— *** —
Казуха так и пошёл в школу, даже без пластырей. Он успел к девяти и пришёл за пять минут до урока. Что обычно на него не похоже. Парень всегда приходил, как минимум, за полчаса. Просто потому, что дома надоедало и хотелось поскорее развеяться. Каэдэхара проходит к своей парте, где его, лишь взглядом, встречает сосед по парте. Или уже не просто сосед? Он садится на своё место и не шевелится, даже не готовится к уроку. — Выспался? — неожиданно спрашивает Скарамучча. Он переводит взгляд на него. К чему этот вопрос? Но, на удивление, Казуха действительно выспался. Учитывая то, что он спал, как минимум, 12 часов. Погодите... «Я действительно спал и не видел кошмаров?» — осознание приходит медленно, но, чтоб настолько... — Выспался... — донельзя тихо, прямо, как нота ля четвёртой октавы на фортепиано. — Твои синяки стали менее заметными. — А твои всё такие же... — прекрасные. Именно это он и хотел сказать, но оставил неозвученным. Как и почти всё, что думает. Уже звенит звонок на урок, а учителя нет. По расписанию у них первая математика. Её преподавал самый старший учитель в этой школе. Он был тем ещё стариком, но добрым, в меру. Каэдэхара отворачивается от Скарамуччи, чувствуя неладное и неприятные ощущения. Он глядит на свои руки. Чёрт. На столе начинали образовываться пятна крови, как и на кофте. Его глубокие царапины, кажется, открылись, и из них снова, как из фонтана полилась кровь. Парень мигом выбегает из класса под вопросительные взгляды. И они вполне обоснованы, ведь урок идёт уже, как две минуты, а кто-то решил только сейчас выбежать пулей из кабинета. Скар смотрит на вторую часть парты, начиная понимать, что именно случилось. Он негромко хмыкает, быстро выходя из кабинета за Казухой. По пустым коридорам, а, особенно, миниатюрным каплям крови на полу, легко понять куда именно тот побежал. Он направляется в туалет. Когда Скарамучча доходит, он толкает массивную дверь от себя, заглядывая внутрь. Если честно, то в школьном туалете он не был ни разу за всё обучение здесь. Некоторые использовали туалет по назначению, а кто-то отсиживался там на каких-то уроках или курил. Курил же Скара редко и не в самой же школе. Максимум во дворе в самом укромном местечке. Парень замечает Каэдэхару стоящего у раковины, что кажется тщательно отмывал что-то. — Зачем ты пошёл за мной? — холодный голос слышать от него довольно неожиданно. Скар вздыхает, опираясь на дверь и тем самым удерживая её, чтобы никто не зашёл. — Хотелось узнать причину по которой стол в крови, — Скарамучча отталкивается от двери и подходит ближе к однокласснику. — Увидел? — безразлично отвечает Казуха, так и продолжая стоять спиной к нему и держать руку под ледяной водой. — Ты сделал это сам? — Пришёл поиздеваться что-ли? — Нет. Возможно, он пришёл не только любопытства ради, а также с помощью. Каэдэхара снимает с себя весь верх, оставаясь с полностью голым торсом. Каким образом он успел испачкать белую футболку уже? Теперь её только выкинуть. — Тогда зачем? — он невозмутимо начинает отмывать кровь с тёмной кофты, чтобы та не испортилась также. Будет ходить в одной кофте и с мокрым рукавом, что поделать? — Возможно помочь? — Скарамучча разглядывает его. — Запасной одежды у меня конечно нет. — Тогда и помощь мне не к чему. — Ты же сам говорил, что люди обычно не решают проблемы в одиночку... — он нервно переминает в руках ручку сумки. Казуха поворачивается к нему, а вода так и продолжает течь. Одежда лежала у раковины. Парень сжимает кулаки, подходя почти впритык к Скарамучче. Между ними остаются какие-то жалкие пару сантиметров. — Я имел в виду других, а не себя. Мне не стоит помогать, — он хмуро глядит на него своими вишнёвыми глазами. — Выходит, что ты нагло соврал, — не боясь последствий, утверждает Скара. Каэдэхара резко хватает его за воротник чёрной рубашки, слабо дёргая на себя. А сама жертва, лишь хватается двумя руками за одну чужую. — Я всю жизнь держусь куда подальше от