***
К радости всех троих парней, хлама на чердаке оказалось не так уж и много: кроме одного угла, заставленного коробками и старыми вещами, больше ничего не было. Здесь было жарче, чем на улице: крыша дома успела нагреться за утро, поэтому на чердаке было душно и пахло пылью, отчего было тяжело дышать. Они открыли маленькое окошко, куда нещадно светило солнце, но даже такого небольшого потока свежего воздуха хватило, чтобы стало легче. — Бабушка сказала, нужно выкинуть то, что сломалось и не подлежит ремонту, — произнес Арсений. Антон с улыбкой оглядел эту небольшую кучу вещей, схватился за стул, выглядывавший из нее, и потащил вверх, но вместо стула вытащил только отломанную спинку. — Типа такого? — он показал парням свою находку. Арсений оглядел спинку и, прикинув, что отремонтировать ее точно не получится, кивнул. — А порванные книги? — спросил Дима, оглядывая стопку книг, стоящую чуть в стороне, — Их же можно склеить, не обязательно же выбрасывать. — Оставляем только те, в которых страницы все, — он взял первую попавшуюся книгу, открыл ее на середине. Страницы из нее кто-то выдернул, некоторые были порваны и в целом от нее осталось одно название и корешок. — Вот такое не надо, на макулатуру сдадим. Ребята принялись копаться в вещах, откладывая безнадежно испорченное в сторону и время от времени чихая поочередно. Работы было немного и мысленно Антон уже находился на речке, предвкушая, как они будут плескаться в прохладной воде, греться на солнце, а затем снова плескаться и так целый день. И иногда прерываться на перекус яблоками и абрикосами, которые они нарвут по дороге туда с соседских деревьев, ветки которых так кстати свисают на дорожку, ведущую к реке. — О, пацаны, смотрите, что нашел! — Антон чуть напрягся, чтобы вытащить огромный ковер, который был почти с него ростом. — Давайте с собой на речку возьмем, а? На нем поваляемся. Антон развернул ковер и, обнаружив, что прямо посередине красуется дыра, просунул в нее руку. — И он как раз не подлежит восстановлению, а значит, твоей бабушке не нужен, — Антон просунул в дырку свое лицо и писклявым голосом заговорил, — Пацаны, возьмите меня с собой, я никогда не видел речку, а так хочется, ну пожа-алуйста. Арсений засмеялся, а Дима, как более стойкий к Антоновым глупостям, только нахмурился. И как такого возьмут в КВН? — Да нафиг он там нужен! — сказал он. — Столько лет ходили на речку без всяких ковров, а его же еще тащить. — А я не против, — произнес Арсений, своими словами растянув губы Антона в улыбке. Двое против одного, значит, ковер все-таки отправляется с ними. — Ну вот сами его и тащите, — пробурчал Дима, отряхивая руки от пыли. — Жду вас на лавке. После чего он спустился с чердака вниз и, что-то бурча себе под нос, вышел из дома. — Давай тащить? — произнес Антон и Арсений ухватился за другой край ковра. Он оказался не таким тяжелым, как казалось, и вдвоем они без труда вытащили его на улицу. Но от жары и спуска по лестнице с ношей они все-таки устали и решили на минутку присесть перед домом прямо на ковер, предварительно его развернув. — Класс! Вот это я понимаю! — Антон откинулся назад и лег, вытягиваясь руками и ногами в разные стороны. — Да, и дырка почти не заметна. Хороший ковер, — Арсений рукой потрепал мягкий ворс, который от долгого лежания на чердаке даже не испортился. Вдруг они почувствовали, как их задницы и другие части тела стали отрываться от земли, поддерживаемые лишь ковром. Антон резко сел и поджал ноги под себя, а Арсений стал оглядываться, будто искал то, что поднимает их ввысь, что-то кроме ковра, но поиски оказались напрасными. Они поднимались все выше и выше, настолько высоко, что спрыгнуть вниз без последствий для здоровья было невозможно. Юноши переглянулись, безмолвно спрашивая друг друга, что это за чертовщина, но ответа ни у одного из них не было. И тут ковер резко рванул вперед, а Антон и Арсений только и успели ухватиться за его край, чтобы не свалиться. Он понес их в сторону леса, оставляя за собой Умку, уснувшую в своей будке, Диму, сидевшего на лавочке, и шлейф из криков парней, которых он нес на себе.***
Под ковром проносились домики, ставшие такими маленькими, что их можно было держать в ладошках, огороды, которые с высоты выглядели не такими уж огромными по сравнению с тем, каковыми они кажутся, когда надо прополоть грядки картошки в жару. Огромные плодово-ягодные деревья, в их тени они прятались от солнца, а теперь они своими кронами принимали их тень, несущуюся по веткам, и шелестели будто в благодарность за то, что они вернули должок. Ковер стремительно нес их в сторону леса и если бы не страх, комом в горле разраставшийся с каждой минутой, они бы радостно кричали и приветственно махали тем, кого видели внизу. Ковер влетел в лес и начал постепенно снижаться, словно они подлетали к месту назначения. Однако до земли он так и не долетел – сбросил ребят с метровой высоты и улетел в неизвестном направлении, предварительно отряхнувшись как собака от воды и, Антон был готов поклясться, высокомерно на них взглянув. Спорить о том, что у ковров нет глаз и он не мог взглянуть, Арсений не стал, ведь до сегодняшнего дня он был уверен, что и летать ковры не умеют. — Ну и где мы? — Арсений встал, потирая бедро. Им повезло, что ковер великодушно сбросил их на мягкую траву, а не в колючие кусты, растущие в нескольких метрах от них, но при падении он все равно ударился задницей. Антон оглянулся вокруг себя и только затем осторожно поднялся на ноги, опасаясь, что