Оборванная тетива

      Волосы цвета расплавленного серебра обрамляют призрачный лик, каскадами спадая по острым скулам и крепким плечам. Новое тело Варуса, отлитое и выкованное первозданным хаосом, до глубокого омерзения уподоблено людскому. Ничтожное в образе, хрупкое в бою, едва различимое на полотне миров; два сердца, бьющиеся в естестве Стрелы Возмездия, оставили на нем грубые оттиски самих себя.       Аатрокс не терпит полутонов. Аатрокс ненавидит слабость. Аатрокс презирает отражение смертного рода в осколке неконтролируемой сущности, раздробленной натрое.       — Ни одна бойня не сравнится в своём величии с падением Рунтерры, Аатрокс, — Варус, наполовину сокрытый тенями раскаленных покоев, клонит голову к плечу, обнажая длинную шею, — Но этот мир, прожженый до пепелища, его руины, орошенные кровью... До сих пор стоят перед моими глазами сладким наваждением.       — Убирайся отсюда, — Клинок Даркинов низко рычит сквозь сомкнутые челюсти. Он посмел нарушить его покой, посмел явиться безоружным. Прозрачная тень величия их общего прородителя посмела бросить вызов губителю миров, — Мне нужно побыть в одиночестве.       Варус не страшится ни гортанного зоя, ни клинка, способного разрубить его на две части одним взмахом. Он ловок и гибок, быстрее собственных проклятых стрел. Сейчас в луке, блаженно истекающем кровью триумфального сражения на стыке эпох, нет никакой нужды. Варус пьян и без него.       — Ты не можешь избегать нас с Раастом ещё одну вечность.       Он слишком близко. Тонкие холодные пальцы аккуратно ложатся под крылья, на широкую спину. Тусклый свет мягко разливается по твердым костяным наростам. Стрела Возмездия наг и безоружен, льнет ближе, не стесняемый резким мазком точильного камня по лезвию меча.       — Я ищу гибели, достойной величайшего воина, а не светлого братства, Варус.       — Во мне ты сможешь найти иной покой, — голос Варуса мягче ткани мироздания, тише последнего вздоха. Поражённые скверной руки медленно обволакивают чужое тело, когтями оставляя невесомые следы на широкой груди и боках, — Эти души... поведали мне о...       — Довольно! — широкий взмах демонического клинка в мгновение рассекает тяжёлое марево, — Уходи.       Варус дышит громко и прерывисто, жадно хватает тонкими губами горячий воздух, больше не желая поднимать глаз на того, за чьим расположением явился в первую вечную ночь нового мира.