Киноварь

— Ненавижу… Элис на ощупь берёт тёплое полотенце с батареи, наспех вытирает тело, накинув на себя халат, и, не понимает, какой нормальный человек додумается вырубить пробки ранним утром, пока она моется в душе. С другой стороны, она, конечно знает, кто именно этот ненормальный. Выходя на холодную лестничную клетку, лишь слышно как захлопывается чужая дверь, где и живёт это недоразумение. Идти в душ обратно нет смысла, остается только, наскоро высушить волосы, выпить остывший американо и ехать на работу. Спустя какие-то восемьдесят минут, три пересадки, пятисотметровки под проливным дождём, и вот, полностью промокшая девушка натягивает улыбку на лицо, здоровается с единственным человеком ожидающим начала рабочего дня и открывает кофейню. — Доброе утро, мистер Кларсон. — Доброе утро, мисс Тайни, — старичок в приветственном жесте делает лёгкий кивок, снимая заношенную кепочку. — Давайте я вам придержу дверь, дорогая. Элис всегда нравились мужчины с манерами. Не такие престарелые как мистер Кларсон, но в его манерах есть нечто особенное: придержать дверь, подать руку, предложить зонт в дождливый день. Утро понедельника. Людей почти нет, поэтому можно по-быстрому сделать брусничный чай мистеру Кларсону и привести себя в порядок. Завязывая две рыжие косички, Элис в тишине наблюдает за пожилым мужчиной читающим газету. Он, кажется, уже стал частью этого места. Что ж, мужчина неплохо вписывается в атмосферу книжных полок, винтажных кофейных столиков и пожелтевших картин, которые здесь со времен постройки здания. День проходит быстро: кокосовый фрапучино, эспрессо дуо, маккиато с двойным сахаром и кленовым сиропом, безлактозный капучино с корицей, имбирный чай с лимоном и смородиной, большой американо… Рыжеволосая даже не вспоминает о раздражающем соседе-красавчике, вечно пытающимся ее задеть. Она не отрицает, что он красавчик, но, только в глубине души, и, не против с ним иногда флиртовать. В особо наполненные одиночеством дни, девушка может позволить себе пропустить пару стаканчиков с наглым соседом. Но, чаще всего, он просто раздражает. Как назойливая муха: всегда рядом, но никак не прихлопнуть, если под рукой нет ничего подходящего. Вот и сегодня, пока она была в душе, он выключил электричество в квартире, будто ребёнок, которому нечем себя занять, лишь бы позлить её. Волосы остались неуложенными, а Элис, между прочим, ради этого отказалась от завтрака. А что в печальном остатке: ни укладки, ни нормального приёма пищи. Но стоило выйти из квартиры, наткнулась на этого комара. Весь такой распрекрасный, джентльмена из себя строит. И вперед пропустит, и дверь придержит, и хорошего дня пожелает, и даже успел скинуть пару мемов на тему того, какая она неудачница, что не взяла с собой зонт. Зачем она думает об этом насекомом? Тем более, вспоминает, как вчера он заходил вернуть кофту, которая успешно, но не специально, была забыта в один из особо одиноких вечеров, который, на минуточку, был месяц назад. И уж тем более зачем вспоминать, как небольшой разряд электричества прошел по телу, когда они коснулись пальцами. Щеки мгновенно покрываются легким румянцем и Элис кажется, что стало как-то жарковато, но, не успев обдумать это, из мыслей вырывает звон дверного колокольчика и голос мистера Кларсона. — Доброй ночи, мисс Тайни. — Доброй ночи, мистер Кларсон, — рассеянно отвечает девушка. Последний посетитель ушёл, а это значит, что можно сделать себе тыквенный латте и закрывать смену. Любимое ощущение после работы — приятная вечерняя рутина: триста миллилитров молока, две столовые ложки тыквенного пюре, звон колокольчика, ванильный сахар, молотая