~
Они все шепчутся о тебе. Ясное дело — поцелуй со звездой футбола, снятый на видео не прошел бы без слухов об этом. Меня смутило другое — то, что это Круз. Отец Ивана, но… ненавидеть тебя все еще не представляется возможным. Но зато я ненавижу каждого, кто говорит о тебе всякую чушь. Пытается запятнать. Я пытаюсь поговорить, но ты боишься. Боишься говорить со мной, но не боишься выложить видео, где буквально закапываешь самого себя заживо. Признаешься в том, чего не было. Дураку ведь ясно — он сам на тебя накинулся в тот вечер. Ты бы не стал. — Ты избегаешь меня? — теперь бежать тебе некуда и не к кому. Твой парень не смотрит на тебя. Я мог бы понять его, но не хочу. Да и какая разница, если я не могу оторвать от тебя глаз? — Нет, — фыркаешь ты, поправляя лямку рюкзака и уже двигаясь на выход из школы. — Совсем нет, — так странно говорить с тобой, слышать твой голос так близко. Казалось, мне никогда больше этого не светит. — Как скажешь, — усмехаюсь я, пытаясь справиться с собственной нервозностью. Рядом с тобой это непросто. Даже просто разглядывая твое лицо — такое до боли родное и чужое одновременно — я чувствую, как сердце готово выскочить из груди. Ты рядом. Но я слишком многое пропустил, не так ли? — Рад тебя видеть, — поворачиваясь, наконец, говоришь ты, но я не уверен, что это правда. Сейчас тебе не до меня. А было ли когда-нибудь до меня? — Правда, — но твоя улыбка заставляет верить, что было. — Вообще, я не думал, что ты захочешь говорить, после… — ты замолкаешь, опуская глаза в пол. — …После смерти Саму? — ты киваешь, и я вздыхаю. Так и знал. — Патрик, я не виню тебя за то, что натворил твой отец. И никогда не винил, — пусть и пытался. Ты вдруг замолкаешь снова, и я ненавижу это. Ненавижу лишь догадываться о том, что творится в твоей голове. — Так… Круз? — ты улыбаешься, слегка смущенно. — Это длинная история, — отмахиваешься ты. — Лучше расскажи, как там Гусман? — Нет уж, так просто не отделаешься, — посмеиваюсь я, пытаясь набраться храбрости для небольшого уточняющего вопроса. — Я хочу услышать всё… Твой парень ведь будет не против, если мы?.. — я замолкаю, а мое сердце словно останавливается на момент. Пока ты не заговариваешь вновь: — Он больше не мой парень, — твой голос тихий, неуверенный. — Я и не виню его, после того вечера, я бы сам себя бросил. Я смотрю долго, пристально. Надеясь, что ты увидишь в уставших глазах то, о чем я молчу. То, о чем я так боюсь сказать. То, о чем молчу, потому что боюсь напугать тебя. Оттолкнуть. — …Есть бар неподалеку, там здорово.~
Иван мудак. Ты оправдываешь его. На протяжении всей вашей истории ты только и делаешь, что оправдываешь его. Оправдывал ли ты мою глупость так же? Чёрт, ты хотя бы вспоминал обо мне? — Он придурок, — все же говорю я, на что ты лишь смеешься. Мне нравится твой смех. Он заставляет меня улыбаться, как бы зол я не был. Он заставляет меня любить тебя сильнее. — Серьезно, с Ари? После ночи с тобой, Патрик? Он… он недоумок, — улыбаюсь я, попивая из своего стакана виски. — Я тоже не подарок, — пожал ты плечом. — Облажался в который раз. Наверное, я просто не умею по другому, — умеешь. Ты создан для любви, как ты только этого не видишь? — Это неправда, — качаю я головой. — Не скажу, что я был идеальным парнем для тебя, но этот чувак — просто пиздец токсичный, двуличный сукин сын, — я жду, когда ты начнешь опровергать мои слова. Но ты продолжаешь смотреть с легкой, пьяной улыбкой на губах. — …Мы