Говорить нельзя молчать

      Через три дня Рейна уже неплохо ориентировалась в международной наркоторговле, представляла, что, куда и почем продают. Каждый день она разговаривала с Джонни. Убеждала его, что скоро приедет. Что все в порядке, надо просто чуточку подождать. На четвертый день Гирс пришел, когда она пила утренний чай, и положил перед ней на стол листок с отпечатанными строчками. Агент докладывал, что на воскресенье Морено запланировал очередной прием. И что секретарю было поручено связаться с гостьей из США по номеру, который агент ему любезно предоставил, когда озвучивал «случайно» дошедшие до него сведения.       Аппарат с этой симкой уже несколько дней лежал на тумбочке у кровати. Молчал. Но теперь, вероятно, следовало ждать звонкой трели.       До потенциального визита оставалось два дня. Рейна пошла по магазинам. На этот раз — в самые фешенебельные районы Ла-Паса. Алек для отведения подозрений отправил с ней одного из внештатных сотрудников, который должен был отработать шофером. В такие бутики, в конце концов, пешком ходить не принято. Убив на покупки целый день и добравшись до штаб-квартиры вымотанная вконец, Рейна завалилась спать, не разобрав пакеты. Она даже не позвонила любимому. Сил не было. Но лежа под одеялом и глядя в потолок, девушка поняла, что заснуть не получается. Все эти дни ее настолько затянул процесс запоминания нужной информации, что она не уделила внимания самому главному. Как прикончить Морено, когда она окажется рядом.       Можно было не сомневаться, что гостей, тем более, тех, кто приглашен первый раз, обыщут самым тщательным образом. Поэтому ножи и огнестрельное оружие отпадали. Голыми руками она, конечно, могла бы попробовать справиться, но это долго, шумно и рискованно. Особенно когда нет точных сведений об уровне подготовки цели. Оставался единственный вариант. Но и с ним предстояло поломать голову…       В размышлениях пролетела большая часть ночи. А утром, когда Рейна еще спала, запиликал телефон на тумбочке. — Алло, — пробормотала Рейна, с трудом открыв глаза и пытаясь сфокусироваться на светящемся экране. Пришлось повторить приветствие еще раз, теперь уже в динамик. — Кэтрин Блэк, я полагаю? — прозвучал приглушенный голос. — Слушаю, — стараясь, чтобы тон звучал не слишком заспанным, проговорила Рейна. — Я звоню вам от имени сеньора Фонси Морено. Он приглашает вас на прием в свой особняк. Воскресенье, семь вечера. Мы можем прислать за вами машину, если вам удобно. — О нет, благодарю, я сама доеду. Если вас не затруднит, продиктуйте адрес. Почту за честь лично встретиться с сеньором Морено, — Рейна уже полностью стряхнула с себя дрему. Сердце застучало в висках часто-часто. Пошел обратный отсчет…       Переспросив номер дома для достоверности, Рейна поблагодарила звонившего и повесила трубку. Положила телефон обратно на тумбочку и обхватила колени руками, комкая тонкое одеяло. Завтра. Завтра она войдет в логово врага, без оружия и без прикрытия. Не будет группы поддержки. Не будет точки эвакуации. Сама за себя, от начала до конца. И без оружия… что причиняло особенно мучительное беспокойство. Мысли против воли вернулись к предупреждениям Гирса. «Они запытают вас до смерти…» Не то чтобы Рейна не оказывалась перед такой перспективой на Ближнем Востоке, но там под рукой был пистолет с последним патроном. Там были ребята. И за спиной так или иначе ощущалось близость армии. Сейчас все было не так, чертовски не так. И Рейна поняла, что ей страшно.       Кончики пальцев похолодели. Она смотрела на коробки с нарядами, расставленные на полу. Смотрела на вальтер у изголовья кровати. Смотрела на косые тени от жалюзи. И чувствовала, как подрагивает челюстная мышца. Вдох, выдох… Спокойно. Это просто работа. Которую надо хорошо выполнить.       