***
ᅠᅠ Допрос длился также неопределённо, как и время, когда его тут заперли. Вот, дали на клык несколько раз, когда инженер сделал вид, что не понимает, что читает, обагряя золотыми, тяжелыми каплями бумагу. ᅠᅠ Ему привели доказательства слов уже сбежавших дезертиров, которых поймали и раскололи о том, что инженер под номером SE03_LE_02094-E, согласился отключить сигнализацию, сделав вид, что «не знает их». ᅠᅠ Благодаря свету, инженер смог разглядеть на ручных часах одного из них, что прошло одиннадцать часов с момента его поимки. После ударов инженер более ни на чём не мог сосредоточится: кровь стекала в глаза с рассеченного лба и брови, из-за пары выбитых зубов во рту ощущался мерзкий, кислый вкус, и гной. Руки инженера покрыты сильными, упорно не незаживающими ожогами от электричества — от работы. Синяками — от боев, и, что даже досаднее, от неудачных столкновений с углами стола, тумб, и ножек всего. На инженере проще найти место где синяков нет, чем есть. ᅠᅠ Потом солдат устал от ударов, достал электрошокер и тыкал им каждый раз, когда пленник отказывался отвечать на вопросы того самого говорливого юного клона, чьё имя Сео и знал, но иначе, как нецензурно, назвать его не мог. ᅠᅠ Очередной вопрос, на который Сео не хотел отвечать. Снова удар шокером — не сильно, чтобы предатель не отрубился, но и не слабо, чтобы подольше помучить. ᅠᅠ Допрашиваемый, чуть трясясь от боли, посмотрел невольно на своё тело, сглатывая капли пота, стекающие по лицу. Маленький лес и черный, синеющий узор, будто корней дерева, прошёлся по его левой руке, рёбрам и правому бедру: солдат был нетерпелив, желая получить необходимое, и жарил электрошоком всё подряд. Ожоги от молнии напоминали ветви папоротника. Но это было для Сео не самым страшным. ᅠᅠ —…Препараты, чтобы держать тебя в сознании. — Речь казалась инженеру бессвязной. ᅠᅠ А вот укол был очень резким и явно в стиле местных медиков, которые бесцеременно те вкалывали как попало, оставляя темные синяки после препаратов. Но этот нервный мерзкий хохот говорил больше, чем можно было понять из слов. Солдат умел выбирать момент, чтобы смех если не подавлял волю жертвы, то хотя бы знатно заставить считать, что она уже проиграла. Согласный со своим поражением агент уже мёртв. ᅠᅠ — Мы будем держать тебя здесь, пока ты не начнешь гнить. — Сурово заявляет первый клон солдата, чтобы после наклониться поближе и, почти интимно, добавить — Или, пока ты не сдашь местоположение всех дезертиров А.П.Х.У, которым ты помог сбежать. ᅠᅠ Минута нагнетающего молчания. Выбор инженера сразу понятен всем присутствующим. Слышен размеренный стук каблуков по плитке. ᅠᅠ — А когда начнешь, — голос стал зловеще и громче, — вскроем тебе брюхо и посадим опарышей в внутренности. — По спине Инженера прошла дрожь. — Попируют тобой заживо. М-м-м, вкусняшка! — Он смачно чмокнул воздух у собранных в шеф-поварском жесте пальцев. Бывший союзник звучал так враждебно и пугающе, как никогда не смог даже Хэнк, если бы удостоил его предсмертных оскорблений. ᅠᅠ — Нам не сложно, Сео, твой срок и без того подходит к концу. Продолжай! ᅠᅠ Он стал покрываться трупными пятнами, спустя пять часов допроса. Живьем. Плоть, особенно старых клонов, слаба. Когда у клона, спустя несколько лет подходил срок годности, и враги его не успели отправить в клонер, он заживо разлагался. ᅠᅠ Это было сделано с умыслом, чтобы использовать пик возможностей молодого тела и не дожидаться момента, когда оно начнёт стареть — сразу же начать разлагаться, без предварительного превращения в немощного старика. ᅠᅠ Пальцы почернели. Трудно двигать. ᅠᅠ Инженер был с ним знаком. Этот клон был свежим, и совсем его не помнил. Не помнил иначе, как дезертира в списках. АТР солдат, чьё имя так и не вспоминалась, славился