ведь не были парой, — тихо говоришь ты, после чего опускаешь взгляд в свой бокал. — Да, просто… — мнусь я, осторожно глядя на тебя из-под ресниц. Нужно убедиться прежде, чем говорить это. Нужно убедиться, чтобы ты не бегал от меня, как от огня после этого дня. — …Ты его любишь? — Да, — говоришь ты, не раздумывая. Моргаешь и смотришь так, словно я ляпнул полнейшую глупость. Говоришь это так просто. — Конечно, — и я злюсь на себя. Потому что не могу натянуть на лицо улыбку. Не могу сказать в ответ ничего. Не могу перестать смотреть на тебя с надеждой, что это не так. И тебе некомфортно от этого взгляда. — Еще по стаканчику?~
Вы сходитесь. Это меня пугает, скажу честно. Ты реже отвечаешь на мои сообщения, игнорируешь в школе, вновь проходишь мимо меня. Будто не было тех вечеров, когда мы до ночи говорили по телефону. Не было этих взглядов в коридорах школы. Не было этих, якобы, случайный прикосновений, от которых все внутри меня переворачивалось вверх дном. Будто бы всегда был лишь Иван. Иван и его отец. Интересно, Круз чувствует тоже самое, что и я, когда смотрю на вас? Тебя ведь невозможно забыть, невозможно не любить. Даже издалека. Вы съезжаетесь. Я узнаю об этом от Менсии, а не от тебя. Потому что в один день замечаю, что переписки с тобой больше нет. И это больно. Больно, что ты стираешь все, словно для тебя это не проблема. Хотелось бы, чтобы для меня это было так же просто. — Твой парень все-таки против нашего общения, да? — спрашиваю я, сверля твою спину взглядом. В раздевалке никого — даже Ивана, что с недавнего времени словно стал твоей тенью — поэтому я позволяю себе заговорить об этом без страха, что ты разозлишься на меня. — Нет, я просто… — не поворачиваясь, отвечаешь ты. — Не хочу облажаться, сейчас у нас все довольно сложно — его отец и… — Почему ты должен облажаться из-за меня, Патрик? — нахмурился я, глядя на твой идеальный профиль. — Он знает? Знает, что между нами было? — ты тут же закрываешься от меня, не успев даже толком открыться. — Ничего не было, — качаешь ты головой. — Не было. — Я просто хочу говорить с тобой, Патрик, — спокойнее отвечаю я. Потому что это правда. Если это все, что ты сможешь дать мне — ладно. Пусть так, отказаться от тебя вовсе я больше не смогу. Не снова. — Пожалуйста, ты!.. — …Слушай, мне пора, — мотаешь ты головой, хватая свои вещи и убираясь оттуда подальше. Выбирая не меня. Что ж, я это заслужил. Потому что когда-то сделал такой же выбор. Неверный для нас обоих.~
Со смертью Круза все меняется. Ты вовсе меня не видишь, и я не виню. Он был важен для тебя тоже, я это знаю. Но ты из кожи вон лезешь, чтобы поддержать Ивана. Несмотря на собственную боль, ты пытаешься вылечить его. Вижу, как ты смотришь на его пустое место за партой. Вижу, с какой пустотой в глазах ты ходишь по этим коридорам. Вижу, как ты потерян. Даже несмотря на то, что он вернулся в школу. И пусть я не тот, кого ты хочешь видеть рядом, я хочу быть им. Тем, кто будет рядом для тебя. — Ты как? — спрашиваю я, и тут же вижу, как ты вздрагиваешь. — Прости, не хотел напугать. — …Это ты, — настороженно отвечаешь ты, но глаза не прячешь. — Иван, вроде, держится, — осторожно продолжаю я, садясь на лавочку рядом. — Он делает вид, что ничего не произошло — это разное, — я лишь киваю, боясь, что ты можешь взорваться от любого неаккуратно сказанного слова. — Отрицание — первая стадия принятия, — кому, как не мне об этом знать? — Да, только со мной он уже на второй