лжи, но она меня явно преследует, — твёрдо отрезает он, заглядывая вглубь этих синих глаз. Бездна... Океан... Парень хмыкает. — Ударишь теперь меня? — губы начинают мелко дрожать, что чувствует только сам Скарамучча. Казуха чуть грубее снова дёргает его. — Я не собираюсь тебя бить. С чего такие предположения? — Я знаю, как это. Все побои начинались так, — заговаривает он. — В шестом классе меня избивала местная четвёрка хулиганов. Чисто из-за того, что я не нуждаюсь в деньгах и я, вроде, симпатичный японец. — И? — одноклассник не ослабевает хватку. Его невозможно заговорить и отвлечь таким образом. — Весной... Одного я чуть не задушил, а второго почти забил до смерти арматурой, — глаза опускаются ниже, а губы расплываются в улыбке. — Остальные струсили и убежали, когда увидели, что я наделал. Алые очи раскрываются шире. Что-что, а этого он никак не ожидал услышать. Он перестаёт сильно тянуть к себе Скарамуччу. Они молчат, а тишину разбавляет вода, что живо текла с крана. — Так это и есть тот самый "весенний инцидент", о котором ходили сплетни тогда...? — После этого я и очутился в психиатрическом отделении, — Скарамучча начинает тихо смеяться, вспоминая те дни. Он касается чужой груди своими руками, стараясь отодвинуть его тело. — Это не смешно, — Каэдэхара отпускает его, всё ещё не прерывая зрительного контакта. — Как жаль, — искренне расстраивается Скара. — Давай вернёмся к твоим ранам и к тому, что ты полуголый прижимаешь меня. Не самые хорошие мысли закрадываются. Казуха делает шаг назад и поворачивается обратно к раковине. Парни продолжают молчать, не зная, что в такой ситуации говорить. Изувеченное запястье так и оставалось полностью красным. Раненную руку он опустил вниз, а другой пытался каким-то образом отстирать незаметное пятно с кофты. Скарамучча недовольно цокает, делая большой шаг к однокласснику и отбирая прямо из рук чужую вещь. Вода всё течет и течёт, а они смотрят друг на друга. Ох, какие же счета потом будут за воду... Он бережно откладывает кофту в сторону и снимает с себя сумку начиная копошиться в ней. Казуха молча наблюдает за ним, не смея как-либо возразить. Всё таки этот человек чуть не убил двух детей... — Давай сюда руку, — парень вытаскивает небольшой рулон марли и антисептическое средство. Поскольку крови было предостаточно на коже, он аккуратно сам вымывает чужое запястье под холодной водой. Шум воды стихает. Скарамучча не жалеет антисептика и разливает его по всей руке. Пахнет спиртом и чем-то посторонним, ароматным. Начинает неприятно щипать там, где было полно увечий, но Каэдэхара терпит. А его сосед по парте старательно и заботливо начинает обматывать бинтами руку, а в конце завязывает тугой узелок. — Томо... — Казуха шевелит одними губами. Этот шёпот невозможно услышать. А Скара явно услышал это, но, пока что, молча убирает остатки бинтов обратно в сумку, принимаясь вымывать кофту. Через пару минут вода с ткани стекала уже полностью чистая. Остаётся выжать лишнюю воду и отдать Каэдэхаре. Он это и делает, пока всё это время его одноклассник подавленно наблюдал за ним. В чём дело? — Томо твой друг? — парень вручает прямо в чужие руки кофту. Казуху словно током ударяет. Он неожиданно дёргается, забирая свою вещь и накидывая её на плечи. — Ты слышал? — Конечно. — Я... Эм... — Значит этот Томо важен для тебя? — Скар заглядывает в чужие глаза, будто пытаясь найти ответ. — Был, — Каэдэхара всячески избегает ответного взгляда. — Он мёртв? — на эти слова Казуха отвечает лишь кивком. — Тогда в чём проблема? — его бровки сводятся к переносице. — Почему ты такой эгоистичный!? — на тон выше спрашивает он. — Я всего лишь пытаюсь помочь таким образом. — Ты лишь угнетаешь ещё больше, — он тыкает пальцем в него. — Не вижу смысла держаться за прошлое, а особенно за мёртвых людей, что уже гниют в земле, — не теряя самообладание, отвечает Скарамучча. — Да с чего ты это взял вообще? — нервно бормочет Казуха. — Ты сам ничего не рассказал, а