Играете под дурака, Автор?

«Играете под дурака, Автор?» — с улыбкой на устах говорил мой оппонент по игре. Никогда бы не подумал, что собственное творение будет обыгрывать меня в карты. Оно с ловкостью подбрасывало мне всякую шваль и не забывало про козыри, а мне лишь оставалось перебирать карты низшей масти и такие же маленькие козыри; они хоть и спасали, но всегда найдется рыбка крупнее. И вот, я уже сижу с полной колодой карт в руках, а оно продолжает злорадствовать и выкидывать последний козырь, который я не смогу отбить. Червовый туз, и почему я не удивлен? Не проронив ни слова я взял оставшееся карты и соединил их с остальными картами, которые все ещё держал в руках. «Создатель, почему вы молчите, неужели вам не нравится горечь поражения?» — продолжало говорить оно, переваливая через стол. Я лишь продолжил тасовать карты. Подняв взор на своего собеседника я лишь заметно улыбнулся. « Мне нечего сказать тебе, ты просто стало лучше играть», — наконец-то нарушил свое молчание я, начав раздавать карты. Раздав равное количество я ещё раз перетасовал колоду и вытащил одну карту. Трефовая дама. Я положил её на стол и закрыл колодой одну из сторон. Творение вернулось на свое место и вязало карты в руки. Я видел как ехидная улыбка с его лица спадает, но бросив беглый взгляд на меня, то уголки губ снова натянулись. «Я просто беру все самое лучшее от вас», — ответило оно, делая первый холд. Пиковая десятка. Начал с самого крупного. Если бы была колода не в 56, а в 32, то это считалось для меня мелочью. Взглянув на свой рукав карт я осознал, что у меня нет пиковой масти, даже ниже десятки. Пришлось отдать единственный козырь — трефовая двойка. — Крыто! — выкрикнуло творение. Мы оба взяли по одной карте. Теперь мой черед. Я выкинул три шестерки; четвертой разумеется у меня не было, да и если бы была, все равно бы не отдал, козырь всё-таки. «Все самое лучшее говоришь», — спустя какое-то время игры я прервал устоявшейся тишину. К этому моменту мы успели набрать полные руки карт, а колода практически закончилась. Я так и не понял как умудрился держать столько карт в одной руке. «Да, разве я не право?» — выкинул четыре пятёрки. Теперь ему не жалко козыри. «Но, тебе ещё далеко до меня», — ответил я, кроя одним козырным вальтом и одной козырной семёркой, которая затерялась среди мастей крупного калибра и швали; остальное покрыла восьмерка по масти. « Единственное, что нас сейчас отделяет — эта игра. И если я одержу в ней победу, то вы подарите мне тело и полноценную роль в ваших работах», — выкинуло карту масти покрупнее. Я лишь спрятал лицо за картами, но быстро открыл его, кроя карту. Под конец игры у меня ещё было много карт, а у соперника меньше. Он прям так и светился от предвкушения сладкой победы. — Ваш ход, создатель, но вы все равно уже проиграли, — протянув каждое слово сказало оно. Я выкинул трёх вольтов; буби, пики, черви. — Хм… Беру… Я заметил как уверенность чуточку поубавилась у него, но он все ещё надеялся на победу. «У кого-то кажись нет некоторых мастей?», — подумал я, выкидывая три дамы. Тот побил их двумя королями, один из которых оказался козырным, а третьей оказалась дама. «Если у него были короли и крупные козыри, то почему тогда принял вольтов?» — удивился я, хлопая глазами и смотря на поле «битвы.» Теперь у меня 6, а у него 4, расклад явно не в мою пользу, но всё зависит от карт, которые оно держало. — Держи! — кидает мне бубновую десятку. Я покрыл её бубновым тузом. Бросая взгляд на карты у себя в руке, я понимаю, что сейчас расклад игры может сильно измениться. Я кинул двух тузов. Было видно как ехидная улыбка, которая все время украшала личико создание, резко пропала. Я лишь наблюдал как оно снова принимат карты. — Тебе никогда не достичь меня, — наконец-то заговорил я и зачем-то зубами беру карту. — Ты забыл, — сквозь зубы говорю я и кидаю карту на стол. Трефовый туз. Творению точно придется принять и это карту. Оно дрожащей рукой берет лежавшие три туза и забирает себе. — Ты проиграло, — спокойно говорю я и кидаю последнею карту. Двойка пик, единственная карта малой масти, которая осталась у меня и она принесла мне победу. Создание склонило голову. Оно проиграло, а это значило, что создатель ничего делать не будет. Я встал из-за стола и подошёл к своему творению. Оно встало и уставилось своими пустыми глазами в мои. Я резко вытянул руки и заключил создание в объятья. Оно не понимало моих действий, но вскоре, хоть и не уверенно, но все же ответило взаимностью. — Знаешь, я ведь не изверг и всё-таки, несмотря на результаты игры, я могу выполнить наш уговор, — говорил я, поглаживая того по голове.

***

Я просыпаюсь от неприятной боли в ушах, словно кто-то находится внутри ушной раковины и скребётся. Хватаюсь за голову и начинаю корчиться от невыносимой боли, не замечают, что заснул до этого на своем рабочем месте и падаю на пол. Боль со временем утихла. Я кое-как поднялся на ноги, опираясь руками об стол. Я не понимал что произошло, все плыло перед глазами, единственное, что я увидел свой рабочий стол, где лежало кучу эскизов персонажей, стояло два бокала из-под чая, а самыми главными предметами оказались карты, которые были разбросаны по всей рабочей области. Мой взгляд цепляется за рубашку одной из карт; на ней четко виднеется отпечаток зубов, словно её кто-то держал ими. Я беру и переворачиваю карту, это оказался трефовый туз, а под картами я замечаю бумагу. Убрав ненужное в сторону я смотрю на находку и вижу чёрно-белый набросок юноши: с короткими волосами, крестообразной серьгой, которая свисает с мочки уха, глаза закрыты, а на лице сияет улыбка. Телосложение худое и почему-то у меня в голове возникало небольшое ассоциации с женским, но на рисунке точно был юноша. Одет он был как-то странно или же просто я не мог разобрать его наряд из-за хаотично набросанных линий. В комнате было ещё темно, а единственным источником освещения служила настольная лампа, под которой я и смотрел рисунок. Перевернув листок я заметил надпись написанную корявым, но понятным почерком: «Спасибо за тело, создатель (⁠*⁠´⁠ω⁠｀⁠*⁠)» Именно в тот момент я осознал, что та приснившиеся игра в карты не была плодом моего бурного воображения, а была вполне себе реальной.