Спасти

Рамиро добрый. Он бросается на помощь по первому зову, даже если зовут в общем-то и не его. Бежит так быстро, как только позволяют худые, непривыкшие к скорости ноги. Ему подходит ряса. В ней он выглядит, как настоящий священник, и люди почему-то в это верят. Он не знает ни одной молитвы – ни единой, даже «Отче наш» – и никогда не обращается к богу, но окружающие одаривают его полными благоговения взглядами, когда им становится страшно. «Идиоты! – хочет выкрикнуть Анхель. – Слепцы! Безумцы! Разве вы не видите, что этот ваш отец Рамиро – самозванец, наряженный в чёрные тряпки?» Но он молчит, потому что выдать его сейчас, значит, раскрыть их обоих. Они с Рамиро повязаны кровью, потом и семенем. Если потонет один, второй пойдёт ко дну следом за ним, как каторжник, прикованный кандалами к валуну. Рамиро любит Анхеля: крепко, по-настоящему, так, как любят хорошие люди – с преданностью собаки и молчаливым смиринением Иисуса Христа. Это и раздражает Анхеля больше всего. Ему хочется выть, крушить вещи в каюте, чтобы они бились об деревянные полы, превращаясь в щепу и пыль. Хочется встряхнуть Рамиро, сбить с него это лоснящееся благородство, ударить по лицу, что угодно, лишь бы заставить его хоть на минуту выпасть из равновесия, показать тёмную часть души, устроить некрасивую сцену – чтобы он не был таким идеальным святым Рамиро, почти что христианским мучеником. Правда в том, что Анхель боится, потому что хорошие люди уходят из его жизни, разочаровываясь. Это константа. Физический закон, доказанный уже с десяток раз. Кто-то молча растворяется в ночи, не обвиняя и не злословя, просто был человек, смеялся, закатывал глаза – и в одно утро пропал, будто его никогда и не существовало. Кто-то устраивает скандалы, похожие на военные парады: с фейерверками из битой посуды и топотом тяжёлых сапог. Но итог всегда схож: Анхель остаётся в одиночестве, этакий порочный принц на обломках своего воздушного замка. Анхель любит Рамиро. Чувство расползается по его телу чёрной плесенью и поражает сердце. Это пугает, ведь ещё одного ухода он не переживёт. Рамиро – весь его мир, единственная балка, поддерживающая обветшалую конструкцию его существования. Поэтому Анхель и подцепляет того мальчишку (как там его? кажется, Крестер), поэтому извергает из себя бурные потоки оскорблений прямо Рамиро в глаза. В его душе разливается бурлящая жижа – плотная и гнилостная, пачкающая всё на своём пути, словно мазут. Рамиро остаётся чистым, и это ввергает Анхеля в отчаяние. «Он бросит тебя, как нестиранный платок», – шепчет внутренний голос, когда Рамиро в очередной раз уходит кого-то спасать. Меняются лица: капитан, корабль, мир. Остаются неизменными только грызущие изнутри мысли, разъедающие рассудок Анхеля по капелькам. «Он тебя оставит. Ты грязный. Невыносимый. Без тебя ему будет лучше». Но Рамиро каждый раз возвращается. В конце концов, он хороший человек и любит Анхеля. И он хочет его спасти.