❤️❤️❤️
Смена в магазине подходила к концу. Чимин в этот вечер получил почти в два раза больше, но денежки его уже не радовали. Он постоянно оглядывался по сторонам, чтобы найти глазами Чонгука. Неужели он даст ему уйти? Зачем тогда целовал? Отогрел? Дал надежду? О том, что он сам упустил свой шанс, Пак старался не думать. Ну что бы Чонгук сделал ему за потерю часов? Убил? Сдал на органы? Привязал к кровати? Взял в сексуальное рабство? Мысли явно шли куда-то не в ту сторону. Пак-младший напрягся, подслушивая бредни хозяина наверху, и принял боевую готовность. Ну мало ли что случится! Вдруг идти в бой, а он расслабился? От разочарования Чимин готов был разрыдаться. В половине одиннадцатого, когда начали понемногу выключать свет, парень плюнул на все и сошел со своего места. Сил больше не было стоять здесь и грызть себя за ошибку. Он решительно продефилировал в подсобку, переоделся и отправился к метро. Ему крайне необходимо попасть домой, залезть в горячую ванну и смыть с себя эти беспочвенные ожидания. Настроение, что скакало у парня с поразительной быстротой, резко отменило ванну — только холодный душ, холодные мозги и новая жизнь. Решительно позитивная и без всяких Чонгуков. Чимин вытерся махровым полотенцем, растирая кожу до красноты. Любимая масочка с ванилькой обещала спасти его вечер, а в холодильнике еще оставалась клубника со сливками и даже припрятано шампанское. Включив романтическую музыку, Пак только собрался сделать себе десерт, как в квартиру позвонили. — Ночь на дворе, — пробурчал он, шлепая к двери. Сто процентов это старик Джемисон этажом выше, который всегда забывал, где он жил. Уже не раз Чимину приходилось провожать его домой, но что поделать — старость, проблемы с памятью. Открыв дверь, Чимин обомлел — на лестничной площадке стоял Чонгук и с той самой дерзкой ухмылкой смотрел на парня. — Здрасьте, — проблеял Пак, сам не узнавая своего голоса. — Как вы меня нашли? — Итак, бегляночка, либо ты едешь со мной, либо перестаешь задавать глупые вопросы, на которые сам знаешь ответ, — в глазах Чонгука проскользнуло раздражение, и Чимин понял, что модельер не любит, когда его пытаются одурачить. — Может быть пригласишь войти? Пак отступил назад, но не из чувства вежливости, а офигев от наглости визитера. Частная собственность! Нет, не слышал? С другой стороны, после ночевки Чимина в его апартаментах модельер, наверное, имел право не стоять в коридоре, как бедный родственник. Не дожидаясь «войдите», Чонгук шагнул в квартиру и закрыл за собой дверь, после чего повелительно кивнул Чимину на комнату, намекая, что в домашних шортах и футболке он его не повезет. Пафосно фыркнув, Чимин качнул соблазнительной попой и прошел в свою комнату, получив в спину одобрительное клацанье языком. Происходящее складывалось настолько странно, что он вообще не понимал, почему поддавался на приказы Чонгука. Какая-то непонятная власть, взявшая над ним силу, не оставляла шанса сопротивляться. Впрочем, за сегодняшний день его голова слишком много думала, и Пак реально устал разбирать события по полочкам. С самого утра, проведенного с Тэхеном, до вечера, когда глаза уже заболели высматривать в молле мистера охуенные руки, он только и делал, что корил себя за утреннюю глупость. И если американ дрим такая упорная, что не отстает от него, стоит ли тогда противиться? Пак втиснулся в джинсы и на всякий случай сбросил Тэхену смс, что он едет к Чонгуку. Ниже пометка для друга — без реакций и глупых смайликов. Просто информация на всякий случай. Блондин включил геолокацию и натянул на лонгслив свитер. Ким сообщение просмотрел, но ничего не ответил. — У тебя миленько, — крикнул Чонгук из коридора, заглянув в проем на кухню и в комнату Чимина. Все чисто и аккуратно, что так непривычно для юноши, живущего в одиночестве. — Ну не у всех, знаете ли, люстра восемнадцатого века, — буркнул Пак. — Куда мы едем? — Ко мне. Ты же хочешь получить свой презент от J-Cor? — наиграно спросил Чонгук. — Всего лишь? — Пак приподнял бровь, давая понять, что одурачить его не придется. — У тебя есть другие планы? — шепнул Чон на ухо, когда Чимин потянулся к вешалке за курткой и оказался к нему настолько близко, что мог слышать едва уловимый аромат парфюма. — Нет! — Вот и хорошо, а то я уж думал ты забыл, что выиграл сертификат, — заметил модельер. — Я все помню! — шикнул Чимин, потерянно качая головой. Он его теперь как щенка в нашкодившее макать будет? — Просто думал, что ты влюбился в женщину, а выдавать себя за нее — обман. Пак понемногу оттаивал и переходил на «ты». Вчера Чонгуку это даже понравилось, а сегодня такая дистанция и вовсе мешала узнать друг друга получше. Наткнувшись на улыбку собеседника, блондин не сдержался: — Да что опять не так? — А то, что я би, и мне без разницы, в каком образе я тебя встретил, — прошептал Чонгук, склоняясь к плечу Чимина. — Ты одинаково горяч и в платье, и в джинсах. Кстати, дай мне свой телефон. — Это еще зачем? — недоверчиво спросил Чимин. — А зачем люди обмениваются телефонами? — вполне очевидный вопрос завис в воздухе. — Чтобы продолжить общение. Чимин нехотя пробормотал номер, надеясь, что Чонгук сделал ошибку, но тот был не промах — сразу перезвонил, и его телефон отбился во входящих. — Сохрани. На всякий случай. Чонгук замер на несколько секунд на губах Чимина, пока тот тыкал пальчиками в смартфон, потом отстранился и открыл дверь, давая понять, что им пора. Блондин педантично осмотрел квартиру, выключил свет и потопал за старшим.❤️❤️❤️