ковер вернется и собьет их с ног. Зачем это ему было нужно он не мог предположить, но черт знает, что у этих магических ковров в головах. Вернее, в ворсе. — Без понятия, — ответил он. — Думаю, если пойдем в ту сторону, откуда прилетели, то выйдем обратно к деревне. Вроде недолго летели, так что должны до темноты успеть выйти из леса. — Никуда вы не пойдете! Антон и Арсений обернулись на голос и увидели, как из-за кустов боярышника вышли двое: мужчина и женщина. Мужчина высокий с длинными волосами и бородой, грозно смотрел на них синими как холодное море глазами в цвет своему кафтану, расшитому белыми узорами, которые сплетались на груди в нечто похожее на ребра. Женщина была ниже его, с короткими волосами, тонкими губами, которыми она что-то шептала, не мигая глядя на юношей. Одета она была попроще мужчины, в руках несла метлу, крепко сжимая и постукивая ею по земле при каждом шаге как тростью. — А вы кто такие? — спросил Арсений, больше озадаченный, чем напуганный внешним видом незнакомцев. — В деревне я вас не видел раньше. Почему вы оделись как Кощей Бессмертный и Баба Яга? Тут рядом какой-то фестиваль косплеев проходит? Антон смотрел на них, раскрыв рот. Если это косплей, то очень детально проработанный и, вероятно, дорогущий. — Косплей? Даш, ну опять иностранцы, я уже заколебался есть иностранцев! — заныл похожий на Кощея мужчина. — Вот и как их откармливать, они же опять будут нос воротить от пельменей и пирожков. — Не надо нас откармливать, — возмутился Антон, — И есть нас тоже не надо. Мы не хотим умирать. Женщина засмеялась заливистым смехом, словно это была самая лучшая шутка, какую она слышала в своей жизни. — Ой, ну Дашка как всегда, как только про смерть услышит, сразу смеется, — тепло произнес мужчина, глядя на смеющуюся Ягу. — Так и мы не хотим умирать, поэтому и съедим вас. Вы вроде взрослые, должны понимать, что для жизни нужна энергия. Женщина утерла тыльной стороной ладони слезы, выступившие на глазах от смеха, и сказала: — Да хватит уже с ними разговаривать, Жень, - а затем стукнула метлой по земле и направилась в лес. — Пойдемте уже, обед скоро. Кощей развернулся и пошел за ней, а следом и Антон с Арсением, которые вообще-то идти никуда не собирались, но ноги категорически отказывались их слушать. После десяти минут дороги они оказались в доме Бабы Яги.***
Дом Яги с виду был обычным домом и никаких курьих ног замечено не было. Небольшой, всего одна комната, где располагалась печь, маленькая кухня и кровать, возле которой лежал старый ковер, похожий на те, что обычно бабушки вешают на стены. Возле окон как гирлянды висели засушенные головы убитых птиц и небольших животных, у стены стояла лавка, куда Арсения и Антона посадили ожидать свою участь, а под ногами терлась черная кошка, будто они тут не обед, а долгожданные гости. Хотя в каком-то смысле они действительно долгожданные – по дороге сюда Кощей жаловался, как сложно стало находить себе еду с того момента, как началась урбанизация. — Калинкин, ты куда скатерть дел? — произнесла Яга, грозно глядя на Кощея, будто сейчас она будет есть его, а не их. — Опять пытался из нее сшить пиджак? — Даш, ну ты же знаешь, я уже давно отошел от этого, — ответил Кощей, — И вообще, почему чуть что, то сразу я? Это унизительно. — Куда в обуви!? — рыкнула Яга, глядя на ноги парней и Кощея, — Я только полы помыла, разувайтесь давайте. Она проследила, чтобы все разулись и затем вышла во двор, бормоча под нос что-то про шило в заднице, но у кого именно, не ясно. Как только ее голос затих, Кощей подсел к Арсению и Антону и наклонился чуть ближе, чтобы никто кроме них не слышал. — Я вообще не особо часто ем людей, — полушепотом произнес Кощей, — Это все Касьян, она вообще сумасшедшая, словно помешана на человечине. — Ну так и поговорите с вашей женой, — ответил Антон. — Может, вы сможете ее убедить. Кощей засмеялся и весь его образ огромного холодного злодея мигом стерся очаровательной улыбкой. — Вы что, она мне не жена, упаси господь, — ответил он. — Но говорить я с ней все равно не буду, не поможет. Да вы не волнуйтесь так, — Кощей похлопал по плечу Арсения, сидящего к нему ближе. — Это не больно, вы же будете за-кол-до-ван-ные. Арсений выдавил из себя улыбку в ответ на сомнительные попытки поднять настроение. Коленом он слегка коснулся ноги Антона, пытаясь подбодрить – Антон находился на грани нервного срыва, судя по его бледному лицу и плотно сжатым губам. Но прикосновение коленки немного помогло ему прийти в себя, он натянуто улыбнулся и боднул коленкой в ответ. — Вы какие-то совсем унылые, — Кощей с тревогой поглядывал на парней. — Вот вы знаете, какой график работы у капитана корабля? — он взглянул на Арсения и Антона, проверяя уровень их заинтересованности, и когда убедился, что заинтересованность присутствует, продолжил, — Плавающий! Кощей закончил свою внезапную шутку и засмеялся раскатистым смехом, пугающим и одновременно завораживающим. Антону хотелось рассмеяться, ведь шутка и правда забавная, вот только услышана она не в тех обстоятельствах. Тело сковало страхом и все, что он мог из себя выдавить, – это вымученная улыбка из вежливости. Внезапные крики со двора заставили всех троих подскочить на месте. — Пиздец, нахуй, блять, заебали, когда вы уже отъебетесь от меня, ебалаи, и дадите спокойно пожить. Готовь, ебать, готовь. А может я не хочу, блять, готовить, может я летать хочу? — Иди давай, не выебывайся! — прозвучал в ответ голос Яги, а затем и звук открывающейся двери, который