на игле

Он нервно смотрел на часы и грыз ногти. Юнги должен был вернуться еще два часа назад. Конечно он не отвечал на телефон, а это могло значить только одно.... ....дверь открывается с грохотом и звук тяжелых ботинок такой оглушительный в этой ночной тишине. Чимин срывается с кровати и мчит в коридор, где его парень в совершенно невменяемом состоянии начинает раздеваться. Дверь так и осталась незакрыта. Юнги было плевать. Чимин знал, что разговаривать с ним сейчас не было смысла, поэтому он закрыл дверь и помог Юнги разбуться. Он довел его до кровати, опрокинул на мягкую постель и стал стаскивать одежду. Его взгляд падает на изгиб локтя, в темных синяках и свежих следах уколов. Чимин только поджимает губы и накрывает тело одеялом. Он не знает как Юнги вообще добрался до дома будучи под кайфом, очевидно не своими силами. У Юнги взгляд стеклянный а на лице отвратительная гримаса. Он смотрит в потолок и моргает всего несколько раз в минуту. Его дыхание тяжелое и слишком быстрое. Но Чимин знает, что завтра будет хуже, гораздо хуже. Он убирает мокрую челку со вспотевшего лба и выключив свет в комнате бредет на кухню. Горячий черный кофе обжигает горло. Оно горькое и вообще Чимин его не любит, но упорно продолжает глотать. В душе у него не лучше чем в голове, какая-то бессмыслица и полнейшая анархия. Его сердце болит. Ведь Юнги соврал ему. Снова. Утро начинается не с завтрака или поцелуя, а с жалобного воя с кровати. Юнги проснулся. Чимин распахивает глаза и стонет от неприяных ощущений в теле, ведь всю ночь провел в кресле. Он старается вытянуться как может,  чтобы размять затекшие мышцы. Юнги дергается на кровати и болезненно вскрикивает он тут же тянется к прикроватной тумбе, где Чимин оставил ему бутылку воды и за раз осушает её всю. - Чимин? - он хрипит и закашливается. Оглядывает комнату и останавливает взгляд восполенных глаз на его сгорбленной фигуре. Шторы в комнате плотно задернуты, ведь свет только сделал бы хуже его парню. Юнги выглядит откровенно плохо, он дрожит и сильно потеет. Он пытается подняться с постели но Чимин смотрит на него из под опущенных ресниц и говорит: - Не надо. - его голос тихий и слабый, дрожит наверное даже сильнее чем Юнги. В кармане шорт телефон греет бедро на пару с ключем. Они проходили это. Это необходимость. - Я.... - но договорить он не успевает. Громко стонет и сжимается на постеле. Первая слеза катится по щеке Чимина, он скручивается в старом кресле и наблюдает за мучениями Юнги. - Чимин...мне нужно....- он прерывается на очередной приступ кашля и смотрит с такой обреченностью. - пожалуйста, всего чуть чуть. Чимин громко всхлипывает и не сдерживает слез. Тело Юнги трусится в очередном приступе ломки, он корчится и стонет. - Просто позвони....Джуну. - Нет. - ему едва удается ответить внятно за рыданиями. - Нет? - несмотря на всю общую слабость Юнги говорит громко и твердо. - Позвони ему! Сейчас! Чимин знает, что будет дальше. Юнги будет кричать и даже угрожать, но в конечном итоге сдастся, ведь не сможет сам подняться с постели, а даже если сделает это, ключ Чимин спрятал. - Ты, блять, слышишь меня, говнюк! Я сказал мне нужна чертова капля героина! Но Чимин не отвечает, и не ответит, никогда не отвечал, просто ждал. - Позвони ему, сука! Или, клянусь богом, я заставлю тебя сделать это! Чимин обнял себя и закрыл глаза. Ему больно смотреть на страдания Юнги. Почему он продолжает верить ему? Почему позволяет так с собой обращаться? Он не знает ответа. Наверное любовь слепа. Только был один большой вопрос: "любил ли Юнги его?". Он всегда менял отношения с Чимином на укол. И пока Юнги ловил эйфорию, Чимин боялся больше никогда не увидеть его. Он мог умереть от передоза или его могли убить дружки-наркоманы, он мог подцепить ВИЧ от иглы и бог знает, что еще. Он мог навегда потерять его, наверное именно это и останавливало его всегда. Если он уйдет - никогда больше не увидит. А сам Юнги? Без Чимина он пропадет. Он никогда не сможет оставить Юнги. И как бы больно ни было признавать - Юнги сможет оставить самого Чимина. - Милый, пожалуйста. Мне нужно это. Я умираю. Помоги мне. Сквозь рыдания Чимин слышит как плачет Юнги. Это разбивает ему сердце. Он просто надеется что это закончится как можно скорее. Проходит больше полу дня, прежде чем ломка спадает и Юнги приходит в относительно нормальное состояние. Чимин поит и кормит его. Отмывает в ванной и одевает. Он заползает в его объятия на кровати и решает, что расскажет ему завтра. Юнги уходит на работу на следующее утро и обещает вернуться пораньше, чтобы Чимин смог рассказать ему что-то важное. Он чувствует себя мерзко и все мысли крутятся только вокруг героина, но Юнги нужно работать, в конце концов он должен сомнительной канторе кучу денег. День проходит в полу бреду и самое четкое видение дня заканчивается на том, как он оказывается у Джуна дома и они делят между собой иглу. Далее мир исчезает. Приходит в сознание Юнги на следующий день. Он в своей постеле. Он знает, что