Время перевалило за полночь, когда они тихо подъехали к уже знакомому Чимину дому. В некоторых окнах горел свет, и в квартире Чонгука, если Пак правильно прикинул, тоже. — Ты не один? — пытаясь скрыть беспокойство в голосе, спросил парень. — Нет, один, — Чон припарковался и выключил двигатель. — Просто нравится ощущение, что тебя кто-то ждет. Не люблю бывать в Америке и надолго отлучаться из дома. Частые командировки по миру выматывают. А ты скучаешь по Корее? — Очень, — признался Чимин. — Мама тоже ждала меня, пока я не возвращался из института или с прогулок с друзьями. Но путешествовать, наверное, интересно. — Мои отъезды в основном связаны с работой, — подчеркнул Чон, открывая дверь авто. — Так что ничего сверхъестественного — приемы, показы, новые контракты. Войдя в комнату и раздевшись, Чимин прошел в гостиную и боязливо сел на диван. Сегодня почему-то страшнее, чем вчера. Наверняка он все мозги себе в сугробе отморозил, если согласился на эту аферу, еще и добровольно, и дважды! Чонгук включил обогреватель, чтобы отогреть Чимина с мороза, и спустя несколько минут пригласил его в другую комнату. Ту самую, где стоял стол. Пак ахнул от удивления, когда зашел в святая святых. Как оказалось, это была целая мастерская, а видневшийся стол — лишь вершина айсберга. В огромной комнате, самой большой во всей квартире, у стены расположились манекены с наброшенной на них тканью, в углу под искусственным светом стояла крутая швейная машинка, а рядом шкаф и комод, забитые всякой всячиной для портного. В другом углу Чимина поджидал еще один сюрприз — огромный лист бумаги, на котором Чонгук создавал наброски моделей. Подойдя ближе, Пак увидел себя в том самом костюме-тройке. — Не удержался, — пояснил Чон. — Захотелось посмотреть, как это будет выглядеть. — Шикарно, — прошептал Чимин, скорее хваля не себя на рисунке, а художественные способности Чонгука. — Ты круто рисуешь! Мог бы стать знаменитым художником. — Меня это не интересует, — Чонгук сложил руки в замок и уставился на Чимина, оглядывая удивленного парня. Ну точно ребенок! — С детства я любил делать наряды для кукол двоюродной сестры, поэтому интерес к швейному делу проснулся во мне раньше, чем я научился рисовать. Скорее, я научился рисовать от необходимости создавать модели, нежели от любви к живописи. А тебе нравится играть в театре? — Да, я люблю управлять эмоциями зрителей. Они смеются и плачут вместе со мной, и это приносит мгновенную отдачу. Значит, ты сделал все правильно, если смог добиться реакции зала, — признался Чимин, вспоминая сцену. — Маленький манипулятор, — ухмыльнулся Чонгук. — Что ж, может быть поменяемся ролями на один вечер? Пак, чувствуя подвох, осторожно приподнял бровь. — Сегодня я хочу вызвать в тебе эмоции, — пояснил Чонгук, обходя Чимина со спины и становясь сзади. — А ты окунешься в индустрию стиля и побудешь моделью. Это нечто другое, нежели быть безмолвной статуей… — шепнул Чон куда-то в шею блондину, от чего даже короткий пушок у Пака встал по стойке смирно. — Я просто хочу напомнить твои же слова не заваливать в постель, — пискнул Пак, мысленно давая себе затрещину. Ну молчал бы уже, если ничего умного в голову не пришло! — Я говорил это про один раз. Вчерашней ночевки достаточно, чтобы я сдержал свое слово, но недостаточно, чтобы отказаться от идеи увидеться снова. Можешь быть спокоен — я не маньяк и не сделаю ничего против твоей воли, — тихо закончил Чонгук, едва прикасаясь губами к кончику ушной раковины. От его голоса Чимин поплыл, а от горячего дыхания едва не умер на том же месте. Ноги и руки перестали слушаться, немея, словно Чонгук повелевал им, как куклой-марионеткой. Дрожь, прошедшая по всему телу, долбила в голову отчаянным сигналом о помощи, но Пак спасать себя не спешил. Сначала он должен взять от жизни все, а потом посмотрит. Чимин прикрыл глаза, превращаясь в единый оголенный нерв, когда от присутствия Чонгука рядом и мимолетных касаний кололи даже подушечки пальцев, жадно желая прикосновений. — Ты согласен? — послышалось снова. И в этом вопросе таилось столько скрытого смысла, что Чимин задумался, но давать заднюю слишком поздно. — Да, — едва слышно ответил Пак и кивнул головой. — Отлично, — Гук обошел его и стал спереди, касаясь руками щеки. — Открой глаза. Чимин и вовсе забыл, что прикрыл веки. От близости мужчины и его подавляющей ауры в воображении парня расцветали самые непристойные картинки. Впрочем, увиденное не могло не радовать. Чонгук стоял близко, оставляя между ними миллиметры. Он прислонился ко лбу Чимина и замер, голодно смотря на пухлые губы напротив, а Пак впервые получил возможность так близко и совершенно бесстыже пялиться на модельера, раз тот сам позволил. «Невъебенно красивый», проскользнуло у Чимина. Блондин залип на густые ресницы, ухоженную шелковистую кожу, тонкие губы и родинку под нижней, которую он заметил впервые. Парень легонько дотронулся до нее, скользнув пальчиком по губе Чонгука. — Ты хорошо держишься, Чимин, — Гук посмотрел на него, и Пак не понял, это похвала или издевка над его организмом. Он всеми силами пытался не опозориться, мысленно уговаривая мелкого не шалить в штанах, а Чон еще и подтрунивал над ним! — А теперь посмотри, над чем нам предстоит поработать этой ночью. Чимин обернулся назад, а Чон подошел к столу и убрал с поверхности огромный лист кальки, под которой лежали раскроенные детали красного костюма. — Или ты думал, что получишь свой подарок в готовом виде? — Чонгук облизнулся, уставившись на собеседника. Визуальный контакт повышал градус неловкости, позволяя черпать ее ложкой из воздуха, что накалился, хоть металл плавь. Но Чимин не трусишка. Пак подошел к столу и провел рукой по кроваво-красной ткани. Из увиденных деталей он мало понимал, что являлось пиджаком, а что брюками или жилетом, но Чонгук не оставил его в догадках. — Начнем по порядку? — предложил он, все еще читая в глазах новоиспеченной модели вопрос. — Мы будем делать так, как обычно люди одеваются — брюки, жилет, а потом костюм? Или наоборот? Чимин, оказавшись в ловушке, не мог представить, что Чонгук не просто прикоснется к его телу, но и дотронется самой интимной ее части. А ноги у Чимина еще та эрогенная зона! — Наоборот, — смущаясь, прошептал Пак, принимая правила игры. — Значит, в том порядке, в котором ты будешь раздеваться, — Чон