II Век н.э. Полночь середины ноября.
ЗАРЕВО ПОЖАРОВ Город пылал ярким пламенем под звёздным небом, выбрасывая огромные клубы дыма вверх. По узким улочкам стекала кровь убитых, раненых и сожжëнных заживо горожан. Те, кто пытались бежать, в конечном итоге предавшись огню, сгорали в муках объятые собственными криками. Церковная башня вздымалась в пяти метрах над землёю и, казалось, горела ярче солнца. Брошенное в лохмотьях дитя, пару месяцев отроду изо всех сил терпело жар с такой же силой, с какой колокольня держалась на сваях. Не прошло и часа, как здание рухнуло на младенца. Эта смерть ни значила ничего на фоне всех последующих бед. Сотни еретиков шли с факелами, не жалуя никого на своём пути. Они шли буквально по головам в поисках единственной желанной женщины. Святой женщины посланной на землю родить миру богиню, что должна была явить новую эру и сравнять с пеплом прежние обычаи. Уцелевшие бежали, спотыкаясь и падая лицом вниз, вверх на холм, откуда можно было укрыться в лесах, но и они уже пылали. Воздух становился тяжелее, дым всё больше проникал в лёгкие и жёг глаза. Старики падали замертво, будучи затоптанными. Дети отставали от матерей, отцов и молились Господу. Семилетняя уроженка Парфии уже не видела спину матери в потоке гонимых людей, похожих на стадо, что полагалось лишь на инстинкт самосохранения. Она чувствовало приближение смерти ровно настолько же, насколько чувствовала боль от пузырившей кожи на руках, плечах и избитых в кровь коленях. Испачканное копатью вперемешку со слёзами лицо девочки смотрело на приближающееся полчище врагов. Боль в ладонях была чуть-ли невыносима, но она всё пыталась как можно крепче сжать металлический крестик на верёвочке. — Там! — крикнул один из еретиков, указывая на изуродованное тело. — Она пытается идти. — Я вижу, — сухо произнёс высокий, крепкого телосложения мужчина, возглавляющий поход на Парфию. В его глазах отражалось пламя и незыблемое спокойствие, свойственное истинному войну. Густая борода на его сгоревшем некогда лице выглядела столь же устрашающе, как и происходящее на яву. Его обгоревшее тело, покрытое рубцами и ссадинами, легко могло слиться с убегающей толпой, но в отличие от них, он пострадал десяток лет назад в поисках святой женщины. И наконец-таки его цель была близка. — Я останусь с детём. Идите вверх по холму, войско моё. Найдите мне её. Луна сместилась с горизонта в центр неба над головою. Полчище с факелами в руках огибало девочку. Казалось, она не замечала варваров по обе стороны от себя. Отстав ото всех, девочка подняла голову и увидела его. — Скажи мне, где она. Дитя смотрело, словно в пустоту, не понимая, кто она и где. Вся её печаль забила в душе любые иные эмоции и чувства. Она представляла собой пустую оболочку. — Скажи мне, где она, дитя моё, — чуть повысив голос, произнёс он. Немного поколебавшись, девочка произнесла: — Тебе никогда не поймать её. Она исчезла, но просила передать: «Все мы смертны, но твоя смерть очистит этот мир от грехов» Он взял её за волосы и поднял над землёй. — Чудовище, посмотри на нас. Посмотри на своё лицо. Мы похожи, так чья смерть очистит этот мир? С этими словами он взял факел, намереваясь поджечь волосы дитя и с благоговением созерцать её мучение, но девчонка его опередила. — Пророчество не врёт! — закричала та, перерезав вмиг крестом своё нежное горло Кровь прыснула в лицо врагу. Его это не смутило. Он всё-таки поджёг её и устремил шаг к войнам своим, попутно добивая уцелевших горожан.***
40 минут после
Она созерцала бушующее пламя. Огонь пожирал всё на своём пути, оставляя после себя лишь пепел и прах. Святая женщина сидела в пещере на плоском кварцевом камне, подобном столу. Её взор был прикован к простирающемуся за сотни метров городу, жители которого стали скотом, а еретики — пастухами. Гонимые врагами и пламенем они бежали в тупики, где либо сгорали заживо, либо принимали смерть от рук недруга. Даже сюда, к ней, ветер нёс нотки дыма, копоти и горелой плоти. Крики людей с каждой минутой становились всё тише. — Пора, — простонала она своему дркгу и слуге в одном лице, — Преподобный Луций, вы служили мне и церкви верой и правдой. Бог не забудет нас. Он встал на стражу пещеры к ней спиной. До его ушей доносились крики и стоны. Луций опасался чуткого слуха противника, что услышит нотки Береники — святой женщины. Облачёный в кольчугу и держа меч наготове, он всматривался вдаль в поисках войска Ариарата Эвкера. Великого война, что, по слухам, дал обет искоренить род святой на южных землях. Ещё нерождённое дитя норовило вылезти из чрева матери на свет. Изувеченная Береника раскинула ноги и стала ждать. Ещё пару часов назад её застал врасплох Луций, разбудив посреди ночи. Она знала, что за ней придут, но не предполагала, что так скоро. Она накинула лохмотья и выбежала босиком из дома, спеша за слугой подальше от людей. Её стопы кровоточили от острых камней, тело дрожало от холода и схваток. Вот-вот Лилит должна была переродиться в непорочное дитя, в «чудо во грехах», как называли его еретики. Береника раскинула ноги. Роды начались. Она сжимала металлический крестик в руке. Точную копию, которым девочка перерезала себе горло час назад. Артемида — была её ученицей и приняла смерть во спасение души своей. По крайне мере так просила её сделать Береника. Ученица справилась. Боль отказывается утихать. Долгие минуты, часы, года, всё смешалось воедино, она ощущала жжение во влагалище до того момента, как начала аккуратно надавливать на просак. Бёдра словно выламывало, ноги бились в судорогах. Береника лежала на холодном камне в конце осени в пещере и с каждым новым потоком ветра чувствовала приближение смерти. Смерти при родах. Наконец Лолит появилась на свет. На мгновение Береника возненавидела её за причинённую боль и жизнь в бегах, но это лишь на мгновение. Святая женщина помнила, какая судьба предначертана пророчеством для её ребёнка. Береника взяла Лолит и прижала к своей груди. Она чувствовала в девочке божественную силу. Силу, способную изменить мир раз и навсегда. Святая женщина протёрла лицо девочки и всмотрелась в её глаза. Абсолютно взрослый взгляд смотрел на мать. — Нам нужно спешить, — прошептал Луций, — Город сгорел до тла и скоро мы предадимся огню. Эти люди стали жертвами во благо мира и вас, Береника. Это дитя не должно попасть в руки Ариарата. — Вы правы, не должно, но и мои силы на исходе. Им нужна не я, — она всмотрелась в глаза Луция, — Преподобный, возьмите девочку и бегите, как не бежали никогда, на север. Луций опешил — Я не понимаю. Мы можем попытаться. Я не оставлю вас. — Лилит — ключ ко всему и вы это знаете. Не стойте же на месте, бегите! Луций взял дитя, тайно проклиная всё на свете. Девочка должна выжить, и теперь он — единственный кто мог донести её до следующего поселения к восходу солнца. Он оглянулся назад. Уставшая, лежавшая в крови Береника смотрела на преподобного в последний раз. Не в силах сдержать печаль, двое проронили пару слёз перед тем, как навсегда попрощаться. Луций бежал на север через холмы и пролески. Маленькая Лилит была укутана в лохмотья матери и не издавала ни звука.