Protection

Этой ночью Трандуил ожидает его в своих личных покоях, озаряемых мягким светом свечей, облачённый лишь в тончайший облегающий вечерний халат, который откровенно подчёркивает все изгибы его прекрасного тела. Когда Леголас входит, ступая осторожно, словно наощупь, он просто не верит своим глазам. Его сердце подскакивает к горлу. У него перехватывает дыхание, и из головы улетучиваются все слова. Принцу остается лишь молча стоять в дверном проеме, бессмысленно глядя перед собой. Услышав его, Трандуил поворачивается и наклоняет голову — приветствие, которым он удостаивает всех своих гостей, и днём и ночью. Выражение его лица строгое, но взгляд нежный, даже теплый — и на мгновение кажется, что его порадовала реакция Леголаса. Но затем всё развеивается, и он снова король, господин и начальник Леголаса. И ничего более — даже в стенах их личных покоев. Король медленно протягивает длинную изящную руку — шелковый материал чуть соскальзывает, обнажая её. Леголас не сводит глаз с его лица, не осмеливаясь отвести взгляд. Не сейчас. — Капитан, — наконец произносит Трандуил низким, повелительным голосом, — почему вы так молчаливо стоите у двери? Мне от этого не по себе. При этих словах Леголас тяжело сглатывает. Тон Трандуила всегда заставляет его дрожать изнутри. Это одна из причин, из-за которой началось всё это чудовищное недоразумение. Но такое опьяняющее, такое блаженное недоразумение. Он качает головой, извиняясь, и медленно переставляет ноги, чтобы пройти в одурманивающее святилище короля. Когда принц подходит ближе, до него доносится лёгкий, восхитительный запах специй и цветов. «О, клянусь Валар, — думает он. — Эта ночь погубит меня». Но Леголас старается оставаться спокойным, он изо всех сил пытается сохранять самообладание. Принц проходит перед Трандуилом, почтительно склонив голову, и когда рука старшего эльфа тянется погладить его по щеке, он делает всё возможное, чтобы не задрожать. О, как же ему это нужно. Но не так, как они это делают, — а без всех этих тайн, без лжи. Он хочет оказаться под Трандуилом, обхватить ногами его крепкую талию, почувствовать силу его толчков и власть, но не просто в качестве своего правителя. Леголас жаждет гораздо большего, хотя в этом так ужасно признаваться. Ему не нужен его король, ему нужен… — Adar… — тихо шепчет он — словно произнести это слово вслух сродни какому-то предательству. И действительно, это побуждает Трандуила прижать палец к губам, резко заставляя его замолчать. — Ш-ш-ш… — протягивает он. — Не надо. — Но… — Нет. Мы не можем. Слова произносятся торопливо, почти с дрожью. Замолчав, Трандуил отступает, потирая руки — будто желает очиститься от грязи. Леголас виновато смотрит на него, собираясь что-то сказать — но знает, что это не поможет. Он переминается с ноги на ногу, раздумывая, следует ли ему уйти; гадая, не испортил ли он то, что Трандуил задумал для них. Всё всегда должно быть тщательно продумано; всё, что хоть как-то может задеть их, должно быть завуалировано, чтобы они не думали о том, что делают, о том, кто они на самом деле. Леголас сильно сожалеет о своих словах. Однако вскоре Трандуил берет себя в руки и подходит к бутылке вина, которая ожидает на столе поблизости. Там стоят два кубка, и он наполняет их — звук стремительно льющейся жидкости ненадолго снимает ужасное напряжение. Наливая вино, он чуть слышно откашливается, краем глаза поглядывая на Леголаса. Принц отвечает лишь тогда, когда старший эльф предлагает ему один из кубков, и затем приближается, робко принимая его. Кончики их пальцев чуть соприкасаются. Но и этого достаточно, чтобы по телам обоих эльфов пробежала дрожь. Трандуил исчезает прежде, чем Леголас успевает хоть что-то осмыслить. Король направляется в соседнюю спальню — словно смена обстановки может как-то помочь — и, отвернувшись, делает большой глоток вина. В замешательстве Леголас издалека наблюдает за ним. Трандуил непредсказуем, непостижим. Лишь он один знает, что у него в голове — и то Леголас не уверен, что король сам до конца понимает себя. Безусловно, младшему эльфу ничего не ведомо о его сокровенных мыслях — а особенно о том, как может обернуться эта ночь. Но затем Трандуил чуть