заставил всех синхронно обернуться. На пороге стояла белая в синий цветочек скатерть, отчего и так круглые глаза Антона и Арсения стали еще больше и полезли на лоб. — Чего уставились, пиздюки? Ебаться-улыбаться, скатерть разговаривает, вот это да! — и недовольная скатерть прошла внутрь и легла на стол. Они переглянулись и затем вопросительно уставились на Кощея, который рассматривал ее без интереса. — Это скатерть-самобранка, — ответил он на их неозвученный вопрос, — Только она проработала все свои комплексы и теперь она больше не ругается на себя, но зато хуями кроет остальных. Наверное, теперь ее логичнее называть скатерть-бранка. — Я думал, что она сама еду готовит, а не вот это, — Арсений кивком указал на скатерть, лежащую на столе. — Слышь, попизди мне еще тут, — ответила она, — Готовлю я, только время нужно, магия это тебе не хуем мельницу вертеть. Антон прыснул в кулак, стараясь не привлекать к себе внимание скатерти, но сдержаться сил не было. Удивление и комичность ситуации, в конце концов, оказались сильнее страха. Арсений ткнул его локтем в бок, потому что не время для смешков, но когда повернулся и увидел смеющегося Антона, сам не смог сдержать улыбки. Спустя пару минут на скатерти появились пельмени, соленья, пирожки, грибной суп в чугунке. Антон совсем забылся: он невольно сглотнул слюну и потянулся к еде, но Арсений одернул его и отрицательно покачал головой. Нельзя идти на поводу у Кощея и Яги. — А если мы не будем есть, то что тогда? — спросил он. — Вы Дашку лучше не злите, — сказал Кощей, — Она если голодная, то и неоткормленных съест. А лучше поешьте, в еде обезболивающее и памятестирающее, вам же лучше будет. — Стараешься для людей, а они, — Яга махнула рукой. — Эх, не ценит никто гуманного отношения. Выхода не было, пришлось идти на поводу у этого извращенного человеколюбия. Юноши подошли к столу, взяли по пирожку и нерешительно откусили совсем немного. Пирожки оказались вкусными, но аппетита это не прибавляло, а нетерпеливая улыбка Яги, дамокловым мечом нависающая над ними, ухудшала его, уводя в отрицательное значение. Антон медленно жевал кусок теста, стараясь оттянуть момент гибели как можно дальше, изредка поглядывал на Арсения, пытаясь понять, пришел в его голову какой-нибудь гениальный план. Но его лицо было таким же растерянным, как и сам Антон, и надежда с каждой секундой ускользала как сквозь пальцы вода. Вдруг краем глаза он заметил какое-то движение за окном. Сначала он решил, что это птица или супермен, он был готов поверить во что угодно, но приглядевшись, понял, что это было. — Глядите-ка, это же ковер-самолет! — сказал он и пирожком указал на окно. — Где? Где? — в голос закричали Кощей и Яга и подбежали к окну. Антон не ожидал, что ковер-самолет сможет так заинтересовать эту парочку. Скатерть зашевелилась, ткань пошла волнами и все тарелки и чашки пошли ходуном, но ее это мало волновало. Она сбросила все с себя на пол, отчего Арсений и Антон рефлекторно отпрыгнули в сторону. Кощей и Яга обернулись на шум и замахали руками. — Стой, остановись же! — они пытались ее придержать руками и привязать к ножкам стола, но ничего не могло ее удержать. — Я пиздец как хочу посмотреть на ковер-самолет! — закричала скатерть не своим голосом, будто неадекватная фанатка на концерте известного певца. — Дайте мне посмотреть! Ковер! Наконец, она освободилась от всей сковывавшей ее кухонной утвари, вскочила и понеслась к окну, накрывая собой Ягу и Кощея, которые трепыхались под ней, как мухи на липучке, и пытались выбраться. Арсений ткнул зависшего от увиденной картины Антона в бок и кивком указал на дверь. Так быстро они еще никогда не бежали. Они схватили обувь, стоявшую у выхода, и босяком выскочили наружу, обуваясь на ходу. — Антон, подожди, это не моя обувь, — произнес Арсений, когда второй ботинок уже почти был на нем. — Да какая разница? — А вдруг грибок или еще что похуже? — ответил Арсений, — Чужая обувь – это бомба замедленного действия. В доме раздался очередной грохот. Наверное, взволнованная скатерть еще что-то уронила, но этот шум заставил Арсения передумать и надеть чужую обувь, все свои силы отдавая на борьбу с брезгливостью. — Ладно, побежали, — сказал он и пулей унесся в закат, оставляя после себя только пыль. — Ну офигеть. Антон взглянул на дом, затем вслед Арсению, которого уже нигде не было видно, затем на свои старые кроссовки, которые точно так не умели. Только он собрался бежать за ним, как тот вернулся обратно. — Да это же сапоги-скороходы! — он осмотрел свои ноги, как будто примерял новую обувь перед покупкой, — Хотя я бы сказал, что это полусапожки. — А я бы сказал, что это просто ботинки, как и любая другая закрытая обувь-некроссовки, — ответил Антон, не переставая оглядываться на дом, откуда уже слышались разъяренные голоса голодных Кощея и Яги, приближающиеся к двери. — И еще бы сказал, что пора валить. — Запрыгивай, — Арсений присел, готовый принять на спину весь вес Антона. — Давай быстрее. Думать было некогда, пришлось запрыгивать. Арсений тут же рванул в лес и Антон понял, как чувствовала себя Белла в Сумерках, когда сидела на закорках у Эдварда. Со стороны это хоть и выглядит мило и романтично, но на самом деле ноги и руки затекают, костяшки давят и, вероятнее всего, после такой поездки останутся синяки. Еще и голова кружится с непривычки, из-за чего Антону пришлось зажмуриться и уткнуться носом в шею Арсения, который, как оказалось, приятно пах травой, пылью и кофейным гелем для душа.***
