Путь к алтарю

      Филатов был донельзя доволен собой: он очень легко достиг своей цели и Елена Филипповна не просто его согласилась выслушать, но и, может быть, готова подумать о замужестве. Решив, что он еще несколько раз придет и даже не будет намекать даже на какие-то незначительные непристойности, вроде поцелуя в щеку, мужчина сиял даже на следующий день на службе.       Без особых усилий изображая из себя больного, но желающего служить Родине человека, который по состоянию здоровья не может перетруждаться, Филатов очень успешно отказывался от каких-то оперативных мероприятий, занимаясь только бумажной работой.       — Сколько будешь строить из себя больного? — спросил однажды Николай сослуживца.       — Не «сколько будешь строить», а «сколько тебе еще до выздоровления», говори правильно, — ответил Дмитрий. — Не знаю. Все равно еще не сильно здоров. А сидеть дома без дела скучно. И не забывай, что если сидеть дома, деньги не будут платить, а у меня на содержании мать и сестра.       — С твоими накоплениями и три месяца мог без ущерба для всех отлежаться, — сказал Николай. — Или пусть Гусельникова бы за примирение платила. Ты в бреду, что ли, был, когда это примирение подписывал?       — Когда подписывал, вообще мало о чем думал, — подтвердил Филатов. — Но с каких денег Гусельникова бы платила? Жалко что-то…       — У тебя сейчас жара нет? — пошутил Николай. — Гусельникову жалко? Или это шутки такие?       — Марию Гусельникову жалко, — ответил Филатов. — Уголовницу Гусельникову вообще нет. Ты только подумай, бедной матери это воспитывать… Это… Это убожество… А я ей предлагал нормального ребенка создать и помочь с воспитанием. Ну кто виноват, что первый блин вышел комом?       — Ты же другой уже предложил жениться, — удивился Николай.       — Да мне нет особой разницы, на ком именно, лишь бы человек был приличный, — сказал Филатов. — Да, Елена Филипповна лучше Гусельниковой, у нее взгляды правильные, но она же сперва меня слушать не пожелала, вот и пришлось Гусельникову под венец звать. А она отказалась. Хорошо, что Елена Филипповна осознала, какого хорошего кандидата чуть было не упустила!       — Ну и рассуждения… — опешил Николай.       Вскоре в кабинет пришел Михаил Дмитриевич.       — Николай, — с порога произнес мужчина. — Поделись опытом, как ты смог уболтать Елену Филипповну?       — Просто пришел с цветочком и проявил внимание к ее персоне, — ответил Филатов.       — Эксцентрично, — с недоумением произнес Михаил.       — А о ком идет речь? — спросил Филатов.       — Геллер, которая сестра Лыкова, — ответил Михаил. — На лошади катал, в театре были, гуляли, а смотрит на меня, будто на прохожего, которого видит впервые в жизни.       — Катать блядь на лошади и удивляться, что она недовольна? — Филатов рассмеялся. — И вообще, к чему с блядями связываться?       — Ты Гусельникову, которая побывала под половиной жандармерии, был готов под венец звать, а Геллер просто сожительствовала с тем политическим, если сожительствовала, — сказал Михаил.       — Так я Гусельникову на лошадях не катал, за ручку не держал и в театр не звал, — ответил Дмитрий. — А ты еще скажи, что с Геллер встречался исключительно в присутствии ее брата.       — В присутствии детей и няни, — произнес Михаил.       — Да ты ей просто не нужен, раз она, которая после мужа с другим мужчиной была, решила строить из себя целочку [1], — сказал Филатов.       Михаил Дмитриевич сперва опешил от таких слов, а потом решил встретиться с Зоей и спросил все напрямую.       — Зоя Михайловна, — начал мужчина. — Простите мне мою прямоту, но почему-то мне кажется, что это лучшее, что можно придумать.       — Я внимательно слушаю вас, Михаил Дмитриевич, — ответила Зоя.       — Зоя Михайловна, я ведь вам не по душе? — спросил Михаил Дмитриевич.       — Михаил Дмитриевич, я вас бесконечно уважаю, но сердцу не прикажешь, — вздохнула Зоя. — Быть может, я бы смогла быть вам хорошей и верной женой, но это будет исключительно брак по расчету и взаимоуважению. Для меня расчет более чем неплохой, а для вас — думайте сами. У меня трое детей, гимназия и мануфактура, все это требует внимания. Вы будете одним из в этом перечне. Разумеется, после венчания я не побегу отдавать долю в мануфактуре бывшей свекрови, а начальницей гимназии делать жену брата.       — Спасибо вам за откровенность, Зоя Михайловна, — произнес мужчина. — В свою очередь хочу сказать, что бесконечно вас уважаю и желаю вам только добра.       Зоя шла по коридору гимназии. Уроки уже окончились, и в спокойной обстановке практически пустой гимназии оставалось доделать совсем немного документов, после чего с чистой совестью идти домой.       Походя мимо раздевалки, молодая женщина увидела несколько пальто, которые до сих пор там висели. Прекрасно понимая, что это — одежда тех, кто по каким-то причинам был оставлен после уроков, Зоя невольно заметила пальто Саши.       «За что на этот раз?» — подумала молодая женщина и пошла к Елене Филипповне.       — Елена Филипповна, — произнесла Зоя. — В чем провинилась Геллер?       — Сперва Александра доказывала, что должна стать врачом, чтобы сделать жизнь других лучше, — ответила Елена Филипповна. — Девочки ей доказывали, что женщине не дозволено становиться врачом, Александра отвечала, что выучиться можно и за границей, и проучиться вольнослушательницей в университете, а потом трудиться без диплома. Я прошла мимо, так как этот разговор хоть и странен, но ничего не нарушал.       — Насколько я знаю, вы бываете в свете, — сказала Зоя. — Просто ради хохмы спросите у любого, знает ли он некую адвокатессу без диплома. Не смотрите так удивленно, женщине не дозволено быть адвокатом, но можно быть гражданской представительницей. Вам сразу одну нигилистку назовут.       — А потом, когда я возвращалась обратно, Александра достала запрещенную литературу и начала ее расхваливать и советовать к прочтению, — продолжила Елена Филипповна. — Говорила, что не вправе ее кому-то давать прочитать, но очень советует достать в другом месте. Я забрала у Александры эту книгу и ответила, что отдам только матери. Зоя Михайловна, скажу вам откровенно: единственное, что я сейчас желаю, так это пойти к инспектрисе и уведомить ее о ситуации.       — Идите, Елена Филипповна, — ответила Зоя. — Могу домашний адрес подсказать. Могу подсказать адрес, где найти ее на мануфактуре. Вот только не будет она, как годы назад, сразу же за розги хвататься. Выслушает вас и поблагодарит за честный труд на благо гимназии, после чего распрощается.       Елена Филипповна вспомнила, что инспектриса немногим нелояльнее начальницы, после чего услышала реплику Зои:       — И на сколько времени наказана Александра?       — Да ненадолго, я на полчаса ее на колени в угол поставила, скоро домой пойдет, — ответила женщина.       — Что же, мне теперь только остается вечером сказать дочери, что за взгляды приходится страдать, — произнесла Зоя. — Книгу-то матери верните!       Елена Филипповна протянула Зое «Кому на Руси жить хорошо». Увидев эту книгу, молодая женщина не смогла сдержать изумления:       — А вы говорили про запрещенную литературу! Я уж, грешным делом, подумала о действительно запрещенной! Не знаю, всякие там листовки Чернышевского и прочих, что-нибудь агитационное… А здесь просто рассказ про то, как мужики по свету бродили. Так вы и в любовных похождениях Веры Павловны найдете нигилистический подтекст!       Вспомнив, как она в свое время искренне доказывала Эльвире Марковне, что читала роман про аморальные похождения не самой верной мужу женщины, Зоя сказала:       — Потом скажете Геллер, чтобы зашла ко мне в кабинет.       Саша пришла в кабинет Зои уже вскоре.       — Сашенька, нехорошо приносить книги, которые не разрешены в гимназии, в гимназию, — произнесла Зоя. — И ты видишь, что из этого вышло.       — Мама, но ведь это очень показательная книга о том, как люди ходили по свету и убедились в том, что везде плохо, — ответила Саша. — Это аргумент к моим словам про то, что нужно заниматься нужными делами. Например, становиться врачом и ехать в деревню.       «А потом там агитировать и попадаться полиции в первый же день», — подумала Зоя и спросила. — А потом что в деревне делать, Саша?       — Лечить больных, — ответила девочка. — В деревне никто диплом не спросит, они таких слов там не знают.       Чуть задумавшись, Зоя сделала вывод, что до агитации в деревне дочь еще не дошла, поэтому не нужно навязывать ей излишние мысли.       — И все равно, носить лишние книги в гимназию не положено, — сказала Зоя. — Читать дома можно, а носить куда-то не стоит.       — Хорошо, мама, — согласилась Саша. [1] девственница