***
Альберих спускается вниз, неся ребёнка на руках и слушая его рассказы дальше. Дойдя до столовой, он узнаёт о том, что Дилюк был его фанатом, что не удивляет Кейю. Они были напарниками, да и вряд ли сам омега мог совершенно спокойно отзываться о нем при сыне, он всё же когда-то любил его также сильно, как и сам Кейя продолжает любить его. Альберих вновь фантомом ощущает вкус губ Рагнвиндра от их недавнего поцелуя. Он усаживает Каелуса за стол, уходит за двумя порциями ужина и, вернувшись, ставит их на стол. Уже усевшись, он видит, как малыш косится на его колени, и помогает тому усесться, чтобы быть повыше. Вот так, сидя вдвоём за столом, они начинают есть ужин, правда рыжее чудо не унимается в рассказах, и Кейя лишь улыбается этому. Кажется, любовь к егерям у него от Дилюка, иначе Кейя просто не может объяснить, почему тот так на них помешан, вряд ли отец-альфа мальчика военный, хотя кто знает. - Когда ты подрастешь, обещаю, что обязательно посмотрю на ваш с папой дрифт, я думаю, это будет очень увлекательно. Кейя тычется носом в алую макушку, когда поворачивает голову, чтобы заметить присоединившегося к ним Рагнвиндра старшего. Ребёнок пахнет Дилюком и это приятно, Кейя отстраняется, ощущая как малыш завозился на его коленях, продолжая ковырять котлету в ужине. - О, поверь, он мне рассказал так много о пилотировании, что я, кажется, и сам столько не знал до этого, – Альберих явно старается поднять радость малого ещё выше, впрочем тот и правда был очень смышлёным. - Кстати, а сколько тебе, раз ты знаешь уже так много? – задаёт он вопрос Каелусу, но после смотрит на Дилюка. Дилюк смотрит на Кейю с ироничным взглядом. Ну да, ну да, не знал он. Хотя, учитывая то, сколько его сын проводит времени с Альбедо, он и впрямь может знать больше. Пусть фраза и была брошена Кейей лишь чтобы потешить детское эго, Каелус светился изнутри, чувствуя восторг от его слов. Сам же омега за все пять лет больше за пилотирование егеря не садился ни разу, даже пробное, да и не слышал, что они обсуждали до этого, поэтому молчал. - В ноябре будет пять! – гордо произносит Каелус, наконец переставая терзать котлету и отправляя её в рот. Дилюк тихо вздыхает, тоже принимаясь за еду. Он настолько сильно в любви к своему детёнышу сейчас, что готов мурлыкать. Ещё и Кейа с ним на коленях выглядит как самая смелая мечта омеги. Скар знатно проебался, не спросив, чем Кейа займётся теперь, а Дилюк теперь не знает, как спросить об этом самому и не попасть в неловкое положение. - Он слишком много времени проводит с Альбедо, – дополняет Дилюк, чувствуя взгляд альфы на себе, – подожди ещё неделю, и он тебе рассчитает массу чёрной дыры, пока идёт реклама между мультиками. Омега внутри чуть ли не лужей растекается от того, как прекрасно Кейя выглядит со своим ребёнком на руках, и Дилюк на секунду думает, как тот был бы рад появлению второго. На этом он себя резко тормозит, понимая, что он уже слишком далеко зашел в своих фантазиях, пока утопал в столь желанном все эти годы феромоне, и что такие мысли не доведут его до добра. Кейя цепенеет, услышав возраст малого, переводит взгляд с Дилюка обратно на ребенка. Утыкается им в его макушку и ощущает волнение. То, что Каелус может быть его, и в голову не приходит, они были вместе лишь раз, и даже течка не показатель с учетом условий и того, что сам Альберих слишком хреново о себе думал последние дни, чтобы даже предположить подобное. Но вот то, что Дилюк так быстро смог открыться кому-то ещё после его смерти, ясно маячит перед его глазами алыми волосами и ерзает на его коленях. Впрочем, не ему судить омегу после того, как Кейя сам пошёл на самоубиство, пытаясь спасти мир. В душе скребёт, Альберих крепче приобнимает Каелуса, когда тот почти сползает, продолжая дергаться в попытках доесть ужин. Кейя ещё раз тянет носом, пытаясь уловить аромат