я лишь смею предположить, — парень выставляет руки в примирительном жесте. Тишина. — Твою ж... Да! — неожиданно вскрикивает он. — Томо был первым моим другом. Он был, как никогда, важен для меня. Я позволил себе довериться ему! — И к чему это привело? Казуха пересказывает ему кратко всю историю их дружбы с Томо. — Он просто меня бросил. Именно так думал я почти всю свою жизнь, — истерически смеётся он. — А затем, в один обычный день, мне пишет твой отец рассказывая в письме всю правду о его и других смертях. — Что? — Скарамучча хмурится, когда упоминают его отца. — Тебе писал мой отец? — Это сейчас не так важно... — Нет же, это, пиздец, как важно для меня! — громче восклицает он, прикладывая руку к груди. — Всё, что я знаю так это то, что он приятель моей опекунши и заходил к нам на чай, — тише начинает Каэдэхара. — Я подслушал их разговор о том как, ты попал в больницу... — И? — Я захотел каким-то образом помочь тебе и попросил его передать того самого кота, — сконфуженно выдаёт он. Скарамучча молчит не зная что и сказать. Даже когда они не были знакомы Казуха позаботился о нём и подарил одну из своих вещей. Как теперь спать с той игрушкой без мыслей о нём? Руки дрожат, но Скара двигается ближе к нему. Он его обнимает, крепко схватывая того в кольцо из рук. Парень утыкается носом в чужую шею. Его дыхание учащается, легко начиная щекотать кожу. И Казуха обнимает в ответ. — Спасибо... — шепчет Скарамучча прямо на ухо. Каэдэхара лишь крепче обнимает его. Похоже, на математику сегодня уже никто не пойдёт.— *** —
Время 9:50. Урок уже, как минут пять окончен, но Казуха и Скара выжидали, пока старик математик выйдет из кабинета, а когда тот вышел, они наконец подходят к классу. Скар аккуратно толкает двумя руками в спину, заставляя зайти внутрь первым Каэдэхару. Отчасти, это и его метод привлечь внимание и чужие взгляды сначала к нему, а затем мельком протиснуться на последнюю парту. — Вы где были? — Нилу подходит ближе. — Мне пришлось объяснять почему вы оба убежали... — Прости... — виновато смотрит в пол Казуха. — Скарамучча? — девушка не упускает его из виду и попытку увильнуть от неё. — Что? — Не объяснишь куда это вы вместе наперегонки побежали в начале урока? — В салочки приспичило поиграть, — он ничего лучше не находит для ответа и тянет Казуху за рукав к парте. Тот послушно идёт и даже не сопротивляется. А вот это вызывает уже уйму вопросов у многих. Где же тот образ невозмутимого Каэдэхары Казухи, что не смеет даже поддерживать какой-либо диалог с кем-то, а уже тем более Скарамуччей? Теперь-то их взаимоотношения точно наладились. Немного. Чуточку. Ведь Казуха теперь не отпустит его никуда.— *** —
Скарамучча возвращается домой сразу же после уроков. Это было уже странно, ведь видеть его в доме раньше заката или позднего вечера — уже невероятное событие. — О, Дзуши-Дзуши, ты так рано, — его встречает на лестнице сестра. — И тебе привет, — парень останавливается на третьей ступеньке. — С чего это вдруг ты решил вернуться днём? — Нет настроения прогуляться. — Вот оно как... — задумчиво тянет Сёгун. — Я купаться пойду, — коротко отвечает Скарамучча, убегая наверх. — Ох, значит ближайшие два часа тебя не ждать, ясно... — девушка опечалено вздыхает, уходя обратно в свою комнату. Скарамучча по пути забегает в свою комнату, кидая на кровать сумку, а затем открывая шкаф, начиная искать домашнюю одежду. Он находит, что ему надо и кидает взгляд на плюшевого кота. Парень захватывает с собой пачку сигарет с зажигалкой и заходит в ванную закрывая за собой дверь на замок. Он ждёт, пока в ванну наберётся вода. Полнейший кипяток. Но даже он не согреет его ледяное тело. Ничего не хотелось, кроме, как смыть с себя всю грязь. Школьная одежда летит прямо на пол и он касается кончиками пальцев на ноге воды. Горячая. Скарамучча полностью залазит в воду, чувствуя, как его тело поглощает этот кипяток. — Почему ты такой эгоистичный!?— Ты лишь угнетаешь ещё больше.
