День гнева, тот день, повергнет мир во прах, по свидетельству Давида и Сивиллы.
О, каков будет трепет, когда придет Судия, который все строго рассудит.
Но разве за стеной не находился закрытый корпус на ремонте? Вроде бы Эми даже видела перегороженную часть со строительными лесами когда проходила мимо по улице. Но, видимо, какая-то часть здания была пригодна для размещения пациентов. И никто не побеспокоился о том, чтобы улучшить звукоизоляцию. Потому что слова без проблем просачивались сквозь стены, их поток не останавливался ни на минуту, будто незнакомка даже не собиралась делать вздох. Она все говорила и говорила, пока Эми не почувствовала, как каждое слово резонирует с биением ее сердца.Смерти не будет, застынет природа, когда восстанет творенье, дабы держать ответ перед Судящим.
И тогда Эми вспомнила историю из «Интерлюдии длиною в жизнь». Одна из них как раз была о монахине, что приютила беглого преступника. Как наяву перед глазами предстала страница книги. «…В очередную ночь она снова пришла в келью. Монахиня говорила ему: „ты должен уйти в ночь, я больше не могу тебя укрывать. Мне не нужна твоя помощь!“ А преступник отвечал ей: „ты сама впустила меня, ты использовала меня, теперь же пожинай плоды своего поступка, я уйду завтра — жди“. Он обещал каждый день покинуть ее, но оставался в своей келье. Она понимала, что скоро другие монахини поддадутся любопытству и не устоят пред запертой дверью в башне, заинтересуются исчезающим хлебом и молоком среди ночи. Но преступник оставался непоколебим, и никакие молитвы не могли подействовать на него, ибо сердце его оставалось лишено милосердия, но полно греха. В один из дней стражники, разыскивающие преступника, прибыли в монастырь. Но монахиня смогла провести их мимо запертой кельи. Однако настолько в ней возрос страх, что сразу она, как ушли стражники, явилась к преступнику. И говорила она, что он должен уйти немедленно, но в очередной раз услышала отказ. В тот же час звучит зов, и она внемлет ему. Монахиня набросилась на преступника, а тот, ожидая малейшего ее проступка, встал возле окна. Он смеялся, слыша ее крики. И внизу, когда тело упало возле стражников, они все поняли и разгневались. Тело еще живой монахини приковали в наказание и не снимали его до тех пор, пока вороны не выклевали блестящие от слез глаза, а плоть не истлела». — Молодой человек, часы посещения уже. — Я на пять минут! — Я сейчас позову… — У меня девушка из комы вышла! Проявите милосердие! И дверь открылась. На пороге стоял взмыленный, запыхавшийся Дерек. Его глаза бегали по палате, но когда остановились на Эми, наполнились слезами. В три шага он сократил расстояние до нее, попытался обхватить руками лицо, но в последний момент замер в нерешительности. Эми не до конца очнулась, и пока никак не могла отреагировать на чужой визит. Она просто механически и как-то безразлично смотрела в лицо своего парня, однако когда он начал шептать ее имя, почувствовала, что приходит в себя. — Они мне что-то вкололи… — попыталась Эми тут же оправдать свое апатичное состояние, — спать очень хочется. — Я знаю, детка, знаю. Мне просто нужно было увидеть тебя, — его улыбка была мягкой и искренней, а приглушенный свет больничной палаты делал его ореховые глаза невероятно теплыми. Эми почувствовала острую необходимость успокоить своего парня. — Я пока жива, — Эми попыталась тоже улыбнуться, но ничего у нее не получилось. Да и голос вышел слишком серьезным. Дерек замотал головой и, дотронувшись до своего лба, закрыл глаза. Ему явно требовалось немного времени. Потом он все же отнял руку от лица. Внимательный взгляд обошел каждую часть тела Эми, доступную для беглого осмотра. — Это моя вина. — Что? Почему? — Ты звонила мне. Просила помочь, а я тебе отказал, — с каждым новым предложением его пронзал очередной приступ паники. — Из-за меня ты здесь! — Я здесь из-за Саймона, — решительно ответила Эми, — прекрати винить себя. Ты здесь не причем. — Если бы я воспринял тогда твои слова всерьез, то все вышло бы иначе. — Я жива, Кларисса тоже, — Эми позволила себя вздох облегчения, — так что такой исход тоже неплох. Жаль только, что Саймон в итоге умер, его следовало бы судить. — Она пока не была готова примерить на себя роль убийцы, поэтому старалась говорить безлико. Даже язык не поворачивался описать то, что она сделала с другим человеком. Пусть и в целях самозащиты, но забрать чужую жизнь — ужасная расплата за спасение. — Зря ты пошла туда. — В смысле? — Ты слишком рисковала. — Я знала, что если не приду, с Клариссой что-то случится. — В этом только ее вина. — Дерек! — Эми была шокирована услышанным. Дерек тут же прикусил губу и выставил руки ладонями вверх, сдаваясь. Он даже немного отошел от кровати, будто