Ночная вылазка

И так каждую ночную вылазку, Ищу кто скрасит моё одиночество Такая моя миссия — Разглядывать все эти площади, Где нет людей и близко. Мчу по городу на ржавой лошади И с баттлом виски… Иронично, не правда ли? Вова вышел на «очередную ночную вылазку» под этот трек. На улице дубак, но пол бутылки Чиваса, выпитого около часа назад, очень хорошо греет. Он не пьёт. Ну почти, только в компаниях, а это не так часто. Для баттл-репа — большая редкость. Декабрь. Холодина — пиздец, но идти домой не хочется. Там тоже не очень уютно, хотя его ждёт кот, который пережил с ним многое, но всё равно. И так уже давно. Вроде бы всё хорошо, но вроде бы пиздец. В голове странные мысли, которые не появлялись раньше. Мысли об одиночестве. Он не привык страдать по людям, да и вообще страдать и убиваться, но всё равно что-то не так. Бывала ли у вас в голове мысль о том, что вы никому не нужны и ничего из себя не представляете как личность? У Володи такое в последнее время часто. Когда это началось? Почему? Как бороться? Нужно ли бороться? На эти вопросы он ответов не находил. Одно из развлечений были так называемые: «ночные вылазки». По ночам гулять — кайфово. Особенно летом, когда тепло. Иногда, он даже встречал людей, которые не принимали его за наркомана и готовы были с ним общаться. Слонятся по улицам в такое время, особенно по обочинам и трассам, опасно, но в этом тоже есть свой интерес. Хотя и были неприятные моменты. Однажды, Вова вырубился прямо на обочине, до этого он несколько суток не высыпался, ещё и выпил. Его тогда какой-то мужик нашёл и за труп принял. Ещё пару раз его хотела ограбить какая-то гопота районная, но он смог свалить от них, не без парочки синяков конечно, но это не важно. Вот и сегодня, он бездумно бродил по почти пустым улицам. Пытался ловить какие-то машины, но водители игнорировали. Ни одной не попалось. Вообще. Он проходит по какому-то не особо знакомому кварталу, видит красочную вывеску, которую сразу же запоминает. Может сделать обложку с элементами этой вывески? Да нет, какой-то бред. Он останавливается у стены и облокотившись, достаёт телефон, включая. Пол третьего. Да уж, впечатляет. Вова убирает телефон и достаёт пачку сигарет и зажигалку. Осталось всего три штуки. Зажигалка сопротивляется и подаёт признаки жизни только после четвёртого раза, наконец, подпалив сигарету. Дым заполняет горло и кажется, всё тело. Он устал. От всего. От одиночества, от музыки, от баттлов, от давящего неба и сужающихся, с каждой секундой сильнее, стен. Обычно, это не мешало, он работал в своём парке, встречался с друзьями, писал какие-то обрывочки песен. Только днём. Ночью что-то начинало давить на голову. На утро было легче, но ненадолго. Наверное, нужно идти домой, но желания нет, как и сил. Просыпаться на заправках или на лавочках в непонятных дворах — уже не ново. Тело срубит алкоголь, Я снова очнусь на заправке. О этих вылазках не знает никто, даже Андрей, хотя ему и не надо. Это только Вовино дело. Сигарета тлеет и обжигает холодные пальцы. Он кидает окурок под ноги и уходит дальше. Куда? Не понятно. В этом районе он не был ни разу, но в принципе, он не отличается от десятка уже пройденных. Улицы, фонари, дома, детские площадки со скрипучими качелями везде одинаковые. Вдруг, у одного из домов он замечает человека, вроде девушка. Может что-то случилось? Вова подходит ближе. Лица не видно, она стоит спиной и вдруг оборачивается. Ваня. Ёб твою мать, Ванька Власов. — О, какие люди — с улыбкой произносит Ваня. — Привет. Парни пожимают друг другу руки и Мышь тянется за дружеским объятием. Как в старые добрые времена RBL: Universe, как на баттлах. Как вне баттлов. За время нового сезона они много общались по можно сказать работе, а потом всё вылилось в неформальные встречи и переписки. Володя приобнимает в ответ. — А ты какими судьбами здесь? — интересуется Власов. — Я гуляю. А ты? — он опускает голову. Он вроде и хотел найти собеседника, но не хотел, чтобы им был Ваня. Или хотел? Неважно — друг или враг Любого рода контакт. — Поздно ты конечно гуляешь. Я вот иду домой от друзей. Повисла небольшая пауза, оба не знали что говорить дальше. Подойдя к Власову ближе, он чувствует запах крепкого алкоголя и сигарет. Выпил скорее всего немного, даже не скажешь, что он пил, выдавал только запах, кажется, коньяка. — Может я тебя провожу? — предлагает Вова, посмотрев на Ваню. Как же ему идут очки. Из-под шапки вылезает пара кудрявых прядей, ложась на лоб и виски. Это так мило выглядит. — Ну пойдём. Тут всего минут пять осталось. Всю дорогу парни шли и разговаривали о том, о сём. Ну, если точнее, то говорил Ваня о каких-то планах на баттлы и парочке каких-то моментов из жизни. Вова же просто шёл рядом, смотря куда-то под ноги и иногда кивая и соглашаясь. Он слушал, внимательно слушал, поэтому не перебивал.