стадии. Не понимаю, почему он злится, — ты отвечаешь спокойно, и я понимаю, что зря боялся. Тебе сейчас слишком больно, чтобы обороняться. — Я ведь просто пытаюсь помочь. — Я слышал, ты хотел устроить проводы в клубе Исадоры, — ты киваешь, глядя куда-то вдаль. — Может, он пока не готов? — И никогда не будет. Это просто нужно сделать, — знаю, что ты прав. Ты всегда прав, как никто другой. — Он и так пропустил его похороны. — Хочешь, я помогу с подготовкой? — предлагаю я, потому что это единственное, что я могу предложить. — Уверен? — хмуришься ты, глядя на меня. Впервые, за такое долгое время. — Я вроде как, вел себя как мудак в последнее время. — Мне все равно, — мотнул я головой. — Я рядом, потому что тебе это нужно… Как когда ты был рядом, когда я в этом нуждался, — тише говорю я, кладя ладонь на твою руку. — Да, — хмыкаешь ты, глядя на наши ладони, — тогда ты тоже вел себя, как мудак, — и тогда ты убираешь мою ладонь, вставая с места. — Буду ждать тебя там, после школы. По крайней мере, я попытаюсь стать тебе хорошим другом, Патрик. Это будет неплохим началом. Мне повезло, что ты согласился хотя бы на это.~
Он злится на тебя. Это видно невооруженным взглядом. Я даже на момент узнаю себя. Потому что когда-то я делал так же. Отталкивал тебя, лишь бы ты не узнал правду. Правду о том, что на самом деле, я злюсь лишь на себя. За то, что сделал. И за то, чего не сделал. Но ты проглатываешь это. Терпишь. Как и со мной. И я даже не знаю, что делать. Не знаю, что тебе сказать. Потому что лгать тебе невозможно. Больше невозможно — мне кажется, ты видишь меня насквозь. А я не смогу сказать тебе что-то в его защиту, глядя в глаза. Потому что сам в это не верю. И позже понимаю, что не зря. Ты вылетаешь из уборной, как угорелый. Ты в слезах, и я в первые вижу тебя таким. Ты не видишь меня, не видишь никого, когда убегаешь оттуда. А после я вижу их. Вижу Ари с Иваном. И чувствую, как меня тошнит. Чувствую, как загнанно колышется сердце. — Патрик, подожди! — но Иван отталкивает меня, убегая следом за тобой. Я стою, как вкопанный — минуту, две, не знаю. Пока не решаю, что довольно. Я здесь ради тебя. Я здесь, чтобы быть с тобой. Я здесь, не потому что я хочу быть другом. Я здесь, потому что никому и ничему не позволю причинить тебе боль. Наконец, находя вас двоих в лобби, я останавливаюсь в паре метров. Я не вижу его лица, но я вижу твое, Патрик. Черт возьми, что он, нахрен, делает с тобой? — И!.. Если бы мы тебя не знали — он мог бы быть жив! — слышу я, и тут же замираю. Он всерьез говорит это? — Нет… — ты шокирован не меньше, чем я. — Ты не можешь винить меня, — мне хотелось бы, чтобы ты не смотрел так на него. Никогда больше. Потому что я видел, что несмотря на боль, что он причиняет тебе, ты его… Вот же пиздец. — Я знаю, ты не виноват в смерти отца. И я ничем не могу оправдать то, что я натворил сегодня! Но это не отменяет моих чувств при виде тебя. Я чувствую, что во всем этом виноват ты, — чёрт, я не могу это слушать. Хочется закрыть уши руками и держать их там, пока этот идиот не свалит. — Я хотел бы это изменить! Но я не могу. Знаю, это нечестно по отношению к тебе. Но я больше не могу так. — Не говори, что бросаешь меня, — Патрик. — Пожалуйста, — господи, Патрик. — Чёрт! — кричишь ты, швыряя ближайший стул ногой, как только он уходит. И только тогда я отмираю, подбегая к тебе. — Эй, эй! Тише, — говорю я, хватая тебя за руки, пока ты продолжаешь брыкаться, словно и не