не мог не улыбнуться, заметив, как парень покраснел от волнения. — Для того, чтобы костюм сидел идеально, мне… — «Если вы хотите иметь то, что никогда не имели, вам придется делать то, что никогда не делали» — я запомнил слова Шанель, — пробормотал Чимин. — Хосок любит ее цитировать, не удивлен, что эти слова ты услышал от него, — заметил Чонгук. — Раздевайся. Чимин стянул тонкий свитер и лонгслив, после чего скинул и джинсы, оставаясь перед Чонгуком почти нагим. Тот отошел к столу и медленно разложил детали, словно палач готовил орудие для пыток на глазах осужденного к казни. Чимину показалось, что модельер с маниакальным наслаждением прикасался к ткани, будто разговаривая с ней и устанавливая никому невидимый контакт. — Прекрасный выбор, — прошептал Чонгук и взял текстиль в руки. Он подошел к Чимину сзади и приложил деталь к спине, от чего Пак вздрогнул. — Не дергайся, чтобы не уколоться. Покопавшись на столе, Чонгук приложил еще одну деталь и скрепил их у плеча швейными иголками. Он делал это нарочито медленно, специально опаляя шею Чимина горячим дыханием. От первого контакта с чужими пальцами по коже блондина прошлись мурашки, не оставшиеся незамеченными. Беспокойство в парне нарастало, приближаясь к панике. — Будь послушным, — шепнул Чонгук и оставил на шее легкий поцелуй. Если так будет продолжаться — Чимин не против, но он не выдержит и половины такой «примерки». Парень замер, пытаясь не выдать своего волнения, осмотрел комнату и сосредоточился на картине на стене, но испарина на лбу и участившееся сердцебиение говорили о скором крахе. Чонгук взял со стола еще одну деталь и прикрепил у второго плеча, поцеловав сначала то место, на которое легла ткань. Каждое прикосновение — как маленькая смерть, и еще один шаг к тому, чтобы достичь границ своего возбуждения, контролировать которое становилось крайне тяжело, а с учетом отсутствия секса в течение трех месяцев — просто невозможно. — Поцелуи — тоже элемент примерки? — не выдержав, спросил Чимин, подавляя внутри ревность и пытаясь не выдать сбивчивое дыхание. Интересно, Чонгук со всеми так себя вел? — Скорее — профессиональной магии, — шепнул Гук, прижимаясь сзади и кладя руки на талию. — Я хочу, чтобы костюм смотрелся волшебно. — Почему его не мог сшить твой брат? — Чимин весь сжался, когда руки Чона сомкнулись у боков, властно впиваясь в тело. — Он сказал, что займется этим. — Это всего лишь шанс выманить тебя, бегляночка, — с насмешкой ответил он. — Согласись, рабочий процесс приносит не меньше удовольствия, если добавить к нему немного фантазии. — Звучит необычно, — Чимин замер на выдохе, наблюдая за действиями модельера. Рука Чонгука, скользнув по его поджатому животу, прошлась по груди, намеренно задевая чувствительные соски, чтобы поправить деталь жилета. — Это было обязательно? — простонал блондин, раскрыв хитрость старшего. — Все, что я делаю, важно и нужно, — Чонгук обошел спереди, поправил ткань, закрывая, наконец, голую кожу Чимина от своих глаз. Ему самому терпеть было крайне трудно. Мальчишку хотелось уложить в постель и выбивать из него охуительные стоны, но модельер ждал, зная, что чем дольше подготовка, тем офигительнее будет секс. И похоже, что мальчишку придется учить контролировать себя, ибо по участившему дыханию Чон понял, что Чимин, как емкость с горючим — брось спичку, и он сожжет к чертям и себя, и окружающих. — Ты со всеми моделями так работаешь? — выдохнул Пак. — Нет, — признался Чон. — Ты первый, для кого мне хочется делать что-то необычное. Чон развел полочки жилета, любуясь смуглым телом Чимина. Пак был идеально сложен — все, как любил Чонгук. Скульптурные плечи, тонкая талия, но в то же время накачанные грудные мышцы говорили о том, что парень часто заглядывал в спортзал и следил за собой. На такое сокровище хотелось смотреть, как на музейный экспонат с табличкой «не трогать», но Чонгук снова своевольничал. Он наклонился ниже и начал дразнить языком соски Чимина, что тут же стали колоться, словно бусинки. — Какой же ты чувствительный, — прошептал Гук, отрываясь от левого. — Тебе будет непросто получить этот подарок, — модельер сжал один сосок рукой и влажно мазнул правый, вызывая в Чимине несдержанный стон. — Чонгук… — Скажи еще раз мое имя, и это станет твоим пропуском в мое сердце, — прошептал тот, не отвлекаясь от ласк. — Но ты не должен кончить раньше, чем я тебе разрешу. В качестве поощрения Чимин получил целомудренный поцелуй в висок, разозливший его до невозможности. Вместе с тем немного отрезвил, вернув легкость и мнимое спокойствие. Чонгук решил с ним развлечься, а то, что Пак сейчас скончается в буквальном смысле — на это ему плевать? Модельер придержал Чимина за спину и подтолкнул к столу, чтобы Пак мог опереться об него. Зажатый между ним и массивным деревом, Чимин выгнулся вперед, подставляя свое голое тело под обжигающие поцелуи. Да какое к черту продержаться, если у него сердце колотилось как после стометровки, а дыхание спирало только от одной мысли, что красавчик поцелует его там… Там, блядь, где через секунду оказался горячий язык Гука, кружащий по коже груди, выписывающий кренделя и заставляющий пальцы ног поджиматься от возбуждения. Чон внезапно повел выше, прикусил у подбородка и вернулся к делу, оставляя разочарованного Чимина на пике возбуждения. Кровь резко отлила от головы, дыхание стало ровнее, а сердцебиение стабильнее. Да что с ним происходит?! Гук окунулся в работу, будто он здесь ни при чем. Сомкнул полочки жилета и наметил мелком места для будущих пуговиц. Осторожно, чтобы не уколоть Пака иглами, Чон снял ткань и аккуратно отложил в сторону. — Теперь пиджак, — сказал многозначительно модельер, а Чимин ухватился руками за край стола, чтобы не упасть. Эта пытка качелями его вымотала, но нужно терпеть! Примеряя детали пиджака, Чон начал со спины. Перед тем, как приложить ткань, он поцеловал Чимина в шею у линии волос, заставляя