омеги на ребёнке, и ощущает его, но уже не от Каелуса, а от самого Дилюка. Тонкий, едва уловимый, все ещё скрытый под ароматом чужого феромона. Это успокаивает его мечущуюся от боли душу. Кажется, Дилюк всё же смог построить отличную семью и хорошо, что позволяет быть с ними рядом хоть так. После возвращения из разлома, Кейя месяц думал, что при их встрече тот вообще его знать не захочет. - О, Альбедо значит, – Кейя отпивает из своего стакана и подтягивает малыша на коленях, – хочешь, я тебе расскажу каким бестолочем он был в детстве, правда это вряд ли ему понравится, но ведь так ещё интереснее? Каелус выворачивается в его руках, слыша, что ему в принципе хотят что-то рассказать, и кивает головой, как болванчик. Глазки светятся от радости, и Кейя замечает их глубокий и красивый цвет. Внутри разливается тепло, забирая остатки боли от своих же мыслей ранее, и Кейя гладит малыша по волосам, успокаивая его гиперактивность. - Но завтра! Думаю, сейчас будет лучше лечь спать и хорошенько отдохнуть, хорошо? Дилюк давит лыбу с того, насколько мило Кейя утыкается носом в макушку Каелуса. Боже, да он орать от милоты готов. В столовой вроде все и заняты своими делами, а вроде и косятся на них, явно удивляясь тому, что Альбериха за такое ещё не размазали по стенке тонким слоем. Хах, ну да, им то и за простой разговор с Каелусом прилетало так, что приходилось вызывать хирургов, а этот ещё и на коленях держит и лицом тычется. Мелкий даже не пытается спорить, послушно соглашаясь идти спать, на что Дилюк чувствует укол. Вот так вот. А с ним бы начал кобениться, выдумывая тысячу и одну причину, что спать ему не надо. Наверное Дайн действительно был прав, и омега слишком разбаловал сына, раз он может из него верёвки вить. Когда они идут обратно, Дилюк даже не пытается забрать Каелуса из рук Кейи, тот так хорошо на них умостился, утыкаясь носом в шею, и уже спал одним глазом, ладошками сжимая ткань на плечах. Дилюк, идя сзади и наблюдая эту картину, уже расплывался лужей. Да, если этот альфа попросит его об ещё нескольких детях, Рагнвиндр согласится. Может это била по мозгам наплывающая течка, может истинность, но Альберих с ребёнком на руках выглядел превосходно. Кейя доносит малыша до самой комнаты, укладывает на кровать Дилюка. Каелус цепляется за него пальцами, пытаясь удержать альфу, но тот всё-таки выпутывается. Просто стягивает майку, оставляя ту вместе с ребёнком на кровати. Смотрит, как ребёнок крепко обнимает ее и утыкается носом. Кейя улыбается от такой картины, кажется, его феромон мальчику нравится, не то, что родного отца, и наконец поднимается и отходит. Альберих оборачивается, смотрит на Дилюка, ему кажется или он видит нежность в этих алых глазах. Кейя подвисает на минуту, теряясь, утопая в этом чувстве. Рагнвиндр не знает, как влияет на него одним лишь таким видом. Его хочется обнять, прижать к себе, погладить по волосам и долго шептать о том, как он скучал, как любит. Дилюк совсем вырос, тот юноша, что поступил на службу, стал сильным омегой, добился много, и пусть Кейя не знает всего, но сайтов в интернете хватило, чтобы понять, как много Рагнвиндр вложил в свое дело, как старался. Один, постоянно, Кейя вроде и знал, что у него был муж, но от чего-то считал, что его истинный справлялся с делами сам. Он всегда был таким, казалось, словно только он мог видеть его слабость. Альберих опускает взгляд, понимая, что ему ведь просто так казалось. Он подпустил к себе другого альфу едва ли не через полгода после его смерти, доказательство этому спало сейчас на кровати, крепко сжимая его майку. Дилюк справился не только с бизнесом, но и с утратой, с его пожеланием перед смертью, и стал счастливым. Альберих надеялся, что стал. Кейя одергивает себя от тяжелых мыслей, отходит. Он обходит Дилюка, оставляя их двоих в комнате, а сам уходит в душ. Стоя под струями