Безотчетным движением рука метнулась к собственному телефону. И вывела номер Джонни. Плевать, что он может спать. Или выйти на работу внеурочно. Плевать на все… — Милый, не разбудила? — выдохнула Рейна, услышав довольно сонное «Алло». — Просто хотела услышать твой голос. Да нет, все хорошо… просто соскучилась. И знаешь, любовь моя, захотелось напомнить тебе, как сильно я тебя люблю. Да что ты, ну конечно, все в порядке. Неужели я не могу просто захотеть это сказать…       «Вас распнут…» — Знаешь, так получается, что мой прилет немного откладывается. Я тут кое-что должна доделать… коллега попросил…       «Взрежут горло и язык вытащат…» — Ничего серьезного, все как обычно. Да, я несколько лет назад с ним работала. Не волнуйся, я быстро с этим разберусь. Насколько смогу. Но ты же проживешь без меня еще недельку? Обещаю, когда вернусь, устроим себе отпуск хотя бы просто дома. Никакой работы, только ты и я, вместе сутки напролет…       «Вас запытают до смерти…» — Согласна, это будет прекрасно. И скоро. Очень скоро. Я уж постараюсь вернуться… ну да, поскорее. А ты что подумал? Шутник! Люблю тебя, сильно-сильно, верь мне. Жди. Я… ну скажем, да, это связано с моей прежней сферой деятельности. Совсем прежней. Но не волнуйся. Ты же понимаешь, что у меня все под контролем, верно? Ты же все помнишь? Вот и правильно, бояться нечего…       «Распнут…» — Ну немного. Ты же знаешь, как я работала раньше. Все ради нашей страны. Да, и сейчас тоже. Так что, можно сказать, ты совершаешь гражданский подвиг, страдая там без меня в одиночестве. Но за него тебе воздастся, я постараюсь.       «До смерти…» — Провала не будет… Что? Не слышу, любовь моя, связь прервалась. Нет-нет, такого я не говорила, что ты. Наверное, ты не расслышал «завала». Ну да, на работе завала не будет, так что я смогу недельку провести в твоих объятиях.       «Вытащат…» — Мечтаю о тебе. Целую. Крепко. В губы.       «Язык…» — И я тебя. До встречи.       Она нажала отбой. Руки по-прежнему тряслись. Слышать любимый голос внезапно оказалось прекрасно и больно. Страшно было сказать что-то лишнее. Еще страшнее осознавался шанс умереть и больше не услышать его никогда. Умирать в мучениях, зная, что возлюбленный никогда не узнает, что случилось на самом деле, не узнает даже, что ее убили. Будет думать, что произошел несчастный случай — или что она пропала без вести…       Оттолкнув телефон на дальний край матраса, Рейна внезапно уткнулась лицом в подушку. И заплакала, глухо всхлипывая. Слезы тут же намочили наволочку, и та прилипла к щекам. Рейна не сдерживала рыданий. Ведь потом станет легче. Должно стать. Больше всего сейчас ей хотелось, чтобы Джонни оказался рядом и обнял за плечи, крепко прижав к себе. Пусть потом все равно придется ехать в тот чертов особняк. Потом будет не так страшно. Но Джонни далеко. И обнять он ее сможет только после того, как она выполнит свой долг. Солдат бывшим не бывает. Присяга — она ведь на всю жизнь. И неважно, как и кем ты живешь. Важно, кто ты в душе.       Подушка вымокла, казалось, насквозь. Рейна глубоко вздохнула и поняла, что спазмы в горле прошли. Она прижала ладони к глазам и медленно встала с кровати. Руки больше не дрожали. Страх не прошел совсем, но паники не осталось. Она снова могла думать и принимать решения. Могла действовать.       