наклонить голову, а потом прошелся по позвонкам, пересчитывая их поцелуями до лопаток. Кожа Чимина была идеальной — бархатной, без единого изъяна. Чонгук впервые пожалел, что не интересовался живописью — эти рельефы хотелось разрисовать самыми яркими красками, чтобы жадно любоваться ими и спрятать драгоценность от всего мира. Пак выгнулся от горячей волны, что прошила его тело от плеч до самого живота, свел лопатки и откинул голову на плечо Чонгука. — Я так долго не выдержу, господин модельер, — прошептал он, просяще заглядывая Чонгуку в глаза. — Могу я уже примерить брюки? — Не думаю, что без пиджака образ закончен, — сказал иронично Чонгук и провел руками по голому торсу, пуская дрожь по телу. Он остановил ладонь на шее Чимина, нежно поглаживая ее пальцами. — Потерпи еще немного… Ты должен контролировать себя, малыш. — Уф-ф, — протянул разочарованно блондин, ощущая нотки недовольства в голосе мужчины. Контролировать возбуждение становилось труднее, и он боялся, что фиаско случится вот-вот, даже не подойдя к главному. Наверное, в глазах Чона он выглядел, как юнец с недотрахом, и от этого стало стыдно. «Твою мать, что же ты делаешь, засранец», вопрошал Чимин то ли Чонгука, то ли свой организм, пытаясь контролировать ситуацию. Член явно выступал на фоне темных боксеров, и только какими-то немыслимыми молитвами Пак держался, чтобы не кончить. — Замри так на минуту, — шепнул Чон и подколол длину рукавов булавками. — Вот и все, остальное я сделаю сам. Чимин выдохнул, но тут же напрягся, когда Чон выдвинул из-под стола небольшую табуретку. Экзекуция продолжалась, каждую клетку его тела трясло, а жгучее возбуждение разливалось в паху, отключая способность нормально думать. — Становись. Пак послушно взобрался на стульчик, а на его спину легли властные руки, сжимая за бедра. — Брюки, — пояснил Чонгук. Он прищепил детали штанины между собой булавками, аккуратно заворачивая ткань у талии на величину пояса, провел пальцем от груди вниз по животу, замирая у пупка. Гук поцеловал тонкую дорожку волос, ведущую под пояс, и положил руки на выпирающий член, от которого заметно топорщилась ткань. — Так нечестно, — выдохнул Чимин. — Я еле держусь, Чонгук… — Ты можешь отвлечься, — подсказал старший, понимая, насколько мальчишке тяжело. Когда-то он тоже был безумцем, изнывающим от звона в яйцах, но со временем Чон научился ценить наслаждение, сравнивая его с хорошим вином. Чем дольше выдержка — тем ярче раскрывался букет. — Как, если твоя рука находится на моем члене? — с придыханием выпалил Чимин, стараясь не смотреть вниз. — Руководи мной, если я что-то сделаю не так, — ухмыльнулся Чон. — Здесь, — он прочертил пальцем от набухшей головки, пока спрятанной в боксерах, до промежности и замер, — нужно вшить молнию. Здесь — пуговицу, — Чонгук наклонился к животу и поцеловал Чимина у самой кромки ткани, одновременно сжимая одной рукой член. — Здесь будет брючный шов, — Чон оторвал руку от пульсирующего ствола и легонько царапнул пальцем по внутренней стороне бедра, доходя до колена. — Чонгук! — взвыл Чимин. — Прекрати, пожалуйста! Парень свел ноги вместе, ощущая, как бедра мелко дрожат, а член дернулся и намок, постыдно проступая пятном на ткани. Чонгук так сильно возбудил его простыми движениями, что Пак выл от стыда и желания скорее закончить примерку и желательно в более удобной позе. Вместо того, чтобы разрешить сойти с табуретки, модельер лишь легонько наклонил его голову, прижался к горячей чиминовой щеке и прошептал: — Одна поблажка, чтобы тебя отпустило, — последнее слово Чимин слышал не так отчетливо, проглатывая его вместе с поцелуем Чона. Его хотелось до одури, и Пак потянулся сам, жадно пытаясь соревноваться со старшим. — Тише, малыш, нельзя, — Гук сделал замечание и мазнул языком по пухлой губе. От влажных горячих касаний Чимина повело, но больше всего от запрета. Нельзя… Ему ничего нельзя делать, а этот хренов фетишист так и наслаждался тем, что Чимин оказался полностью в его воле. Чон примирительно улыбнулся, будто прочитал мысли, и коротко чмокнул Пака в губы, подогревая жажду. — Тебе легче? — улыбка, смешанная с оскалом, промелькнула на его лице и тут же исчезла. Чон сжалился, а Чимин в ответ всхлипнул, будто ребенок, у которого отобрали любимую игрушку. Паку хотелось заорать, что ебал он такие игры на выживание, а квест заполучить его в постель провалится, если Чонгук не одумается и не возьмет его сейчас же, но какой-то кинк на запреты сделал его совершенно безвольным. Паку нравилось быть ограниченным и ощущать, что Чон контролировал его действия, а Чимин за малейшую провинность получал наказание. — Я откреплю булавки и намечу линию сшива. Гук обошел блондина сзади и раскрепил детали, но лишь для того, чтобы вручить их Чимину в руки. — Подержи пока, — попросил Чон и положил руки на попу Чимина. Его упругие ягодицы идеально устроились в ладонях, каменея от напряжения накачанными в зале мышцами. Чонгук сжал их, легонько массируя пальцем через тонкую ткань нижнего белья. — Это лишнее, — прохрипел он. — Хочу видеть тебя обнаженным. Пак не сопротивлялся, полностью отдаваясь рукам Чона. Ему уже было плевать. Он только слегка расставил ноги, чтобы помочь модельеру снять боксеры, и откинул их в сторону. — Ты такой идеальный, — Гук поцеловал ямочки у копчика, перешел на округлые бархатные ягодицы, на матовости которых хотелось оставить розовые следы своих рук. — Ах, — Чимин только дернулся, когда сильные руки притянули его к себе, а на попе он почувствовал поцелуй. Пальцы Чонгука сминали его кожу, одна рука хозяйничала сзади, а вторая, ловко просунувшись между бедер, что Пак так беспечно расставил, уже поглаживала его вставший член. — Ты нетерпеливый и мокрый, — Чонгук провел от основания до головки, ощущая усиливающуюся влажность под пальцами, стоило ему погладить уретру. Он растер выделившийся эякулят и размазал его по члену, делая движения еще более плавными