понимая, кто именно с тобой рядом. — Спокойно, я рядом, — шепчу я, сжимая тебя так крепко, словно боясь, что если отпущу — ты побежишь за ним следом. За тем, кто так просто отказывается от человека, что готов пойти на все, ради него. За тем, кто причиняет тебе боль, чтобы оттолкнуть. За тем, кто не достоин тебя. За тем, кто любит тебя не достаточно сильно, чтобы остаться и пережить все вместе. Я боялся, что ты побежишь за ним, как бежал за мной когда-то. Только он не даст себя догнать. Как и я не дал тебе сделать этого в свое время. Но сейчас я здесь. Даже если теперь мне придется гнаться за тобой. — Я рядом.~
Я знал, что это не дастся мне легко. Моментом ты рядом, а в другую секунду уже невесть где. И я жалею, что упустил тебя этим вечером, вернувшись с напитками слишком поздно. Тебя уже нет за столиком, и я знаю лишь одно место, куда ты мог пойти. Только когда я добираюсь туда на машине, подвыпивший, мне снова приходится успокаивать тебя. Тебя так трясет, что ты даже говорить не можешь, и я понятия не имею, что сказал тебе этот парень. Но я вижу полураздетых укурков во дворе его дома. Слышу громкую музыку. Вижу, как тебе больно. И я знаю, что тот, кто довел тебя до такого… просто не может любить тебя. И я не могу позволить так обходиться с тобой. Потому что мне внутренности выворачивает наизнанку при виде такого тебя. — Жди здесь, — говорю я, хлопая дверью машины. — Андер! — кричишь ты сквозь долбанные рыдания, но Патрик!.. ни за что ты не заставишь меня просто уехать оттуда, ничего не сделав. Черта с два. — Андер, не надо! — знаю, что не идешь за мной, потому что боишься вновь увидеть то, что увидел. Знаю, что ты будешь злиться на меня позже. Знаю. Лучше это, чем я позволю ублюдку вытирать об тебя ноги. Залетая в дом, я тут же морщусь. Траур в самом разгаре, но каждый по своему справляется, так ведь? Нахуй это. — Эй, красавчик, присоединяйся, — слышу я, но даже не поворачиваю головы. Я перемещаюсь из комнаты в комнату, пока не нахожу его. Трахающим какого-то парня. Наверняка, Карвальо не ждет, что их прервут таким способом, но мне плевать. Смерть отца не давала ублюдку карт-бланш на мудачество. Патрик разбивался ради урода в лепешку, лишь бы тот почувствовал себя лучше, а тот решил утешиться парой смазливых педиков? Мне бы было все равно, будь с ним кто-то другой. Но это был Патрик. — Эй, мудила! — его глаза приоткрываются в удивлении. То, что тот обдолбан — мягко сказано. Не буду сильно винить себя после — навряд ли он вообще почувствует что-то под таким количеством наркоты. — Блядь! — или все же почувствовал. — Ты какого хера творишь, чувак?! — вопит смазливый придурок, стоя на четвереньках. — Лучше заткнись, — говорю я, не глядя на него. Меня больше интересует Иван, лежащий на полу и пытающийся вытереть кровь со своего лица. — А ты слушай. Внимательно! — повторил я, придавливая придурка ногой к полу. Лишь тогда он смог сконцентрировать свой взгляд на мне. — Еще раз я увижу тебя с ним рядом — закопаю, уяснил? И мне насрать, если он сам будет тереться поблизости. Прячься, бегай от него — мне до пизды, что угодно делай!.. Иначе — я клянусь тебе — ты пиздец как сильно пожалеешь, что не отправился вслед за папашей, — склонившись ближе, чуть ли не прорычал я, глядя в эти омерзительно пустые глаза. Хотелось бы, чтобы он меня услышал.~
