После ветра и мороза было
Любо мне погреться у огня.
Там за сердцем я не уследила,
И его украли у меня.
Новогодний праздник длится пышно,
Волажны стебли новогодних роз,
А в груди моей уже не слышно
Трепетания стрекоз.
Ах! Не трудно угадать мне вора,
Я его узнала по глазам.
Только страшно так, что скоро, скоро,
Он вернëт свою добычу сам.
Анна Ахматова
1914г.
***
—Пиздец… На улице всë цвело. Прошло полгода. Сергей сел на таблетки, а Матвей… у него было всë лучше, чем у кого-либо. Нет, у впереди идущей Тияры всë было лучше всех. —И сколько ещё мне ходить..? Не могу. Высосанным себя чувствую. Кофе остывал в бледных руках. Они шли от больницы, давно даже так не гуляли. Воскресенье, два часа дня… В Петербурге душно, но прохладно. —Нормально, это тебе же на пользу. Куда мы, к слову, идëм? —Куда глаза глядят. Ты же тут уже всë видел. Как там Алекс? Ничего нового от тебя не слышу, а в гости не зовëте. —Кхм… — Поляков ему много чего ещё не рассказал. — Некогда. Что у него может быть нового? У меня тем более… —А, это не он там? — И в правду. В конце улицы был схожий силуэт. — Кто это с ним? С ним шла Алëна. Да, кто ещё будет в восемнадцать градусов ходить в рубашке? — Только Тарасов. Алëна была в джинсах и свитере. —Тарасов! — Заголосил через всю улицу Разумовский. А что? Он больной. Справка у него есть. Пара минут, и около него стоял ошарашенный Сергей. —Чего орëшь во всю Ивановскую? Привет, Моть. Страшный неразбери какого пола дядька Серëжа смотрел на девочку с неменьшим удивлением, чем она. —Мне ничего никто не хочет объяснить? —Алиса. — Улыбка была у неë не отцовская, мягкая и живая. Парень аккуратно пожал протянутую ручку. —Сергей. —Матвей? «Я думал, ты рассказал.» «Ты просил молчать.» —Лëша. —Я просил… Короче говоря, знакомьтесь, хотя уже, Алиса — моя дочь. На лице рыжего появилась довольная ухмылка. Заметив еë, Матвей с силой пихнул в бок друга. —Ладно, ладно… Домой идëте? —Гуляем. — Алëна не перебила, а сказала в разы раньше. Она уже играла со шпицем. —Да. — Алексей не успел и рта открыть. Поляков не отрывал взгляд от голубых глаз, выпав из разговора. Та детская влюблëнность ещё не отцвела. Хотелось приблизиться и касаться-касаться-касаться, но нельзя. Нормы приличия не позволяют. Дома как-нибудь, вечером, может, и при свечах. —Ну, мы пойдëм. Завтра увидимся? —Да, до завтра. Матвей проворонил весь разговор. —А? Пока.***
Понедельник, 6:30. Две таблетки на завтрак: флуоксетин и имипрамин. Как же он от этого устал. Собственные правила, совершенно дурацкие. Буря эмоций. Хоть и из дома не выходи, чтобы не беситься на окружающих из-за их существования. —Мам, зачем?.. Чëрно-белое фото не ответило. Петербург только уснул, а Сергей уже вышел из дома. Метро, остановка, маршрутка… Постановка реального произведения. А.С. Пушкин «Евгений Онегин». Роль неразбери, кого. Зато, Волков — сам Ленский, а Алисочка — Ларина Татьяна. «Бездарности… Не так там! Мало литературу читать! В неë вникать надо!» Перерыв. Перекур. Разумовский интереса ради перешëл на электронные сигареты, но в кармане лежали начатая пачка нормальных и зажигалка. «И чего я на них взъелся?» Размышления прирвали знакомые духи. Их приторный, заезженный аромат: бергамот, сандал и кедр. «Опять он…» —Чего, у нас обычные уже не в моде? —Что тебе надо от меня? —Уже долго гадаю, чем я хуже твоих сигарет, не просвятишь? —Не преследуют меня. — Ложь. С шестнадцати лет не может от них отвязаться. — Что тебе надо? — Выделяя каждое слово повторил парень, выдыхая пар ему в лицо. —Покурить решил. Нельзя? — Да, он вертел меж пальцев пëстрое устройство. Разумовский молча пододвинулся, отходя от него. —Чего ты меня так не любишь? Матвейка твой, какой же. —Он не ты. Даже если он будет не в состоянии себя контролировать, то точно со мной ничего не сделает. А ты… — Он проскользил взглядом по знакомому. — Дай только фору, уже сейчас принудишь. —Вот, какого ты обо мне мнения. Все спокойно относятся, а ты прям следишь, с кем я