и скользящими. Чимин попытался прекратить мучения, сжав ноги, но Чон прикусил его за попу, наказывая за непослушание. — Я больше не буду, — взмолился блондин, но едва не завыл, когда рука Чона исчезла, а пальцы вмиг оказались возле ануса. — Блядь… Чонгук не делал ничего, на что Чимин не давал разрешения. Он просто массировал пальцем дырочку, прося парня довериться и расслабиться. — Я не хочу сделать тебе больно, но… — Да, у меня давно никого не было, — ответил за него Чимин. — Забери это, иначе я испорчу тебе ткань, — взмолился парень, глядя на то, как Пак-младший опасно нацелился прямо на раскроенные детали. — Тогда я признаю свою вину, — хихикнул Чонгук, — но запишу материалы на твой счет. Отработаешь. Развернись. Чимин, едва удерживаясь на стульчике, развернулся к Чону и уперся руками в его плечи. Под ладонями ощущались железные мышцы, о которых так мечтал Пак, и это вставляло круче всех влажных снов, что снились последние дни. — Иди сюда, — Чонгук, едва сдерживаясь, поцеловал Пака в лобок, слегка пачкаясь влажностью его вставшего члена, и приподнял под попу. — Примерка окончена? — Чимин не сдержался и обнял мужчину за шею. — Мне понравилось быть вашей моделью, господин Чон. Чонгук ничего не сказал, только сжал Пака крепче и отнес в кровать, бережно укладывая на середину. В рабочей комнате остался гореть свет, кидая в темную спальню желтое пятно. — Работать с тобой одно удовольствие, — Чонгук присел рядом и положил руку на ногу Чимина, поглаживая от колена до выступающей тазовой косточки. — Иди сюда, — он хлопнул себя по бедру, совсем не ожидая, что мальчишка так легко примет приглашение. Пак же, встав на колени и выгнув кошкой спину, подполз к Чонгуку и поцеловал его в губы. — Что мы еще будем делать? — поинтересовался блондин, давая понять, что Чонгук оставался одетым в то время, как Пак был в чем мать родила. Правда, вряд ли он появился на этот свет в черных носках, пусть и чистых. Блондин быстро стащил их и откинул за кровать. Он уселся на колено Чонгука, запустил пальцы в темные волосы и помассировал кожу. — Я хочу раздеть вас, мистер охуенные руки. У Чимина не только ладони горячие, он сам весь сплошной уголек, который Чонгуку удерживать в руках едва удавалось, а когда маленькие ладошки нырнули под расстегнутую рубашку, мстя ноготками и царапая грудь, мужчина не выдержал и завалил Пака на кровать, ловко сажая сверху себя на бедра. — Надеюсь, это у вас не единственный костюм здесь, господин Чон, — теперь уже Чимин издевался над модельером, но ему было ничуть не стыдно. Тот сам виноват, что с его члена на темные брюки капала сперма, оставляя характерные белые пятна. Блондин ухмыльнулся, закусил губу и потерся членом о грубую ткань, специально раздражая свою нежную кожу. Чонгук смотрел с нескрываемым восхищением, и ему было совершенно пофиг на брюки — в эти минуты только парнишка и его наслаждение имели для Чона значение. В Чимине же уверенность в своих действиях росла с геометрической прогрессией. Он медленно расстегнул оставшиеся три пуговички и вытащил рубашку из брюк, открывая себе доступ к желанному телу Чонгука. — Расслабься и делай все, что хочешь, — улыбнувшись, Чонгук заметил в глазах младшего капельку страха, которого между ними быть не должно. Ему плевать, кто был у Чимина до него и насколько его партнеры устраивали младшего в постели, но страх — это первая преграда, разрушавшая хрупкое доверие. От такой заботы у Чимина перехватило дыхание, и он неуверенно посмотрел на Чонгука. — Правда? — Правда. Я знаю, чего хочу я, но не знаю, чего хочешь ты. Чтобы доставить тебе удовольствие, я не стану тратиться на угадывание желаний. У нас еще будет время, — хрипло произнес Чонгук, приподнимаясь на локтях, чтобы Чимин полностью снял с него верх. От этих слов по телу пробежала дрожь, а мысли запутались еще больше, но парень решил попробовать. Наклонившись, он поцеловал Чонгука в шею, вдохнул с его кожи запах того самого одеколона, провел языком до кадыка, прикусил кожу и получил поощрительный стон, от которого у самого Пака дернулся член. Наслаждаясь доверенным ему контролем, он сдвинулся вниз, провел языком по груди и замер, положив руки на ширинку брюк, что оттопырилась, отвечая на прикосновения горячих ладошек. — Можно? — робко спросил Чимин. — Тебе все можно, — Чон подался бедрами вперед. Чимин расстегнул ремень и медленно протолкнул пуговицу, растягивая собственное наслаждение. У Чонгука, как оказалось, охуенно узкая талия, которую до сегодняшнего дня Пак не мог оценить на фото, но реальность сносила крышу. Молния, поддавшаяся с первого раза, разъехалась на немалом размере. Чимин положил руку на половой орган партнера, ощущая внушительный объем и немного пугаясь, что Чонгук не мог не уловить в его лице. — Я буду осторожен, — заверил он, беспокоясь о страхах младшего. — Ты можешь взять его в руки, чтобы привыкнуть… — Ага, подсказывай мне еще, — буркнул Чимин с обидой в голосе. Да он мечтал об этом моменте, и теперь своего точно не упустит. Чимин смело освободил модельера от одежды, стянув брюки вместе с боксерами, а Чонгук уставился на него с нотками гордости за смелость мальчишки. Его будоражила мысль, что Чимин открылся ему сам и позволил себе все, что Чон вернет ему сторицей. Блядская магия губ заставила его замереть, когда блондин наклонился ниже и сомкнул их на члене, с трудом проталкивая головку через намеренно сжатые губы. От обволакивающего давления стало невыносимо, и Чонгук непроизвольно дернулся, а во рту Чимина появилась соленость. Пак с громким чмоком выпустил и довольно улыбнулся, глядя на результат своих трудов. — Вы не менее несдержанны, господин Чон, — позволил дерзить себе Чимин, глядя на свежую выделившуюся капельку. — С тобой трудно контролировать себя, — признался Чонгук, приоткрывая свою слабость. От этих слов парню стало приятно, а взбунтовавшееся либидо, что последние месяцы впало в спячку, маршем прошлось по