Путь к алтарю

      Константин решил дать сестре некоторое время, чтобы она обдумала все произошедшее и, не горячась, приняла единственно верное решение. Как бы мужчина ни считал, что Елена Филипповна тоже была не до конца права, позволять давать хоть кому-то ее в обиду, не было ни малейшего желания.       Филатов, появившись на пару часов на службе, сразу же направился к Елене Филипповне. И пусть мужчина догадывался, что, возможно, после всего случившегося невеста захочет расторгнуть помолвку, делать это хотелось без особых скандалов.       Елизавету Георгиевну с некоторым трудом удалось убедить в том, что Константин — просто полусумасшедший пьяница, который ставит знак равенства между нахождением жениха и невесты в одной комнате и бесчестьем. Вспомнив, что Елена Филипповна и без того не особенно желала оставаться наедине с Филатовым, Елизавета Георгиевна склонилась к версии сына, хотя и не была до конца уверена в ее правдивости — у Филатова была излишне тесная связь и с Машунькой, и, скорее всего, с Варварой, и еще, быть может, с кем-либо. Софи удалось успокоить быстрее и даже провести небольшой воспитательный эпизод — не стоит позволять женихам лишнее, а то людские уши и языки припишут такого, чего сроду не было.       В руке Филатова был букет сирени — куст случайно попался на глаза мужчине, поэтому наломать несколько веток было делом недолгим.       — Елена Филипповна, — произнес мужчина. — Прошу прощения за недомолвку, которая привела к вот таким последствиям.       Сердце Елены Филипповны сжалось: за все ее грехи ее не таскают за волосы, не бьют лицом о косяк, а извиняются и дарят такой роскошный букет!       Женщина беззвучно заплакала.       — Елена Филипповна, нет идеальных людей, их просто не существует! — с жаром произнес Филатов. — Нужно быть милостивее к недостаткам других.       Эти слова Елена Филипповна восприняла как легкий упрек: ей сказали, что она неидеальна, но жених понимает, что нужно быть милостивее к ее недостаткам.       — Дмитрий Геннадьевич… — горло сжало на полуфразе и последующие слова женщина уже не смогла выговорить.       «Я больше никогда не буду вести себя так, что вам будет стыдно за меня», — эти слова Елена Филипповна прокрутила у себя в голове, так и не сказав вслух.       — Елена Филипповна, предлагаю дать друг другу время, чтобы узнать нас лучше, не расторгать сразу же помолвку, — произнес Филатов.       — Конечно, Дмитрий Геннадьевич, — подтвердила женщина. Чуть подумав, Елена Филипповна сказала. — Дмитрий Геннадьевич, если же вдруг не сложится… — «Потому что я не смогу быть хорошей женой», — мысленно добавила женщина. — Мы же с вами сможем жить отдельно. Я с детьми уеду в другой дом, вам, правда, придется его содержать… Ой, Дмитрий Геннадьевич, это же дорого… Нет, даже можно обойтись и без этого. Вы просто сможете вести тот образ жизни, который вам будет казаться правильным, а я не буду на него обижаться.       — Елена Филипповна, вы просто зря переживаете наперед, я вам все объясню и помогу! — произнес Филатов. — Не стоит зацикливаться на плохом, давайте узнаем друг друга лучше!       — Хорошо, — улыбнулась Елена Филипповна. — Дмитрий Геннадьевич, тогда с меня вопрос. А почему, по вашему мнению, нельзя поднимать руку на жену?       — Потому что она уже человек, а не его подобие, и все претензии можно высказать на словах, — ответил мужчина.       — А почему же детей вот так избивать можно? — не выдержала Елена Филипповна.       — Вы все про тот самый случай, — Филатов поморщился. — Так не сравнивайте несравнимое, что запланировала та самая девица и что получила в ответ вместо вечной каторги.       — Но ведь вы, верно, считаете, что и за другие проступки детей можно бить, — произнесла женщина.       — Детей бьют только хулиганы, — ответил Филатов. — Родители воспитывают. Да, каждый раз воспитывают по-разному, в зависимости от тяжести проступков. Что мне, что Софи покойный отец мог сперва и всыпать хорошенько, и запереть потом в своей комнате на хлебе и воде, чтобы неповадно было. Зато мы с Софи приличными людьми выросли. Особенно я. Софи уже некоторое время только maman воспитывалась.       — Но ведь это же жестоко! — ужаснулась Елена Филипповна.       — Помилуйте, Елена Филипповна, не за каждую же мелочь вот так поступать! — воскликнул Филатов. — А только тогда, когда заслужит. Из месяца посидит в совокупности недельки две в своей комнате — поймет, что так делать нельзя. У вас же, Елена Филипповна, своих деток нет, вы не понимаете, как с ними иногда приходится поступать… Даже если и не хочется.       — А что для вас, Дмитрий Геннадьевич, мелочь, а что — не мелочь? — спросила женщина.       — Не мелочь — то, что повторяется постоянно, из раза в раз, — ответил Филатов. — Мелочь — это то, что произошло однажды и не принесло каких-то серьезных проблем.       «Быть может, все бы так поступали — и не пришлось бы мне в гимназии бороться с будущими малолетними преступницами», — подумала Елена Филипповна и, не найдя ответа на вопрос, прав Филатов или нет, а если прав, то в какой мере, решила не развивать тему.       Импровизированное свидание длилось минут сорок. Прекрасно проведя время, Елена Филипповна совершенно не злилась на своего жениха и вернулась домой в необычайно радостном настроении. Константин заметил, что сестра больше не грустит, хотел, было, уже поздравить ее с правильно принятым решением, однако вскоре увидел букет сирени и все понял.       — Жених приходил извиняться? — спросил мужчина.       — Да, — ответила Елена Филипповна. — Костя, миленький, хочу спросить тебя уже как отца. У меня-то детей нет, я ничего в этом не понимаю…       «Оскорбил отсутствием детей?» — подумал Константин и спросил. — Что именно тебя заинтересовало?       — Если ребенок вообще не слушается родителей, то запирать его в комнате, а иногда и на хлебе и воде, в совокупности недели так на две из месяца — это жестоко или правильно? — произнесла женщина.       — Если это не спаленный дом или взорванный сарай, то жестоко, — ответил Константин.       — Я тоже так говорила Дмитрию, но он считает, что все правильно, — сказала Елена Филипповна.       — Леночка, ты его не переубедишь, — произнес мужчина. — Взгляды практически не меняются. Да и кто знает, а вдруг он считает, что не брать с собой провинившуюся жену в гости — это в порядке вещей?       — Костя, единственное, что еще смущает мою душу, так это то, что Дмитрий… Конечно, за очень серьезный грех… Он избил свою первую дочь шомполом, — Елена Филипповна спешно добавила. — Попытке убить отца нет оправданий, но все же я не поддерживаю его поступок.       — Лена! — воскликнул Константин. — И ты еще думаешь? Ты еще размышляешь? Лена, ты шомпол хоть раз в жизни видела? Хочешь, я сейчас принесу, подержишь его в руках, поймешь, что это даже не палка, им убить при желании можно!       — Его первая дочь и вправду та, которую можно было бы и под замком подержать, — ответила женщина. — Или даже в тюрьме.       — А ты уверена, что про ваших детей он не будет так говорить? — Константин не понимал, зачем сестра так защищает своего жениха. — Лена! Ты расторжения помолвки так боишься? Так это житейская мелочь, тем более, ты в расторжении этой помолвки не виновата. Правда о женихе вскрылась после помолвки, а не раньше.       — Про дочь я знала и раньше, — вздохнула Елена Филипповна. — Про две недели из месяца не знала.       — В любом случае, Лена, лучше разговаривай со своим женихом побольше на самые разные темы, может, сама поймешь, что тебе с ним просто не по пути, — ответил Константин.