оборачивается к нему, всего на миг задерживая на нём взгляд в безмолвном приглашении. Дрожь пробегает по спине Леголаса. Вся та власть, что имеет над ним этот прекрасный, древний, мудрый эльф… Это втайне волнует его до глубины души. Он оказывается с Трандуилом в его спальне раньше, чем успевает понять, что происходит. Как всегда, они располагаются в роскошных креслах у камина, и на несколько мгновений между ними повисает тишина. Чтобы хоть чем-то занять себя, Леголас продолжает потягивать свой напиток, и Трандуил делает то же самое, глядя на потрескивающее пламя. Если бы кому-то вздумалось наблюдать за ними (и, о, Боги, вопреки всему, Леголас надеялся, что никто и никогда не станет этого делать), у них бы не было повода и помыслить, что их связывает нечто большее, чем просто давняя дружба: король и его стражник всего лишь коротают время в конце долгого дня. Это как раз то, чего они желают; именно то, что они изо всех сил стремятся изображать в своих отношениях. По крайней мере, здесь, где могут произойти такие потаённые, запретные вещи — если они никак это не завуалируют. Когда они лгут себе, это хотя бы не кажется таким ужасным… Вдруг Трандуил делает движение и поворачивается к Леголасу. Кажется, будто он собирается что-то сказать, но с его губ не слетает ни слова. Леголасу неловко наблюдать за его колебаниями, поэтому он быстро опережает короля. — Мой господин, — осторожно говорит он, — я могу оставить вас одного, если вы этого желаете. Я не хочу… — Нет, — твёрдо говорит Трандуил, убеждая и себя, и Леголаса. — Нет, я не желаю, чтобы вы уходили, капитан. Мне приятно ваше общество, даже если со стороны кажется, будто сегодня вечером я немного не в духе. Возможно, у меня просто был долгий день, и это всего лишь его отголоски. Леголас кивает, хотя в подобные моменты, он не понимает, что именно они делают. Они оба всего лишь отбрасывают одни фрагменты своей жизни, чтобы сосредоточиться на других, или же они притворяются совершенно другими людьми? Леголас никогда не знал наверняка. Возможно, образ мыслей Трандуила сильно отличается от его. Всё это ненормально. «А разве есть что-то нормальное в этих отношениях?» — думает он. В один миг между ними тепло и нежность, а в другой — они оба смущены и сдержанны. Принц даже не желает думать о том, как долго он еще сможет так продолжать. Но он делает это во имя Трандуила, восхитительного, загадочного, могущественного Трандуила, и для того, чтобы усыпить их совесть. Леголас любит находиться в его власти. Он доказывает каждую ночь, проведённую с королём, что ради его счастья он готов пойти на всё. Даже если это счастье — безнравственное, ужасное… Леголас пытается перестать так бессмысленно наблюдать за ним, когда, продолжая смотреть на огонь, Трандуил наконец откидывается на спинку кресла. В подобном освещении король выглядит так изысканно, точно неземное видение из его самых смелых, самых чувственных снов. «Ну почему это должен был быть именно он? — в очередной раз спрашивает принц сам себя. — Почему это не мог быть один из моих соратников из стражи, кто-то достижимый, кто-то более подходящий? Почему?..» Его мысли прерываются, когда рука Трандуила внезапно касается его руки — мягко, словно вопрошающе. Он поворачивается к Леголасу, но его взгляд по-прежнему где-то блуждает, не замечая, как вспыхивают глаза принца. Король нежно переплетает свои пальцы с пальцами Леголаса и, более не колеблясь, привлекает его к своим губам, запечатлевая поцелуй на его ладони. Леголас старается не вздрагивать — но губы Трандуила мягкие и теплые; и то, что он делает, так сокровенно, что у принца почти перехватывает дыхание. Это сокрушительно, безумно, волшебно… Леголас чувствует, как к его щекам приливает постыдный жар, когда он возбуждается от самой обычной ласки. Пытаясь скрыть это, он немного отодвигается — но это уже бессмысленно, так как Трандуил начинает нежно посасывать его запястье. Старшему эльфу не следует так хорошо знать, что именно доводит Леголаса до исступления, — лишь одному принцу это должно быть известно, а также возможному партнёру, которого он ещё надеется встретить однажды. Но нет, король мудр во всём и может заставить его растаять за считанные