его девушка внезапно могла дать ему пощечину. — Я совсем не то имел ввиду. Просто… ох, очень хорошо, что вы живы. Но ее спасение — не твоя святая обязанность. Я считаю, что просто риск был… эм… не оправдан. — Де… — Он же оказался маньяком! Да я седеть начинаю, когда думаю о том, что он там мог с тобой вытворить! Хорошо, что все закончилось вот так, но если такая ситуация повторится, не геройствуй! Твоя жизнь — главная ценность для тебя! И меня, если хочешь знать. Он был просто слишком напуган. Однако Эми поняла, что ей обидно все это выслушивать. Дерек не знает, как страшно было идти туда, насколько одинокой и брошенной она себя чувствовала, когда он не поверил ее словам. И, конечно же, никто не знает, чего стоило Эми пересилить себя и заглянуть в котельную, а потом схватить нож и воткнуть его в горло Саймону. Кроме одной единственной галлюцинации. ПОЧЕМУ ТЫ МОЛЧИШЬ Дерек тем временем разозлился. Он редко злился, и всегда неожиданно. Злость заставила его преобразиться до неузнаваемости. Черты лица заострились, плечи напряглись, подтянулись к голове. Такой Дерек напомнил Эми какое-то горбатое чудище со слишком маленькими прищуренными глазками, однако его облик никак не внушал ей страх — даже наоборот. Кажется, они оба не могли до конца разделить и понять чувств друг друга. — Эми! Ты не права! Только Кларисса виновата в том, что встречалась с таким мутным типом. Почему ты должна все расхлебывать? Подставляться лишний раз? — Можно подумать, она знала, с кем встречалась. На нем же не написано. Дерек врезал себе по лбу, и Эми почувствовала, как сама начинает раздражаться. Вот теперь он делал вид, что общается с безумной идиоткой, не понимающей опасности ситуации, в которую попала. Но Эми прекрасно знала, на что шла. В дверь с обратной стороны постучали, и злость обоих моментально испарилась. Дерек поднялся со своего места и сразу пошел к двери, больше не пытаясь приблизиться. — Ах да, и Саймон жив, — сказал он будто между прочим. — Жив? Как? — Черт его знает. Живучий, — Дерек пожал плечами, — но в гораздо более тяжелом состоянии, чем ты. Может и не очнуться. Если честно, я надеюсь на это. — Понятно… Дерек вышел из палаты. Кажется, он пожелал ей спокойной ночи напоследок, но Эми уже не слушала. Весть о том, что Саймон жив, вскружила голову. — Я не убийца, — тихо прошептала она, чувствуя, как дрожат губы, — я не убила его.***
Прошло несколько дней. Все они были проведены в больничной палате, что удручало. Ранее Эми всего однажды лежала в больнице — в далеком детстве, однако прекрасно запомнила то чувство безысходности и скуки, которое отражали больничные стены. Именно поэтому с каждым днем она делала все возможное, чтобы ее поскорее оттуда выписали: ела нелюбимую еду, следовала всем рекомендациям врача, упорно врала, что ей уже гораздо легче. Лишь бы только выбраться, а дома она как-нибудь восстановится и сама. Несмотря на нелюбовь к больнице, именно она показала, насколько Эми, оказывается, ценят окружающие. Кто к ней только не приходил. Начиная от коллег и заканчивая родителями Дженн. Причем сама Дженнифер пришла в самую последнюю очередь. Как потом оказалось, ей просто было стыдно смотреть в глаза Эми. Однако все быстро разрешилось, и Эми простила всех, кто в этом нуждался. В ней не было обиды, хотя, если честно, вряд ли она забудет то полнейшее чувство отрешенности, когда ей отказали в помощи самые близкие люди. Эми и пыталась как-то успокоить себя, но чувствовала, что какая-то наиболее доверчивая и наивная часть ее сущности отмерла. Не самое приятное ощущение, и она хотела бы как-то избавить от него, но возможно, время поможет справиться с проблемой. Или хотя бы психолог, к которому ее обещали направить сразу после выписки из больницы. Ее нервозность бросалась в глаза, к тому же врач как-то обмолвился, что Эми плакала во сне. Она совсем не помнила, что ей снилось, но каждый день действительно просыпалась абсолютно раздавленной. Страх все еще жил внутри нее, а пережитые события то и дело вспыхивали в памяти. Вскоре Кларисса уехала. За что можно было быть ей действительно благодарной — она оплатила свою долю за жилье. Но теперь Эми ждала пустая квартира. Полицейские тоже приходили, однако ничего путного не сказали. История Эми была простой и понятной, к тому же за нее все рассказала Кларисса — главная жертва. Никто не стремился обвинить Эми в нанесении тяжелого ранения, что радовало. Теперь оставалось прийти только в суд, чтобы дать показания, когда Саймон придет в себя. А поскольку никто не знал, когда это произойдет и произойдет ли вообще, Эми могла жить своей жизнью. Родителей она так и не увидела, они ничего не узнали. Эми очнулась быстрее, чем с ними успели связаться. Здесь можно было вздохнуть