Тепло льда

      — Дед, привет, — разувшись, крикнул из коридора Хёнджин. Парень стащил с себя рюкзак и куртку и прошёл по коридору вперёд. В небольшой квартире было темно, и только из одной комнаты струился мягкий приглушённый свет.       Хёнджин по-свойски зашёл на кухню, достал из рюкзака контейнеры с едой, которые передала ему мама. Парень расставил новые коробочки в холодильнике, а старые забрал.       — Почему ты ничего не съел? — удивился он, заметив, что все контейнеры, которые он приносил пару дней назад, были не тронуты. Из комнаты послышался кашель старика. Закрыв холодильник, Хёнджин прошёл в комнату, где горел свет, и остановился на пороге, наблюдая за дедом.       Старый мужчина сидел, склонившись за столом. Он что-то внимательно разглядывал через лупу.       — Дед, ну ты чего? — возмутился парень. — Опять со своими свитками возишься, ничего не ел, гулять, наверное, тоже не ходил. В твоём-то возрасте надо почаще бывать на свежем воздухе, а ты тут тухнешь в четырёх стенах.       — Привет, малец, — прокряхтел старик, даже не посмотрев в сторону внука. — Некогда мне.       — Ну, что там у тебя? — усмехнулся Хёнджин и подошёл ближе к дедушке. Заглянув через его плечо, он заметил, что старик внимательно изучает пожелтевшие, разорванные по краям страницы неизвестной книги. По-прежнему не обращая внимания на внука, дед дрожащей рукой перевернул лист и открыл разворот, на котором была изображена нарисованная тушью незнакомка.       Хёнджин наклонился, чтобы разглядеть портрет поближе. Он глазами пробежался по утончённым линиям, которыми была нарисована неизвестная. Тонкая талия, хрупкие плечи. На фигуре бело-голубое платье в пол, что делало её ещё более утончённой. Девушка смотрела с портрета, чуть склонив голову. Тёмные волосы обрамляли маленькое бледное личико. Длинная коса спадала ниже пояса. Девушка казалась такой лёгкой, нежной, почти прозрачной. Но больше всего Хёнджина потрясли её глаза, светло-голубые словно ясное небо, такие чистые и хрустальные, как льдинки.       — Кто это? — смутившись, спросил парень. Он не мог отвести взгляд от незнакомки.       — Красавица с Севера, — спокойно ответил старик и отложил лупу.       — А что о ней в этой книге пишут?       Старик, наконец, посмотрел на внука замутнённым, уставшим взглядом и, вздохнув, тихо произнёс:       — Мне вчера принесли на изучение эту рукопись. Один мой знакомый нашёл её в старом доме, она хранилась, завёрнутая в старые шкуры, закопанная в подвале ханока, там, где раньше топился ондоль.       — Ух, ты! Расскажи! — заинтересовался внук и присел на корточки. Он любил истории от деда, поскольку старик был знатоком корейской литературы и часто изучал старинные рукописи для музеев и частных коллекционеров.       — Налей-ка мне чайку, внучок, да чего-нибудь перекусить, тогда и расскажу.       Парень быстро метнулся на кухню, выполняя просьбу деда. Когда он вернулся в комнату, старик уже убрал таинственную рукопись со стола. Хёнджин поймал себя на мысли, что хотел бы снова взглянуть на ту голубоглазую незнакомку. Парень нетерпеливо поджидал, когда дед допьёт чай и съест свой бутерброд. Ему не терпелось узнать, о чём же была та книга. Смахнув крошки с морщинистого рта, старик убрал в сторону чашку и, удобно устроившись в кресле, начал свой рассказ:       «Тебе, конечно же известно, что когда-то давным-давно цинский император отправил к вану нашей страны посольство с указанием направить в помощь китайскому войску отряд умелых стрелков, чтобы усмирить русских казаков, которые построили на Чёрной реке крепость Якса. Поскольку в то время наша страна была под гнётом Цинской Империи, нашему вану ничего не оставалось делать, как выполнить приказ китайского императора. Он направил более двухсот стрелков на