секунды. Он единственный, кто когда-либо вызывал у Леголаса подобные чувства. И это то, в чём младший эльф не может до конца признаться самому себе. Если так будет продолжаться, это просто погубит его. Однако сейчас, вновь сидя подле Трандуила в его спальне, принц не может пошевелиться. Леголас не способен сопротивляться ему. Даже не может просто отнять руку от этих уст, которые он не должен был пробовать на вкус так много раз. Он запутался в греховной паутине лжи, где каждая жертва носит тонкую, маленькую маску отчаяния. Наконец, через то небольшое расстояние, что разделяет их, он чувствует на себе взгляд Трандуила. Какое-то время принц не может смотреть ему в лицо, но затем — непреодолимо, необратимо, он встречается с ним взглядом и, утонув в этих прекрасных голубых очах, наклоняется ближе. Они не произносят ни слова, — ни один из них не в силах противиться этому — когда король нежно проводит пальцем по щеке Леголаса, чувствуя, как принц дрожит… чувствуя, как он слабеет. Испугавшись захлестнувших его чувств, Леголас закрывает глаза — однако всё возобновляется, когда их губы соприкасаются: просто легкое прикосновение, но одного этого довольно, чтобы заставить их обоих вздохнуть и задрожать. О, Валар, это не должно быть так приятно. Но все ощущения становятся ещё острее, как только рука Трандуила начинает скользить по его горлу — чуть дрогнув, когда Леголас тяжело сглатывает. Вскоре к ней невесомо присоединяются губы короля, и Леголас отчаянно сопротивляется искушению запустить пальцы в серебристый каскад его волос. Из приоткрытого рта принца вырывается тихий стон — и, когда усиливается его возбуждение, он снова вздрагивает. А ведь Трандуил даже ещё толком не дотронулся до него… Но внезапно король прерывается, отстраняясь. Он заглядывает в потемневшие от желания глаза Леголаса, и на мгновение в его собственных мелькает тень вины. Однако король тут же прячет её за своими словами. — Капитан, — шепчет он, — вы разделите со мной ложе? Леголасу следовало бы сказать «нет» — даже в свете всего их притворства, — но он так быстро поднимается с кресла, словно это самое простое решение на свете. Он следует за Трандуилом к кровати, и они садятся с краю, лицом друг к другу. Его руки задерживаются на кайме туники. — Мне следует раздеться, мой господин? — спрашивает он. Трандуил кивает. — Прошу. Чтобы раздеться, ему нужно совсем немного времени — особенно когда при этом глаза Трандуила блуждают по нему, пристально рассматривая его обнаженное тело. Когда принц готов, Трандуил вновь увлекает его на кровать, и они ложатся рядом; один из них обнажен, другой — всё ещё облачен в тонкий халат. Прикосновение шелковой ткани к коже сводит Леголаса с ума. Ему хочется потереться об неё ещё сильнее, но он сдерживается. Однако, как только Трандуил нежно касается его лица, Леголас вспыхивает от порочного возбуждения. Принц легко уступает ему и, когда их губы встречаются, отчаянно шепчет: «Мой господин», — тем самым окончательно вовлекая их в игру. Далее следует восхитительный поцелуй. Трандуил запускает руки в его волосы и проникает языком в рот, теряя самообладание от обжигающей влаги. Леголас не может сдержать стон, изо всех сил вцепившись в его плечи. Младший эльф поднимает ногу, чтобы обхватить короля за талию, бедра уже начинают вздрагивать, стремясь получить наслаждение, но Трандуил хватает его и с силой прижимает обратно к кровати. Когда король садится на него сверху и прижимает его руки, Леголас уже целиком и полностью находится в его власти. Как только поцелуй прерывается, принц беспомощно выдыхает, и Трандуил тут же начинает покусывать его шею. Когда Леголас возбуждается, то становится безумно восприимчивым, и Трандуилу это хорошо известно — он точно знает все его чувствительные места, и всё же он не щадит его, продолжая крепко удерживать. И лишь когда Леголас вновь издаёт протяжный стон, король внезапно останавливается, замирая над его телом. Леголас постепенно восстанавливает дыхание и чувствует, как ослабевают тиски на его запястьях. Он хмурится и медленно запускает пальцы в волосы Трандуила. Король дрожит, стыдливо спрятав лицо на его плече. И Леголас мгновенно ощущает тяжесть в