похвалить за умение правильно оценивать обстановку. Потому что против нее по-другому никак. Среди портовой мафии ходит поговорка: «Самое большое несчастье для врагов Илоны — это сама Илона». Если она того пожелает, запросто может устроить пикник прямо посреди разборок, пока вокруг нее будут греметь выстрелы. Она была прирождённым солдатом без каких- либо привязанностей. Илона Островских — одна из руководителей портовой мафии- отряда спецназначения, в котором собраны самые отбитые на голову люди, люди которым нечего больше терять в этой жизни. Именно такой отряд и собрала Россия, чтобы было легче избавляться от костей в горле. Этим людям плевать на все и на всех, у них одна цель- убить, настоящие цепные псы. Любой посторонний, услышав, как эта совсем ещё молодая девушка представляется «главарём мафии», наверняка бы поднял ее на смех. Но он бы тут же оборвался при взгляде на список великих — в смысле, тёмных и кровавых — дел Илоны. Примерно половиной своей прибыли за последние два года портовая мафия обязана именно ей. Будучи скромным маленьким человечком в нашем большом отряде, я не возьмусь представить, во сколько нулей записывается эта сумма и сколько десятков загубленных жизней за ней стоят. Ибо любой успех имеет свою цену. — Опять поранилась? — облизнув край стакана, указал я на свежую повязку. — Опять, — усмехнулась Илона, оглядев себя. Само ее тело служит тому доказательством. Проще говоря, она вечно в бинтах. В любой день на ней можно найти хотя бы одну незажившую рану. Одного взгляда на Илону хватает, чтобы вспомнить, что этот человек живёт и дышит в самом эпицентре жестокости и смерти. Илона из тех поразительных людей, которые превосходят даже собственные ожидания. — Роман… У тебя неадекватная реакция, — раздался со стороны входа голос. Его обладатель — интеллигентного вида молодой человек — как раз спустился по лестнице. — Ты слишком к ней добр. В двух случаях из трёх, когда Илона открывает рот, она так и просит, чтобы ей врезали молотком по затылку, иначе с ней никакого сладу. Оглянись вокруг, прочувствуй, что даже воздух в баре напрягся, потому что никто не потрудился вовремя ее осадить. Бармен дрожит как осиновый лист. Его зовут Дамир. Круглые очки и парадная форма придают ему учёный вид, но на самом деле он наш коллега. Солдат, отвечающий за сбор и анализ данных. — Привет, Дамир! Давненько не виделись, как у тебя дела? — улыбнулась и помахала ему рукой Илона. — Как у меня могут быть дела? Я только что вернулся из командировки. Без ночёвки — туда и назад. Чувствую себя смятой старой газетой, — помотал головой Дамир, садясь на соседний с Илоной стул. Сняв с плеча светло-вишнёвого цвета сумку на ремне, он положил её на стойку рядом. — Мне, как обычно. Когда он ещё только опускался на стул, бармен уже поставил перед ним стакан с золотистой жидкостью — приступил к приготовлению напитка, заслышав шаги Дамира перед входом. Поднявшаяся пена искрила в рассеянном освещении бара. — Командировки — это здорово. Я тоже не прочь отправиться куда-нибудь поразвлечься. — Кто сказал, что я развлекался? Не все в отряде, знаешь ли, страдают от избытка свободного времени, как ты, Островских. Это была рабочая поездка. — Если хочешь знать моё мнение, Дамир, всё в этом мире существует, дабы развлечь нас в ожидании смерти. Так в чём состояла твоя работа? Дамир, не глядя никуда конкретно, коротко ответил: — Поиск сокровищ. — Ого, круто. И как? — Никак. Только зря съездил. Поступила информация о первоклассном террористе из Европы, но в действительности пришлось копаться в бесполезной рухляди уровня местных ремесленников. «Поиском сокровищ» в нашем отряде обозначали террористов, преимущественно произведённых за границей, которых выращивает Макаров, а так же оружие или другие товары, ввезённые в страну нелегально. Дамир, будучи своего рода «службой информации» отряда, являлся связующим звеном для тайных переговоров между нами и