Джин отвез его домой. Конечно он этого не помнит, но знает, что тот всегда так делает. Его тело сжимается от боли, но есть что-то что его беспокоит. Он не раздет, а на тумбе нет воды, как обычно. - Чимин? - он зовет парня и поворачивается к креслу. Неприятные мысли залетают в голову и давят на грудь, ведь его там нет. Но он всегла лежит там свернувшись калачиком и ждет пока активная фаза пройдет и Юнги сможет функционировать. Неужели он ушел? Нет. Он не мог. Он бы ни за что не бросил его. Тогда что происходит? Юнги больно двигаться, но он заставляет себя подняться и стянуть с себя промокшую от пота одежду. Он кусает губу и морщится, он ведь обещал Чимину, что вернется, тот хотел рассказать ему что-то важное. Юнги честно не помнит как снова рказался дома у Намджуна и принял дозу. Он ведь правда хотел сдержать обещание. - Чимин! - снова зовет он но в ответ слышит оглушающую тишину. Это не правильно. Так не должно быть. Он выходит из комнаты и первое что он чувствует это неприятный металлический запах. Юнги кривится и делает несколько шагов вперед, прежде чем замечает записку. Она прикреплена к двери ножем со странными красными пятнами. Ему требуется приложить немало усилий, чтобы вытащить лезвие из дерева. Он подносит записку к лицу и читает. "Я предупреждал, Мин. Это будет последнее предупреждение. Следующий ты. Я продам твои органы в счет долга." Неприятное чувство того, что что-то не так появляется снова. Он осматривает испачканый нож и пытается снова: - Чимини? Юнги сглатывает и наконец полностью входит в гостиную. Он находит ответ сразу. В лежащем на полу мальчике в луже крови. Записка выпадает из руки и Юнги падает на колени следом, закрывая рот рукой. Этого не может быть. -Чимини, милый. - шепчет и ползет к телу. Он не верит, не хочет верить в это. Его мальчик не может быть мертвым, он ведь такой молодой. Ему всего двадцать два, он и жизни то не видел. Все что он видел, был Юнги и его постоянные срывы. Его ломки. Терпел его обманы, его крики, все те ужасные слова, что он говорил когда был невменяемым. Это не происходит на самом деле. Юнги обхватывает холодное лицо Чимина и смотрит в застывшие глаза. - Нет, нет это не правда. Ты не мог умереть. Только не ты. - навзрыд говорит Юнги отчаянно ища подсказку, указывающую на то, что Чимин в порядке, а это все дурной розыгрыш, для того, чтобы заставить Юнги бросить свое дерьмо. Неужели он пролежал так всю ночь? Пока Юнги был под кайфом и валялся в их кровати, Чимин лежал за стеной мертвый. - Не поступай так со мной, милый, не оставляй меня. Но Чимин ничего не говорит в ответ. Он все так же смотрит в пустоту. Он так и не смог рассказать Юнги об угрозах. 8 лет спустя Юнги затягивается и выпускает облако белого дыма в морозный декабрьский воздух. Под ботинками хрустит тонкий слой снега. Юнги съеживается и его губы искривляются. Он делает еще одну затяжку и выбрасывает окурок на пол. Оказывается никотин отлично помогает справиться с другой зависимостью. - Так ты идешь? Сокджин звучит раздраженно. Он сидит в новенькой тайоте с включенным отоплением и идиотской песней женской группы. - Скоро вернусь. Он вздыхает и поудобнее перехватив букет движется вперед. Ему не нравится это место. Зря тогда он решил, что это будет лучшим вариантом. Руки мерзнут, как и нос. Юнги тридцать восемь, он избавился от героиновой зависимости пять лет назад и выплатил долг. Его жизнь стала чуточку лучше и свободнее, но было то, что всегда сковывало его грудь, не давая свободно дышать. - С днем рождения, милый. - шепчет с печальной улыбкой Юнги и кладет букет рядом с гранитным надгробным камнем, где красивым шрифтом выведено имя "Пак Чимин". Юнги честно искал родителей Чимина после его смерти, но все, что он знал, так это то, что они живут в Пусане. Возможно Чимин рассказывал ему гораздо больше, но это все, что он помнит.  Он ненавидит себя за это. На его месте должен был быть сам Юнги, но он ничего не мог изменить. - Черт, я должен был согласиться на кремацию, это чертовски странно. Он сжимает переносицу и поджимает губы. Он все такой же странный и неуклюжий как и все эти восемь лет. Юнги молчит долгую минуту прежде чем присесть на корточки и погладить нежно белые цветы. - Прости меня. Я так сожалею. Ты представить даже не можешь. Я так себя ненавижу. И это чистая правда. Первый год был особенно тяжелым. Он добровольно отправился в реабилитационный центр, где провел следующие два года. Из больницы ему пришлось заниматься огранизацией похорон, ведь он был единственным его близким знакомым. Юнги все время плакал и просил у Чимина прощение. Он резал себя в надежде, что боль искупит его вину, но это никогда не работало. Из центра он узнал о смерти Джуна, который передознулся спустя год,  после того, как Юнги оказался на реабилитации. Ему рассказал об этом Сокджин, который был лучшим другом Намджуна и по совместительству его соседом. Он, как и Чимин, никогда не сдавался. До последнего. - Я люблю тебя. - едва слышно говорит он. - Всегда буду.