животе. — Ada… — шепчет он. Но Трандуил тут же отшатывается с искривлённым от боли лицом. — Нет, — бормочет он. — Не произноси это. Леголас заглядывает в его встревоженные глаза, чувствуя, как внутри него самого бушует невообразимый поток чувств. Как же больно притворяться, лгать друг другу, но они должны — они просто не могут признаться в том, что происходит здесь, на королевском ложе: самый страшный грех и предательство… От которого однако ни один из них не в силах отказаться. Только не сейчас, когда они испытали это сладостное упоение, вкусили запретный соблазн. Леголас чувствует, что дрожит, когда его руки выскальзывают из волос Трандуила, и принц проводит ими по его плечам, приспуская атласный халат. Он легко струится вниз, обнажая такую же гладкую и нежную кожу. Леголас слышит, как Трандуил медленно, тихо выдыхает, всё же позволяя ткани соскользнуть с его тела. Король дрожит от его прикосновения, и эта дрожь усиливается, когда губы Леголаса соприкасаются с его пальцами. — Трандуил, — шепчет он. — Мой господин… Король закрывает глаза. — Капитан… — отвечает он. И спектакль продолжается. Леголас сжимает коленями талию Трандуила и снова завладевает его ртом. Они целуются неистово, страстно, будто стремятся наверстать эти последние несколько драгоценных секунд; и на сей раз одежда более не сковывает их, позволяя теснее прижиматься обнаженными телами. Младший эльф вонзает ногти в бока короля, проводя ими вверх и вниз, не в силах сдерживать срывающиеся с губ вздохи и стоны. Они стараются делать всё возможное, чтобы не позволить проникнуть в сознание любым случайным мыслям о том, чем они занимаются, и Трандуил с ожесточением вновь подчиняет себе Леголаса. Однако это лишь вызывает у Леголаса ещё больший трепет. Он не считает возможным произносить это вслух, но ему так нравится подчиняться королю — как же сильно он любит чувствовать над собой его власть. От старшего эльфа исходит такая безусловная сила, что он может повелевать им как угодно; и принц втайне жаждет этого, ему это необходимо, как воздух. Но Трандуил также заботится о нем, исполняет каждое его желание, в том числе и это — потаённое, запретное… Леголас желает вечно оставаться под его защитой… О, Валар, как же он любит его. Он любит его слишком сильно. Он чувствует, как ком подступает к горлу, когда Трандуил отрывается от его уст и начинает целовать и посасывать его ухо. Леголас запускает руки в его волосы и наматывает на пальцы, желая никогда не отпускать их. — Мой господин, — снова восклицает он, — прошу, не останавливайтесь… Но кажется, что Трандуил уже и сам не в силах остановиться. Старший эльф ласкает его так неистово, точно они вместе в последний раз, и Леголас поощряет его своими стонами. Ему приходится прикусить губу, чтобы не выкрикнуть лишнего — однако оно всё же стоит того, если благодаря этому он может чувствовать прикосновение этих чудесных рук, или этих изысканных губ, или этого сильного, изящного тела… Какую же опасную игру они затеяли, думает с горечью Леголас. И всё же принц откидывает голову назад, чтобы ещё больше обнажиться перед королем, и соблазнительно раздвигает ноги. Он слышит, как Трандуил вздыхает, оказываясь между его теплыми бедрами, а затем тянется к прикроватному столику, пытаясь что-то отыскать. Словно засомневавшись, король на мгновение замирает, но затем быстро продолжает. Леголас зажмуривает глаза, когда в него проникает скользкий палец, и тут же начинает двигаться. Это причиняет ему боль, но он всё же не останавливает его; если всё прекратить, мираж может тут же развеяться. Но он не может развеяться сейчас — только не тогда, когда они находятся на вершине страсти. Это погубит их. Поэтому он не сопротивляется, когда присоединяется второй палец, а затем ещё один. Трандуил поглаживает его бедра и низ живота, почти не дотрагиваясь до его возбужденной плоти, — и принц дрожит, от боли крепко сжимая его. «Ш-ш-ш», — шепчет Трандуил извиняющимся тоном — и Леголас не может отвести взгляд от его рта, желая почувствовать его в самых неподходящих местах. «Это же твой собственный отец, — внезапно шипит голос в его голове. — Довольно обманывать себя». Леголас вздрагивает, громко всхлипывая. Но на этот