с облегчением. Каждое утро она рассматривала свои ссадины и не хотела, чтобы мать тоже видела весь этот кошмар. Она расскажет им о произошедшем потом. Обязательно. А на следующее утро в палату пришел Дерек. Он коротко постучал в дверь, а потом, не дожидаясь разрешения, распахнул ее. Эми в это время читала свои старые конспекты. Услышав стук, она оторвала глаза от тетради, а потом увидела в проеме двери большой букет с красными розами. Их бутоны были все еще влажными от недавнего опрыскивания, колючки полностью обрезаны. — Дерек! — воскликнула Эми от подобной картины. — Не стоило! — Ему она обрадовалась гораздо сильнее, чем цветам. — Да ладно тебе. — Абсолютно довольный Дерек вытянул шею и встретился с Эми взглядом. Его глаза светились весельем, а сам он нетерпеливо крутил в пальцах розовую ленту от подарочной упаковки. Дерек не стал извиняться за недавнюю ссору. Может, в глубине души все еще чувствовал себя правым. Плевать. Дерек пришел, чтобы увидеть ее и зарыть так называемый «топор войны». Эми, не ожидающая сегодня посетителей, была крайне рада видеть своего парня. Ее настроение улучшилось от одного его присутствия, но подаренный поцелуй почему-то показался каким-то горьким и печальным. Дерек отстранился, не замечая абсолютно никаких негативных проявлений, а Эми только слегка улыбнулась, маскируя свое замешательство под смущение. «Наверное, я все еще немного злюсь на него», — подумала Эми, уже злясь на саму себя. Дерек сам пришел к ней, первым протянул руку, стоит ли вообще задумываться о прошлом? — Я рад тебя видеть, — шептал на ухо Дерек, — очень хочу забрать тебя отсюда, — тон его голоса и это красноречивое прикосновение до плеча заставило Эми вздрогнуть. Она сразу почувствовала себя неуютно, ведь ее собственное либидо находилось на отметке ниже нуля. К счастью, эту минуту неловкости нарушил громкий, но не настойчивый стук в дверь. — Войдите, — произнесла Эми, радуясь, когда Дерек отодвинулся на значительное расстояние. На пороге показалась Саманта — мать Дерека. Она выглядела так же элегантно, как и всегда. Длинная юбка, темные колготы под ней, свитер с высоким горлом. Волосы завязаны в самый аккуратный в мире пучок. И в завершении образа — улыбка, спокойная и вежливая. Несомненно, Саманта была противоположностью своего сына, который больше пошел в отца. Кстати о последнем, он тоже зашел внутрь палаты и производил стандартное впечатление неловкого великана, с ходу чуть было не опрокинув букет, принесенный Дереком. Визит четы Лэнгтон не стал неожиданным. Эми их ждала рано или поздно. Однако настроение немного испортилось, когда выяснилось, что мнение Дерека они полностью разделяют: — Все обошлось. Замечательно. Но, пожалуйста, будь впредь рассудительнее, — произнесла Саманта нравоучительным тоном. — Я и так была рассудительной, заранее вызвала полицию. — Я не об этом, дорогая, — натянутая улыбка дрогнула, то ли от раздражения, то ли от сочувствия, — просто не стоит рисковать жизнью ради того, кто не отплатит тебе тем же. Дерек поделился со мной твоей историей. Я считаю, не стоило рисковать собой ради подруги, в дружбе которой ты не уверенна. Только семья стоит того, чтобы идти на риск. Послушай мнение опытного человека. — То есть плохо, что я спасла подругу? — Нет. Хорошо. Плохо, что чуть не умерла... и ради кого? Подумай. Не с подругой тебе строить семью. Вполне возможно, вы закончите университет и перестанете общаться. Так часто бывает. Эми хотелось сказать, что пары тоже расстаются. Даже супружеские, которые живут «душа в душу» много лет, но потом прикусила язык. Она еще раз внимательно прошлась взглядом по своим гостям и вдруг посмотрела на них по-новому. Эти люди перед ней скорее убьют друг друга, чем согласятся на развод. Традиции? Идеалы? Эми не могла понять, что конкретно заставляет их возводить семью в абсолют, но поняла, что не хочет доводить до конфликта. Брайан Лэнгтон, сидевший рядом и почувствовавший явную перемену атмосферы от дружелюбной до враждебной, поспешно раскашлялся. Жена сразу бросилась к нему, волнуясь о самочувствии, но Эми теперь даже не знала, верить в чувства этой холодной женщины или нет. «Может, мои выводы слишком поспешны, — подумала Эми, — может, у нее никогда и друзей-то не было. Это я могу понять». — Вижу, ты здесь не скучаешь, — спокойно произнесла Саманта, беря в руки тетрадь, которую Эми отложила на прикроватную тумбочку. — Молодец, что даже сейчас не хочешь отставать в учебе. Нашему Дереку есть чему у тебя поучиться. — Ну, мам, — выдохнул Дерек и сразу схватился за голову. — Разве я не права? Ты пропускаешь все больше в последнее время, еще и не спишь по ночам. Дерек потер синие отметины под глазами. — Я просто не могу сосредоточиться на учебе после