сплю… Завидно? —Было бы кому… А я не прав? Сколько раз мне пришлось молчать о твоих сбывшихся хотелках? Знаешь, противно. —Хах… Пару раз и на трезвую… — Олег задумался, будто вспоминая. — Тебе же нравилось. —Есть разница между тупыми инстинктами и осознанностью. Ты не видишь разницы… Конечно. —Так? — Лоскуток позволял подойти неприлично близко, но сбежать Сергей не мог физически. — То есть, я молодой и тупой? А ты взрослый и серьёзный? Ладно. Раз так, то… — Он без спросу затянулся электронной сигаретой с вишней и прильнул к чужим губам. Сергей резко отпрянул, больно ударившись головой о стену. —Что ты себе позволяешь?! —То, что ты от меня ожидаешь. Я же бабник и шлюха. Беру то, что хочу, без спросу. А хочу я сейчас тебя. — На второй «подход», Волкова оттолкнули уже силой. — Ах ты… Не боишься, что слухи полетят? И да, их буду распускать я. —К примеру? — Он знал с сотню таких примеров. —Ты мне нос чуть не сломал… Переспал со мной… Сколько ж раз..? Шесть? —И что? Это никаким образом ни на что не влияет. Не выпрут меня из-за пары слушков. Дорог слишком. Сгинь. Сергей обошëл Волкова, скрываясь в П-образной архитектуре здания. «Больной…» Что-то щëлкнуло внутри. Было меньше противно от поцелуя, чем обычно. «Я просто не выспался…» — Твердил он себе на каждое воспоминание.***
«И нахрена я это сделал?» Олег тоже об этом много думал. Каждый момент успел разложить. «Сейчас ещё дальше его отгоню… Кретин.» Зайдя в телефон, появилась замечательная идея. «А, если?..» От лица «Ольги Лисициной» с фото из интернета на аватарке, он зашëл на сайт знакомств. «Чего? Сергей, 25 лет, общение? Что за бред?» Нет, это точно Разумовский. Решившись, Ольга написала первая: «—Привет, чем занят?» «—Да, так, ничем.» Клюнул. «—Отношений не ищу, если вы по этому вопросу, извините.» «—Нет, что ты» «—Я же могу на «ты»?» «—Я сама занята, просто хочется общения» «—Хорошо… С чего начнëм?» «—Извини, я не знаю, как вести диалоги.» «—Поговорим о тебе? Я тебя где-то видела…» «—Ты случайно не из музея?» «—Нет. И тебя я впервые вижу.» «—А, чего такой раритет всë ещё бесхозный?» «—С чего ты взяла?» «—Не сидел бы на таких сайтах» Общение пролетело с половину вечера. «Вот ты, наш святоша… Такой наивный… Эх, даже стыдно.» Ложь. Ни за что Волков не стыдился. День проигнорировал, но Разумовский и сам не писал. Взаимные качели.***
День, шестой, а уже полгода. Опять этот снег и парочки: «она в бежевом, он в чëрном». Никакой оригинальности. —Чтож. — Алексей Геннадьевич никогда не входил просто так, без смысла. — Все видят, какой у нас месяц. В прошлом году «Спящая красавица» у нас пошла лучше «Щелкунчика». По общему решению, постановка в этом году начинается с завтрашнего дня и начинает показ в первых числах января. Роли те же. Отказы могут приниматься. —Ты знал? Конечно, эти двое были около друг друга. —Не-а… Из этого он ничего не рассказывает. Чего он нервный опять?.. —Беспокоишься? — Легко усмехнулся Сергей, стараясь сильно вида не подавать. —Да. Привыкай, ты не главный в моей жизни больше. —Ц. — Парень наигранно закатил глаза. Они сильно пропустили середину объявления. —Хорошей работы. Завтра те, кого не будет, будут исключены из своих составов. Как только захлопнулась дверь, Разумовский проранил тихое, тягучее: —Бля-ять… Ну, заче-ем?.. —Что? А-а… К слову. Алиса добровольно ушла с места около меня. —Чего так? —Прошлогодний спор. Напомнить? —А? Ура! Наконец-то перестанет маячить перед глазами. Не знаешь, кто на еë месте? —Нет ещё. Завтра узнаю. Может, и сегодня. — В зал вошла Марго, а Матвей быстро подмигнул другу. — Пошли.***