раз, когда его пальцы сжимаются, принц рад боли, ибо она отвлекает его от навязчивых мыслей. Наконец Трандуил считает, что принц уже готов. Он снова тянется за маслом, и Леголас обхватывает его ногами за талию. Король склоняется над ним, покусывая его ухо, и Леголас уже почти не в силах терпеть. — Прошу, быстрее, — умоляет он, наполовину от наслаждения, наполовину для того, чтобы не вернулось чувство вины. Леголас вынужден неистово кусать свою руку, когда Трандуил с силой входит в него. И всё же у принца вырывается крик, громкий и чувственный, и ему от этого безумно стыдно. Это неправильно, что они занимаются любовью именно так — обычно Трандуил берёт принца, поставив на четвереньки, чтобы не видеть его лица. Леголас уже и забыл, как приятно делать это в такой позе. Сначала он испытывает боль, но уже вскоре стонет в экстазе — с каждым новым толчком его глаза почти закатываются. Трандуил утыкается головой ему в плечо, и вскоре начинает вторить издаваемым им звукам. Его руки блуждают по телу принца, не пропуская ни одной детали, и Леголас отвечает королю тем же, хотя его ногти то и дело отчаянно впиваются в его плоть. На теле младшего эльфа выступают блестящие капельки пота — он едва справляется со своими эмоциями. Однажды ночью он точно лишится рассудка на этом самом ложе… И как только старший эльф входит глубже, задевая ту заветную точку внутри него, Леголас почти кричит. На мгновение всё вокруг расплывается, и, когда Трандуил делает это снова, единственное, на что сейчас способен Леголас — это просто дышать. О, Валар, он не может думать, не может оставаться спокойным, он больше не может так продолжать… Очередное соприкосновение с этой потаённой точкой — и Леголас не успевает одуматься, как крик, который он так отчаянно сдерживал, внезапно срывается с губ. Он ничего не может сделать, чтобы подавить его; ничего, чтобы заглушить отскочивший от стен звук. — Папа! — кричит он в порыве страсти. И мгновенно всё вокруг них рушится. Трандуил напряжённо замирает над ним. Осознав, что он сказал, Леголас зажимает себе рот рукой, от унижения на его глаза наворачиваются слезы. — Прости, — шепчет он еле слышно. — Мне так жаль… Нахмурившись, Трандуил медленно поднимает голову, и впервые смотрит на него сверху вниз — покрасневшего, распластанного на кровати. — Что ты сейчас сказал? — спрашивает он, и Леголас дрожит, словно вот-вот заплачет. Трандуил дотрагивается до его руки и мягко убирает от его рта. Принц скулит, пытаясь спрятаться от него. — Я не хотел это говорить… Мне так жаль… На мгновение Трандуил замолкает, и Леголас понимает, что он всё испортил; всё, что они создали, исчезло из-за одного простого слова. Ему становится плохо — он разочаровал и себя, и своего восхитительного, прекрасного отца. Но затем Трандуил наклоняется к нему и вновь касается его губ своими губами. Леголас замирает, дрожа — и не знает, что делать, когда король начинает целовать его в щеку, затем в подбородок, и выше, до самого уха. — Скажи это ещё раз, — шепчет он. В замешательстве Леголас хмурит брови. — Мой господин? — спрашивает он. — Нет. — Его руки скользят вниз по груди принца, прямо к его возбужденной плоти. Леголас невольно дрожит. — Я не… — Ты знаешь, что я имею ввиду. Леголас делает вдох, и он тут же застревает у него в горле, когда Трандуил начинает массировать его там вверх-вниз, вверх-вниз. Он закрывает глаза от наслаждения. — О, папа… — выдыхает он. — Да. — Толчки возобновляются с новой силой, набирая темп. Принц стонет, сжимая руками плечи Трандуила. — Да. И теперь всё даже ещё более невообразимо. Леголас не может удержаться, чтобы не звать Трандуила снова и снова, и он чувствует, как само ложе сотрясается от силы его желания. «Папа, папочка!» — кричит он, а затем — «ada!», и в ответ король теряет голову, крепко сжимая его. Леголас громко стонет, когда развеивается их маскарад. Не может быть, чтобы было так приятно избавиться от их тщательно выстроенной лжи — но, о, это действительно так, и теперь уже невозможно остановиться. И вскоре они оба чувствуют приближение развязки. Трандуил покровительственно сжимает бедро Леголаса и утыкается головой ему в шею, со всхлипом шепча нежности. — Мой прекрасный