другими организациями. Он не состоял ни в одном из отрядов и подчинялся лично генералу Вишневскому. В его обязанности входило оповещать о датах сделок и заключении союзов, а иногда быть посредником в решении разногласий. Другими словами, он был тёмным эмиссаром, владеющим самой секретной и важной информацией. Практически все сведения, от которых зависит деятельность и само существование портовой мафии, прежде чем попасть на стол к Вишневскому, проходят через руки Дамира. А значит, если его схватят враги, они могут под пытками получить от него бесценную информацию. Никто бы не стал возлагать столь огромную ответственность на неподготовленного человека. Для такой работы нужно обладать несгибаемой силой воли. — На фоне твоих достижений, Илона, моя карьера сравнима с резюме бедного студента. Кстати, почему вы сегодня оба здесь? Есть повод? — И правда. Роман? — Никакого, — ответил я. — Мы не договаривались. Когда я зашёл, Илона уже была здесь. Хотя это было далеко не первое подобное совпадение. — Да? А вот у меня было предчувствие, что я встречу вас обоих сегодня здесь. Потому и пришла, — сказала Илона и улыбнулась, будто ее насмешили собственные слова. — У тебя к нам какое-то дело? — Нет. Просто подумала, что было бы неплохо посидеть с вами. И всё. Илона стукнула ногтем по стакану. Я знал, о чём она говорила. Мы часто собирались в этом баре, словно желали сбежать от чего-то. Но полноценным общением это вряд ли можно было назвать, скорее пустой болтовнёй до поздней ночи. По непонятной причине мы регулярно встречались здесь. Хоть мы и состояли в одной организации, но Илона была в числе руководителей, Дамир — информатором, а я — мелким сержантом низшего звена, так что при обычных обстоятельствах мы могли и имён друг друга не знать, не говоря уже о том, чтобы вместе пить. Но как-то так вышло, что, несмотря на должности и разницу в возрасте, мы находили общий язык. Скорее всего, как раз из-за пропасти в служебных обязанностях. — Мне вдруг подумалось, — глядя куда-то в пространство, сказала Илона. — Мы уже давно выпиваем втроём, но не помню, чтобы Роман хоть раз жаловался на свою работу. — Действительно. С другой стороны, у него, в отличие от нашей с тобой, служба немного специфическая. — Что в ней специфического? — помотал я головой. — Скажи уж просто: ерундой всякой занимаюсь. Не о чем рассказывать. — Вот вечно ты отнекиваешься, — недовольно насупилась девушка. — А ведь из нас троих именно у тебя самая интересная работа! Так что давай, сознавайся! Чем ты занимался на этой неделе? Я недолго подумал и принялся загибать пальцы. — Расследовал случай кражи в магазине, платящем нам дань. Преступниками оказались учащиеся местной начальной школы. Затем искал пистолет одного гопника из подконтрольной банды. Он утверждал, что потерял его, пришлось сначала обыскать его, а затем его квартиру. Нашёл в горшке для варки риса. Далее, вмешался в разборки служащего одной из наших фирм-«ширм» с его женой и любовницей. Ещё обезвредил неразорвавшийся боеприпас, обнаруженный позади дома офицеров. Я хоть и состою в рядах лучшего отряда, но задания мои вряд ли можно назвать вершиной мастерства — по большей части это нудная работа, за которую больше никто не пожелал взяться. Я занимаю низшую ступень в иерархии, никакими достижениями похвастаться не могу и ни в какой группировке не состою — на кого ещё спихивать всякую ерунду, за которую даже никто не заплатит? В общем, для портовых я мастер на все руки. Не то чтобы мне это нравилось. Пока я стоял между женой и любовницей служащего, которые крыли меня на чём свет стоит, мне целых два раза на полном серьёзе захотелось откусить себе язык и умереть от потери крови. Но я вынужден этим заниматься, потому что ни на что другое не способен. Ведь я… — Хотя бы возьми меня с собой в следующий раз! Я не буду мешаться! — Не советую, — покосился Дамир на Илону. — Ладно поиски преступника или потерянной вещи, но