любовью к насекомым, держал маленькую таксидермическую коллекцию из их трупиков, клал на подоконник сырое мясо… Сео надеялся, что вместе с половиной знакомых, он забудет это «хобби». ᅠᅠ АПХУ Никогда не было чем-то дружелюбным. Сео не чувствовал себя своим тут, с побега измученных товарищей. ᅠᅠ Вчера агентство стало враждебным. Все изменилось за один вечер. За несчастные пару минут. Случайность не дала ему спастись. ᅠᅠ Дни сливаются в один. Его, после пыток, периодически насильно поят и иногда даже кормят. Завязывают кляп вокруг рта, чтобы не вздумал откусить себе язык и, таким образом помереть от плохо остановимого кровотечения, пасть ему открывали лишь затем, чтобы он что-то сказал, но Сео первое время в ответ лишь харкался. От плевков также быстро отучили, надрессировали на глухое молчание. За них эти сволочи награждали инженера новыми сериями пыток, вроде электрошокера под рёбра или классики с горящим утюгом. Фантазии у парней было явно мало, а вот упорства в однообразной пытке, особенно у «умника» второго солдата не занимать. Где-то за этими стенами с облупившейся краской, закат за закатом плывет, пока инженер заперт в кладовке, как маленькая рыбка, случайно перевернувшая на себя темную банку. ᅠᅠ Двое клонов-солдат недовольны — за эти несколько дней, даже в темноте, Сео успел пустить их лишь по ложному следу, за что получал новые порции звездюлей. Они явно смакуют момент, когда положат список с именами, которые удалось добить, прежде, чем он окочурится либо от болевого шока, либо более не сможет нормально отвечать на вопросы, но… Для начала нужны хотя бы не ложные имена. А удары по челюсти, оказывается, не способствуют внятной речи, так что порой ему даже отвязывали руку, чтобы показывал жестами, но от него ловят лишь средний палец. Видимо, у этой мелюзги совсем нервные окончания отгнили — идеи иссякали. ᅠᅠ Порой мучители не включают даже лампочку над головой, а единственное, что светит ему, помимо мучительной смерти — пульсирующая алая полоса, пространство между дверью и полом, что, после судорожного пробуждения либо от потери сознания, либо от короткого кошмара, напоминает о том, что он ещё в Неваде. Во снах ему искренне кажется, что он уже в чистилище — и едва он уже это принял, его выкидывает обратно в дивный мир. Будто не отпускает и когтями утягивает на дно, потому что жизнь сейчас — страшнее смерти. ᅠᅠ Слышно надоедливое, и привычное жужжание. Он уже возненавидел этот звук, каждый час бодрствования он становится всё назойливее, как мучители. ᅠᅠ Потом Сео замечает насекомых. Они раньше бегали по его свежей жёлтой крови, с радостью опускали в нее хоботки, но теперь их слишком много. Мухи раздражающе ползают и жжужат у уха, ноздрей, начинающего гнить глаза, который эти твари облепили. ᅠᅠ Они — на открытых ранах. Агент-детектив, которого Сео мысленно прозвал нецензурным Шерлоком, сгоняет их. Агент не хочет, чтобы инженер словил инфекцию и умер чуть раньше, чем расскажет всё. ᅠᅠ Сео брезгливо вспоминает, сколько болезней они переносят… А потом тут же осознает, что уже гниет, и как-то тупо беспокоиться о медкарте и медицинской страховке. Ее больше не будет. ᅠᅠ Не волнует то, что больше не будет доброго имени и репутации. Честно, ему уже плевать на проклятого Хэнка. Инженер сильнее всего хочет только чтобы у всех близких грантов найшлись такие же надёжные товарищи, как он, после его кончины. ᅠᅠ Наверняка они запомнят его как хорошего парня. ᅠᅠ А в стенах и отчётах агентства — останется только презренный предатель, которого запытали до смерти, и он с позором выдал всех своих товарищей. ᅠᅠ На последней мысли Сео пожелтел от гнева. Нет. Последнее точно не случится. Пускай Хэнка, этого уёбыша, он так и не остановит, убитый своими же, но своих ребят, которых он защищает