усмирение «варваров», обосновавшихся на севере. Эта книга, что я только что изучал — дневник молодого дворянина Им Тэ Хона, которого отправили в составе чосонского отряда. Согласно его описаниям, путь до Якса был долгий. На наших землях вовсю зацветали сливы и вишни, а там, на Севере, всё ещё лежал снег, и по ночам бушевали морозы. Прошло много времени, прежде чем наши войска прибыли к русской крепости. Казаки, что держали оборону, отличались смелостью и непокорностью. У них было хорошее стрелковое оружие, но численностью они значительно уступали цинской армии. Поскольку наши войска пришли к середине апреля, несмотря на снег по берегам, воды Чёрной реки стали оттаивать. Наши воины столкнулись с кораблями противника. Их было более десяти, они были добротными, и превосходили по размерам суда ханьцев. Несмотря на превосходство в бою на воде, у русских вскоре стали заканчиваться боеприпасы. Битва развязалась как на воде, так и на суше. Наш герой участвовал в битве у крепости. Чосонские стрелки были безжалостны к противнику. Много казаков тогда полегло, другие покинули крепость и спасались бегством, пытаясь скрыться в лесу.       Тэ Хон был в составе группы преследователей, но был ранен. А дальше начинается самое интересное».       Старик натянул очки с толстыми линзами на нос, взял в руки рукопись и, открыв одну из страниц, начал хриплым голосом читать.       «Тогда мне казалось, что всё кончено, что я, мёрзнувший, оставленный своими соратниками на произвол судьбы, сгину навсегда в этих диких, холодных землях. Я лежал, не в силах пошевелиться, я боялся, что дикий зверь, влекомый запахом крови, придёт ко мне в поисках добычи. Я молился небу о скорой смерти.       Чувство беспомощности выжигало душу. Я не хотел этой войны, но вынужден был подчиниться вану, скованному обязательством перед Цинской империей. Я верил что настанет время, когда наша страна избавится от этого гнёта. А пока наши воины вынуждены складывать головы в чужой борьбе на чужбине.       Холод пробирал до костей, ноги морозило настолько сильно, что я даже их не чувствовал. Звуки выстрелов где-то далеко стихли, но мои соратники так и не вернулись за мной, наверное, возвратившись в лагерь другим путём. Я лежал навзничь, то и дело теряя сознание. Просыпаясь в бреду, я замечал, как постепенно темнеет, и словно дрожащее пламя загораются светила на тёмном полотне небосвода.       Где-то завыл волк, разрывая тишину. Тихая поступь шагов заставила меня насторожиться. Я попытался взять в руки что-то для обороны, но настолько ослаб, что мог только отчаянно выдохнуть и ждать, когда наконец-то придёт избавление от мук.       Вдруг передо мной появилось странное видение. Ко мне из глубины леса, там где на деревьях всё ещё были крупные шапки снега, шла тонкая фигура в белом платьице. Тёмные волосы незнакомки были заплетены в тугую косу, которая словно лоза вилась по плечам и дальше ниже пояса. Глаза неизвестной сияли словно драгоценные камни. Я подумал, что за мной пришла Юки-онна, дед рассказывал, что так называют снежных дев, которые живут в Нихон и замораживают заблудившихся путников. Неужели Юки в поисках добычи забралась так далеко от родины? Я понимал, что всё, что со мной происходит лишь страшная игра моего воображения, но не мог оторваться от взгляда нежно-голубых глаз. Они смотрели на меня нарочито нежно и ласково. Я прикрыл веки, понимая, что, наверное, это моё последнее мгновение в этой жизни. Но я ошибался.       Я очнулся в чьем-то жилище. Это был приземистый бревенчатый домик. В углу горела каменная печь, наполняя все вокруг приятным теплом. Я лежал на небольшом возвышении, на мягкой шкуре медведя. В уголке сидела та самая незнакомка, только наряд был на ней из серой грубой ткани, как у бедняков из Чосона. Она что-то пролепетала тонким голоском. Девушка взяла со стола деревянный сосуд, поднесла к моим губам, чтобы напоить меня водой. Я всё ещё был в смятении, терялся в догадках, кто же эта несравненная красавица. Она достойна гарема любого императора и вана, а живёт в таком неприметном доме.       