проблемы, связанные с человеческими отношениями… присутствие этой бесовки только ещё больше всё распалит. — Знаешь, в этом есть даже нечто прекрасное: распалять проблемы в отношениях уже одним своим присутствием. — Об этом я и говорю. Я ничего не ответил на замечание Дамира и отпил от стакана. — Ты слишком много работаешь, Дамир. — Точно. Дамир бросил на меня и Илону сердитый взгляд. — Может, и так. А прямо сейчас вдобавок чувствую себя, как на неоплаченных сверхурочных. Пожалуй, я пойду. — Уже? — огорчённо спросила девушка. — По правде говоря, — натянуто улыбнулся Дамир, — когда я пью здесь, с вами двумя, я почти забываю, что являюсь членом военного отряда. Дамир взял со стойки сумку и поднялся. — Ты с ней в командировку ездил? — спросил я без всякой задней мысли. Просто не придумал ничего иного, чтобы хоть немного его задержать. — Да. Там нет ничего особенного. Сигареты, средства самозащиты, зонтик, — перечислил Дамир, шире раскрывая сумку и демонстрируя содержимое. — Плюс фотоаппарат для работы. — Точно, а давайте сфотографируемся, — внезапно жизнерадостным тоном предложила Илона. — На память. — На память о чём? — спросил я. — О том, как мы втроём были здесь. Или о завершении командировки Дамира, или об успешном обезвреживании неразорвавшегося боеприпаса. Да мало ли причин. — Как пожелает госпожа главарь, — пожал плечами Дамир и достал из сумки чёрный фотоаппарат — старую «зеркалку» в не менее потрёпанном временем чёрном чехле. — Смотри, чтобы мы классно получились. Дамир, криво усмехнувшись, сфотографировал Илону и меня. Затем, по просьбе Илоны, я взял «зеркалку» и снял их с Дамиром вдвоём у барной стойки. — С такого угла я получусь хорошо, — заявила девушка, закинув ногу на стул и наклонившись, принимая позу. — Илона, с чего тебя вдруг потянуло фотографироваться? — Подумала, если не сделать этого сегодня, не останется доказательств, что мы здесь собирались. Не знаю, почему, — улыбнулась она. Ее слова оказались вещими. В тот вечер грядущая пустота от утраты ещё только таилась впереди, невидимая и не ощутимая, но уже перечеркнувшая все дальнейшие шансы запечатлеть на плёнку наши общие моменты. Больше нам не удалось сфотографироваться вместе в том баре. Потому что очень скоро одного из нас не стало. *** В нашем существуют три правила: беспрекословно подчиняться приказам босса, не предавать организацию и отвечать на любые враждебные действия сторицей. Именно в таком порядке значимости. Тем утром я как раз завтракал в столовой, когда в громкоговорителе донесся равнодушный голос связного: — Сержант Панов Роман. Тебя ждёт генерал. Кусок хлеба, который я только успел укусить, едва не выпал у меня изо рта. В голове первым делом вспыхнуло: «Увольнение? Избавление от балласта? Кадровые перестановки?». Даже кончики пальцев похолодели. Положив взгляд на еду, я в страшной спешке запихнул в рот хлеб, порезал яичницу на три куска, проглотил их, почти не жуя, и всё-таки налил себе в кружку кофе. Кофе я выпил, пока надевал берет. Едва не обжёг язык, но зато он живо прочистил мне мозги и вымыл из них глупую идею бежать куда глаза глядят. Не помню, как дошел, но, кажется, пару-тройку раз вышел на встречную марширующим отрядам по плацу. Как бы то ни было, в лобби я шагнул целым и невредимым. Поздоровавшись со знакомыми солдатами, зашёл в лифт и поднялся на последний этаж. Что в лобби, больше напоминающем холл европейского пятизвёздочного отеля, что в этом ультрасовременном лифте не было ни пылинки, и всё сияло чистотой без единого отпечатка пальца. Бедные призывники. Глядя на себя в зеркало, я размышлял о возможных причинах вызова к шефу. Если хорошенько подумать, никто бы не стал вызывать в штаб-квартиру сотрудника низшего ранга, только чтобы избавиться от него. Как раз для этой цели существуют заброшенные здания, где человека, ставшего ненужным, можно без лишнего шума расчленить. Да и поручают это специальным людям — «уборщикам», которые