от произвола Аудитора, он не даст в обиду. Пусть они найдут что-то получше, чем бесславно подохнуть под руководством, которое просто играется их жизнями, спуская ради известных им одним целей — в ж… ᅠᅠ Очередная пытка в виде банального удара по давно опухшей роже. В голове привычно шумит, и «предатель» едва различает что ему говорят в этот раз. ᅠᅠ Сео прошёл уже стадии отрицания. Что станет лучше, когда ему удасться отгрызть себе язык. Стадию гнева, что с ним это произошло и он не успел сбежать. Торга, когда он, пытаясь обмануть и пустить двух подонков по ложному следу, чуть не отдал душу раньше времени — сразу был оживлён адреналином в сердце. И сейчас находился на стадии депрессии и апатии, когда едва реагировал на боль. ᅠᅠ Вопросы звучали для него глухим эхом в собственной голове и напоминали отзвук неудачного падения на тренировке. ᅠᅠ Порой он видел галлюцинации — то ли в веществах было ещё что-то, то ли умирающие нейроны так боролись за жизнь. Пленник, после очередного удара и назойливого вопроса, лишь пошевелил пальцы. Инженеру тяжело ими двигать — будто они отморожены. Он не чувствовал их, температуры в помещении ими, и ничем, кроме как торсом, ногами и шеей. ᅠᅠ Не удивительно — нервные клетки и впрямь отмирают. ᅠᅠ Клетки мозга отмирают. ᅠᅠ Это хорошая новость. Инженер рад этой мысли. Как только отомрёт последняя — больше не будет страданий, а анастезия не понадобится. Просто счастлив — даже не ложь. С горечью неизбежной утраты, но рад. Если они отмирают… Он может забыть все до того, как они придумают способ вытащить из него информацию о сбежавших товарищах. ᅠᅠ Он уже успел под пытками всё же сдать пятнадцать имен… взамен сотни. Сотни спасённых душ, пускай и рожденных на жертвенном алтаре агентства — клонов. Они живые и заслуживают лучшей участи, чем всё то, что им дали по праву рождения в этой убогой дыре под названием «Невада», и тем более агентство. Если… Он в любом случае сгинет. Он нервно хихикнул. Какой ему смысл облегчать мучения и поддаваться на что угодно, что ему скажут? ᅠᅠ Сео проговаривался, когда его подлавливали на моментах наименьшего самоконтроля. Так и работают палачи. Он видел гипнагогические образы перед собой — лицо смерти. С десяток ее лиц. С десяток лиц знакомых, которых он знал. На секунды он совсем слеп — и не замечал этого, потому что разум не засекал само свое выключение. ᅠᅠ У него совсем нет надежды на свое будущее. Теперь, увы, это не вопрос веры — это вопрос объективной смерти. И ежесекундного разложения. Если бы какой-то медик подробно описал ему, насколько все плохо, описывал бы каждый происходящий со всеми органами процесс — он бы дико разрыдался в панической истерике, истерически гогоча, как сумасшедший. ᅠᅠ Теперь его решают помучить изоляцией. Сео даже был бы рад одиночеству — но господи, не в компании мерзких насекомых — эти два придурка, хоть и били, но разгоняли крылатую шваль. ᅠᅠ Это конец. ᅠᅠ Мохнатые и колючие лапы маленьких паразитов ползают по нему. Перед глазами проносятся все годы жизни. Работы. Неловкие воспоминания. ᅠᅠ Момент, когда он чуть не упал Хэнку под ноги. Ха, смешно, если бы только он мог смеяться… Кошмарные моменты из медкабинета, где он видел раненных товарищей… Тренировки. ᅠᅠ Каждая — он не преуспевал, еле переходя минимум, его считали больше стратегом, чем силовиком. Сео часто проигрывал другим инженерам, которые даже весили в разы меньше. Смешно, но не ему. Проносились слова, а точнее, ор Аудитора. ᅠᅠ «Вы пойдёте на ВСЕ и ДАЖЕ БОЛЬШЕ, ЛИШЬ БЫ ПОБЕДИТЬ ХЭНКА!» — В ушах зазвенело только от воспоминаний. Голова сильно разболелась… Аудитор говорил им много чего мотивационного, он умел — но инженер не верил в победу. И не верил, что всего, что они делают, чему их учат, достаточно для главной цели