Девушка взяла с печи огромный дымящийся чугун и поставила рядом с моим лежбищем. Тонкими руками она потянулась до ворота испачканного в крови ханбока. Я попытался перехватить её ладони. Стоило только мне дотронуться до её тонких пальчиков, как я почувствовал невероятный холод. Они были словно льдинки.       Девушка покачала головой, с укором посмотрела на меня и продолжила проворно снимать с меня грязную одежду. Обнажив меня по пояс, она смочила в воде чистую ткань и притронулась к моей ране. Я вздрогнул от боли, сжал зубы, боясь ненароком закричать. Но примолк, когда заметил, как от её рук густо вьётся пар. Незнакомка погладила меня по щеке, отчего кожу пронзило холодом, и снова продолжила омывать мою рану. Затем она перевязала меня и укрыла сначала тканью, а потом шкурой. Девушка снова села в уголок и начала тихо напевать тонким голоском какую-то грустную и нежную песню. Я и не заметил, как уснул.       Мне снился сад у дома, как цветут буйным цветом сливы, как затейливо плещутся в пруду карпы. Почему-то захотелось увезти мою спасительницу, показать красоту моей родины.       Я очнулся, когда яркий свет проникал сквозь маленькое оконце. Я чувствовал себя отдохнувшим, хоть рана всё ещё давала о себе знать. Оглядевшись, я не увидел красавицы на своём месте. Смахнув шкуру, я поспешил к двери. Сил хватило только на то, чтобы открыть створку. Яркий свет ударил в глаза, я почувствовал головокружение и прильнул к косяку, чтобы не упасть.       Разомкнув веки, я заметил, что дом находился среди густых сосен. Яркие лучи весеннего солнца сияли, прогревая почву, отчего виднелись иссиня-чёрные проталины. Я огляделся, не найдя взглядом своей спасительницы. Вернувшись в дом, я увидел на столе похлёбку в тёмном сосуде, молоко в кувшине и кусок хлеба. Рядом лежала рубаха из грубой ткани.       Я обрадовался, потому что понял, что моя спасительница — не видение, не плод моего воображения. Я быстро надел оставленную мне одежду и с жадностью принялся за еду. Я надеялся поскорее восстановить силы и вернуться к своим соратникам.       Голубоглазая красавица не появлялась весь день. Под вечер стало холоднее, лужи на земле и деревянных ступеньках стали подмерзать. Солнце затерялось в малиновом зареве, и снова наступила ночь.       Я разжёг печь, чтобы не замёрзнуть, и долго наблюдал, как причудливо пляшет пламя. Когда дверь тихонько скрипнула, я встал, встречая свою спасительницу. Румяная с мороза, она выглядела так привлекательно и нежно, что моё сердце забилось в трепетном порыве.       Девушка улыбнулась мне яркой улыбкой, что-то пролепетала на своём языке.       — Тэ Хон, — стукнув себя в грудь произнёс я и указал пальцем на девушку. Она кивнула в ответ и, указав на себя, тихо произнесла сложное для произношения слово.       — Сынегуры… — я запнулся, пытаясь повторить за ней. Девушка заливисто рассмеялась, а я тихо прошептал:       — Хаян Нун       Именно такое имя пришло мне в голову, когда я смотрел на светлую, почти прозрачную кожу красавицы. Её глаза были словно льдинки, внешне такие холодные, но как будто дарившие мне тепло её светлой души.       Почему она меня спасла? Ведь я пришёл на эту землю с оружием? Я не мог понять, что за благословение на меня спустилось, почему она не оставила меня умирать там, на снегу, на холоде?       — Хаян Нун, — улыбнулась девушка и снова что-то сказала на своём непонятном языке. Я не мог ей ответить, но произнёс:       — Ному камсахминда. Ному… — я поблагодарил её, пусть даже она не поняла меня, но я должен был произнести эти слова вслух. Красавица кивнула в ответ, ободряюще похлопала по плечу и снова села в уголочек. Волчий рык за дверью заставил нас опасливо переглянуться. Скрежет когтей по двери насторожил. Девушка встала со своего места, резко раскрыла дверь, отчего холодный воздух клубами повалил в дом. Грозно крикнув, она рукой махнула трём мохнатым серым волкам. Стоило ей только это сделать, как хищники жалобно заскулили, прислоняя головы к земле, и ринулись прочь обратно в густой, тёмный лес. Девушка закрыла дверь и посмотрела на меня лукавым взглядом.       — Кто же ты такая? — очарованно спросил я, разглядывая её тонкий стан. Голубые глаза засияли нежным светом, она улыбнулась мне и, положив ладошку на грудь, жестом указала на кровать. Я смутился, боясь подумать, что она хочет от меня чего-то непристойного.       Девушка указала пальцем на рану, развеивая мои догадки. Я стащил с себя рубаху и улёгся на шкуры. Хаян Нун кивнула головой, подошла к столу, завозилась, разминая в ступке какие-то травы. Девушка положила этот мякиш между двумя отрезами ткани и снова вернулась ко мне. Она дотронулась до моей оголённой кожи. И я даже не мог понять, что чувствую больше: холод от её рук или жар, что тлел в моём теле от её прикосновений.       Девушка так была внимательна ко мне, так заботилась о моей ране, что я не смог сопротивляться бушевавшим во мне чувствам. Как только она завершила перевязывать меня, я сел, перехватил тонкие ладони красавицы. Прижал её тонкий стан, уложил тёмную голову себе на плечо.       — Ному Камсамнида, — повторил я. Но вдруг вздрогнул, когда почувствовал влагу на коже. Я обхватил ладонями маленькое личико спасительницы, заглянул в её голубые очи и обомлел, увидев ясные слезинки на щеках.       Я не знал, почему она плачет, не понимал, почему она так грустит, но хотел её утешить. В порыве я прильнул к её губам, согрел её уста поцелуем. Она не сопротивлялась, отвечая мне взаимностью. Её холодные руки коснулись моих плеч, даря нежную прохладу.       Я был не в силах оторваться от этого поцелуя, я хотел, чтобы этот момент длился вечно. Я, пришедший с войною на эти земли, обрёл нечто большее, чем радость от победы.       В углу потрескивала печь, а мы, не сопротивляясь нашему сближению, миловались и нежились в объятиях друг друга. Мы плавились в своих нагрянувших чувствах и не могли сопротивляться охватившей нас страсти. Нежная, нежная Хаян Нун, как лунный цветок в моих руках расцветала, даря мне наслаждение.       Под утро уставшие, мы заснули в объятиях друг друга. Я не мог налюбоваться на тонкий профиль девушки, что тихо посапывала у меня на плече. Она была такой нежной и хрупкой, и я хотел забрать её с собой в Чосон, чтобы всю жизнь заботиться о ней. Я искренне этого желал. Но утром….       Я очнулся, когда в оконце забелело. Я насторожился, когда не обнаружил Хаян Нун рядом. Быстро натянув на себя одёжу, я выбежал на улицу. Густой туман окутал всё вокруг. Впереди я увидел тонкую фигурку в белом платье. Она шла вперёд, не оборачиваясь.       — Хаян Нун! — крикнул я, но она будто не слышала меня. Следуя за ней, я почему-то не мог её догнать. Было так тепло, с земли поднимался пар. Снег почти растаял, и где-то по близости слышался резвый ручей.       Солнце стало пробиваться сквозь плотную завесу, рассеивая пар. Весна пришла и в эти земли, но отчего-то на душе стало так больно. Я открыл рот от изумления, когда заметил, что силуэт моей Хаян Нун будто растворяется в воздухе словно мираж. Вместе с туманом она поднялась вверх и рассеялась тонким дымком, уносимым вдаль весенним ветром. Я упал на колени, не в силах понять, что произошло.       — Хаян Нун!!! — закричал я в небо, но никто меня не услышал.       — Тэ Хон! — громкий голос позади заставил меня вздрогнуть. — Вот ты где! Мы думали, тебя уже нет в живых.       Я встал, махнул рукой стоявшим у домика соратникам.       — Я живой, — тихо прошептал я и угрюмой походкой направился к своим. Обернувшись, я снова глянул на небо. Туман рассеялся и небосвод стал голубым и чистым, как глаза моей красавицы Хаян Нун.       С тяжёлыми мыслями я возвращался домой, часть моей души навсегда осталась в далёком северном краю. Меня жгло разочарование и боль. Когда я вернулся, то не был рад всеобщему ликованию. Все праздновали победу, а я оплакивал свою любимую — красавицу Хаян Нун, что сохранила мне жизнь и подарила заботу и теплоту.       Родители заметили, что со мной что-то не так, отвели к шаманке, которая заявила, что я стал одержим снежным духом, энергия во мне будто заморожена.       — Твоя тоска может обернуться для тебя смертью, — прищурившись, заговорила старая женщина. — Всё, что рассеялось с ветром — забудь.       Она дала мне травы, что должны были во мне разгорячить дух, а моей матери посоветовала найти мне невесту.       Вскоре я женился на нелюбимой девушке. Я уважал её, но никогда к ней не испытывал того, что испытал к Хаян Нун. Каждый год с началом зимы, я всё ещё надеялся, что она придёт ко мне с первым снегом, но ожидания мои были напрасны…       Я люблю тебя, Хаян Нун».       Старик замолчал и прикрыл рукопись       — Вау… — выдохнул Хёнджин. — Красиво… Он не мог сказать и слова, чтобы выразить эмоции, что испытал Тэ Хон.       — Как будто дораму посмотрел, — усмехнулся парень.       — Кто же такая Хаян Нун? — спросил он у деда.       — Сынегурочыка, — усмехнулся старик. — В русской мифологии есть такой персонаж. Снежная девочка, воплощение снежного духа. Доброе и отзывчивое существо. С весною её дух рассеивается и исчезает навсегда.       — Удивительно, — вздохнул Хёнджин. — Можно я расскажу эту историю в школе? У нас как раз тема «Персонажи мифов разных стран». Наверняка, все выберут что-то про русалок и драконов, а я вот выберу Снегурочку.       — Конечно, внучок, расскажи. * * *       Хёнджин долгое время оставался под впечатлением, образ нежной красавицы взволновал его юношескую душу. «Вот бы встретить такую Снегурочку на самом деле», — размышлял он, разглядывая на уроке осенний пейзаж за окном. Неожиданно стал падать снег. Редкие крупинки медленно кружились, ложась на жёлтые, пожухлые листья. Снег в это время в Сеуле редкое явление, и вызвал восторг у всего класса. Ученики рванули к окнам, фотографируя пейзаж за окном.       — Кхм, кхм, — послышался сдавленный кашель учителя. — Прошу всех внимания. У нас студентка по обмену. Она будет учиться у нас до каникул.       Первым обернулся Хёнджин, он опешил, когда заметил тонкую фигурку рядом с учителем. Стоявшая девушка была невысокой, её тёмные волосы кудрявыми прядями спадали на плечи. А глаза… Хёнджин замер, заметив, что у новенькой были светло-голубые глаза и длинные ресницы. Девушка опасливо озирались по сторонам. Было ясно, что ей неловко в незнакомой обстановке.       — Её зовут Катя…. — не успела договорить учитель, как все вокруг засмеялись. Это имя в корейском созвучно со словом «идти». И только Хёнджин не мог оторвать глаз от девушки. Он заметил, как стыдливо заалели её щёки. Глянув в окно, где кружились снежинки, он вдруг низким голосом изрёк.       — А давайте дадим ей имя Хаян Нун. Красиво же?       И все вокруг, обомлевшие от смелости Хёнджина, притихли.       — Молодец, Хёнджин, — похвалила парня учитель и обратилась к новенькой.       — Ты как?       — Я не против, — тихо ответила по-корейски девушка. Хёнджин улыбнулся, понимая, что кажется, как и далёкий странник нашёл свою Сынегурычеку. Лишь бы она не исчезла весной с первым порывом тёплого ветра.