эльф, мой милый мальчик… — пламенно твердит он, и Леголас чувствует, как у него дрожат ноги и сжимается грудь. Слезы текут по его покрасневшим щекам. — Ada! — кричит он. — Я… я люблю тебя… — Да, я тоже тебя люблю… — На мгновение Трандуил прерывается, выдыхая, когда Леголас начинает сжиматься вокруг него. Король дрожит и вздрагивает, продолжая свой ласковый лепет, уже на грани. Он нежно целует принца в ухо и шепчет именно то, что тот хочет услышать. — Леголас… О, iôn-nîn… — О! И одного этого уже достаточно, чтобы Леголас достиг своего пика. Он запрокидывает голову и, дрожа, обильно изливается между ними, отчаянно стараясь не закричать. Трандуил обнимает его, в то время как тело принца сотрясается от частых судорог, и пытается сдерживаться, пока Леголас не дойдёт до конца, но не может. Он срывается на крик, когда видит яркие белые всполохи, и, изо всех сил вцепившись в волосы Леголаса, неистово следует за ним. Когда всё уже позади, они оба лежат, тяжело дыша. Как только Трандуил заканчивает их обтирать, Леголас смущенно отворачивается, но старший эльф медленно дотрагивается до него, вынуждая взглянуть на себя. — Мне жаль, — шепчет он. — Я не хотел называть тебя… так. — Не хотел… — Но в какое-то мгновение мне это стало необходимо. Я ничего не могу с этим поделать… — Леголас дрожит, и Трандуил, успокаивая, нежно дотрагивается до него. — Ш-ш-ш… — Он ненадолго замолкает и делает глубокий вдох, постепенно заключая Леголаса в свои объятия. Тот беспомощно прижимается к его груди. — Возможно, нам пора перестать лгать друг другу. Я не хочу вынуждать тебя скрывать что-либо. — Но это неправильно, — убеждённо говорит Леголас. — Нам не следует делать это. Мне не стоило так тебя называть. Это порочно и гадко… — Что ж, вероятно, тогда и я порочен, ибо я получал удовольствие, когда ты называл меня так. Ты уже очень давно не говорил ничего такого. Разумеется, я не думал, что мы испытаем нечто подобное, если ты вновь это произнесешь… Леголас хмурится и заглядывает в лицо своему отцу. Он всё ещё не может полностью осознать то умиротворение, которое снизошло на него после того, что случилось и происходит до сих пор. Он дрожит, когда Трандуил прикасается к его волосам. — Но ничего уже никогда не будет по-прежнему, если мы признаем, что мы делаем, кто мы на самом деле… А я не могу потерять тебя, ada. Ты — всё, что у меня есть. Трандуил нежно улыбается и запечатлевает поцелуй на влажном лбу Леголаса. Он успокаивающе гладит его по спине. — Ты никогда не потеряешь меня, сокровище моё. Я всегда буду рядом, и не важно, для чего я тебе нужен. Мы можем делать всё, что ты только пожелаешь. Не нужно ничего менять, если мы этого не хотим. Леголас пристально смотрит на него, словно желая убедиться в искренности его слов. — Мы действительно можем так поступить, ada? Несмотря ни на что? Трандуил кивает, вновь заключая Леголаса в свои объятия. — Ну разумеется, можем. Не переживай. Ты для меня всё, Леголас. Ничто и никогда этого не изменит. И я благодарен тебе за то, что ты сказал. Ты помог мне понять, что мы достаточно сильны, чтобы выдержать правду вместе. Леголас вздрагивает у него на шее и еще крепче сжимает его. — Итак, ты можешь называть меня «мой господин», «мой король», «ada», «папа»… Как тебе будет угодно. Я всё равно буду любить тебя. Из горла Леголаса вырывается всхлип. Он прячет голову на плече у Трандуила и в благодарность произносит «ada». Трандуил нежно сжимает его и помогает им обоим устроиться поудобнее. Леголас всю ночь не отпускает его. Трандуил прижимает сына, подбадривая и оберегая, и клянётся, что никогда не перестанет безумно любить его. Когда на следующий день они вновь предстают перед своим народом, все замечают, что между ними что-то изменилось — но что именно, никто не знает наверняка. В конце вечера Леголас опять приходит в спальню Трандуила, и ему открывается то же роскошное зрелище, что и всегда, — его прекрасный отец, облачённый в чудесные шелка. Принц опускается перед ним на колени и нежно целует его руку. — Папа, — тихо шепчет он. Трандуил ободряюще поднимает голову. — Ты позаботишься обо мне? Трандуил улыбается и нежно гладит его по щеке. — Я всегда буду заботиться о тебе, iôn-nîn.