Разговор в Злаполярном Дворце

Снег в холодном королевстве кружился в воздухе в прекрасном танце. Это напоминало по своему контернданц, где люди часто меняли партнёров в безумной пляске, и точно так же снежинки сменяли друг друга в беспорядочном кружащем ветре. В домах Снежной всегда было тепло, в каминах и печках слышались трески дров, в самоваре всегда был готовый чай, а запах выпечки разносился по всему дому. Только морозные узоры на окнах напоминали о холоде снаружи. Дети верили, что их рисует сама Царица, от того эти рисунки всегда столь красивы. Со временем взрослые переставали верить в подобные сказки — ведь «ей больше прям заняться нечем». Но точно подтвердить подобное или же опровергнуть никто не мог. Несколько дней в столице была непрекращающаяся вьюга и метель, лишь несколько раз она прекращалась, но через пару часов снова начиналась. Не была она столь опасна, чтобы прятаться в убежищах или сидеть по домам, но идти было очень трудно, да и видимость уменьшалась. Благо в Снежной на улицах стоят специальные фонари под вывесками и возле дорог, чтобы было легче ориентироваться, да и солдаты частенько город патрулировали, могли помочь. В отличии от детей, занятия для которых в школе отменили, взрослым всё равно приходилось ходить на работу. И все знали из-за чего несколько дней их город навещала столь слабая буря. Дело было в смерти одного из предвестников и эмоциональном состоянии её величества. Несколько дней назад, прошла похоронная церемония в честь благородной смерти восьмой предвестницы, которая в свойственной ей прекрасной и яростной манере исполнила свой долг. Но вот уже несколько дней, как в их городе бури и вовсе прекратились. Не было даже намёка на завывающий в полях ветер. Только снегопад иногда по прежнему осыпал и без того белоснежную землю. Она пришла в себя после столь сильной утраты И хоть Розалина и была всего-лишь пешкой, но и они были важнее в стратегической игре. Пешек больше. Именно они делают первый шаг и только у них есть сила перейти всю доску и стать ферзём. На шахматной доске стояли все фигуры, кроме одной пешки. Но только в этом было отличие. Две фигуры были заменены собой двумя ярко переливающимися символами контракта. Контракта с верховными богами. Символизировали они с собой так же два элемента — Анемо и Гео. Они были добыты именно той единственной нехватающей пешкой, поэтому сейчас черные оказались в затруднительном положении, но их другой фланг способен дать отпор ступившим в их владения белым. Медленно изящная рука забирает ещё одну фигуру черных — ферзя, и ставит на его место тот же контракт, только он переливался по-настоящему голубым оттенком, чистым словно небосвод, и он был единственным контрактом, что излучал из себя не тепло, а холод. Глаза лишь вновь смотрят на доску. Оглядывая её всё внимательнее. Но созерцание столь долгой партии игры прерывает мужской голос: — Не стоит этого делать сейчас. Когда-то принятое как основное и мирское, женское тело вздрагивает от неожиданности. Её роскошное белоснежное расписное платье не видно под шубой, что всё же открывает её плечи. Сегодня локоны её снова не собраны, но они аккуратно уложены и закреплены весьма большой тиарой. Таким и был Крио Архонт. Такой и была Царица. — Извини, — сразу продолжает номер один неподалёку от неё. Лишь он может разговаривать с ней в таком тоне, уж не первый год они знакомы, чтобы соблюдать наедине друг с другом общие формальности. — Как же ты умеешь подкрадываться. За пятьсот лет я так и не привыкла, — она вновь развернула свой взгляд на доску. — Что ты там сказал? — Я говорю, пока не стоит отдавать сердце Бога Крио, — разъясняет Пьер. — Мы собирам остальные сердца, поэтому бездна рано или поздно обратит на нас столь больше внимания. К тому же нельзя точно сказать, проснётся ли завтра Хранитель Небесного Порядка или же ещё сможет проспать сто лет. В таком случае… — Я знаю, не воспринимай это серьёзно, — в той же манере, что и раньше, Царица забрала ещё пока оставшееся у неё сердце Бога. — В случае угрозы будет лучше иметь его при себе и отдать его лишь