того, как ну… все произошло. — Но даже Эми учится, а ты нет. — Да учусь я! Подумаешь, пару раз пропустил. Отчитываешь меня, как школьника. — Ты и школу еле-еле закончил. Пока они выясняли отношения, Эми всем нутром чувствовала что-то неладное. Она видела, как Дерек пытается отвести подозрения матери и закончить неприятный для него разговор, как он то и дело нетерпеливо вздыхает и ерзает на стуле. «Если он так переживал за меня, то почему не приходил? Неделя прошла с нашей последней встречи. Или его настолько выбил из колеи наш последний разговор?», — мысли были довольно тяжелыми. Вместо того, чтобы уладить семейный конфликт, Эми сосредоточилась на Брайане, который не сводил задумчивых глаз с капельницы возле больничной кровати. — Есть новости насчет ограбления? Брайан задумчиво потер гладко выбритую щеку, перевел взгляд на Эми и помотал головой. — К сожалению, ничего. Но полиция нашла наши пропавшие драгоценности. — Правда? Здорово. — Ну, почти. В урне возле химчистки на соседней улице. Вор даже не попытался ничего продать. Я думаю, он при свете дня увидел, что ерунду какую-то украл, вот и выбросил. Саманта вдруг развернулась к ним и произнесла: — Действительно крайне странный вор. Если вообще вор, вдруг тот детектив был прав? Глаза ее мужа сощурились. — О том, что нас обчистил Льюис Фрэмптон — сбежавший убийца? Звучит как бред. В городе полно преступников и без Льюиса. Вот Саймон — ходячее, уже лежачее, подтверждение. — Погодите! — Эми, услышав имя убийцы, выпала в осадок и только сейчас нашла в себе силы продолжить разговор: — Какой еще детектив вам об этом сказал? — Ты его видела в день после ограбления, когда убиралась. Ты его и встретила. Странный парень… мужчина. Выглядит несколько моложе, чем есть на самом деле. Он сказал, у него есть основания подозревать, что нас ограбил Льюис. Дерек, воздерживающийся от разговора, вдруг распрямился и громко выдохнул. — Как такое придумать можно? С такими доводами даже в полицию не пойдешь, — он недовольно поморщился, — говнюк просто издевается над нами, — а потом сострадальчески посмотрел на Эми, видимо надеясь, что его пожалеют. Но Эми, вопреки всеобщим ожиданиям, и не думала выплывать из собственных мыслей. Полученная информация ошеломила ее, заставила позабыть обо всем На свете есть еще один человек, который уверен в виновности Льюиса. «Но откуда он знает? Я буду счастлива, если он тоже видел этот дурацкий сон! Если в итоге окажется, что я не сошла с ума», — захотелось танцевать от счастья. Но сильно мешали посторонние в палате и немного меньше — дыра в боку. Эми подняла голову, глаза ее взволнованно перескакивали с одного лица на другое. Все собравшиеся по-прежнему высказывали свое мнение относительно частных сыщиков. — А как звали детектива? У него хоть лицензия есть? — Эми выдавила из себя ироничную улыбку, показывая всем своим видом, что тоже ни капли не верит в нападение Льюиса и чужие рассказы, не подтвержденные доказательствами. Дерек, внимательно рассматривающий ее лицо, открыл рот, чтобы ответить, но его перебила мать: — Доминик Холдер. Я хорошо запомнила его имя. — Я о таком не слышала, — ответила Эми, чувствуя, как подрагивают ее пальцы. Она хотела броситься к тетради, чтобы записать имя, но могла сейчас только прокручивать его в памяти, чтобы не забыть. — Ничего удивительного. В новостях он не светился, — произнес Брайан с видом знатока, — тогда хотя бы я его знал. Дерек, уже сидевший на периферии в телефоне, стоически терпел, когда же его родители уйдут. Он дал им знак, что хочет побыть со своей девушкой наедине, но поняла его только Саманта. Идя на поводу у сына, она с трудом заставила мужа попрощаться с удивительно разговорчивой сегодня Эми. — Мы пойдем, уже поздно, а ты, Эми, побольше отдыхай. Наша невестка нам здоровой нужна, — сказала на прощание Саманта, видя как мигом от шока застывает чужое лицо. Закрыв дверь за родителями, Дерек развернулся к Эми и широко улыбнулся. — Ну как ты здесь? — спросил он, явно пытаясь компенсировать те дни без общения. — Хорошо, — сказала он, не позволяя себе ныть. Получив сухой ответ, Дерек пустился в пространственные размышления на какие-то далекие от Эми темы. Ему не нужно было выслушивать собеседника в большинстве разговоров. Но Эми только радовалась этому, ведь ей не приходилось ломать голову над поиском интересной новости. «Может, так даже лучше. Мы ведь дополняем друг друга. Да и слушатель из меня горазда лучше, чем собеседник», — подумала она, посмеиваясь, когда Дерек принялся очищать ей апельсин, и сок брызнул ему в глаз. — Вот не смешно, — псевдо обиженно произнес он, не прекращая улыбаться, — я ведь пытаюсь проявлять заботу. — Я это очень ценю, — честно ответила Эми, а потом протянула руку