агентства — убийства Уимблтона. ᅠᅠ Мозг охотно оживляет картины воспоминаний, ярко прокручивая их, как "4D"-кино — когда он переходит к ранним, инженер пытается укротить хаотичное течение, и погрузиться в воспоминания о тренировках. ᅠᅠ Лучше они, чем друзья и любимые — иначе он будет жалеть больше. ᅠᅠ Лучше они и насмешки коллег, чем воспоминания о их жутких мучениях — Инженер не смог их тогда защитить. ᅠᅠ Мозг охотно вспоминает их, отрывками — от начала и до конца… Воспоминания проносятся быстрее. Инженер пытается сосредоточиться на них всем нутром, чтобы не вспоминать чертовых насекомых. ᅠᅠ ᅠᅠ В момент, течение наваждения — инженеру в душе без разницы, что это, он сегодня сдохнет — все-таки съезжает с рельс контроля. Картина поглощает, забирает назад из паршивой подсобки. Высшие силы швыряли его сознание, как мячик от пинг-понга, то в один мир, то другой, то в полное забвение — и сейчас… ᅠᅠ Снова вид чистилища. Пустота горячих асфальтовых дорог, миссии, его покалеченные товарищи — воспоминания перестали нестись, как скоростной поезд в обрыв, пока ощущения из реального мира струями гнилого воздуха рвутся в окна со всех сторон. Теперь он застрял в сюрреалистичном ненастоящем настоящем — и потерялся. Он видит раненных товарищей, в панике и беспамятстве кидается к ним, не вспомнив ни что сейчас в чистилище, ни что в реальности он связан. ᅠᅠ — Все будет хорошо, все будет… — Он тянется за бинтами и ремнем, чтобы остановить кровь, но его рука быстро чернеет и морщится. Он заматывает рыдающего друга, и сообщает расклад в рацию. В ответ ему говорят застрелить раненного, мол, воскресят в клонере, каждого калеку выхаживать денег не напасешься — Сео ломает рацию об асфальт, утробно рычит и матерится. С желтым от гнева лицом, он пытается оказать помощь, тараторит слова поддержки, в которые сам не верит, задает вопросы, в ответ слышит только стоны боли и еле разборчивые жалобы на неё. ᅠᅠ С каждым движением пальцы просто опадают на асфальт — словно осенние сухие листья с веток. Но он продолжает, пока все десять не оставляют ему две жалкие, уродливые культи. Почерневшие выпирающие вены будто засохли вместе с кожей, и вот-вот сорвутся вместе с ветром, оголяя воняющие мышцы и кости. Инженер нервничает, но все ещё пытается помочь, и поддержать товарища. ᅠᅠ — О боже, твои пальцы! ᅠᅠ — Ш-ш-ш-ш-ш-ш, ч, ч. — Инженер уже взял край бинтов зубами, и пытается добинтовать беднягу. У него нет пальцев — а у товарища руки, вторая, к тому же, сломана и вывихнута. Черт с этими пальцами, нет времени паниковать. Только адаптироваться. ᅠᅠ Завязать узел будет сложно, и едва он уже собрался, ругаясь про себя — он проснулся. Как ему показалось. На коленях своей девушки… Бывшей? Ну, они не оговаривали расстанавание. Нынешней?.. Они слишком давно не виделись. Эш. Едва ли легко далось правильно запомнить ее полное имя — Эрешкигаль. ᅠᅠ — Эй, балда, поел немного и уснул? — Укорительный голос девушки в новогоднем свитере. — Ну ты доедай хотя бы, а то что так скромно! Ты у нас боец или кто? — Она аккуратно похлопывает его по щекам ледяными ладонями. Ее лицо ещё красное от прогулки, пропускать фейерверки в праздник это грех! ᅠᅠ — Ты меня совсем не слушал, да? Вот увидишь, я запущу самый крутой фейерверк с твоим номером, когда ты устроишься в АПХУ. Коллеги обзавидуются! — Она стала громче. ᅠᅠ — Он будет длинным. ᅠᅠ — Витаминным! Разберемся. И на вертолете тебя покатаю. ᅠᅠ — У тебя ж уже третья пересдача? ᅠᅠ — И что? Пересдам ещё тридцать раз, делов-то. — Она положила тарелку горячей, домашней пиццы на живот парня. — Пока не сдам, катать не буду, не бойся. Если женщина хочет стать пилотессой — никакая тварь ее не остановит. Даже душная инструкторка. ᅠᅠ — Вообще, из-за двигателя невероятности, это, должно