Они остановились на берегу большого озера, которое мелкой рябью отзывалось на прикосновения ветерка. Вокруг него росли высоченные дубы, своими ветвями отражались в воде, а некоторые невесомо касались ее листьями. Вокруг переговаривались птицы, у них птичьих дел невпроворот и обращать внимание на двух мальчишек им было недосуг. — Антон, — полушепотом произнес Арсений, не желая нарушать здешнее спокойствие, — Мы уже на месте, можешь открывать глаза. Антон встрепенулся как птенец и резко спрыгнул на землю стараясь всем видом показать, что не он сейчас утыкался в шею своему другу, нюхал его и прижимался к спине. Но вместо этого он чуть не упал, потому что от неудобного сидения на спине ноги затекли, но вовремя расставленные руки помогли избежать позорного падения. Вот только от улыбки Арсения его они не смогли уберечь. — Мы далеко убежали? — Антон принялся разминать конечности, чтобы тело избавилось от воспоминаний о своем недавнем скрюченичестве. — Достаточно, — ответил Арсений. — Удивительно, но даже на такой скорости я мог контролировать, куда бегу и как. Будто мозг тоже стал работать быстрее. — Кру-уто, — протянул Антон. — Оставим их себе, сапоги-скороходы. Раз ковер от нас улетел, пусть хоть это будет. Арсений согласился. Видимо, мысли об антисанитарии и грибке легко перекрылись осознанием, что обувь – волшебная. — Только вот странно, я думал, что бегу в сторону деревни, — произнес он, — А в итоге мы здесь, но я что-то не помню такого озера. — Ничего страшного, — ответил Антон, явно довольный таким стечением обстоятельств, — Главное, что мы от этих двух убежали, а дорогу обратно мы по-любому найдем. К трассе выйдем, если не к деревне, и там уже проще ориентироваться будет. — Хорошо. Искупаемся и обратно домой, — сказал он, потягиваясь в разные стороны, неосознанно копируя движения Антона, — И с Димкой на речку успеем, судя по солнцу, сейчас часа два. Вот это он офигеет, конечно, когда мы ему все расскажем. Затем Арсений полностью разделся и первым побежал в озеро. Вода в озере была теплой, теплее чем в речке. Антон оставил на берегу обувь, одежду и в трусах побежал за ним, как от назойливых мух отмахиваясь от мыслей, что Арсений голый, а он нет. Вообще, они и раньше купались голыми, если выбирались на речку ненадолго, чтобы вещи остались сухими и не идти потом по деревне со склеенной жопой. Невысохшая одежда неприятно прилипала к коже, поэтому они старались либо полностью просохнуть перед возвращением в деревню, либо не мочить ее совсем. Тогда они были втроем, а втроем быть голыми даже весело и никто не обращал на это внимания. Они же с детства купаются голыми, ну что тут такого? Но купаться голым наедине с Арсением – это абсолютно другое. Антону было неловко и поэтому он решил остаться в трусах. Они вышли обратно на берег, немного просохли и оделись. Антон уже тысячу раз пожалел, что не разделся полностью, потому что теперь на его штанах красовались два мокрых полупопия, а мокрая ткань натирала кожу, отчего постоянно приходилось ее поправлять пальцами. Вдруг волны на озере усилились, хотя ветер оставался неизменным. Они словно разбегались от чего-то, а в центре озера образовывалась воронка, которая разрасталась с каждой минутой. — Это еще что такое? — произнес Арсений, вглядываясь вдаль. — Видимо, твоя голая задница взволновала и озеро тоже, — ответил Антон и тут же покраснел всеми ушами, щеками и даже лбом от этого предательского «тоже». Но хорошо, что Арсений не смотрел на него и происходящее захватило его слишком сильно, чтобы обращать внимание на оговорки. Из-под воды на огромном листе, похожем на лист кувшинки, выплывал огромный синего цвета мужчина. Он был голым по пояс, волосы на его голове были идеально собраны в пучок. Мужчина сидел, облокотившись на руку и скрестив ноги, а вокруг него плясали русалки с блестящей чешуей, время от времени касались и гладили его по голым рукам и груди, смеялись и ныряли. А он лишь иногда снисходительно улыбался им в ответ и вновь возвращал свой грозный взгляд на двух парней, стоявших на берегу. — Это что, Водяной? — тихонько шепнул Антон Арсению на ухо. — Называйте меня как угодно, — ответил ему мужчина. — Водяной, Повелитель рек и озер, Хозяин вод. Ответьте только на один вопрос – что вы забыли в моих владениях и как вам хватило смелости прийти сюда? — Технически, это два вопроса, — сказал Арсений. Водяной взмахнул рукой и огромная масса воды обрушилась на парней. Антон больше не переживал за мокрые полупопия. — Не благодарите, — произнес Водяной, — Просто стало душно и я решил, что вам нужно освежиться. Русалки захихикали в ответ, прикрывая рот ладошками, искоса поглядывали на Водяного, будто ожидали его реакции и похвалы. Но он не отрывал взгляда от Арсения и Антона, и тогда одна из русалок, с самой блестящей чешуей, подплыла к нему, положила руку на плечо и сказала: — Оставь ты их, Сереж, пусть идут. У нас есть дела поважнее, — и все русалки снова захихикали и закружились. — Ладно, — ленивая улыбка растянула губы, — Ступайте. Но чтобы больше я вас здесь не видел, а особенно тебя, — Водяной ткнул пальцем в сторону Арсения и от повышенного внимания его глаза полезли на лоб вслед за бровями, — Да-да, тебя, душный любитель поплавать голышом. Вот же придумал, в священном месте и без трусов. И не дожидаясь ответа, он развернулся и уплыл обратно, уводя за собой многочисленных русалок и закрывая воронку. Озеро вновь стало гладким и спокойным. — Фу-ух, обошлось вроде, — выдохнул Антон. Еще одного людоеда он бы не вынес. — Да ты не переживай, вряд ли вы еще с ним когда-нибудь увидитесь. Ну купался голым, с кем не бывает? Ну что, пойдем в лес? Где сапоги-скороходы? Слова потоком лились из Антона, как это часто бывает, когда пережил сильный стресс и он наконец отступил. Ему хотелось ощущать саму возможность говорить, а еще бегать, смеяться, плакать, прыгать и обниматься, если бы он был достаточно смелым. Арсений переживал стресс иначе – он одним коротким кивком и мягкой улыбкой ответил на все вопросы, взял сапоги, которым повезло остаться сухими, и направился в лес.***