корица. Звон кольчика? — Мы уже закрываемся. — Я не за кофе. Что-то опять жарко становится, мысль появляется где-то далеко в подсознании. И можно было бы сказать, что это знакомо-раздражающий голос, но почему-то в этот момент напряжение внизу живота и ком в горле не дают и слова сказать. — Я решил тебя встретить, раз уж ты без зонта, — продолжает голос, не дожидаясь ответа. Немного погодя, добавляет: — Я не против, чтобы меня угостили за любезную услугу. Сделай что-нибудь: послаще, как я люблю. «Ну конечно, куда мы без двусмысленных фраз», — Элис закатывает глаза, а потом задумывается. Неужели только ей эти фразы кажутся двусмысленными. Решает не реагировать на возможную провокацию. — У меня для тебя столько сахара нет. Если хочешь, можешь принести из кладовой новую упаковку, — все еще стоя спиной к незваному гостю, отвечает девушка. — Мне кажется, я слышал, как ты закатила глаза. По коридору и налево? — резюмирует Алекс немного надменно, но все же вопросительно. Видимо, он действительно заинтересован в кофе, раз уж помнит, где кладовая. Это он помнит, а ключи взять с собой, выходя покурить, забывает. Очень логично, не брать ключи, когда входная дверь имеет свойство захлопываться. Хотя Элис считает, что вредный шатен все-таки делает это специально, чтобы потом приходить к ней со щенячьими глазами просить пожалеть и приготовить кофе, пока он ожидает управляющего дома с запасными ключами. — Закрой дверь и переверни табличку, — не удостаивая ответом на вопрос, бросает Элис. И почему-то щеки начинают гореть ещё сильнее. Девушка решает продолжить приготовление напитка. Во второй раз её никто не смеет прервать. Триста миллилитров молока, две столовые ложки тыквенного пюре, отдаленный грохот, ванильный сахар, молотая корица, тертый мускатный орех. Стоп. Отдаленный грохот? Элис тяжело вздыхает, ставит мысленную пометку, что сегодня она не почувствует приторно-терпкого наслаждения на своём языке, и, быстрым шагом направляется в кладовую. Она точно не понимает, что там можно было уронить, но очень надеется, чтобы это было не что-то хрупкое. А если и упало, то только на голову нахальному недоразумению. Пройдя прямо по коридору, Элис открывает дверь в темное помещение с надписью «staff», а за ней налево вторая дверь «food storage», полоса света из помещения для персонала открывает ей интересный вид и девушка вновь вздыхает с облегчением, но и с лёгким разочарованием: — Люди придумали электричество не просто так, — не без капли издевки сообщает она. Образ перед глазами несомненно радует нутро. Алекс буквально лежит у её ног: вальяжно опираясь на локти, с распахнутым пальто, в глазах — играющий огонёк. — Может быть, я устал и решил здесь отдохнуть. Знаешь ли, империя ответный удар быстрее нанесет, чем до тебя доберешься, — с ухмылкой парирует отдыхающий на полу. Хлопает изящной ладонью по месту рядом с собой: — Можешь тоже прилечь, для привередливых есть пледики. Возле парня действительно лежат пару пледов, упавшие вместе с этим недоразумением видимо. «Чего было лезть на верхнюю полку?» — Элис невольно сглатывает: — Не собираюсь я здесь лежать. Ты на курорте что ли? — девушка недовольно фыркает и опускается, чтобы поднять пледы. Алекс хватает её за руку и тянет на себя. Находясь все так же сверху, но уже непозволительно близкого к чужому лицу настолько, что чувствует его дыхание у себя на губах, отчего щеки и кончики ушей загораются адским пламенем, тихим голосом упрекает: — Ты ведёшь себя как ребёнок. — Какой смысл взрослеть, если не позволять себе иногда впадать в детство, — значительно тише и прямо напротив цитирует «Доктора Кто» отдыхающий на полу.