быть, опаснее… ᅠᅠ — Пф-ф. Почему? Мало ли, нам двигатель сейчас гранату сюда кинет. Или все твои носки украдет и ты останешься без подарка. — Она кивнула на рождественский носок у камина, с серьезным замогильным видом. — Замерзнешь… — Она замолкла, нагнетая, прежде чем прикрикнуть — Насмерть! Не опаснее, короче, чем по шоссе кататься. — Она ласково погладила его растрепанные угольные волосы. — В некоторых районах пешеходов сбивать спокойно можно, ты правда хочешь меня отговаривать от вертолетов? — Задорно спросила девушка. В ответ её пиццожор только рассмеялся. Ладно, на самом деле, стоит уточнить, в каких это районах, и обходить их… ᅠᅠ Ситуация так себе — но ее легкий тон всегда делает жестокие реалии вокруг будто бы веселой семейной комедией, с неизбежным хэппи эндом, о чем она бы не говорила, и насколько все вокруг не было бы плохо. ᅠᅠ Инженер уже не мог вспомнить, что ещё минуты назад не хотел вспоминать её. Он широко улыбается. ᅠᅠ Он устало поднимает кусочек пиццы, как ленивый кот, едва тянущийся к миске — и он шлепается ему на лицо. Горячий сыр целует веки, хмурые брови, и губы, прилипнув. ᅠᅠ Девушка взрывается в смехе. Истеричном и злорадном, и пытается что-то сказать. ᅠᅠ — Аккуратнее, у тебя аллергия на — тут ему заложило уши. Жуткое давление и пульсация. Все тело Сео бьёт дрожь, во всех конечностях дикое покалывание: нет, это точно не аллергия. Теплота колен исчезает, теплота камина — звуки, треск огня, хохот, телевизор, свет вьющихся на свитере, мигающих разными цветами, гирлянд. ᅠᅠ Хриплый, полуживой женский голос, он едва понимает слова. ᅠᅠ «Куда эти уебки тебя засунули?!» ᅠᅠ Рычание. Он слышал такое раньше — зеды. Только сейчас это был громкий, женский рык, едва ли не у уха. ᅠᅠ Она назвала четкое место на улице агентства. Ну… Насколько могла пилотесса, которая не работала в агентства — он ее понял. ᅠᅠ «А, к черту, ещё парочка для вас, уроды! Не цените моего котика.» — Лицо Сео свело в болезненной судороге, когда ему хотелось опять улыбнуться. Не получилось. Парочка чего?.. Для кого? ᅠᅠ Как на горящей пленке, ему продиктовали место встречи ещё пару раз. Громче, и громче — слова гудели в голове, замогильный, жуткий ледяной голос. Холодный пот покрыл спину — отчего-то было ощущение, что провидица называла место, где он погибнет, и где его похоронят. Пока он не проснулся, и не опомнился. Он больше не мог уснуть — и думал об этом странном видении. ᅠᅠ Через день в дверях появляются знакомые парни, с третьим. Все — в респираторах. Солдат держал руки с чем-то за спиной, из-за спины торчала рукоять меча. Третьего он точно знает — это их дежурный хирург, один из. ᅠᅠ Сео переводит взгляд на Агента с Солдатом — и просто взрывается хриплым смехом. Подумать только. Глаза агента слезятся от едкой, дурной вони — даже через темные линзы видно. ᅠᅠ Скальпель зловеще сверкнул в длинных, обтянутых резиной пальцах врача — на нем гораздо больше химической защиты, чем на остальных. Своей формой он показывает всю квинтессенцию брезгливости к био-угрозе, которой Сео стал. ᅠᅠ Хирург выглядел наиболее серьёзным, и невозмутимым. Пара громких шагов, после — инженер чувствует холодное острие инструмента на животе. ᅠᅠ Инженера все ещё бьёт в судорогах от смеха, ох, этот угрюмый вид псины, которая вот-вот разрыдается, как сучонок, и явно хочет сбежать… Он уже хотел было посмотреть на рыдающего агента, но хирург глухо, сипло заговорил. ᅠᅠ — Сео. Это твой последний шанс. ᅠᅠ Инженер невнятно мычит в кляпе. ᅠᅠ Нет, он перенес и перетерпел многое за это время, и одного маленького пореза достаточно, чтобы его убедить. ᅠᅠ — Ага! Разведем в тебе опарышей, а потом сгоняем на рыбалку всем корпоративо-о… — Агент громко закашлялся, прикрыл рот, и выбежал. Сео с болезненной улыбкой и хохотом проводил его