сделают всё быстро и достаточно дёшево. По сравнению с предыдущим, нынешний босс — человек расчётливый и предпочитает максимально эффективные методы. Но, в таком случае, что ему может быть нужно от такого мелкого солдата, как я? Открывшиеся створки лифта оборвали мои мысли. Коридор впереди был застлан толстым ковром, заглушающим даже громкое топанье бегущих ног, а его крепкие стены не пробил бы и ручной противотанковый гранатомёт. Благодаря скрытым лампочкам весь проход заливал рассеянный молочный свет, не оставляющий ни малейшей тени. Перед кабинетом стоял охранник. Я назвался, и он молча указал мне заходить. Я остановился перед двойными дверями. Оправил одежду и ощупал подбородок, проверяя, не осталось ли не сбритых волосков, после чего кашлянул и произнёс тоном, с каким, наверное, в церкви обращаются к Господу: — Босс. Это Роман. Прибыл по вашему указанию. Я молча ожидал следующих слов босса. Тот покрутил головой по сторонам, после чего зашёл за стол и щёлкнул каким-то тумблером. Стёкла в окнах, из которых открывался панорамный вид на горизонт, потемнели до непрозрачных серых панелей, и кабинет резко погрузился в полумрак. Босс опустился в кожаное кресло, и тут же откуда ни возьмись по бокам от него бесшумно встали два секьюрити. Горящая на столе из красного дерева лампа освещала половину лица босса. Прищурившись и сведя брови, он поставил на стол локти, сплёл перед собой пальцы и глухо сказал: — Итак. — Да, босс. — Роман. Я позвал тебя для очень важного разговора, — пригвоздив меня суровым взглядом, продолжил он. — Слушаю. Он недолго помолчал. — Тебе никогда не говорили, что у тебя неадекватная реакция? Откуда он знает? — Не раз, — признался я и вопросительно посмотрел на одного из секьюрити. Тот, не шевелясь и сохраняя непроницаемое выражение лица, отвёл взгляд. Я ведь на самом деле только что сюда пришёл, что тут такого? Босс сжал пальцами переносицу и погрузился в размышления. Наконец, будто придя к какому-то выводу, он кивнул. — Илона однажды сказала: «У Романа напрочь отсутствуют скрытые мотивы, к этому нелегко привыкнуть, но постепенно это становится как бальзам на душу». Кажется, я начинаю понимать, о чём она говорила. Не знал, что они меня обсуждали. Но это же Илона… наверняка ляпнула, что первое в голову пришло. Какая девушка, не так давно справившая наступление двадцати трех лет, будет воспринимать других людей, как бальзам на душу? Кашлянув, словно закрывая эту тему, босс сказал: — Итак, к делу. Он взял лежащий на столе серебряный портсигар и недолго на него смотрел, после чего вынул из него сигару, но закуривать не стал. Крутя её в руках, он тихо произнёс: — Я хочу, чтобы ты нашёл одного человека. Стоило порадоваться, что он не приказал мне «умереть на месте», но расслабляться было ещё рано. — Позвольте уточнить. Раз вы лично вызвали меня сюда, это далеко не обычный человек. Вы уверены, что мне по силам столь важное задание? — Хороший вопрос, — усмехнулся босс. — Учитывая твой ранг, в обычных обстоятельствах от тебя только и был бы прок, что использовать в качестве щита во время перестрелки или отправить с бомбой в руках в полицейский участок. Но я в курсе, на что ты действительно способен. Поэтому хочу поручить это задание именно тебе. Босс вернул сигару в портсигар. Затем сказал: — Пропал наш информатор Дамир Алексеевич Старцев. Если бы кто-то мог заглянуть внутрь меня, в тот миг он бы увидел нечто, сравнимое с извержением огромного вулкана. Только роль камней, лавы и дыма, заволокшего всё небо, играли бесконечные знаки вопроса. Но в реальности вся моя реакция ограничилась рефлексивным сжатием пальцев. — Сохраняешь спокойствие — молодец. Если бы ты впал сейчас в панику, я бы передумал насчёт твоей кандидатуры для этого дела… Но продолжу. Дамир исчез прошлой ночью. Домой, судя по всему, так и не вернулся. Скрылся он по своей воле или его похитили — пока не ясно. То есть Дамир пропал сразу же