— Думаю, сначала надо определиться с направлением, — он поднял голову вверх и взглянул на ветви деревьев, закрывавшие небо. — Давай выйдем на какую-нибудь поляну, где солнце видно лучше. Хотя бы поймем где восток и запад. — А нам куда надо? — спросил Антон. — Когда я утром выхожу в огород, то солнце светит в справа и сзади, а к лесу я стою лицом. Значит, чтобы пойти обратно, нам нужно на юго-восток, — уверенно произнес он, а затем задумался, проверяя самого себя. — Да, все верно, нам на юго-восток. Если не вернемся в саму деревню, то хотя бы будем двигаться в ее сторону. А там и дорога должна быть, если на нее выйдем, по указателям найдем. У нас же сапоги-скороходы, а это уже плюс сто к скорости. Они шли вглубь леса в поисках полянки, но им категорически не везло, а понять нахождение солнца и направление его движения было крайне сложно. Ветви деревьев сплетались над головой, как будто срастались. Это уже был не их солнечный лес, куда они сбегали гулять вопреки запретам бабушек, – теперь это дремучие дикие дебри, где каждый сантиметр покрыт тайнами и загадками, ответом на которые могла оказаться грязь, мерзость и даже смерть. — Арс? — М? — Так как там с твоим театральным? — спросил Антон. — Ты сказал, что расскажешь, как станет что-то известно точно, а уже август и все списки поступивших вывесили. Арсений тяжело вздохнул и опустил глаза, его щеки покраснели. Антон старался вложить в свой вопрос, взгляд и вообще в свое существование столько преданности и готовности принять абсолютно любой ответ, потому что понимал, что что-то не так с его планами. Он был знаком с Арсением достаточно долго и хорошо, чтобы знать, как тот открыто радуется, когда у него что-то получается, и как закрывается в свою скорлупу, когда что-то идет не так. Набравшись смелости, но все еще не поднимая глаз, Арсений отрицательно покачал головой. — Никак, — сказал он. — В экономический пойду. Рука Антона словно стала жить своей жизнью, когда вдруг оказалась на плече Арсения и стала ласково его поглаживать. Он буквально чувствовал кончиками пальцев, как напряжение и страх покидают его тело и как Арсению становится легче дышать. Сердце грохотало в ожидании насмешки или разочарованного взгляда после такого внезапного порыва нежности, ведь такое у них обычно не принято, но ничего подобного не происходило, а рука все так же ласково гладила плечо. — Арс, я знаю, что ты самый лучший! – слова, сами слетели с губ. Да что с ним сегодня такое творится? – Попробуешь еще, в следующем году обязательно все получится. А если тебе помощь какая-то нужна, ну, или поговорить с кем-то захочется, ты обращайся, я всегда и во всем готов тебя поддержать. Это было сказано так искренне и легко, без лишнего надрыва и драматизма. Антон честно озвучил то, что у него в голове, и теперь настала очередь Арсения краснеть, но теперь не от стыда, а от чего-то другого. Как просто, оказывается, одними словами вернуть человека к жизни, заставить сердце снова биться, и никакой дефибриллятор не нужен. В ответ на тираду Антона прозвучало только короткое: — Спасибо. И губы оставили невесомый поцелуй на щеке.***
Оставшуюся дорогу они шли молча. Антон не знал, как расценивать этот поцелуй, – может, все друзья так делают, а он просто не был в курсе? Дружба вообще у всех разная, вот у них такая – с поцелуем и нежностью. Может, это вышло случайно и Арсений на самом деле просто неаккуратно его обнял? Почему-то признать тот факт, что поцелуй был намеренным и желанным он не мог, потому что в это поверить сложнее, чем в существование всего, что они встретили за сегодня. Спустя полчаса они вышли на поляну, окаймленную невысокими деревцами, посреди которой стоял камень размером с внедорожник. Сверху из него торчала рукоятка меча, а сбоку были выбиты слова: «Меч-кладенец или самосек – мифическое холодное оружие, которое обладает магическими свойствами и обеспечивает поражение противника в битве» — Что? Гомосек? — Антон рассмеялся, не в силах сдержаться от такого созвучия. Он поглядывал на Арсения и засмеялся еще больше, когда на лице того появилась улыбка. — Ну дурак, — покачал он головой, не прекращая улыбаться, — Мне больше интересно, для чего он тут. Антон пожал плечами. — Давай попробуем вытащить его, вдруг пригодится. После чего залез на камень, уперся ногами, схватился за рукоятку и потянул. Антон очень старался вытянуть меч – пыхтел, краснел, костяшки пальцев побелели от напряжения, но ничего не получалось. — Попробуй ты, Арс. Может, там надо под каким-то особенным углом тащить, а ты же умный – разберешься. — Ну ты-то явно посильнее меня будешь, — Арсений нерешительно шагнул в сторону меча. — Если уж ты не справился, то я тем более не смогу. Но попробовать он не отказался. Поднялся наверх к Антону, внимательно осмотрел место, где меч входит в камень, затем медленно потянул на себя, шатая меч из стороны в сторону, чтобы расширить отверстие. Но и это не