взглядом — агента явно вырвет на чьи-то ботинки. ᅠᅠ А этот солдат — настоящий гурман, явно успевший нанюхаться трупов, он даже не морщится с пробивающегося сквозь защиту запаха гниющего живьем инженера — смешно… Хоть и жутко. Даже больше жутко. Он пугал инженера и до того, как его поймали. Из-за него, к тому же, кучка коллег теснит других солдат — с ним даже боятся спать в одном помещении. ᅠᅠ АТР солдат держит склизкое, водянистое и испорченное филе, как корону на подушке. Каждый миллиметр забит опарышами. Коронацию внутренностей будет проводить хирург. При виде двух холодных профессионалов своего дела — хорошее настроение унесло. Он продолжил невнятно мямлить в кляп. ᅠᅠ — Хочешь поговорить? — Весело спрашивает солдат. Получив утвердительные кивки, они записывают «откровения» на диктофон. Конечно, он им врет, пытаясь усидеть на двух стульях и тянуть время — до момента, когда не отрубится. Навсегда. ᅠᅠ И они это замечают. ᅠᅠ — Ты опять за свое, козлина?! — Солдат крепко ударяет в лицо. Инженер клянется больше не врать. И, ожидаемо, снова врет. За что незамедлительно получает стоящим рядом стулом, каждой любовно собранной деталью. Солдат в бешенстве — легкий деревянный стул, с десятком ударов, крошится о тело инженера. Сначала спинка, остатки спинки, ножки. Последнюю, четвертую, ломают ему о руку. Он слышит странный шум и ощущает тупую боль в потемневшем плече, и дико пугается. Больше шума, чем боли — цвет, и эти звуки… Не сулят ничего хорошего. ᅠᅠ — Приступай, дед. — Скомандовал он товарищу, доламывая в щепки свой инструмент уже в шаге от Инженера. Дважды просить не пришлось — врач грубо вкалывает ему пару шприцов. Сначала хирург решил дать ему шанс, и выпендриться. Он медленным, гипнотизирующим движением, рассек кожу, выводя линию от солнечного сплетения до лобка. Не пошло даже крови. Секунду назад сосредоточенный, он посмотрел в глаза инженеру, выжидая. Сео ничего не сказал, хоть и был без кляпа — нет, он не собирается говорить им правду, но уже не в состоянии врать дальше. ᅠᅠ Хирург молча прижал ледяной скальпель обратно. Лезвие изящным движением рассекло слой плоти, до внутренностей. Из медленно увеличивающегося пореза, вместе с кровью, полился и гной, обильно раскрасив ноги и одежду инженера. У Сео самого начали слезиться глаза от этого зрелища — больше от вида и количества гноя, чем боли. На крики уже не хватало связок — только на болезненные хрипы и сухие всхлипы. Он отключился, снова — и через минуты вернулся в сознание. Хрип становится ещё болезненнее и громче — его почерневшую руку медленно, и со вкусом, отрывает солдат, точно откручивает крышку. Из плеча торчит грязная кость — крови… Почти нет. Но много гноя. Хирург удивлён, но даже не в шоке. Рука глухо падает на пол. ᅠᅠ Больше инженеру нечего терять. Все, что у него осталось — это жалкие гниющие куски мышц и еле работающее тело, и хрена с два он не использует его, чтобы убивать. ᅠᅠ Внезапно, слышно вой сирен тревоги. Черезчур громкий. Из рупоров оглушительно орет сообщение о нападении Хэнка и Ко — агенты знали его наизусть, и тут же куда-то понеслись — этажами выше слышен оглушительный топот, агентство целиком мелко трясется от этого марша. Затем Сео глохнет второй раз — раздаётся серия громких взрывов, по ощущениям, где-то совсем близко, в соседних кабинетах. ᅠᅠ Хирург скрючился у стены, закрывая уши. Солдат неслышно лязгнул мечом, и выбежал прочь, сразу жестом затащил себе временную замену — пару других бойцов. ᅠᅠ Мучители временно оглушены тревогой агентства, и невольно слушают сообщение — Инженер не слышит, как ломается стул, когда он падает. Кто вообще додумался делать их такими громкими? Очередная форма саботажа от начальства? Сео легко выпутывается из веревок — и только когда он поднимает с пола