***

— Будешь чай? — спрашивает Ваня, доставая кружку. — Давай. Ваня достаёт ещё одну кружку и кидает пакетики. Уютная и светлая небольшая кухня. Володя сидит на стуле у столика и пытается согреть замёрзшие на улице руки. Надо было брать перчатки. — Вов, с тобой всё хорошо? Тот поворачивается и глядит на собеседника. Власов смотрит в глаза, как будто дыру прожечь хочет а голове. Не ловко. — Да, всё в порядке. А что? — в голосе уверенность. Наигранная правда. Ваня это сразу понял и сел рядом, положив руку на плечо. — А теперь честно скажи, что случилось. Я видел тебя после баттлов, на каких-то тусовках, заметно, что с тобой что-то не так. Вов, расскажи — в глазах волнение. Что, он так переживает что ли? — Ты отказался быть моим психологом. Всё, момент упущен — со смешком произносит Масленников. Было неловко. Очень неловко. Он тяжело вздыхает. — Знаешь, Вань, — почему-то казалось, что ему можно доверять. Он же всё-таки реально на половину психолог — последнее время в голове какая-то хуета. Чувство одиночества постоянно рядом. Пиздец короче. — он опускает голову. Ваня взял его за руку и крепко сжал её. — А поконкретнее? Вова немного мялся. Он как-то сильно не задумывался что с ним и пытался собрать мысли. — Ну вот чувство такое, что я один. Как будто люди вокруг меня не замечают и я никому не нужен. Рядом никого нет. Мерзкое ощущение. Ну пиздец в общем. Он замолкает. Что ещё-то говорить? Вроде всё сказал. Вроде. Ваня нежно берёт его подбородок двумя пальцами и поднимает на себя. В глаза смотрит, опять блять сверлит. Руку чуть слабее сжимает. — Вов, я понимаю что ты чувствуешь. Ты не один. Ты можешь обратиться ко мне, я постараюсь помочь — он отпускает Вову и встаёт. За разговором они не услышали выключение чайника. — Мне с одной ложкой сахара — он улыбается. — Хорошо. Ваня наливает чай и ставит кружки на стол, достав пачку печенья. Володя берёт кружку, она согревает ещё немного холодные руки. Ваня снимает очки, чтобы они не запотели. Вове же похуй, он их оставляет, потому что хочет рассмотреть его лучше. Тёмные кудри ложатся на слегка бледный лоб, карие глаза завораживают, тонкие и длинные пальцы с бледной шеей завершают этот замечательный портрет Ивана Власова. В тёпло-белом — даже ближе к жёлтому — цвету, он выглядел так уютно и мило. На душе стало как-то спокойно и тихо, не было шума в голове, пустоты в сердце. Возможно, впервые за последнее н-нное количество времени он почувствовал себя лучше. — Знаешь, Вань, если бы я умел рисовать, то я бы нарисовал твой портрет — он ухмыляется, подпирает голову рукой, слегка наклонив её. У Вани пошёл румянец по щекам. — Спасибо — он смущённо расплывается в улыбке. Так он ещё красивее. — И так, давай вернёмся к теме нашего разговора. Как давно ты начал чувствовать это одиночество? Улыбка с Вовиного лица сползает быстро. — Я уже и не помню. Где-то год-полтора назад мне начало казаться, что на меня не обращают такого внимания как раньше, близкие люди как-то отдалились. Ну, как мне тогда казалось. Полгода назад эти мысли не давали мне покоя, как в принципе и сейчас происходит. Я вроде справляюсь с этим, пытаюсь новых знакомых найти, но не очень получается. А так, вроде всё нормально — отводит взгляд. Частично, он говорит правду. Хотя, даже не частично, а процентов 70. Он не сказал бы, что всё прям очень плохо, так, мелочи жизни. — Хорошо, я тебя понял Он ставит кружку на стол и одевает очки, которые безумно ему идут. — Знаешь, Вань, ты мне напоминаешь какого-то персонажа из мультика — ухмыляется, а глазки-то блестят. Любил он Ваню Ване комплименты делать. Когда рядом не