к очищенному апельсину. Фрукт моментально оказался в другой руке Дерека. — Ну нет, закрой глаза и открой рот. — Эм, Дерек, мы же не дети. — Не спорь. Эми закатила глаза, но повиновалась. Эта детская непосредственность, которая была присуща Дерека, одно из качеств, которые ее привлекали. — Шпашибо, — промямлила Эми, когда в ее рту неожиданно оказались сразу две дольки. — Не говори с набитым ртом! — поучительно произнес Дерек, а потом не без удовольствия смотрел, как Эми мучается, пытаясь пережевать довольно пухлый цитрус. — Дерек, твоя забота бесподобна, — все же смогла произнести Эми, когда доела, — нет-нет, спасибо, больше не надо. — Как хочешь, — Дерек вдруг глубоко вздохнул, а его лицо приняло излишне озабоченное выражение. — Правда, что тебя уже скоро выписывают? — Да. — Бред! — он взмахнул руками, и бедный апельсин, выскочив, оказался в другой стороне комнаты, — ой, — произнес Дерек, оборачиваясь, но потом снова посерьезнел, — слушай, Эми, я думаю, тебе еще рано выписываться. Если надо, я поговорю с врачом. — Все в порядке. Правда. Со швами я могу и дома полежать, ничего такого. — Но тебе ведь нужна будет помощь, нет? Мило, что он об этом подумал, но оставаться в больнице не хотелось от слова совсем. — Нужна. Но Кларисса будет рядом, возьмет домашние обязанности на себя по большей части. — Только не перенапрягайся. Эми кивнула, понимая, что лжет. Стало не по себе, но Дерек выглядел слишком принципиальным. Если бы он действительно каким-то образом договорился с врачом, Эми бы еще долго жалела об этом. — Ты сам-то в порядке? Что с Уиллом? — М? А, Уилл. Нормально он, не переживай, — Дерек отмахнулся, — просто поправляйся, ни о чем не думай. Я обо всем позабочусь, — Дерек пригнулся к ней, дотронулся до плеча, провел пальцами по майке, как если бы прикасался к коже — нежно и осторожно. — Доверься мне, хорошо? Он приблизился слишком близко, даже не давая времени обдумать ответ. Эми почувствовала его холодные губы на своих, попыталась расслабиться, но не получилось. В этот раз она даже глаза не закрыла и отстранилась первой, не обратив внимания на скользкий чмокающий звук от их поцелуя. — Не знаю, что у тебя там за секреты, но если ты такой скрытный, полагаю, с этим ничего не поделать, — она взяла его за руку и проникновенно заглянула в глаза. — Только будь осторожен. Светлые брови Дерека взлетели вверх. Он удивленно вздохнул, а потом потрепал свою девушку по волосам. Это было лишнее — у Эми достаточно длинные и непослушные волосы, чтобы моментально спутаться от подобного обращения. — Обещаю. Когда Дерек уходил, Эми смотрела ему вслед и думала, что их поцелуи уже стали ассоциироваться у нее с прощанием. Последняя ночь в больнице. Эми ворочалась в постели, пытаясь заснуть, но могла смотреть только в облепляющую темноту перед собой. Все гости ушли еще днем. Когда опускалась тьма, Эми всегда оставалась наедине с собой, но если раньше такое соседство ее пугало, то в последнее время кое-что изменилось. Эми снова возвращалась мысленно к незнакомому голосу в голове. Он был чужаком, но звал ее по имени, понимал, с кем говорит, знал, какие слова подобрать. «Понятное дело, он же галлюцинация!» — пыталась доказать себе Эми. Таинственный незнакомец, живущий внутри головы… Если он настоящий, то услышит ее даже сейчас. — Может, поговорим? — спросила темноту, но та молчала, только коснулась Эми холодным ветром из окна, — Я никому не расскажу, что ты здесь. Пожалуйста, поговори со мной. Эми готова была рассмеяться над своими попытками поговорить с тем, кого даже не существует и никогда не существовало. Но сегодня чувства были сильнее логики. Время текло, а молчание так никто и не нарушил. Эми расстроилась, хотя и понимала, что ей следует радоваться. Ведь если вспоминать те страшные картины, которые рисовало ее сознание незадолго до трагедии, можно угодить в сумасшедший дом. А сейчас все тихо и спокойно. Именно эта внутренняя борьба и раздирала Эми изнутри, мешая заснуть. Однако через час ее веки уже стали слипаться, а через полтора — мысленный поток замедлился. Когда Эми уже не могла ясно мыслить, ее подхватил водоворот сновидений. Иногда сон берет тебя за руку и приглашает в свои покои грез, а иногда — швыряет вперед, резко и без предупреждений, в омут кошмара. И Эми поняла, что ее случай как раз второй. Ведь перед ней снова был Льюис Фрэмптон. Он сидел в хорошо освещенной большой кухне. Стул с низкой спинкой казался слишком маленьким для него, но Льюис не выказывал какого-либо дискомфорта. Его взгляд сегодня был спокойным, а правая рука неторопливо поглаживала порядком отросшую бородку. Преступник задумчиво осматривал кухонные шкафчики из дерева, будто они скрывали какой-то секрет от него. О крайней степени