свою руку и отвешивает подзатыльник солдату, тот опомнился, пока второму становилось хуже от громкости. ᅠᅠ Громкий удар с хлюпающим хрустом: инженер ломает свою недееспособную руку о полку. ᅠᅠ Полруки повисает на пучке сухожилий, оголяя острый осколок кости. Инженер решительно смотрит на солдата, доставшего меч — заметно напуганный, солдат замахивается, Сео выставляет «рукоять» своей руки против лезвия. ᅠᅠ Неудачное решение: Часть гнилой плоти соскребается до кости, дурнопахнущая вязкая масса бывших мышц и вен сваливается на пол — ещё бы миг, и Сео остался без оставшейся руки, если бы не врезал солдату пинком в живот. ᅠᅠ Получив фору, он хватает кость руки зубами. Вкус отвратительный. И хватает за шкирку хирурга. ᅠᅠ Солдат замахивается мечом — и удар приходится на живой щит. ᅠᅠ Под крик, сравнимый с самой сигнализацией, Сео усмехается, чувствуя, как хирург пытается в панике прибрать выпущенные кишки обратно. ᅠᅠ «Хо-хо, а вот и рождественский венок.» — Саркастично проносится в голове Сео. ᅠᅠ Солдат не отвлекается на раненного. ᅠᅠ Клонер примет всех. ᅠᅠ Он разрезает глотку кричащего хирурга лезвием, инженер еле успевает отклониться, когда лезвие чуть не попадает ему в горло. Цепляет, как крюком, с гулким стуком отшвыривает в стену — хирург закашливается и захлебывается кровью, пытается позвать на помощь — но выходит лишь громкое бульканье. ᅠᅠ Сео почти удивлён тому, настолько солдату плевать на коллегу. Больше — напуган. Он знает устав, он не предполагает особого сочувствия к своим в бою. ᅠᅠ Сео швырнул руку на пол и кидается к полке с инструментами пыток — солдат уже рванул к нему, чтобы срубить гнилую бошку, но Сео схватил шокер, и прижал к глотке АТР. Солдат яростно отбивается, чтобы сорвать руку с себя — инженер упорно увеличивает напряжение, пока он не падает. ᅠᅠ Жертва до последнего боролась, новые синяки и возможные переломы никак не пугали инженера — полуживой солдат теперь бьётся в конвульсиях, пуская пену изо рта, точно бомбочка для ванной. ᅠᅠ Перегревшийся шокер обжигает руку —выходящие струйки дыма провожают душу механизма на тот свет. ᅠᅠ Прибрал себе перепачканный меч, и вскрыл второму солдату челюсть — меч торчал из шеи. Сео попробовал вытащить рукоять, но, он застрял напрочь. ᅠᅠ Он медлеено шагнул к хирургу, вальяжно присел на корты рядом — чтобы резко сунуть руку вглубь чужих органов, и вывалить их все на грязный пол. ᅠᅠ Когда хирург совсем перестал дышать, он обокрал его на зажигалку, проскользнул мимо толпы в зал, который был ему известен, с своей рукой — в нем хранились данные после допросов, и многие другие. Просторный кабинет для сотрудников — его активно украшали на рождество, вот и ель в углу, и коробка с елочными игрушками и мишурой, омелой, на столе… Сюда же он кладёт руку. ᅠᅠ Дверь за спиной захлопнулась. ᅠᅠ Агенты за спиной: вбежали за предателем, и целились в него. ᅠᅠ Инженер подобрал низкого агента — живой щит спас от пуль, пока патроны не кончились, и они не пошли в рукопашку. ᅠᅠ Сео перевернул стол и пинком вдавил в ребра одному агенту, пока не услышал хруст. Повалил второго ударом ноги в голову — очки слетели на пол. Ему он вдавил в лицо перевернутую коробку с елочными игрушками, под глухие крики — осколки разбитых игрушек впивались в него. Первым ударом ноги он склонил голову набок, открыв рыльце агента свету, вторым — заставил смотреть прямо на себя. ᅠᅠ Честно говоря, это даже умилило — коллега в слезах, соплях и в крови; зрачок, веки, щеки, и губы — в блестящих цветных осколках. ᅠᅠ Последних двух он остановил прямо у выхода, когда заметил, как один судорожно пытался открыть дверь и сбежать. ᅠᅠ — Хо-хо-хо! Куда ты? — Злорадно прохрипел инженер, ударяясь о дверь и блокируя выход, а затем вломил по лбу перепуганного агента хлипкой