было камер, а только несколько знакомых, Вова мог позволить себе похвалить его текст, читку, оценить новую кофту или причёску, часто приобнимал его и пытался как-то прикоснуться, плечом задеть или просто быть рядом. Антон постоянно шутил про них, да и не только Антон, но Ваня этого вроде не замечал, а Володе было наплевать на эти шутки. — Ну и кого же? — Думаю, Гаечку из «Чипа и Дейла». Есть у тебя что-то общее с этой милой мышкой. — Это сейчас был комплимент или оскорбление? — Ваня хихикает. — Комплимент конечно — улыбка от уха до уха. Ну как ребенок, ей богу. — Тогда спасибо Мышь подходит к окну. Мало что можно рассмотреть, но ясно две вещи: Первая — на улице пиздец, потому что там снег и ветрюга. Вторая — скорее всего, он продлится до утра. Внутри становится какой-то холодно, но немного согревает тёплая рука, неожиданно оказавшаяся на плече. Он поворачивает и слегка опускает голову в сторону Вовы. Он приобнимает за худые плечи, слегка приподнявшись и смотрит прямо в глаза. Красивые у него глазки, небесно-голубые с яркими искрами, что добавляет им шарма. Невольно вспоминает его баттл против Брагина, за Вовой можно было наблюдать бесконечно (и пересматривает Ванечка эти баттлы вновь и вновь). Он чуть-чуть наклоняется и теперь их лица разделяют пара каких-то жалких сантиметров. Сейчас или никогда, сейчас или никогда, сейчас или никогда Вова осторожно целует его, придерживая за плечи. Нежно, как его Аделина целовала в первые. Руки и ноги трясутся, он выхватыет каждую секунду, наслаждается, боясь потерять этот момент. Ваня стоит в ступоре и пытается прийти в себя. Неожиданно, даже для себя, он отвечает, положив руку на талию. А может быть мне это всё приснилось? И я в хлам сплю на обочине, Может, боже милостив? Масленников даже приоткрывает глаза от неожиданности. Это точно не трип? Вдруг, он реально где-то вырубился, и всё это — просто сон? Галлюцинация? Даже если и так, то хочется остаться. Вова хватается за плечи, шею, чтобы удостовериться в реальности происходящего. Не верит. Только вот эта «галлюцинация» слишком живая: прижимает к себе как можно ближе и даже аккуратно снимает с него очки, положив их на подоконник. Нежные и тонкие пальцы касаются щеки, заставив слегка вздрогнуть. Ваня отстраняется. — Вов, что это было? — отворачивается. Неловко. Очень неловко. — Не знаю. Вроде люблю тебя. Хз — он берёт с подоконника очки и надевает обратно. Видит, что Ване очень не уютно: глаза бегают, он теребит в руках шнурок толстовки. — Ты это сейчас серьёзно? Или опять шутишь, как с ешками и собакой? — голос звучит уверено, но движения и слегка испуганный и шокированный взгляд его выдаёт. Даже не нужно быть психологом, чтобы это понять. — Ну, во-первых, на такие темы я не шучу, а во-вторых, те истории реально со мной были, это правда. — Пиздец Повисает долгая пауза. Ваня пытается осмыслить ситуацию. Всё было слишком сложным. — Ты знаешь, я домой пойду. Скоро уже метро откроется. Ну или сам домой дойду — он собирался выйти из кухни, как вдруг Электромышь хватает его за плечо. — Постой, останься. Он целует Вову, прижав к стене. Блять, как же хорошо. Ваня целует уверенно, немного грубовато даже, губы слегка прикусывает. Волнуется немного. Вова обнимает его, прижимает к себе. Сквозь одежду чувствуется тепло его худого и бледного тела, и на душе становится теплее, и как будто всех проблем, окружающих Вову раньше, нет и не было. — Я люблю тебя — шепчет Власов куда-то в шею, крепко обнимая. — Я тебя тоже, мышка моя. Не нужно выискивать пристально корень проблем и иголки на теле, Ведь поиски близких людей — это признак потери…