***
— Помнишь нашу первую встречу? Я думаю, что помнишь. Ты только переехал в Корею из Австралии и был таким милым, что аж зубы сводило от твоей приторной улыбки и сахарной внешности. Серьёзно. Всегда извинялся, если что-то не так сказал или сделал, был неуклюжим и кланялся, чтоб тебя, проявляя уважение к старшим. Но они того не стоили, Чанни, не стоили. И твоя жертва того не стоила. Холодный морской воздух щиплет ноздри, проникая под кожу, и застревает в лёгких, оседая солью. Быть может это — слёзы, которые я проливаю по тебе? Нет, Чанни, нет. Это морской солёный воздух, не волнуйся. Знаешь, как мне больно сейчас? Я просыпаюсь каждую ночь с криками, тяну руки в пустоту, чтобы успеть схватить и вытащить из лап смерти, но ты улыбаешься и уходишь. Твой силуэт выглядит настолько живым, что я иду за тобой, но ты качаешь голой и исчезаешь во тьме. Распадаешься на сотни красных бабочек, забирая всё хорошее и плохое, что ты принёс в мою жизнь. — Наша квартира остаётся одинокой, потому что не могу там находиться больше. Я сжёг все твои фотографии и одежду, но не могу выжечь в своём сердце любовь к тебе. Теперь ты видишь, что натворил? Хочешь послушать как живут остальные? Минхо и Хёнджин каждый день ругаются из-за слёз и тревоги младшего. Ему плохо без тебя. Думаю, что они будут долго ругаться, но не найдут в себе силы, чтобы расстаться. А Джисон и Феликс расстались. Не смогли пережить стресс и депрессию, а потом я узнаю, что Ли погиб, а Джисон суициднулся из-за него, скинувшись из десятого этажа. Чонина забрали в психушку. Ему мерещится, что ты живой, представляешь? Разговаривает с тобой каждый день, а, когда мы собираемся вместе, то ставит ещё один стул и просит принести кофе для друга. Родители его не выдержали и решили подлечить мелкого. Правда в том, что он не выйдет оттуда никогда. Семья Сынмина вместе с ним разбилась на самолёте, когда решили переехать из Кореи в Америку. Он хотел начать жить заново, но теперь он с тобой, так что позаботься о нём. И о Джисоне с Феликсом. Тёплый песок согревает от внешнего холода, но согреть сердце не может. Не получится. Солнце спряталось за облака, придавая мрачный вид от которого и так плохо. Закрываю глаза лишь на миг и вижу тебя счастливого, здорового и живого, Чанни. Позаботься о них. И о себе тоже. — Минхо и Хёнджин должны приехать с минуты на минуту. Ты же хотел жить рядом с морем, верно? Твоё желание — закон, Чанни. Отныне, твоим домом будет бескрайнее море, согревающее лучами летнего солнца, как ты и хотел. Теперь ты дома. — Мы не опоздали? Они пришли. Исхудавший Хёнджин пытается улыбаться, но выходит горькая и лживая улыбка, которая выворачивает душу наизнанку. Минхо держит его, чтобы не упал, будто он не устал и не постарел на десять лет. Я тоже выгляжу отвратительно. Но это — грязная реальность и от неё не спрячешься. Притворяйся, уходи в мир грёз и забвения, но ты всё равно не сбежишь от реальности. Можешь плакать, рыдать на взрыв, кричать так, чтоб горло охрипло, а слёзы не переставали течь, — ничего не изменится. — Нет, вы вовремя. Начнём? Они не торопясь направились ближе к воде, хотели с берега развеять прах, но Хёнджин оттолкнул Минхо и зашёл в воду по колено, расправляя плечи. Так будет лучше. Вода холодная, но ему всё равно. Он лучшего друга провожает в последний путь. Плевать. И вот, они встали бок о бок, смотря в даль, а я открыл крышку из контейнера и выпустил твой прах на волю. Теперь всё в порядке. Волны плавно уносят тебя от нас, но я по-прежнему не плачу. Это морская соль разъедает кожу и щиплет глаза. Кровавый закат мягко ложится на водную гладь, а мы стоим, смотрим и ждём, что случится чудо, если закрыть глаза крепко и открыть резко… Но ты же знаешь, что ничего не получится, да? Тебя все ещё нет, а мы сломлены и разбиты. На следующей день я узнаю, что Хван заболел, а через неделю узнаю от Минхо, что его прах направляется к твоему. Теперь мы одни. Нет, не так. Я — один. Минхо — тоже. Через месяц мы узнаем, что Чонин убил медсестру, а потом и перерезал себе горло. Похороны прошли тихо. Минхо уехал в Норвегию, а я по-прежнему жду тебя, смотря на волны, в которых хочется утопиться. Но я не могу. Минхо зовёт в гости и я поеду. Мы с ним проживём эту жизнь за вас. Мы преодолели трудности, но внутри мертвы. До встречи в следующей жизни. Твой возлюбленный Чанбин и верный друг Минхо.«Я скучаю. Это единственное объяснение моей тяги к прошлому. Не помогают никакие советы и психотехники. Можно только смириться, стараться скучать все тише и тише с надеждой когда-нибудь научиться просто помнить».
Эльчин Сафарли