рукой. Этот удар был до нелепого слабым — но потом инженер пробил глазницу острой костью, и стал перемешивать все внутри, как тесто. Пока агент завис в крике, пытаясь вырваться, Сео схватил его за верхний ряд зубов, и прижал к стене. Тянет вверх — пока половина башки не оторвалась. ᅠᅠ Дым добрался до пожарного датчика, с потолка полились капли воды. Теплое тело агента и рука остались на полу у входа. ᅠᅠ Сео подбросил ее, на лету перехватив за макушку. ᅠᅠ — Хо-хо. Вот и рождественская омела, — он крепко стукнул лицо агента останками перекошенной в ужасе и боли морды, яростно швырнул голову ему в ноги, и, ударом за ударом, проводил к елочке. Милой, зелёной, пушистой. Размером в половину агента. Пока агент дрожащими руками пытался отбиться или хотя бы выскользнуть из-за инженера, он поджег ель и ушел с его пути — в этот момент инженер и подобрал её. Она вспыхнула — и, несмотря на усилия пожарной сигнализации, разгоралась дальше, с шипением пуская пар. ᅠᅠ Инженер с горящей елкой в единственной руке не на шутку напугал агента. Особенно, когда с «Раз, два, три! Елочка — гори!» поджег его заживо, и продолжал избивать. И продолжал. Он вслушивался в нежный шелест, треск и шипение горящей ели, которой бил агента по лицу, пока не заметил, что под ней, тлеющей и полысевшей, агент уже уголек. Он громко бросил ее на пол. ᅠᅠ Инженер почти не помнил, как покинул агентство. Все смешалось в кашу — взрывов, бега, сирен. ᅠᅠ больше его никто не остановил. ᅠᅠ С непередаваемым счастьем Сео заметил, что серверная горит, сжег распечатанные данные о тех пятнадцати грантах, которых, к своему сожалению, выдал. Опять обжегся и чуть не задохнулся — зато каким счастливым!..***
ᅠᅠ В метрах от агентства — вертолет. Подранный, с следами пуль и граффити, не агентский. Увидев размытый силуэт знакомки, он, отчего-то, сразу понял, кто это — и что здесь он в безопасности. Как минимум, она проводит на небеса, если он сейчас откинется, и не пустит в ад. ᅠᅠ Она с ним. Его девушка — никакая не бывшая, нынешняя. Она жутко изменилась, и из милой грантки стала… Куда страшнее гниющего, истощенного и избитого инженера. ᅠᅠ Отсутствующие губы, потемневшие зубы с следами кариеса, позеленевшая кожа, темные дыры глазниц. Волнистые длинные волосы блондинки стали растрепанным гнездом какой-нибудь орлицы. Он напугался ей больше, чем она ему — но не было сил реагировать. Ее же не смутил ни запах, ни вид Сео, ни заплывший под отеком глаз — будто она видела и хуже. Грустно. Он рад ее видеть — но как Невада ее потрепала… Даже неловко будет жаловаться на свои дела. ᅠᅠ Он без лишних приветствий быстро устроился на сидении рядом. ᅠᅠ — Что, уже поранился? — Она поигралась с висящим на одной артерии пальцем, как котенок, пока Сео грустно смотрел на это. Он и не заметил, где потерял его. Наверное, с мечником. ᅠᅠ — Ничего, волчонок, новый пришьем! — Она мерзко захихикала, нацепила на голову Сео гарнитуру, смахнула микрофон вниз. И быстро всунула ему на колени милый, упакованный подарок. Маленькая, светлая, розовая коробочка — обиделся бы, как он будет развязывать узел одной рукой, но он слишком утомился. Да и как она должна была узнать?.. ᅠᅠ Сео откинулся на спинку сидения, чтобы вздремнуть. Двигатель над головой загудел, когда они поднялись в воздух, и покинули территорию агентства — инженер окончательно уверился, что все хорошо. ᅠᅠ Как тут — окликнули. Через пару минут. ᅠᅠ — Эй, красавец спящий! Глянь в окно. — Инженер в ответ прищурился, и, лениво стукнулся о стекло лбом. ᅠᅠ — М-м? — Замыленным взглядом он увидел здание агентства. Из точек огня и взрывов, было выведено четыре буквы номера. Неаккуратно, криво. Он ухмыльнулся, еле двигающимся губами, и вернулся в дремоту, пока довольная девушка слушает его мирное сопение в микрофон.