Он болезненно морщится, вспоминая раз за разом эти слова. Это была чистая правда. Правда на вкус, как чай без сахара. Полна горечи. Горечь ему нравилась, а сладкий чай — нет. Скарамучча с головой окунается в воду. Он не дышит, прикрыв глаза, пока находится под водой. Утопиться и умереть прямо в ванне? Абсурд. Полнейший абсурд! Давний вопрос так и крутился на уме. А в чём смысл жизни, если можно так легко с нею распрощаться? Скара резко выныривает из кипятка. Теперь-то он просто пялится в потолок. Так проходят десять минут и ещё... И ещё. Он раздумывает. Один из смыслов жизни заключается в ожидании? Возможно. Нет разницы чего именно. Обычное, томное, скучное, порой воодушевляющее, ожидание. Попробуй извлечь это из своего жизненного пути, как всё окажется достаточно... скучным? А вот чтобы лишиться ожидания, нужно устранить ещё до этого мечты, цели, надежды... Тогда так уже и смысла в жизни не будет. Так и губят своё бытие слабые люди. Почему слабые? В совершенстве лёгкий вопрос, только вот, совсем расплывчатый ответ. Который Скарамучча сейчас совершенно не в силах дать. Тишина, что давила на уши. В этой комнате нет никакой свободы. Совершенно. Ему тут не нравится. Парень нащупывает неподалеку пачку своих любимых сигар. Благо, ванных комнат у них доме целых три и не будет никаких претензий по поводу запаха табака. Хотя б что-то радует. Скарамучча закуривает одну сигарету. Сладостная горечь во рту, а в воздухе витал дым. Он уходил в потолок, ударялся в него и разлетался по нему всему. Ах да, он так и не обсудил с самим собой идею похода в церковь. Какая жалость. Но сейчас, пока он лениво скуривает одну сигару, лёжа в полной воды ванной, думать становится легче. С одной стороны — ему всегда была интересна религия и то, как это всё происходит в самих храмах. А вот с другой... Идти туда было как-то странно. Но всё же интерес был выше и сильнее. Решение принято. Он сходит туда завтра.— *** —
Следующий вечер, после уроков.
Как же природа всё таки была прекрасна, как и погода. Само наслаждение. Солнце еле показывало свои лучи из-за горизонта, а Скарамучча уже стоял перед участком церкви. Из неё слышались девичьи голоса. Он проходит по вытоптанной дорожке, разглядывая по сторонам мемориалы и кладбище. Когда парень заходит внутрь, он вспоминает слова Лайлы о её подруге, имя которой, он, к сожалению, уже и забыл. Найти бы ещё тут кого-то... Скара замечает поющий хор в конце длинного зала. На передних рядах сидели люди, похоже, слушая пение. А вот на самом последнем он подмечает одну из сестёр . Она явно отличалась от всех остальных. Юноша подходит ближе. — Сколько тебе лет? — беспристрастно интересуется Скарамучча. Сестра поднимает свой тяжёлый взгляд. Из-за тусклого освещения в церкви её кожа приобретает ещё более болезненный цвет, а синяки кажутся ещё гуще, чем при обычном свету. — Это не имеет... значения... — холодно, с еле подмечаемыми запинками проговаривает девушка. — Как хочешь, — юноша пожимает плечами и аккуратно присаживается около церкви-сестры, слушая изящное пение церковного хора. — Помнится мне, ты выглядишь, как сёстры, так почему не поёшь с ними? — У меня голос грубый и Барбара запретила петь, — коротко, видимо в своей манере, отвечает она. Скарамучча понятия пока что не имеет кто такая Барбара, но видимо это та, с кем ему стоит увидеться. А возможно, этот человек сейчас рядом с ним сидит и слушает