— Какого хрена ты сделал, Андер? — ты уже успокоился, когда я вернулся. Теперь ты просто смотришь на меня со злобой. — Надеюсь, вправил этому идиоту мозги, вот что, — сдержанно ответил я, давя на газ. — Давно пора было. — Тебя это, нахрен, не касается! — закричал ты, и я на секунду прикрыл глаза. — Какого хера ты строишь из себя героя?! Таскаешься за мной, как будто тебе есть дело?! — Патрик, прошу, помолчи. Помолчи, потому что ты не захочешь услышать ответ. — Я сам могу разобраться, слышишь?! Справлялся как-то без тебя и ничего — выжил как-то!.. — ну что, стало легче? — Открой долбанную дверь. — Патрик, — вздыхаю я, глядя на дорогу. — Я серьезно, мать твою! Открой сраную дверь! — я делаю, как ты говоришь и торможу, вставая у обочины. — Я дойду пешком, — но стоит тебе коснуться ручки, как я вновь блокирую двери. — Андер, прекрати это, я не в настроении для этого дерьма, если ты не заметил! Какого хрена тебе от меня надо?! — Мне нужно, чтобы ты перестал позволять людям так обходиться с тобой, — отвечаю я, глядя в твои глаза. Я смотрю в них, в отличии от него, Патрик — плевать, что там. Любовь, злоба, разочарование или… неприятные воспоминания — мне все равно. Я принимаю все это. Всего тебя. — …Забавно от тебя это слышать, — ауч. — Я знаю, — киваю я, тяжело вздыхая. — Я пожалел обо всем, что сделал уже столько раз, что со счета сбился. И я знаю, что он тоже пожалеет, но Патрик, я не хочу, чтобы ты прощал такого, как он, — но на твоем лице лишь усмешка. — Ты не хочешь? — усмехаешься ты, глядя с презрением. — Я тоже не хотел многого. Не хотел, чтобы ты, блядь, любил долбанного Омара! Не хотел быть развлечением для вас обоих, не хотел!.. Не хотел, чтобы ты уезжал, и что с того?! — твою мать, я ненавижу видеть твои слезы, почему их так чертовски много? — Не всегда мы получаем то, чего хотим. — Я хочу всё исправить, — наконец, выдавливаю я, пытаясь проглотить долбанный ком, вставший в горле. — И здесь я как раз для этого, — говорю я, касаясь твоей руки. В надежде, что на этот раз ты меня не оттолкнешь, — я здесь, только ради тебя, Патрик. — Чушь собачья, — бросаешь ты, открывая дверь тачки и вылетая наружу. Но я тут же бегу следом за тобой. — Я люблю тебя! — кричу я то, что так боялся сказать тебе раньше. Почему я так этого боялся? — Слышишь, Патрик? Я люблю!.. — Заткнись! — перебиваешь ты меня, оглядываясь и… останавливаясь. — …Почему, блядь, сейчас, Андер? — ты разбит, чёрт возьми. Но я исправлю! Я исправлю — буду собирать по долбанному осколку, лишь бы!.. — Скажи мне! — Я трус, — отвечаю я, подходя ближе. — Знаю, это дерьмовое оправдание, но я пиздец как сильно боялся этого, Патрик! Все вокруг было против нас, но!.. Мои чувства к тебе оказались сильнее всего остального дерьма, — говорю я, видя, что ты слушаешь. И действительно слышишь. — Все это время, я постоянно об этом думал. Пытался вытравить тебя из своей башки!.. — стуча пальцем по лбу, продолжил я, чувствуя, как неебически сильно дрожат мои руки, — но ты там, блядь, намертво застрял. Я все перепробовал, и знаешь, я рад, что делал всю эту хрень вдали от тебя! Потому что!.. — черт, нужно не забывать дышать, — теперь я вижу, в какой кусок дерьма мог превратиться в твоих глазах, — а ты все молчишь, глядя на меня так уставши. — Андер, — качаешь ты головой, отходя на шаг дальше. — Но сейчас я готов! — я подбегаю ближе, вновь хватая твои ладони в свои. — Я готов, как никогда… Да я, нахрен, весь мир к твоим ногам положу, если только позволишь, просто!.. — и я бы винил алкоголь за то, что почти встал перед тобой на колени, только виновато здесь лишь