телу Чимина, отключая все тормоза. Пак снова накрыл член партнера губами, насаживаясь настолько глубоко, насколько мог. От усердия выступили слезы, но Чимин старался из всех сил, в первую очередь распаляя свое возбуждение. Если Чон разрешил ему все, то он должен заслужить эту ночь, чтобы запомнить ее надолго. — Чимин… — модельер прохрипел, наблюдая за ритмично покачивающейся блондинистой головушкой, самозабвенно отдающейся процессу. — Чимин… Пак не услышал ни со второго, ни с третьего раза, грозя обломать себе весь кайф. Он настолько увлекся, что слова Чонгука постоянным звоном стояли в ушах, не создавая контакта «здесь» и «сейчас». — Чимин! — в который раз сказал Чон, но уже громче, привлекая внимание парня. — Иди сюда, мой хороший. Пак с разочарованием выпустил член изо рта, и до него дошел смысл просьбы Чонгука. Еще пара движений — и он бы кончил от оральных ласк, так и не доставив Паку удовольствия. Внутри вновь затеплилось от той заботы, которую проявлял партнер. Чонгук старше, опытнее и умелее тех сверстников, с которыми Пак сталкивался на горизонтальной поверхности. Отказываясь от возможности кончить самому, Чон заботился о наслаждении партнера, что вручало ему немыслимый кредит доверия от Пака. — Иди ко мне, — приказ-просьба прозвучал многообещающе, и Пак подтянулся вверх по кровати, равняясь с Чонгуком. — Ложись. Чон положил его на живот, подсунув под низ подушку, чтобы приподнять бедра. Холодящий шелк, к которому прикоснулся член, немного отрезвил блондина, позволяя растянуть удовольствие. Мистер охуенные руки знал толк в мелочах… Чон поцеловал ямочки Аполлона, провел языком между половинок и нырнул вглубь, разводя ягодицы. Мальчишка пах гелем для душа и жаром возбуждения — адовая смесь, от которой у модельера выделилась слюна. — Ты же не собираешься? — поерзал Чимин, опасливо оглядываясь назад и встречаясь с горящим взглядом Чонгука. Тот ничего не сказал, просто надавил на лопатки, укладывая Пака на место. — Собираюсь, — прошептал Чонгук. — Ты даже не представляешь, какой ты вкусный, — Гук прикусил нежную кожицу у самого входа, но замер, вспоминая испуг в глазах. — Тебе никогда не делали римминг? Чимин молчал. От стыда и собственных комплексов, которые есть у каждого человека, он уткнулся носом в постель, боясь признаться в том, что Чонгук прав. Все его партнеры позволяли Паку доминировать ровно до того момента, когда их члены едва не лопались от напряжения, но сам Чимин получал мало из того, что вообще существовало в мире ласк и прелюдий. Жесткий трах от желания актива быстрее кончить, естественно, приводил и его к оргазму, но обо всем, что можно было получить в постели, Пак только мечтал. Он стыдливо подсматривал римминг в порно роликах и один раз завистливо выслушал от пьяного Тэхена, насколько это охуенно. Желание напополам со стыдом сделало свое дело, и в ответ на крепкие руки Чонгука, который приподнял его бедра повыше, Пак инстинктивно толкнулся назад, показывая интерес. Чонгук промолчал, поняв все с первого раза. Он не стал спешить и уложил Чимина, игнорируя его намеки. Интерес — это хорошо, но для Чонгука важнее комфорт партнера, иначе этот вид ласк ему может как понравиться, так и не понравиться — от первого опыта зависит многое, а у него на Минни большие планы. — Ложись и расслабься, ни о чем не думай, — грудным голосом прошептал модельер. Чонгук слегка развел ноги Чимина, делая его позицию слишком открытой и уязвимой, и сел между. Он слегка размял ягодицы, получая стон от младшего в качестве одобрения своих действий. Сильные руки Гука прошлись по пояснице, разминая ее по кругу и разгоняя кровь. Пак задышал чаще, но Чонгук не повелся на эту провокацию. Чимин дернулся, поджал живот и заскулил от того, что раздраженная головка уперлась в простыни. Ему очень нужна разрядка… — Чонгук, сделай уже что-нибудь, — взмолился Чимин. — Я хочу… — Чего ты хочешь? — Чон издевался, будто на допросе, пытаясь вытащить из младшего хоть крупицу здравого смысла, которого в затуманенных глазах уже не осталось. — Скажи вслух, и я это сделаю. — Хочу тебя… там… — тормозил Чимин, все еще надеясь отмазаться намеками, дабы не просить поцеловать его в задницу. — Звучит неубедительно. — Да блядь, — вздохнул Чимин. — Я хочу твой язык в своей заднице. Чонгук улыбнулся, понимая, что учить мальчишку правильно высказывать свои желания ему придется позже, а пока… — Хорошо, — согласился Чон. Он развел руками порозовевшие от массажа половинки и в очередной раз убедился, что был прав. Чимин такой мягкий и податливый, словно пышное тесто для сдобной булочки. Пак уже не сжимался и не закрывался, только уперся коленками в кровать, немного приподнимая попу и раскрываясь еще сильнее. — Пожалуйста, — взмолился он. Чонгук не мог отказать, поэтому мазнул языком по розовой кожице, намеренно дразня складочки. Сил в дрожащих коленях Чимина не хватало, чтобы удержать равновесие, а горячий язык Чонгука, что настойчиво проникал внутрь, ввинчиваясь в мастерски подготовленное тело, рассыпал звезды перед глазами блондина. Пак до боли смежил веки, пытаясь не концентрироваться мыслями на том, что происходило в интимном месте, но получалось плохо. От довольных звуков, которые издавал Чонгук, становилось крайне неловко, но наслаждение, полученное сполна, стоило того. А еще — из последних сил привстать на локтях, освободить член от давления собственного тела и кончить без разрешения, заливая простыни белесой влагой. — Блядь, блядь, блядь… Чимин бормотал, впадая в состояние неописуемой эйфории. От того, что организм сбросил напряжение, стало невероятно легко, но позор тяжелым грузом тут же придавил его тело, заставив рухнуть на мокрые простыни. Сзади послышалось цоканье Чонгука с укором и нотками разочарования. — Прости, — Пак попытался прийти в себя и отдышаться. — Это было так крышесносно, что я не сдержался. — Будем считать это комплиментом мне, — согласился Чонгук и тут же