Он просто его достал

Он просто его достал. Шумный до невозможности. Яркий до рези в глазах. Дерзкий до чешущихся кулаков. Рано или поздно это должно было случиться. Никто не заметил, как напряжение между ними трансформировалось из враждебного в сексуальное, невидимыми копьями Хаоса пронзая обоих. Быть может, брачный ежиный период? Или как эта херня называется, когда из ушей гормоны прыгают и хочется трахать всё вокруг? Других объяснений у Шэдоу не было. Просто одно мгновение Соник стоит перед ним, ехидно сощурившись и потрясая пальцем; вспышка — и вот он уже стонет под ним на земле, принимая натруженный твёрдый член в своё жаркое узкое лоно. Кажется, Шэдоу сам не понял, как так вышло, он лишь хотел заткнуть непомерно болтливого ежа, а в итоге набросился, подминая под себя и не обращая никакого внимания на болтающуюся рядом с синюшным какую-то пушистую пигалицу. Наверное, вся проблема ещё в откровенном наряде. Почему Руж, Эми и другие антропоморфные самки их мира одеваются нормально, а этот… Господь, что он вообще такое? Вроде ёж, самец, однако пропорции полуженские и, как оказалось, в маленьких обтягивающих шортиках, больше похожих на предмет исподнего, он прячет милую самочью валаганшу. И как изумительно приятно она обхватывает его! Как пульсирует вокруг, словно выдаивает из него все соки, как сжимается! Шэдоу даже и не думает сдерживать себя, быстро и жёстко долбится в самое средоточие всего естества Соника, кем бы тот ни был. Оглаживает красивые изгибы талии и бёдер, любуется на дрожащее под ним тельце, замечая, какое же оно маленькое по сравнению с ним, Совершенной Формой Жизни, настоящим ежовым самцом. — Нравится тебе? Нравится? — порыкивает в правое прижатое к голове его подбородком ушко. Кусает его, оставляя кровавый след, крепко удерживая под собой брыкнувшегося от боли героя Мобиуса. — Удивительно рабочая пиздёнка… — По…шёл… ты… — Соник лишь хрипит в ответ, сжимая в пальцах траву, вырывая её целыми пучками. Колени вышли из чата, едва выдерживая вес и силу навалившегося сзади ежа, таранящего его нутро с такой отчаянной яростью, словно тем самым может выбить из него всю дурь. Впрочем, выбирая между зубодробительной дракой и жарким животным сексом Соник без раздумий выбрал бы именно второе. К тому же сейчас на нём сдерживающие кольца, собранные Тейлзом для недопущения его превращения в оборотня, и они же сдерживают его собственную силу Хаоса, что находится сейчас… в хаосе. Будучи даже при полном параде он мало что может противопоставить чёрному Фейкеру, в данном же случае то и вовсе самоубийственно. Что, конечно же, не остановило его от очередной колкости в адрес инопланетной матери чернушного. Да, иногда ему самому кажется, что его язык такой же длинный, как у дятла — опоясывает всю черепушку, разматываясь только для того, чтобы колко щёлкнуть чёрно-красного ежа. И вот… пожинает плоды своего же характера. Огромный член растягивает узкие стенки, трётся об них, задевает каждую чувствительную точку внутри, каждый оголённый нерв, заставляя синюшного захлёбываться стонами. Сверху Шэдоу сильнее давит на спину, заставляя опуститься грудью на землю, вжаться в неё мокрой от слёз щекой. Соник плачет. От чего — и сам не понимает. Быть может, от унижения, которому его подвергает другой ёж. Или от того, что ему сейчас настолько хорошо, что он кончает уже второй раз от его твёрдой уверенной долбёжки? Синяя шёрстка на внутренней стороне бёдер вся мокрая от его соков, что так и льются из позорно хлюпающей киски. Где-то в стороне слышен плач Чипа, маленького невинного существа, не знакомого со взрослым похотливым миром. — Да! Да, принимай, сука! — рычит сверху Шэдоу. Он любуется тем, как отлично прогнулся в пояснице синюшный под ним, как оттопырена его округлая задница, и сам давит тяжёлой рукой сверху, отведя другую чуть в сторону. Двигает активно бёдрами, с громкими хлопками врезаясь своим пахом в промежность синюшной подделки, любуясь, как узенькие стенки обхватывают плоть, чуть вытягиваясь при его выходе, словно пытаясь удержать в себе. Маленькая сморщенная дырочка под задранным хвостом привлекает всё больше внимания, и чернушный, сплюнув на неё, вставляет без предупреждения большой палец, остальными сжимая крепко мягкую ягодицу. Соник взвизгивает под ним, дрожит, и по тому, как сжимается его киска, как пульсацией обхватывает член внутри себя, Шэдоу с особым удовлетворением отмечает — эта фальшивка кончает под ним уже в третий раз. Он и сам на грани, а потому наклоняется, вжимаясь в синюю спину, ничуть не заботясь о том, что от колючек слегка так больно, и обхватывает руками крепко тело Соника поперёк. С попкой он ещё поиграет, просто позже. Сейчас же сжимает со всей силы ежа под собой, рыча, пока бёдра его в исступлении сбитого ритма бьются об мягкую задницу. — Прими всю мою сперму, жалкая ты маленькая подделка… И прими с честью — понесёшь от Высшей Формы Жизни! В ответ Соник только тихо скулит, не в силах противиться отравляющему сознание удовольствию. Перчатки вымазались в грязи от того, как он зарывается в землю пальцами, злые слёзы всё текут по персиковым щекам, покуда бёдра его сотрясаются в приятнейшем ярком оргазме. Ему одновременно так хорошо и так плохо, и от противоречия, бурлящего внутри, становится как-то совсем бедово. Шэдоу хотел преподать ему урок, что ж, у него это получилось. Урок усвоен — в следующий раз Соник будет доёбываться до уголька где-нибудь в более укромном месте.