воды, Кейя в очередной раз ощущает щемящую в сердце боль от того, насколько сильно один омега смог проникнуть в его душу. Как ему безумно жаль о всех потерянных годах и то, что он вряд ли сможет оставаться равнодушным к его новым отношениям, как бы ему этого не хотелось и было правильно. Тяжело принимать то, что истинный принадлежит другому и что ты собственными руками уничтожил все. Альберих не жалел о спасении мира, но жалел о том, что не очнулся тогда, пять лет назад, не смог вытащить Дилюка из оплавившейся капсулы. Он успел расспросить об этом Каелуса, который с охотой рассказал о дне победы над вишапами. Тогда он должен был быть рядом, быть с ним, когда Дилюку было плохо, когда он страдал из-за его решений. Какого черта та бездна, в которую он погрузился, притянула его, заставила находиться в другом пространстве и времени, портя все. Кейя прикладывается головой о холодную плитку душевой, понимая, что испортил все он сам. Ушел как герой, оставляя единственную свою любовь, после признания самого омеги, после того, что они оба ощущали. Он горел победой и желанием закрыть разлом, исполнить предназначение и совсем не думал о том, как будет жить с этим Рагнвиндр. Счастье, что тот забыл его так скоро. Кейя сдирает повязку с глаза, смотря на отражение в зеркале напротив. Его стоит забыть, стереть и больше не вспоминать. Он же еще эгоистично попросил помнить, и Дилюк правда помнил. Тот поцелуй был столь отчаянным, губы все еще покалывало в фантомном ощущении, он был жадным и горячим, потому что чувства любви к нему были не забыты. Дилюк, возможно, прожил это, переболел, отстрадал свое, а когда он, Кейя, вернулся, показал открыто, как выполнил обещание. Альберих хотел задохнуться от осознания того, насколько его истинный сильный, он бы не смог. Сломался бы в одиночестве, сгинул бы, он и сейчас страдает. Так сильно, что находиться рядом было больно физически. Он бы не смог стать счастливым ни с кем иным. Дилюк тот, кого желало его сердце. Никто более не стал бы столь дорогим для Альбериха. Никого бы он не хотел так сильно защитить и связать с собой меткой. Альберих с усилием заставляет себя дышать, потому что легкие жжет от недостатка кислорода. Вес Каелуса ещё ощущался на руках, и Кейя задумался о том, как мог бы выглядеть их общий ребёнок. Эти мысли разворошили боль в груди ещё сильнее, и Альберих тряхнул головой, отгоняя их. Пора было спать, это лучше, чем страдать о несбыточном. Завтра он постарается найти смысл в своей жизни в дальнейшем, и, наконец, придумает, куда ему податься. Он постарается. Спустя какое-то время альфа выходит из душа, ложится и засыпает, ощущая расходящийся по комнате аромат омеги на грани течки. Быть может ещё неделя или две, и его омега потечёт, это будет адским испытанием.***
Дилюк кусает щеку изнутри, видя Кейю без майки, и отводит взгляд, пропуская того в душ. Пока альфа моется, он снимает с себя толстовку и, быстро раздев ребёнка, укладывает того под одеяло, мягко тянет за майку в надежде, что тот ее все же отпустит, но Каелус вцепился крепко, кажется, даже сжимая её сильнее. Дилюк просто мирится с этим и ложится рядом, с не меньшим удовольствием вдыхая запах Кейи. Остальные дни до приезда очень нежеланных гостей Дилюк вместе с Джинн и половиной базы денно и нощно готовились, чтобы все было идеально. Ударить лицом в грязь при малейшей нелепости? Вот уж нет. Дотошность, что Дилюк развил в себе за эти годы, выливалась из него потоком, эхом рикошетя по металлическим стенам ангаров. Каелуса же он почти полностью оставил на попечение Кейи, из-за чего съезжать в другую комнату тот не мог. Мелкий просто не отпускал от себя кумира ни на шаг, заваливая таким количеством вопросов касаемо технической части егерей и его собственных ощущений управления, что впору удивиться, как в таком юном возрасте вообще возникают подобные вопросы.