помогало, он словно прирос к камню, стал с ним единым целым. — Не выходит. — Не выходит, — эхом отозвался Антон. — Ну ты не расстраивайся, значит, не так уж и сильно он нам нужен, — и похлопал Арсения по плечу. Рукоять меча все еще находилась в ладони Арсения и, когда рука Антона коснулась плеча, меч начинал дрожать и тянуться в ответ. — Ты видел? — Арсений взглянул на Антона. Он кивнул. Арсений вновь потянул меч на себя, но тот остался неподвижным. Тогда Антон протянул руку и положил ее на рукоять. Находиться в таком положении долго было физически невозможно: он кончиками пальцев чувствовал руку Арсения, его теплую кожу, и каждое прикосновение отзывалось в груди ускорением ритма. Он хотел убрать руку, подвинуть ее повыше, но не мог этого сделать, потому что ладонь примагнитилась к нему, приросла и больше не хотела существовать без ощущения кожи Арсения и меча между их переплетенными пальцами. — На счет три, — голос предательски хрипел, выдавая нехватку воздуха, — Раз. — Два. — прошептал Арсений. — Три. Меч легко вышел из камня как из масла, будто и не был навсегда закован в нем неизвестными магами или кем там еще. Они держали его вдвоем, одновременно радуясь этому и не радуясь. И смотрели друг другу в глаза, не в силах поверить, что смогли вытащить его и что по сути держатся за руки. — Наверное, не очень удобно будет им драться, — они слезли с камня, не выпуская меч, после чего Антон взмахнул им и тут же чуть не задел Арсения, которому хватило ловкости вовремя увернуться в сторону. — Может, он как волшебная палочка действует, — Арсений вскинул руку и направил на ближайшее дерево, — Тогда удобно будет. Антон опустил руку и Арсений не стал сопротивляться этому. — Ты палочками дома размахивать будешь, а тут давай-ка не будем устраивать пожар. После чего они направились обратно в лес. Куда – не известно, но каждый чувствовал зов меча и доверял ему. Чем дальше они шли, тем выше становились деревья и гуще мрак. Всего час назад им хотелось найти солнце и вернуться домой, но теперь они чувствовали, что здесь у них есть дела поважнее. В месте, где лес казался особенно темным, они натолкнулись на мужчину, сидящего возле дерева в кольце света, пробивающегося через плотные ветви деревьев, и глядящего в небеса. — Ну наконец-то! — произнес он, — Наконец-то, вы вытащили этот чертов меч! Кожа мужчины была полностью усеяна татуировками, напоминающими кору деревьев. На нем почти не было одежды, кроме рваных шорт, когда-то бывшими джинсами. В целом он не был похож на чудовище, но и на человека он мало чем походил, скорее на не до конца сформированного Лешего. Только глаза у него были ясные, цвета леса, собравшего в себе все оттенки зеленого, серого и коричневого. — Круто, что вы пришли, — не отрывая взгляд от неба, произнес он, – Я уж думал, Егор никогда не спустится обратно. — Егор? — воскликнул Антон, но Арсений одернул его и указал на небо, одними губами прошептав «Смотри», — Но это же… — Жар-птица! — закончил за него Арсений. — Он восхитительный! Три пары глаз уставили в небо, как завороженные, наблюдая за полетом горящей огнем птицы. Он кружился исключительно над тем местом, где сидел Леший, видимо, не мог оставить его и улететь туда, где безопаснее. Вдруг небо разразила громкая птичья трель, после чего первые опавшие августовские листья поднялись и закружились в дружном танце, с каждым движением поднимаясь все выше. — Восхитительный, — вздохнул Леший, — Только пугливый очень. С тех пор, как в лесу завелся Змей Горыныч, он все время парит в небесах и иногда опускается на самые высокие ветви деревьев, чтобы отдохнуть. Но на землю – никогда. Антон опустил глаза и увидел, что это Леший своим колдовством поднимает листья ввысь. — Что ты делаешь? — Мы так общаемся, — пояснил он, — Егор кричит мое имя, а в ответ я собираю для него самые красивые листья и поднимаю к нему. Так мы оповещаем друг друга, что все в порядке. Они прислушались к птичьим трелям и услышали, как звуки, похожие на «Эд», сливаются в стройный птичий свист, такой же стройный, как и танец желто-зеленой листвы. — Красиво, — выдохнул Арсений, не отрываясь от листьев и птицы. Антон перевел глаза на него – такого восхищенного, открывшего рот и сияющего своими глазами, освещенного лучиками солнца и защищенного тенью деревьев. Он затаив дыхание наблюдал за Арсением, не в силах оторваться. — Красиво, — выдохнул он. — И правда.***
— Ну так что, с Горынычем драться пойдете? — в глазах Лешего горела надежда ярче перьев Жар-птицы. — Не уверен, что мы справимся, — Арсений замялся и взглянул на меч, — Разве он гарантирует стопроцентную победу? Мы ни разу не сражались. Леший почесал подбородок, задумчиво осмотрел меч, хмыкнул пару раз и, наконец, ответил: — Вообще, ты прав, меча мало. Но у вас есть сапоги-скороходы, а если еще и шапка-невидимка где-то припрятана, то это вообще стопроцентное поражение Горыныча. Антон и Арсений переглянулись, а затем так же синхронно посмотрели на сапоги, обутые на ноги Арсения. — Шапки-невидимки у нас нет. Леший вздохнул и вновь посмотрел на небо, глазами цепляясь за парящую там птицу. — Жаль. Одно слово, четыре буквы, но столько грусти, что у любого человека бы сжалось сердце, облилось кровью и раскололось на миллион частичек. Вот и на Арсения с Антоном это подействовало. К тому же, зов меча не ослабевал, а даже возрос немного. Он дрожал в руках, рукоятка стала горячей, почти обжигающей, но на несколько градусов ниже, чтобы руки могли его держать и не травмироваться. Меч