заметил. — Но ты получишь наказание за то, что кончил без разрешения. Он толкнул Чимина на кровать и подошел к тумбочке, доставая оттуда смазку и презервативы. Согревая лубрикант в ладони, Чонгук улыбнулся, глядя, как мальчишка смиренно принимал свою участь. Лежа в кровати и уткнувшись от стыда в подушку, он не позволял себе ни единого движения, дабы не расстроить его. Умненький, умеющий чувствовать настроение партнера и очень возбужденный. Чонгук уверен, что сейчас его тело как сотни оголенных нервных окончаний. К нему нельзя дотронуться, чтобы не причинить той сладостной боли, которая бывает после оргазма, когда ты опустошен, расслаблен, но все еще чертовски чувствителен для тактильности партнера. Но Чонгук не ждал и не щадил, он влажными руками скользнул между ягодиц, обильно оставляя смазку под задушенный недовольный стон. — Терпи, — все тем же приказным тоном Чон учил мальчика контролировать себя. Пусть у блондина не все получилось с первого раза, но стремление Чимина подчиняться тронуло до глубины души. Чон никогда не чувствовал в себе вайба папочки, да и разница в возрасте со студентом невелика, но сейчас младший делал все, чтобы показать свое желание быть в его воле. Легонько шлепнув по попе, чтобы отрезвить парня, Чон быстро проник в горячее нутро одной фалангой. Пак не дернулся, но сцепил зубы. Он правда не ожидал, что все будет так стремительно. Гук тут же добавил второй в ответ на тихое шипенье. Чимин узкий и очевидно, что ему дискомфортно. — Как давно? — один единственный вопрос, который проливал свет на многие вещи. — Три месяца, — выдохнул Чимин, сжимаясь от страха вокруг пальцев Чонгука. Гук понял, что действовать нужно осторожнее. Отметая бешеное желание овладеть Чимином прямо сейчас, он медленнее огладил сжимающиеся стенки, которые грели пальцы жаром костра. Модельер добавил смазки, помогая проникнуть третьему пальцу. Пак заскулил, его дыхание участилось, но неприятного чувства инородного тела не было. Он жадно вбирал все, а Чонгук медленно продвинулся до самых костяшек, стимулируя простату младшего. Чимин резко дернулся от первого прикосновения, но блаженно застонал, когда Чон начал водить по кругу, намеренно раздражая комок нервов. — Потерпи, иначе тебе будет больно, — пояснил он, продолжая действовать. Чимин ничего не сказал, только всхлипнул, а по движению его паха Чон понял, что мальчишка снова возбуждается. Решив больше не мучать его, Гук вытащил пальцы и под разочарованный стон перевернул того на спину. — Пожалуйста, не надо… — с придыханием попросил блондин, когда услышал шуршание фольги. — Я проверялся, я чистый… Я не хочу так. Чонгук поверил ему на слово, но удивился безграничному доверию Чимина. С другими он бы никогда себе не позволил незащищенный секс, но этот мальчишка достоин большего. Стоило ли верить ему? Чонгук ни секунды не сомневался, что Пак не врал. Он откинул презерватив в сторону и подтянул Чимина ближе к себе. — Смотри мне в глаза, — попросил Чон. — Я не хочу сделать тебе больно. — Все будет хорошо, — торопливо закивал головой Пак, облизывая сухие губы. Чон не уверен, что Чимин понимал границы выдержки своего организма. Закрыв глаза и сцепив зубы, Пак приготовился терпеть. Мысли, закравшиеся о прошлых недолюбовниках, укрепились в сознании Чонгука все сильнее. — Чимин… — Пак услышал просьбу и не смог не откликнуться. — Верь мне. Блондин открыл глаза и неотрывно смотрел на Чонгука, который медленно проникал внутрь, сантиметр за сантиметром прокладывая дорогу. Пак даже не поморщился от дискомфорта. — Молодец, — похвалил его Чонгук, входя на максимум. — А теперь ляг и просто получай удовольствие. Опустившись с локтей на спину, Пак расслабился. Размеры, что поначалу испугали его, чувствовались так правильно, будто они с Чоном паззлы, что идеально подошли друг другу. Гук начал двигаться медленно, пытая Чимина то томительной оттяжкой, то стремительными толчками, выбивая из парня вздохи и стоны, услаждавшие его слух. Пак вцепился пальчиками в простыни, запрокинув шею назад и ловя приближающийся оргазм. Его член, плотно прижатый к животу, уже обозначился новой лужицей на животе, и Чон довольно смотрел, как головка подрагивала, извергая все новые порции. — Убери, — властно сказал Чон, когда пальцы Чимина потянулись к собственному половому органу. — Я так долго не выдержу, Чонгук, — задыхаясь, пробормотал парень и зарылся во влажные у висков волосы, чтобы куда-то деть шаловливые ладони. Чонгук ничего не сказал, только продолжал входить ритмично, размашисто, совсем не ограничиваясь в своем желании. Пак достаточно растянут, чтобы получать удовольствие, в его глазах нет ни капли боли или дискомфорта, он полностью готов для секса. Головкой модельер надавливал на простату, с первого раза выбрав правильный угол проникновения, и Чимин через пару десятков секунд вскрикнул, заливая живот и грудь спермой. Гук довольно улыбнулся, глядя на то, как блондин заломил брови от удовольствия, но не остановился, продолжая трахать мальчишку через оргазм. Спустя некоторое время Чонгук почувствовал приближение собственного пика и хотел выйти, но Пак заскулил: — Не надо, кончи в меня, — попросил Чимин. — Пожалуйста… Чонгук не стал спорить, а блондин почувствовал, как член партнера стал пульсировать в нем, после чего модельер на секунду замер и издал довольный стон. Удерживая себя на руках, чтобы не давить на Чимина, старший совершал медленные поступательные движения, наполняя мальчишку порциями спермы. — У-ф-ф! — пропыхтел Чимин гордо, будто только что получил в дар половину королевства, не меньше. — Тебе неудобно? — Чон с улыбкой смотрел на затраханного, но счастливого Пака, и лег на спину, выходя из Чимина. Пак поморщился и недовольно сказал: — Не хочу, чтобы эта ночь заканчивалась, — прошептал он. — Ложись мне на руку, — предложил модельер. — Утром сходишь в душ. — Я отдавлю тебе плечо, болеть будет, — смутился Чимин. — Это как-то слишком интимно, для парочек. — Вот именно об этом я и хотел с тобой поговорить, — пробормотал довольно Чонгук. — Как ты смотришь на то, чтобы в новом статусе вместе встретить приближающийся праздник? — Ты сумасшедший! — рассмеялся Чимин, но все равно устроился на плече Чонгука. Он лежал, слушал его сердцебиение и выводил пальцем рисунок на груди, млея от каменных мышц под пальцами. — Эй, я держу свое слово! — возмутился модельер. — Ты согласен? — Да, — прошептал Пак и удобнее устроился на Чонгуке, повыше подбираясь к его губам. — Поцелуй меня, я так лучше засыпаю.❤️❤️❤️