задумчивости также говорили плотно сжатые губы, а также то и дело раздававшиеся из гортани хмыканья. Эми стояла у входа в незнакомую кухню и видела Льюиса по пояс, большую часть тела скрывал обеденный стол. В этот раз она почти не боялась, ведь была уверена, что он не ощущает ее присутствия. Эми проследила взглядом в место, куда уперлись холодные глаза Льюиса, но ничего интересного для себя не увидела. Тогда она сделала шаг вперед, как и в прошлый раз — не издавая звуков. Впервые Эми задумалась, а как она вообще выглядит в таком сне, после чего посмотрела вниз. Ее больничная одежда, босые ноги — все как в реальности. «Не чувствую холода», — поняла Эми, переводя взгляд на бежевую мраморную плитку пола. Убедившись в полной нереальности происходящего, Эми уже более уверенно подошла к столу. Она хотела как следует разглядеть человека, который ей является. При таком ярком свете и с опущенными плечами, он казался обманчиво меньше и даже безобиднее. Большие руки опущены под стол, лежат где-то в области коленей, футболка натянулась на выгнутой спине, показывая четкие очертания позвоночника. Время шло, но Льюис не двигался, все смотрел на свое излюбленное место. Эми нахмурилась, решила еще раз проследить за его взглядом и поняла, что все это время преступник смотрел на настенные часы. Уже было два часа ночи. Что-то захрипело, застонало прямо с пола. Льюис сразу распрямился, жизнь наполнила его тело, пышущее силой и опасностью. Он привстал с места, но не спешил подниматься полностью. Торопиться ему некуда. — Итак, на чем мы остановились? — спокойный голос Льюиса не предвещал ничего хорошего для человека, распластанного на полу. По шее Эми прополз холодок, когда она услышала всхлипы. «Пусть это будет сон! Обычный сон!» — взмолилась она, тут же отскакивая от Льюиса подальше, но все же обойдя стол, чтобы рассмотреть жертву преступника. — Миссис Кирк! — удивленно воскликнула Эми. На полу перед Льюисом распласталась преподавательница литературы, с которой Эми часто пересекалась в университете. Тогда в библиотеке Эбигейл выглядела нервной, но веселой как всегда. А сейчас нос миссис Кирк был разбит, из него текла кровь не переставая. Глаз заплыл синяком, а правая рука неестественно вывернулась назад. Судя по всему, в ходе допроса Льюиса его жертва потеряла сознание, а ее мучитель терпеливо дожидался пробуждения, когда к ним присоединилась Эми. — Я… я сразу сказала тебе… — Эбигейл сильно закусила губу и зажмурилась от боли, — я ничего не знаю. — Конечно, Эбби, конечно, — Льюис, что удивительно, все еще сохранял спокойствие. — Просто расскажи мне, где наше имущество. Хотя, догадываюсь, что ты просто все продала, — Льюис прошелся взглядом по кухне еще раз, — почти как дома. — Убирайся отсюда, Льюис, — не то с угрозой, не то с мольбой попросила миссис Кирк, — ты все равно не сможешь найти то, что ищешь. Он отрицательно покачал головой. — Не помню, чтобы спрашивал твоего мнения, — Льюис нагнулся, запустил пятерню в испачканные кровью волосы, и под крик жертвы, приподнял чужую голову. Женщина извивалась, пыталсь отбиться, но делала только хуже для себя — правая рука видимо доставляла огромные страдания и по инерции безжизненно покачивалась из стороны в сторну. Эми попыталась толкнуть стол, на который облокачивался Льюис, но безуспешно. Она дрожала от бессилия, страха и ярости, которые смешались в ней, не могла перестать разглядывать заплаканное лицо преподавательницы. А та, тем временем, наконец смогла найти позу, которая доставляла ей наименьший дискомфорт. Пусть это и означало сидеть по-рабски на коленях перед Льюисом и с надеждой заглядывать ему глаза. Однако по Льюису не скажешь, что он хоть что-либо чувствовал. Эми знала, что будь на его месте Саймон, тот бы уже расплывался в безумной довольной улыбке, наслаждаясь происходящим и подчинением своей жертвы. А Льюис будто был лишен малейших эмоций, смотрел на миссис Кирк как на предмет мебели — не больше. — Мы оба знаем, что ночь бывает невыносимо длинной, — тихо произнес Льюис, — я все равно все узнаю, раньше или позже. Так не проще мне все рассказать? Давай, дорогая кузина, я тебя внимательно слушаю. «Они родственники! О нем она говорила в библиотеке!» Льюис не слышал и не ощущал волны ненависти, направленной на себя со стороны Эми, но прекрасно чувствовал их от Эбигейл. — Я ведь знаю, что ты все равно убьешь меня, — произнесла она, чуть не рыдая, но стреляя молниями из глаз в гневе, — так какой смысл мне тебе что-то говорить? — Как я сказал — ночь может быть слишком длинной, — удивительно прозрачно намекнул Льюис на пытки, — ну и еще день тоже может быть долгим. Могу дождаться твоего мужа. — Ты не тронешь его! — Еще чуть-чуть, и я позволю тебе убедиться в обратном, — Льюис