после того, как мы расстались в баре. Не помню, чтобы он как-то странно себя вёл, пока мы там сидели. Старцев упомянул, что собирается прямиком домой. Ложь мы бы с Илоной заметили. Скорее всего… Думаю, что заметили бы. — Как тебе известно, Дамир служит у нас информатором, — тяжело вздохнул босс. На его лице было написано искреннее беспокойство за судьбу подчинённого. — В его голове хранится уйма важнейших секретов: методы ведения «чёрной» бухгалтерии, наши фирмы-«ширмы» и их управляющие, способы связи с регулярными поставщиками и покупателями наших услуг со стороны военных всего мира. Любая группировка с готовностью выложит за него состояние, чтобы воспользоваться нашей ахиллесовой пятой. Но и без того я считаю Дамира талантливым и важным подчинённым и хочу по возможности его спасти. Ты меня понимаешь? У меня язык не повернулся сказать, что я его понимаю: слишком разнились наши положения мелкого солдата и руководителя целой организации. Поэтому я ограничился нейтральным: — Разумеется. Босс взял со стола перо для письма и покрутил его в пальцах. — Слышал, ты специализируешься на подобных сложных заданиях. На войне, куда ни плюнь, одни профи в стрельбе, драке или запугивании, поэтому подобные тебе кадры очень ценны. Я полагаюсь на тебя. Кажется, босс явно меня переоценивал. Я никогда намеренно не занимался розыском пропавших, всего лишь брался за всё, что мне поручали. Да, среди моих заданий попадались и весьма специфические, но это потому что мне далеко до «профи в стрельбе, драке или запугивании». Босс с довольным видом выдвинул ящик стола и достал лист поблескивающей из-за вкраплений серебристой фольги бумаги. И написал на нём гусиным пером: Панов Роман Юрьевич. Сержант второго подразделения, связующий отряда спецназначения "Портовая Мафия". Сим обязую оказывать предъявителю сего всевозможное содействие. Генерал- майор Константин Викторович Вишневский. — С этим внутри организации тебе будет сподручнее. Держи. Я взял листок, известный в рядах портовых как «выгода». Сказанное его обладателем приравнивалось к словам самого босса, то есть при предъявлении этой бумаги любой солдат рангом ниже пяти главарей обязан был беспрекословно подчиняться, в противном случае его ждала казнь за предательство. В нашем отряде, как в реальной мафии. Нет трибунала и тюрьмы, просто казнь, при чем жестоким образом, просто застрелить человека- это не в ней компетенции, этим мы и славимся, как самый жестокий отряд спецназначения, со своими идеалами, правилами, своей иерархией, никому не подчиняемся и не принадлежим. Сложно было поверить, что в моей руке оказалась такая редкость. Я невольно засомневался в реальности происходящего. — С ним перед тобой и главари по струнке вытянутся, — улыбнулся босс. — Кстати, ты вроде дружишь с одним из них — Илоной? И это несмотря на разницу в вашем положении. Она большой талант, если что — смело к ней обращайся. — Такого намерения у меня нет, — ответил я. То была чистая правда. — Вот как? Но, знаешь ли, невозможно стать одним из главарей в столь молодом возрасте за всю историю существования отряда просто за красивые глаза. Коллеги ее сторонятся, но я считаю Илону невероятно способной. Ещё года четыре или пять, и она вполне сможет меня убить и занять моё кресло, — озорно улыбнулся босс. Выражение моего лица осталось безучастным, но про себя я едва устоял на ногах от удивления. И внимательно вгляделся в босса. По его детской открытой улыбке ничего невозможно было понять. Наверное, он всё-таки шутит. — Буду ждать хороших новостей, — сказал он и с тихим стуком вернул перо в подставку. Это послужило сигналом, и я, отдав честь, развернулся и направился к дверям. В горле странно пересохло. Утомлённый целой чередой невероятных событий мозг никак не мог сфокусироваться на проклюнувшемся в глубине души ростке беспокойства. Точно фантомная боль от старой раны на спине, оно смутной тенью маячило где-то на краю сознания.