В глотку как на зло ничего не лезло. Шесть утра, скоро выходить на на остановку. —Со вчерашнего… В голодный обморок же ëбнусь. — И в правду. Вчера кроме лëгкого обеда он ничего и не видел. — Ладно, насрать. Лишние пятнадцать минут можно было потратить на что-либо другое. Скрипка сама легла в тонкую руку. «След останется… Похуй, не примьера.» Льюис Капальди — «A Time for Us». Легко и быстро. Пока что, это единственное, что выучил Разумовский. Посоветовали переключить внимание на что-нибудь новое. Конечно, балет никто не запрещал, но, оказалось, и он навязан за уши. С закрытыми глазами уже получалось. Сергей почему-то хотел брать только музыку из пьес. «Попса» его не интересовала. Сев в маршрутку, парень был спокоен внешне, что бы там в голове не творилось. Войдя в театр, пришлось делать двойную, неоплачеваемую работу атëра. Ничего нового. «Ноги выше!», «Руки ниже!», «Бездари!», «Раньше было лучше!» и другие крайне громние замечания лились на труппу театра хорошим водопадом. —Сами попробуйте на наши места встать… Легко говорить, когда ничерта не умеешь. — Огрызнулся в пол голоса Разумовский. Казалось, что больше и некому вслух произнести это. —Что вы сказали? Вы, хоть, слушаете меня?! Никакого уважения! —Ещё докладную напишите, как в училище. — Это было произнесено в разы громче. —Мог бы. Но, кто знал, что, вы в частности, у нас такой бездарный коллектив! —Увольтесь. Не в этом ваша работа. Так что, замолкните, будте добры! —Серëж, не надо… — Матвею удалось оттащить друга. —Да, прекрати. — За каким-то хреном подключился и Волков. —Послушайте умных товарищей, раз природа умом не наделила. Хотя, такие товарищи… —Владимир Николаевич. Не надо только переступать рамки разрешëнного. Если у вас какие-то проблемы, будте добры не высказывать это нам. Попрошу продолжить репетицию, а вас удалиться для переосмысления своих слов. — Олег не дал мужчине и рта розинуть. — Именно. Такой щенок, как я будет учить вас жизни. И не надо нас трогать, а то придëтся жаловаться начальству. На выход. — Уж неразглядеть, какие у него там глаза были, но Владимир удалился. —Остановились мы на втором действии. Не будем терять время. — Девушка вместо Алисы оказалась куда приятнее. —За аппаратуру кто-нибудь из массовки сядте. Полчаса самовольности. — Волков улыбался, как обычно. Сергей же с Матвеем даже представить себе не могли, что такое возможно. —Бросай свою Ольгу, вон, какая охрана есть. — Матвей коротко усмехнулся собственной шутке. —Она не лезет ни в своë дело. И занята. Мы просто общаемся, ничего больше. —Да, да… Учитывая все придирки, прогоняли они один только момент по раз двадцать. Ещё с прошлого года всë было доведено до идеала, придирки были высосаны из пальца. —Опять? У нас Марго более человечная. Народ, перерыв может?! — Первым сдался Матвей. —Поддерживаю. — Сергей был непрочь отдыха. —К слову, у нас уже обед минут пять. Единогласно все решили покинуть зал, собрав вещи. —У тебя есть что-нибудь? Я сдохну сейчас с голоду. — Разумовский и вправду весьма плохо выглядел и еле держался на ногах. У Матвея всегда была домашняя еда, сегодня не было исключением. —Есть. Только до Лëши сейчас дойдëм, просил и ему захватить. —Опять твой Лëша… Пошли. —Что он тебе сделал? Я цел и сохранен. Не всё тебе около меня вертеться, тем более, из-за него я тебе ни разу не отказывал. За целый год. —Пошли молча. Алексей сидел, как и ожидалось, в своëм кабинете один. Ну, не совсем в своëм, что-то по типу «режиссëрской». —Тут никого не будет ещё полчаса. Можете остаться. Кофе захватить? Я ненадолго отойду. — Как обычно, ни «привет», ни «спасибо». —Латте на альтернативе, если не сложно. —Матвей? —Чай. Давай бегом. —Хорошо, хорошо. — Застëгивая пальто, мужчина поднял руки в жесте «сдаюсь», с привычной ухмыбкой смотря на кудрявого парня. — Располагайтесь. —Шапку. —Я быстро. —Алексей. Будем честны, она не была даже рядом с ним, валяясь где-то дома. —Ой, будто имени своего не знаю. — Алекс бысто смылся. —Хоть к ушам еë пришей. Ни шарфа, нихуя. — Поляков ещё недовольно что-то пробурчал, доставая обед, но ничего нельзя было разобрать. —Успокойся, не мать ему. Тут кофейня в трëх минутах от театра. —К слову. Что там с Волковым? —Он год уже за мной бегает. Выносливый гад. Ничего с ним. —Попробуй поматросить, бросить и всë запылесосить. Хоть, урок ему преподаешь о том, что нехер катить к натуральным. —Попробую.