сделал глубокий вдох, задержал воздух в легких на секунду и выпустил его через широко раскрывшиеся ноздри. Очевидно, Льюис был на пределе. Это прекрасно понимали все присутствующие, включая его самого. Рука, держащая волосы Эбигейл, сжалась сильнее, заставляя женщину поднять лицо выше. — Я правду говорю, Льюис! Все ваше имущество ушло с молотка, мне досталось всего-ничего, клянусь! И только деньги, я не знаю, где все твои вещи! — Кто занимался продажей? — Не знаю, — она взвизгнула, когда Льюис грубо пнул ее сломанную руку, — мне лишь звонил тот юрист. Как его там… По фамилии Барлоу. — Найджел Барлоу? — Да! Он. Вопросы наследства решал он и еще какой-то его помощник, его я не вспомню. — Это уже неважно, я знаю Найджела. — Так почему ты пришел ко мне? — Потому что мне все равно нужно было к тебе заглянуть. Тебе повезло, что у тебя нет моих вещей, — он выпустил волосы и обхватил своими широкими ладонями ее лицо, приблизился почти вплотную, — ты не представляешь, что с тобой было бы, тронь ты хоть что-то из них. Она хотела отодвинуться, но не могла. Когда Эбигейл услышала последнюю фразу Льюиса, в ее глазах отразилась надежда. Сначала робкий огонек, а потом сметающий все на своем пути пожар. Кажется, она даже про больную руку забыла, раз попыталась ее приподнять и коснуться мучителя. — Но я ведь не трогала, — подвела она итог, — ты прав. Я ничего не брала. И ни на что не претендую. Если хочешь, я верну все деньги, что получила. Я сделаю все, что ты хочешь. Только, пожалуйста, — голос ее становился тоньше по мере того, как хватка Льюиса становилась все сильнее, — что ты делаешь? Льюис! Пожалуйста! — Ты ведь знала, чем все закончится, как только я явился сюда. Почему сейчас начинаешь ныть? — Пожалуйста! Льюис недобро усмехнулся, кажется даже по-настоящему. Эми так и не смогла понять, какое именно чувство вдруг отразилось в его глазах — промелькнуло, как яркая камета, и скрылась во тьме. Просто внезапно его мощная рука, гладившая чужую голову, оказалась на затылке Эбигейл. Льюис рывком приблизил к себе Эбигейл, а потом со всего размаху ударил ее об угол стола. Раздался крик, быстро заглушенный отвратительным чваканьем. Льюис снова ударил ее о стол… и снова, и снова, пока единственная целая рука не отпустила его запястье. Он делал это так легко, будто кузина была просто куклой. Он злился, когда говорил о своих вещах, но стоило дойти до убийства — как прежнее хладнокровие вернулось к Льюису. Он опять притянул бессознательную Эбигейл к себе, посмотрел на кровавое месиво, которым стало лицо, после чего пожал плечами, повернул голову и сделал один последний замах. Опустевшая глазница зацепилась за угол стола, поэтому тело упало не сразу, однако когда оно все же стало медленно сползать, а потом и сорвалось на пол, Эми услышала самый отвратительный склизкий звук в своей жизни. Если бы она чувствовала свое тело как настоящее, ее бы стошнило прямо сейчас. А «сон» не заканчивался. Льюис откинулся на спинку своего стула, отряхнул перемазанные в крови руки и уставился в потолок. Эми вдруг почувствовала, что ее утягивает знакомый водоворот, плавно, но все еще настойчиво, пытаясь разрушить сон. Однако Эми не могла сфокусировать внимание на нем после произошедшего. Какая-то ее часть отчаянно хотела нырнуть в поток и оказаться в своей палате, но разумом Эми была пригвождена к окровавленной сцене. — Здесь слишком грязно, да, мам? Нужно найти в себе силы на уборку. Ты ведь не злишься, что я отправил Эбби к тебе? — Льюис закрыл глаза, будто прислушивался к ответу. Но комната молчала — абсолютно никаких звуков, полная пустота, вакуум. — Ладно… Я знаю, что и ты здесь, Итан. Ты всегда рядом в такие моменты, прилетаешь на кровь как комар. — Льюис повернул голову в сторону Эми, — Итан, ты получишь свое, обещаю. Льюис открыл глаза, наткнулся взглядом на Эми, но та не пошевелилась. Она стояла напротив трупа и пыталась осмыслить все происходящее, едва ли она слушала тот бред, что нес убийца. Однако взгляд Льюиса был слишком долгим, а когда Эми повернулась к нему, поняла — что-то не так. В груди похолодело. — А ты кто такая? — удивленно спросил Льюис, смотря прямо Эми в лицо. Эми почувствовала, как из нее выбили весь воздух, в глазах помутнело. Тот неясный поток, пытавшийся вырвать ее отсюда, наконец обрел силу и подхватил, утягивая за собой. Комната исчезла, как и Льюис, вдруг вскинувший руку в сторону Эми, пытаясь ее удержать. Эти окровавленные пальцы все еще стояли перед ее лицом, когда Эми очнулась в своей палате. Часы на прикроватной тумбочке показывали 2:30 ночи, и тогда Эми поняла, что ее сон на самом деле — не вещий, убийство уже произошло, при ней. Полчаса она провела с Льюисом и его жертвой, наблюдая за издевательствами