ебучее отчаянье — я уверен, что ты видишь его на моем лице сейчас. — Встань, господи, — тут же морщишься ты и тянешь меня назад. Но не отпускаешь. — … Просто не решай сразу, ладно? Я знаю, это все не во время и!.. Ты просто знай, что я никуда не денусь. Я обещаю, я пиздец как серьезен сейчас. У меня ахуенно серьезные намерения, и я никогда — слышишь? — никогда не сделаю тебе больно… Я хочу быть с тобой. Просто подумай об этом, ладно?.. И я вижу это в твоих глазах. Скажи мне «да». Я умоляю тебя, разве ты не видишь этого, Патрик? — Ладно, — киваешь ты. — Я устал, отвези меня домой.~
Ты пропадаешь на несколько дней, после этого. И я не нахожу себе места. Я отпугнул тебя, правда же? Или же, ты… чёрт, да я даже сказать этого не могу. Но стоит мне вновь окунуться в жалость к самому себе, как твоя сестра — Менсия — пишет мне короткое сообщение о том, что ты на вечеринке. Идею которой придумал Иван. Но она беспокоится о тебе, я знаю. Я тоже. Поэтому, запихнув поглубже свою гордость и обиду, я иду туда. Даже зная, что ты не выберешь меня. Больше нет. Долбанные маски не делают задачу найти тебя проще. Хотя я уверен, что нашел бы, будь ты тут. Тебя тяжело не узнать среди толпы. Для меня ты единственный. Для меня, Патрик. И никогда для него. — Патрик! — сердце укатывается куда-то в желудок при виде тебя. Но ты останавливаешься, глядя на меня. — Я!.. — пытаешься объяснится ты, но мне это не нужно. Я обхватываю твое лицо ладонями, вытирая эти ненужные слезы. Слишком часто я вижу их на твоем лице теперь. Но никогда больше. — Я не могу так больше, я пытался, но!.. — Я отвезу тебя домой, хорошо? — останавливаю я тебя, и ты тут же немного успокаиваешься. — Патрик! — слышу я чужой голос, но смотрю лишь на тебя. Твой взгляд на пару секунд ускользает от меня. — Пожалуйста, отвези меня, — бормочешь ты, словно пытаясь спрятаться за мной. — Я не могу больше, не хочу, я… — Пойдем отсюда.~
Ты в моей комнате. На моей кровати. Кажется, впервые. Но мне нравится. Нравилось бы еще больше, приедь ты сюда со мной не вынужденно. — Я не могу так больше, — говоришь ты, кутаясь в одеяло. — Хочу перестать, но не могу. Хотел бы я никогда его не любить, — после этих слов в моей голове крутиться лишь один вопрос. — А меня ты любил? — тихо спрашиваю я, боясь ответа. — Глупый вопрос, — качаешь ты головой, прикрывая глаза. — Мне нужно знать, — настаиваю я. Просто чтобы убелиться, что все это не в моей голове. — …Ты моя первая, настоящая любовь, Андер, — вздыхаешь ты, даже как-то разочаровано. — …Может, у меня все же есть шанс стать последней? — не смотри так, Патрик. Так, будто не веришь. Так, будто я сказал что-то ахуенно смешное. — Мне бы этого хотелось, — мои глаза, наверное, даже комично распахиваются, но ты не смеешься надо мной. — Но здесь, с ним рядом, это… это будет невозможно. Я буду ненавидеть себя. — Я мог бы увезти тебя отсюда, — не задумываясь, отвечаю я. Потому что мечтал об этом слишком давно, Патрик. О том, как бы все сложилось у нас, вдали от этого проклятого места. — Не неси чушь, — мотаешь ты головой, приподнимаясь на локтях. — Я же говорил — я сделаю все ради тебя, — говорю я, касаясь ладонью твоего лица. — Если только захочешь. И тогда, может… сможешь снова меня полюбить, — фыркаю я, пусть и невесело. Но ты продолжаешь смотреть, не моргая. — …Я никогда не переставал, — тихо, словно самый страшный секрет, шепчешь ты, касаясь моих кудряшек, спавших на лоб. Я, наконец-то, вернулся домой.