хотел битвы. — Ладно, мы попробуем. Может, и без шапки удастся его победить. Леший улыбнулся и повел их дальше вглубь леса, где жил Змей Горыныч. Было видно, что он хорошо ориентировался здесь. Они шли исключительно теми тропинками, где ветки кустов не хлещут по лицу, а под ногами не попадаются шишки и колючие палки, что не могло не радовать. Повстречай они такого гида раньше, может, и не попали в лапы Яги и Кощея, и никакой Водяной их не облил водой. — В конце концов, на камне было написано, что меч сам по себе гарант победы над врагом, — добавил Арсений, — В это не очень верится, учитывая, в каких он руках. — Моя рука вполне для меча подходит, — возразил Антон и крепче сжал рукоять. — Ох, говорила мне мама, иди на фехтование, Арсюша. А я дурак не пошел. Дорога вывела их на пустынную территорию, покрытую пеплом и остатками деревьев, которые когда-то здесь росли. Нос щекотали едкие запахи дыма, гари, жженного мяса и шерсти, от которых хотелось закрыться руками и бежать в обратном направлении без оглядки. Заметив шокированные взгляды юношей, Леший пояснил: — Раньше тут был лес, но Змей Горыныч все сжег. Многие успели сбежать, но не всем везет, поэтому – вот, — Леший обвел рукой территорию перед собой. — И таких мест с каждым днем становится все больше и больше. Егор, конечно, успевает предупредить, когда Змей на подлете, но всех не предупредишь, каждого не дотащишь. Чем больше они шли по этой пустыне, тем больше крепла уверенность Антона в том, что они обязаны помочь. Хотя бы попытаться. Он не понимал, действительно ли в нем так разгорелась жажда справедливости или это магия меча, но ему было неважно. Он взглянул на Арсения и с радостью отметил задумчивость и решимость на его лице. Посреди пустыни стояла гора и чем ближе они к ней подходили, тем больше становилась отверстие у ее основания – пещера, где жил Змей Горыныч. Леший рассказал, что тот совсем недавно сжег часть леса и, скорее всего, сейчас спит сытый и довольный своими злодеяниями. — Слушайте, а если мы его разбудим, он не будет только злее и яростнее от этого? — спросил Арсений, — Я вот по утрам жесть какой злой. — Выбора нет, — ответил Леший, — Лучше уж разбудить его, чем бегать по лесу и ловить, когда он летает. Наконец, они дошли до логова Змея Горыныча. Его не было видно, но отчетливо слышалось дыхание огромного существа, каждый выдох которого согревал похлеще батареи. Антон сжал рукоять, пальцами переплетаясь с Арсением, который сжал рукоятку так же крепко. Оба боялись до жути, но что-то внутри их убеждало, что они со всем справятся, ведь у них есть сапоги-скороходы и меч-кладенец. А еще они есть друг у друга, что важнее. — Ну, погнали! — заревел Антон, после чего свистнул так громко, как только мог. Как только свист затих, наступила тишина. Оглушающая, вязкая, казалось, что она длится несколько вечностей, обволакивает все внутренние органы, давит на уши. Потом они услышали шаги. Если бы они не знали, что это шаги, то подумали, что неподалеку стройка и кто-то роняет бетонные блоки. Звук шагов отскакивал от скалы, раздваивался и бил со всех сторон. Арсений невольно сделал шаг назад, Антон сжал его руку. — Кто посмел потревожить мой сон? — не голос – одновременный рев трех голов, заставляющий дрожать все части тела, а волосы на голове встать дыбом раздался из логова. — Кто свистел? Вслед за голосом из логова вышел и его владелец. Огромный черный дракон с тремя головами и разинутыми пастями, из которых по очереди вырывался огонь. Арсений крепче сжал руку Антона. — Вы кто такие и что вам нужно? — заговорила голова посередине. — Ээээ, погоди-погоди, мы же договаривались, я в следующий раз буду говорить с путниками, — возмутилась голова слева, — Стасян, ну так дела не делаются, договаривались же. — Ой, Пусяль, завали хлебало, это было в позапрошлый раз, теперь моя очередь. — Нифига! Я точно помню, что это было в прошлый раз. Стас, скажи ему. Голова справа недовольно фыркнула. — Заткнитесь оба и посмотрите, что у них в руках. Головы замолчали и уставились на меч, который Антон и Арсений направили на Змея Горыныча. Зрачки каждой головы сузились, тщательно осматривали меч, одним взглядом пытаясь определить его подлинность. Руки, держащие меч, почти не дрожали и только кончик слегка подрагивал то ли от тяжести, то ли от волнения. — Меч-кладенец, — произнесла голова посередине, — Настоящий. — Самосек, — поправила ее голова слева. — Меч-кладенец. — Самосек. Прервал этот бесполезный спор смешок Антона, который больше не мог держаться, слыша слово «самосек». — Мы сказали что-то смешное? — угрожающе произнесла голова справа. — А как тебе такое, любитель похихикать? В мгновение ока она схватила пастью Антона, вырвала его вместе с мечом из руки Арсения и подбросила вверх так высоко, что он стал лишь маленькой точкой. Глядя на это, Арсений от страха замер на месте, всматриваясь в небо. Маленькая точка стала увеличиваться – Антон возвращался обратно на землю, а если точнее, то в разинутую правую пасть Змея. Но средняя и левая голова заметили это и тоже хотели отведать человеческого мяса, поэтому они разинули пасти тоже и принялись толкаться. Куда он упадет оставалось загадкой, потому что началась такая мешанина из голов с открытыми ртами, что никто не смог бы понять, где какая. Птичий крик разрезал воздух. Арсений обернулся и увидел Жар-птицу, которая несла что-то в своих лапах. Антон стремительно приближался к земле, но птица словно и не собиралась его ловить. Он посмотрел на свои ноги в