и убийством. — Он видел меня! — с отчаянием тихо произнесла Эми, ей хотелось кричать, но, как и тогда в котельной, ее голос просто пропал, оставляя самые сильные чувства глубоко внутри. Они как никогда раньше принялись гложить ее, поедать заживо, оставляя только оголенные пучки нервов. Эми сидела, сгорбившись так сильно, что почти доставала склоненной головой до колен, волосы закрывали ее лицо, плечи дрожали. Из-за позы, боль прошибла ее насквозь, напоминая о недавней ране. Но ни стона Эми не могла издать, ни всхлипа. Умоляющее лицо Эбигейл Кирк встало перед ее глазами, а потом его искаженная окровавленная версия с полупустой глазницей, и тогда горячие слезы закапали на больничное одеяло. Эми пришлось задержаться в больнице из-за того, что была слишком неосторожной. Рана вновь кровоточила, потому что Эми всю ночь провела в согнутом положении. И когда в тот день утром пришли врачи, она не могла объяснить своего состояния. Кто-то из персонала, без ее ведома, позвонил родителям. Так Томпсоны узнали о состоянии своей дочери, которое та безуспешно пыталась скрыть. Теперь, помимо своих рыданий, Эми приходилось глушить рыдания Лауры. — Но почему ты ничего не говорила? Эми! — Я бы рассказала, честное слово. Просто пока я… мне очень сложно. — Эми не врала. Ей не удавалось найти нужных слов, но мать ее поняла. Помимо недовольного полного ужаса возгласа, Эми не досталось грубых слов. Лаура была недовольна тем, что Эми запретила ей приезжать в Лондон, но по итогу спора сдалась. — Я сама приеду, когда мне полегчает. — С такими ранами… — У меня одна рана, все не так плохо, - про шею умолчала, там все оказалось не так плохо, как думалось раньше. — Поверить не могу, малышка моя, — Лаура снова всхлипнула, — если тебе нужна будет помощь, звони обязательно, не медли. Я примчусь. — Спасибо, я знаю, — Эми чувствовала себя неловко. Впервые ее мать позволила себе такое обращение к дочери, из-за чего всего на секунду Эми представила себе Дерека, который часто использовал подобные выражения. — Я тебе позвоню вечером, хорошо? Врач пришел. — Хорошо. Только больше не скрывай ничего! — Ладно. — Пообещай мне. — Эми сглотнула, оглядывая пустую палату, ведь никакого врача здесь не было. Она незаметно выдохнула, погладила рукой новые бинты, которыми была перевязана, а потом строго ответила: — Обещаю. И, похоже, это будет первое обещание в ее жизни, которое она нарушит. Она была подавлена, разбита и полностью деморализована. Эми могла только совершать самые простые действия — есть, чистить зубы, смотреть по сторонам. Весь вечер в соцсетях и групповом чате друзьями бурно обсуждалось произошедшее с преподавательницей университета. Никто из них не был близок с миссис Кирк, поэтому в них росло только любопытство вперемешку с негодованием. Конечно, им было ее жаль, но не так, как бывает жаль того, кого ты любишь. Эми ответила только одно: «Ужасно», — после чего отключила интернет и легла в кровать. Она завернулась с головой в одеяло, но так и не смогла полностью взять себя в руки. В мыслях вертелись картины жуткой смерти и окровавленные руки убийцы, тянущиеся к самой Эми. «Как же такое могло произойти?» — она скоро доведет себя такими вопросами. Паранойя уже цвела внутри, не давала и шагу ступить, чтобы не начать озираться по сторонам. Даже лежа в кровати, в темноте, Эми дрожала. За стенкой стихли голоса, видимо уже стало слишком поздно. Сон был необходим, но она просто не могла заснуть. Смотрела налившимися кровью глазами во мрак и вздрагивала каждый раз, когда ее пытались перенести в мир сновидений. Она боялась снова оказаться перед Льюисом или стать свидетелем еще более страшных событий. Тем не менее, Эми понимала, что рано или поздно организм не выдержит, и тогда бездна поглотит ее, будет делать все, что только пожелает с истощенным человеческим разумом. И, кажется, момент настал. Эми чувствовала тепло от одеяла, и оно начало убаюкивать ее, усталость не позволяла сосредоточиться надолго. В итоге Эми пребывала в полудреме, не в силах даже пошевелиться или все же расслабиться, отдавшись навстречу судьбе. Кто-то сел возле нее. Она не могла повернуть голову и посмотреть на ночного гостя, но отчетливо почувствовала, как под ним промялся матрас. Чужак ничего не делал. Не было резких движений или попыток выдернуть ее из кокона одеяла. Почему-то Эми даже не могла испугаться. Ей было все равно, что происходит в этой комнате. Лишь бы никто не трогал. Гость сидел близко, и можно было почувствовать его тепло. Тогда Эми поняла — это существо (или все же человек?) охраняло ее. Она почувствовала это так же ясно, как собственную усталость, навалившуюся сверху. Рядом с ним Эми сдалась. Пусть будет, что будет. И спокойный сон исцелил ее разум.