Тщательно умывшись, Рейна вытащила из бутиковых свертков черный кожаный ремень с фигурной пряжкой, купленный в дополнение к платью, и пошла с ремнем в руке на поиски Гирса. — Мне не помешает ваша помощь…       …Воскресный вечер окрашивал улицы Ла-Паса розоватыми тонами ясного заката. Теплый ветерок налетал с гор, шелестя листвой и вздымая крохотные завихрения пыли с крыш и тротуаров. Фонари еще не зажглись, многие дома смотрели серыми пятнами окон, за которыми не включили свет. Но особняк Фонси Морено сиял. Ворота были распахнуты, вооруженная охрана вежливо осматривала въезжающие автомобили и пропускала тех гостей, которые оставляли машины за оградой, предпочитая пройтись по широкой вымощенной мозаикой подъездной дорожке. К числу последних относилась и молодая особа, явившаяся без спутника, отославшая свой мерседес от ворот и теперь неторопливо цокавшая по мозаике точеными каблучками сплетенных из множества ремешков туфелек.       Ее темно-зеленое платье прикрывало колени, струясь множеством складок. Талию подчеркивал широкий, почти в ладонь, черный пояс. Темные волосы подобраны на затылке в высокий, тщательно завитой греческий хвост. На запястье покачивался крохотный черный клатч. Лицо чуть тронуто макияжем. Едва-едва. Но вся ее фигура, каждый ее шаг лучился сдержанным осознанием собственной красоты и неприступности. Охранник проводил ее взглядом, когда она мельком глянула на него и чуть кивнула, снисходя до приветствия.       За широкими двустворчатыми дверями особняка сноровистые ребята быстро и вежливо охлопывали карманы гостей, с поклонами возвращали проверенные сумочки и орудовали металлоискателями. Морено явно не испытывал нехватки средств и позаботился о безопасности своего мероприятия.       Рейна подошла к «пункту досмотра» с той же небрежной полуулыбкой на тонких подкрашенных бледно-розовым губах. Со спокойным скучающим видом шагнула к охраннику, который повел металлоискателем вдоль ее тела. Индикатор предсказуемо ни разу не мигнул красным. С извиняющейся улыбкой другой парень коснулся ее бедер, скользнул ладонями вниз, затем вверх. До такого проявления цивилизации, как обыск представителями совпадающего пола, здесь явно еще не доросли. Впрочем, Рейна сама, не дожидаясь просьбы, раскрыла свой клатч, демонстрируя помаду, телефон и шелковый платок. — Сеньор Морено приветствует вас и желает приятного вечера, — дежурно проговорил парень, закрывая сумочку и возвращая ее Рейне. Та молча кивнула.       Гости собирались в двух смежных залах, дальний из которых выходил стеклянными дверями в сад. Женщины сияли драгоценностями и нарядами, мужчины оттеняли это великолепие строгими фраками. То здесь, то там мелькали невыразительные лица под коротко остриженными лбами. Охраны было много. Очень много. И при оружии. Больше ни у кого оружия приметить Рейне не удалось.       Поправив ремешок клатча, Рейна взяла с подноса узкий бокал, в котором за запотевшими стенками скользили вверх пузырьки углекислого газа. Совсем не пить на таком мероприятии — привлечь к себе ненужное внимание. А пара глотков шампанского не испортят концентрацию.       Хозяин дома пока не появлялся. Среди гостей Рейна рассмотрела несколько персонажей из досье, которые ей показывал Гирс. Да, тут в самом деле собрался весь теневой свет Ла-Паса. И ей следовало держаться спокойно и ждать, пока на нее выйдут. Раз пригласили — позовут. Не нервничать, не торопить события… Пригубить шампанское. Сладкое. Хорошо, от такого и вовсе не захмелеть, даже если придется выпить всерьез. Сдержанная улыбка в ответ на чей-то салютующий бокал. Гости прохаживались, явно ожидая появления самого Морено. Ждала и Рейна. — Позволите? — в нескольких шагах от нее, с таким же бокалом шампанского, остановился коротко стриженный мужчина лет сорока. Несмотря на пиджак, скрадывавший мощь атлетической фигуры, в нем чувствовалась военная выправка — и Рейна мысленно отметила последить за собой и не выдать ненароком собственных армейских привычек.       Она улыбнулась чуть шире, приглашающе поднимая бровь. Раз он подошел — хочет завязать разговор. Не мешать — но и не подыгрывать раньше времени… — Вы просто украшение этого вечера, как жаль, что я не встречал вас раньше! — «полковник», как мысленно определила на глаз ему звание Рейна, тоже улыбнулся, ненавязчиво и довольно приятно. — Я впервые в ваших гостеприимных краях. — Вот как? Надеюсь, вам у нас нравится?       «Если вас раскроют, то распнут…» Не вовремя вылезшую мысль пришлось отгонять усилием воли. — Разве на таком изысканном приеме можно ответить иначе? — интересно, он подошел просто из любопытства — или это какая-то проверка Морено. — Позвольте представиться, Хорхе Делангель, — он протянул руку. Рейна, перехватив бокал, подала свою — и Делангель церемонно прикоснулся к тыльной стороне ладони губами. Мозг девушки тем временем торопливо пытался вспомнить, кем значился Делангель в документах Гирса. — Кэтрин Блэк. — Польщен нашим знакомством.       Пока явных или скрытых мотивов Рейна угадать не могла, если не считать простое намерение произвести впечатление и приятно поболтать. Цели, правда, оставались неясны. В любом случае, держаться настороже ей, пока не выберется отсюда… — Взаимно. — Пройдемся? В саду прекрасные фонтаны с иллюминацией. Уверен, вам понравится.       «Только рассказа про соловьиные трели не хватает для полноты картины романтической прогулки…» Но отказываться было бы странно. И бессмысленно. Поэтому Рейна кивнула — и они неторопливым шагом двинулись сквозь толпу. Небрежный обмен репликами о погоде, о Ла-Пасе, о шампанском. Прямых вопросов не звучало, но Рейна чувствовала, что Делангеля интересует, откуда она приехала, что успела повидать, где побывала. О его собственном положении в картели оставалось только догадываться — впрочем, это не должно было заботить Рейну сейчас, когда цель была уже намечена.       Фонтаны в самом деле впечатляли — высокие струи подсвечивались изумрудным, лазоревым, малиновым, и в густых южных сумерках смотрелось это превосходно, о чем Рейна не преминула сказать. Делангель улыбнулся и легонько коснулся своим бокалом ее. Чуть слышный мелодичный звон повис в воздухе. Хрусталь оказался певучий, нежный. — А вы завсегдатай таких вечеров? — невинно хлопнув ресницами, поинтересовалась Рейна. — Пожалуй, провожу на них больше времени, чем они заслуживают, но сегодняшний — исключение. Благодаря вашему присутствию…       «Безопасник…» — мелькнула догадка. В нее укладывалась военная выправка, тон, легкая небрежность в обращении. Значит, продолжать держаться прежнего тона, бдить и ждать…       При этом ни одного вопроса, даже косвенного, об истинных целях и мотивах ее прихода. И Рейна уже подумывала, не надо ли намекнуть, что ей хочется поговорить о деле. Ведь излишнее равнодушие тоже может сыграть против нее. Если она приехала сюда с конкретной задачей — не логично ли ожидать, что ей захочется поскорее эту задачу выполнить… Черт, лежать в засаде и ждать цель несколько часов под палящим солнцем в разы проще… И все-таки слишком долго стоять с одним собеседником утомительно и рискованно. Можно пропустить нечто важное. — Что еще интересного мне стоило бы сегодня здесь увидеть, чтоб было потом что рассказать дома? — снова пригубив шампанское, поинтересовалась Рейна. — Позвольте спросить, далек ли ваш дом.       И на прямые вопросы не привык отвечать… — Тут, как говорится, смотря с чем сравнивать. Пешком далековато, а на самолете три часа — и порядок. Если на таможне не придерутся. Хотя обычно не придираются. — Понимаю, — подмигнул Делангель. — Таможня — это особый разговор. — Точно, — усмехнулась Рейна, — если только не найти способ ее приручить. — Верно подмечено, — Делангель снова отсалютовал ей бокалом. — А теперь прошу меня извинить. Вынужден вас покинуть, но надеюсь, за сегодняшний вечер мы еще встретимся. — Взаимно, — Рейна улыбнулась ему, но взглядом уже снова скользила по лицам гостей, освещенных разноцветными фонтанными огнями.