Прекрасный лунный цветок

Лунный свет нежно окутал сидевшую в центре терассы девушку, непринужденно потягивающую чай. Ее волосы блестели от приглашенных лучей, а кожа, казалось, светилась в этом волшебном свете, отчего случайному прохожему могло показаться, что перед ним вовсе не всеми горячо любимая Камисато Аяка, а таинственный призрак, не желающий причинять вреда. Не желающий ведь? Только если вашей любовью не является Люмин, путешественница из другого мира, целеустремлённая и справедливая, заботливая и чуткая, та, кто в первые же дни их знакомства сумела растопить сердце неприступной Камисато. Ее голос Аяка хотела слышать каждую секунду, ее лик был единственным, на который та желала смотреть даже жертвуя сном, ее мысли были единственными, которые принцесса считала истинными не задумываясь. Любовь безумием охватила ее юное сердце, не давая ей ни секунды покоя. До этого девушка никогда прежде не испытывала ничего подобного. Приходилось оставаться холодной и рассудительной, помогая брату с делами клана. Страх того, что их сожрут другие кланы, был значительно выше человеческих чувств, задвинутых на задний план. Но… Когда путешественница с Паймон явились в Инадзуму… Та стена, нерушимая и надёжная, как казалось принцесса, разрушилась, распавшись по камушкам, будто бы карточный домик. «Неужели дело в ее жизнеутверждающий речах? Неужели в том, что она мне напоминает мягкий лунный свет?"-Эти мысли не покидали Аяку, краснеющую каждый раз, когда Люмин показывалась на горизонте. От девушки будто бы исходило тепло, не ведомое ранее принцессе, которая, пусть и росла в любви и заботе со стороны Аято и Томы, но это было совершенно иное. Сейчас же она понимает, что совершенно не хочет делиться ни с кем этим человеком, не осознавая, что эта любовь губительна для ее сердца, для самой же Люмин. Но желание обладать девушкой, будто бы та и вовсе была ее вещью, мягкой согревающей игрушкой, было значительно выше всего того, что можно назвать моральными нормами. Каждый раз при разговоре с блондинкой, Камисато боялась окончательно потерять рассудок от чувств. Ей хотелось бесконечно целовать Люмин, трогать ее мягкие и пушистые волосы, нежно прикасаться к ее плечам, спине, личику, даже к ее внутренним органам. Аяка желала залезть в нее, желала обнимать каждую частичку ее тела, ласкать каждый внутренний орган ее организма, быть с ней единым целым. Чтобы оставаться в здравии, принцесса вела рукописи, в которых были описаны самые разные фантазии, связанные с Люмин. Как ее сладкие губы ласкают тело путешественницы, как она осторожно оставляет на ней кровяные засосы, синеющие в мгновение ока. Как она сдавливает ее шею, желая услышать каждый звук, на который только способно такое желанное тело. Как каждая ткань, даже самая мельчайшая, пропитывается кровью Аяки, пораждая немыслимые болезни. Как та с любовью уплетает внутренности той, кого любит больше жизни. Но… К сожалению для самой «писательницы», Люмин случайно обнаружила эти записки. Осторожно поставив чашку на блюдце, Аяка с улыбкой потянулась к прекрасному лику, по которому ручьем стекала кровь, все ещё горячая и сладкая. Янтарные глаза, в которых прежде сверкал огонек надежды и любви к жизни, ныне потух, сменившись на холодный океан смерти. Камисато с любовью прикоснулась к распухшим венам, из которых все еще сочилась кровь, поправляя плотно стянутые веревки на всем теле Люмин. -Теперь мы точно всегда будем вместе, правда, милая?