хор. — Вот оно как... — Мне пятнадцать. — А? Разве тут сейчас не взрослый хор? — Я ожидала этот вопрос, — монотонно тараторит сестра. — Я тут живу до тех пор, пока мне не исполнится восемнадцать. Но и после я буду обязана приходить сюда. — Живёшь? — уже более заинтересовано спрашивает Скар. Девушка достаёт из своей, не совсем скромной формы, пачку сигарет. Вполне ожидаемо. Выглядит, как ходячий труп, но тем не менее, не всё так плохо. Скарамучча мог бы подумать, что галлюцинации снова к нему наведались, но он уже видел, как эта сестра с кем-то разговаривала. А может, это групповая галлюцинация и на деле сейчас на этом месте никого? Полный бред. Всё слишком реально, но он ощущает себя словно в лихорадочном бреду. — Я убила пару человек в свои 11, — на легке начинает она, будто бы каждый день об этом говорит и это что-то обыденное. — Точнее, я отомстила им убийством. Парень не смотря в её сторону кивает, давая продолжить рассказ. — Парочка свинот убила моих родителей по ошибке. Они всё и визжали, как самые конченные свиньи, что перепутали и зарезали не тех. Этому нет прощения. — Поэтому ты их убила? — Да, — кивает она, но парень всё равно этого не видит. — В тот вечер к нам должен был прийти один из знакомых моего отца со своей дочерью. Я уже не помню для чего именно, тогда мой разум затуманила месть. Он же и застал всё зрелище: свежеперерезаные люди и я, в грязной из-за крови одежде, с ножом в руках, — девушка стряхивает пепел, устремляя взгляд в ту же точку, куда и Скар. Стоит ей закрыть глаза, как в воздухе появляется запах того вечера. Тихий семейный ужин.Ожидание важного гостя.
Кучка сволочей.Негодование.
Крики.Страх.
Кровь.Смерть.
Ярость.Ещё одна смерть. И ещё, и ещё, и ещё...
Их было четверо. Она одна.
— Тогда мистер Шеймус зашёл в дом сам, из-за выбитой двери и лицезрел всё, — выдыхая дым, подводит к итогу сестра. — Вот тогда-то меня он и забрал сюда, в церковь. По нашему договору — я обязана исповедаться пред Господом, — проговаривая каждое слово, цитирует она. — В тот вечер... Ты ждала чьей-то помощи? Ты ожидала что-нибудь? — Нет. — Понятно. Вот оно. 11-летний ребёнок, убивший четырех человек, лишённый, в тот момент, своих мечтаний, целей, надежд и ожиданий, сейчас живёт. Не мёртв. Просто живёт. Скарамучча не знает, как именно она жила, живёт, будет жить и будет ли вообще. — Ты хотела умереть? — То есть, ты имеешь в виду почему я всё ещё жива после этого? — саркастически усмехается девушка на что парень отвечает молчанием. — Нет. Не хотела. — Почему? — Странный вопрос. Не хочу отвечать. — Твоё право. Оба молчали. — Розария! Я тебя искала! — негромко выкрикивает одна из сестёр. — Мисс Барбара просила тебя не курить, хотя бы в зале, а также сообщить, что тебя ждут. Розария недовольно хмыкнула покидая своё место даже не попрощавшись. «Ещё увидимся значит» — вздыхает Скар. Некоторые из свечей в зале уже потухли, это никого не волновало, но Скар любит подмечать бесполезные детали. В церкви пахло топлёным воском из которых сделаны свечи и чем-то неопределённым, своеобразным. Шумно и душно. Но Скарамучча продолжает сидеть на последнем ряду и рассматривать всё изящество церкви. Ему нравится эта архитектура. Нет, его можно с полной уверенностью назвать ценителем английской готической архитектуры. После такого небольшого разговора с Розарией, ему действительно стало легче. Пожалуй, он будет приходить сюда чаще.