сапогах-скороходах, и прикинув, куда приблизительно мог упасть Антон, побежал ему навстречу. Сначала он бежал по земле так быстро, как только мог, но потом его ноги коснулись жесткой плоти Змея и он побежал уже по нему. Скорости было достаточно, чтобы не свалиться с такого положения. Арсений добежал до самой высокой головы Горыныча, оттолкнулся от нее и подпрыгнул, всем телом тянувшись навстречу Антону. Антон видел это и тоже потянулся в ответ. И когда их руки снова сомкнулись на мече, на голову Антону упала шапка, которую Жар-птица так точно и вовремя скинула ему на голову. Они приземлились обратно на голову Змея, после чего Арсений притянул Антона к себе, покрепче обнял, и практически донес его на руках на землю. Все три головы Горыныча оглядывались вокруг. Они не могли найти их, не могли увидеть, хотя Антон и Арсений стояли прямо перед ними, вооруженные всеми необходимыми для победы артефактами. — Так вот оно что, это шапка-невидимка! — Антон руками ощупал шапку, но снимать ее не стал. Все три головы повернулись на звук его голоса. Шапка хоть и невидимка, но не шумоизоляционка, поэтому возглас Антона не остался незамеченным. — Где вы? Выходите! — загалдели головы, но это уже было неважно. Арсений взглянул на Антона и кивнул ему, тот кивнул в ответ. Плана не было, единственное, что им оставалось, это довериться друг другу. И первому пришлось довериться Антону, когда Арсений рванул с места, выставив меч прямо перед собой. Скорость сапог и невидимость шапки распространялась на них обоих, теперь они были одним целым, казалось, даже мысли у них теперь общие. Змей озирался вокруг всеми головами, пастями хватал воздух возле них, но никак не мог поймать. Юноши бежали вперед, мечом целились прямо туда, где должно быть сердце Змея, и не ошиблись. Или не ошибся меч, который наконец получил желаемое. Он без труда пробил твердую драконью шкуру, покрытую каменными чешуйками, и проткнул его сердце, после чего Горыныч замертво свалился прямо у их ног, издав из пастей хор предсмертных хрипов. Они достали остывший меч и отступили на безопасное расстояние, туда, где Змей их не смог бы достать, если вдруг очнется. Пару минут потратили на то, чтобы отдышаться, а затем выпустили меч из рук и утонули в объятьях друг друга, дрожащими руками гладили спины, губами пытались найти губы напротив и, когда это наконец получилось, целовались так, как могут целоваться люди, которые несколько минут назад были на волосок от смерти. Вспомнит ли Антон, почему тогда не побоялся поцеловать Арсения, почему даже не сомневался, что желание обнимать друг друга – было взаимным, и почему все сомнения вмиг оказались пустячными? Не вспомнит. Но зато он навсегда запомнит, каков был вкус их первого поцелуя – мягким, сладко-соленым, пыльным, окрашенным бесконечной жаждой жить и быть рядом. Тихое шуршание крыльев заставило их оторваться друг от друга. Рядом с ними приземлилась птица с горящими перьями, вблизи больше похожая на человека в самом сверкающем и помпезном наряде. Из-за огромного валуна вышел Леший, где он все это время прятался от Горыныча, и тут же подлетел и сжал в объятиях Жар-птицу, совсем не боясь обжечься. — Спасибо вам, — Леший прервал объятия и взял птицу за крыло-руку. — Спасибо вам, — ответил Антон, кивком головы указывая на Жар-птицу, — Без вас и шапки-невидимки мы бы вряд ли справились. Где ты ее нашел? Жар-птица не ответила, а лишь многозначительно посмотрела в ответ, словно пытаясь одним взглядом сказать, что тот, кто в этом волшебном лесу просит помощи, всегда ее получает. — Но куда же нам деть все эти вещи? — Арсений перевел взгляд на меч и шапку, но они вдруг исчезли вместе с сапогами с ног и теперь он стоял босой, — А куда… — Ты что думал, они будут с тобой целый день? — Леший усмехнулся. — Ладно, пойдемте, выведем вас из леса. — Погодите-ка. Антон смотрел в небо и все мигом уставились туда же, пытаясь понять, что его заинтересовало. К ним с невероятной скоростью летел ковер-самолет. — Кажется, мы и сами сможем добраться, — Арсений улыбнулся и вновь взял Антона за руку, чтобы больше никогда ее не отпускать.***
Дима сидел на лавке и бурчал себе под нос, что скорее речка пересохнет, чем эти двое наконец выползут со своим дебильным ковром. Наконец, калитка открылась и из нее вышли склеенные ладонями Антон и Арсений, а на их лицах красовались хитрые улыбки, будто произошло что-то такое, чего точно никогда не могло произойти. — Ну и где вы ходите? Я вас тут уже два часа жду, успел даже пообедать зайти и вернуться, — Дима обиженно выпятил нижнюю губу. Парни переглянулись и загадочно захихикали. — Пойдем на речку, а по дороге мы все тебе расскажем, — свободной рукой Антон приобнял Диму за плечи и повел в сторону речки. — Где ковер ваш? Передумали что ли? — А ковер на самом деле оказался ковром-самолетом, — ответил Арсений. – Ты даже не представляешь, Димка, сколько всего в нашем лесу интересного. — И опасного, — добавил Антон. Дима усмехнулся. — Ага, как же! Сосались там наверное все эти два часа, — он кивком указал на крепко переплетенные пальцы парней, но удивленным не выглядел. — Что еще расскажете? Может, про Змея Горыныча или про Бабку Ёжку? Юноши переглянулись и засмеялись, прерываясь лишь на то, чтобы послушать недовольное бурчание Димки и затем снова засмеяться. Под аккомпанемент из дружеских подколок они направились к речке, по дороге собирая все фрукты, которые наиболее соблазнительно висели на ветках, уверенные, что это уж точно не последнее лето в их жизни.