С первыми лучами рассвета Чимин проснулся, сладко потянулся и, открыв глаза, даже не поверил, что лежал в крепких объятиях Чонгука. Пак любовно прочертил ноготками по венам, идущим от локтя к запястью, и попытался выбраться, чтобы не разбудить мужчину. Тело ломило и приятно болело от горячей ночи. Похрустев шеей, Чимин спрыгнул с кровати, утопая ногами в мягком ворсистом ковре. Он подошел к окну и взял с подоконника телефон. Начало седьмого только, и чего ему не спится? Глядя на мирно сопящего модельера, Чимин улыбнулся и отправился в ванную. Еще с вечера Чон приготовил для него комплект чистого белья, полотенце, а в стаканчике появилась вторая зубная щетка, еще не распакованная от фабричной слюды. Пак зашуршал пленкой и начал чистить зубы, улыбаясь самому себе и покачивая попой в такт песни Эда Ширана, что автоматом включилась в голове. На правах парня хозяина этой квартиры, Пак метко пульнул щетку в стаканчик и залез в душ. Горячая вода приятно обволакивала тело, а Чимин все еще не мог собрать в кучу мысли и поверить в то, что красавчик предложил ему встречаться. — Только бы не налажать, — пискнул он, вылезая из ванной и становясь на коврик. Чистенький, пахнущий гелем для душа с ароматом цитрусовых, пышущий жаром и здоровьем, парень натянул чистое белье и всунул ноги в теплые тапочки. Высушив волосы и наскоро уложив их, Чимин вышел в гостиную. Чонгук еще спал, и Пак жадно облизал взглядом мышцы его спины, вспоминая их рельефность под руками. Теперь он станет частым гостем в квартире Чона, промелькнуло у Чимина, и он огляделся вокруг. Дверь в мастерскую была приоткрыта. Пак из чувства любопытства заглянул туда, чтобы посмотреть, как выглядит ткань в свете дня. Разложенные на столе детали, скрепленные булавками, алели яркими пятнами, а солнечный свет, попавший на них, окрашивал текстиль интенсивнее. Пак взял одну из деталей, прочувствовал мягкость материала и понял, почему Чонгук ловил вчера оргазмическое наслаждение. Она была невероятно нежной и теплой на ощупь, перетекала в руках Чимина, струясь волной под собственной тяжестью. Ткань упала на стол, свалив на пол подушечку, натыканную иголками и булавками. Чимин поднял игольницу, чувствуя некую ответственность за жизнь и безопасность своего парня. Он не хотел бы, чтобы Чонгук укололся, хотя Пак уверен, что такое случалось не раз. Но с этого момента невидимое желание оберегать модельера проснулось на подсознании, и Чимин аккуратно поставил подушечку на стол. Его взгляд ненароком упал на приоткрытый ящик, в просвете которого виднелся знакомый ремешок. Чимин не вор, и не возьмет чужого. Случай с часами в очередной раз показал ему, как трудно держать у себя пусть даже случайно присвоенную вещь. Но любопытство пересилило, и Чимин дрожащими руками приоткрыл массивный ящик. Тот с трудом поддался, но этого было достаточно, чтобы вытащить аксессуар. Сомнений не было — это они. Не только ремешок, но и тот же циферблат, фирма, даже стрелки, на которые он пялился в то злосчастное утро. — Да блядь, — Пак поднес их к свету и повертел перед носом. — Как такое может быть? Не стыдясь того, что он был в одних боксерах, Чимин взял часы и вошел в спальню. — Подъем, мистер охуенные руки! — со злостью рявкнул парень. Чонгук что-то промычал, никак не желая пробуждаться. — Чонгук! — Чимин терял терпение на глазах. — Ты можешь объяснить мне, что это такое? Темная макушка Чона со спутанными ото сна волосами показалась из-за горы подушек, которые они ночью накидали абы как, лишь бы те не мешали им обниматься. От обиды и воспоминаний, что были слишком свежи в памяти, Чимин едва не расплакался. Душило неприятное чувство, словно им воспользовались и выкинули, как ненужную игрушку. — Что? Это? Такое? — чеканил Чимин, пытаясь сдержать невозмутимость в голосе. — Часы, Чимин, — простонал Чон, которого ранний подъем в семь утра крайне дестабилизировал на весь день. Это прямо какое-то предзнаменование — чем раньше он просыпался, тем хреновее проходил его день. Сегодня правило не стало исключением. — Я тебе сейчас все объясню. — Что ты мне хочешь объяснить? — топнул ногой Пак, откладывая Патек Филипп на прикроватный столик. — Что я, как дурак, рылся в снегу, пока они были у тебя? Что я чувствовал себя полным ничтожеством, коря за то, что потерял эти гребаные часы? Что не спал, думая, как отработать долг, которого не существовало? Что ты мне объяснишь? Чонгук, это подло, а начинать отношения с подлости я не хочу! — Погоди, — Чон вскочил в кровати, медленно соображая, почему Чимин так быстро перемещался по его квартире и буквально за секунду впрыгнул в свои джинсы, а потом в лонгслив и свитер. Нет, они должны валяться в кровати, болтать о том, где встретят новый год, а потом будут строить планы на будущее, после чего Чонгук приготовит чай, а Чимин яичницу, наверное, Чон еще не решил… — Да что с тобой? — Со мной ничего, — буркнул Чимин, спешно обуваясь и сдергивая куртку с вешалки. — Прости, я больше не могу здесь оставаться. Он выбежал в коридор и громко хлопнул дверью, оставляя Чонгука одного посреди огромной квартиры. С Чимином, что пробыл здесь всего две ночи, ушла частичка тепла и света, о которой модельер так долго мечтал в своей жизни. — Черт! — он стукнул кулаком в стену так, что звон отозвался в пустой голове, а эхо вторило, какой шанс он только что проебал.