тогда, когда остальные соберутся, — она поставила на место ферзя, еë же фигура просто растворилась, как и прежде. — Я частенько так оглядываю доску. Просто уже хочется всё закончить… Зачем-то искал меня? — Вьюга уже два дня как полностью прекратилась, — сообщил он. — Я подумал тебе это стоит узнать. — Пострадал ли кто-нибудь за эти дни? — Мне докладывали, что пара человек заблудилось, но ничего особенного серьезного, — Пьеро прекрасно видел, как она едва склонила голову. — Не принимай близко к сердцу. Это первая вьюга по твоей вине за пятьсот лет, да и не столь она страшна была, чтобы эвакуировать население. — И всё же в такие моменты мне хочется, чтобы ты забрал моё сердце, — поделилась она. — Всё время себя успокаивала эти дни, напоминала самой себе о том, что может произойти, если я впаду в злость и печаль сильнее. — Даже Бог не может полностью закрыть свои чувства. И если другим Архонтом с этого проще, то вот Богу Любви труднее приходиться. Царица развернулась к нему, смотря без какой либо эмоции на лице. Она давно отреклась от этого титула. Давно она уже перестала быть тем самым Архонтом Любви. — К тому же, даже если сердце будет у меня, это может ничего не изменить, — продолжил Пьеро. — Это лишь мелкий усилитель и доказательства контракта с Селестией. Ничего сверхвыдающегося в них нет. Хах! Так, наверное, они и говорят, когда забирают их у владельцев! Шут — есть шут, всегда сможет рассмешить, даже если не хочет этого. Только дураки могут бросить вызов Богу, от того чего же сразу себя не назвать ими? Пьер помотал головой, прикрыв глаза, а так же прикоснувшись к части маски, что скрывала лишь часть лица, где стояло его проклятье. Не только бессмертием Боги прокляли его, как одного из выживших. Как и Дайнслейф, уж не сильно и была тяжела их ноша, по сравнению с теми, кто утратил всё человеческое когда-то и начал сходить с ума. — Снова жжёт проклятье? — поинтересовалась Царица. — Всё уже нормально, — он опустил руку. — Может Дотторе сможет хоть немного облегчить твою боль? — Это возобновилось недавно, как узнал о смерти Розалин, — рассказал он. — Я ведь сказал, что даже Бог не может запереть свои чувства… Хах, знаете что самое печальное в этой истории? Я уже не помню свой город. Я не помню лица близких мне людей. Не они начали мучить меня и всплывать в памяти в последние дни. Я помню это… Как небо залилось кровью всего в один миг и раздались взрывы, крики и плачь, мольбы о помощи тех, кто ещё оставался в живых. Я помню лицо каждого Бога, что тогда видел… И иногда мне снится, будто они приходят ко мне, чтобы забрать туда же, в ту пучину и пропасть. В ту бездну… Чем дальше он говорил, тем больше его голос падал ниже, становился грубым и очень сильно шуршал в ушах. Такое с ним иногда случалось, но он довольно быстро приходил в себя. И нельзя было понять осталось ли это в качестве психического состояния после катастрофы, или же то тоже была часть его проклятья. Такое видела лишь она, при других солдатах Пьеро никогда не показывал своей слабой стороне. Лишь ей он доверял на полную. Опечаленно вздохнув, Царица грустно посмотрела в пол. Когда тема заходила про это, то чувство её вины возрастало. Оно снова появлялось из того самого тёмного угла комнаты, куда она редко заглядывала. От части она так хотела поскорее избавиться от своего сердца Бога, поскольку оно напоминало ей о контракте. О договорённости и о том, куда привела её эта договорённость. Грех ей на душу лёг, но ничего уже нельзя обратить, поэтому ей осталось лишь пренебрегать подобной болью. — Наверняка и моё лицо ты тоже видел там, — опечаленно она глянула на свои руки, стараясь держать себя в контроле. — Пусть в той войне и нельзя было точно назвать кто виноват, а кто несчастное создание, но именно тогда я поняла, что понятия пацифизма мне ближе. И всё же, какой бы не был конфликт и причина, разве стоило ли идти на столь большие жертвы? И даже после катастрофы множество непричастных и незнающих лишились жизни и видели смерть близких им людей. Монстры и кара хлынули на нашу землю… А я ничего не могла сделать, лишь погрузившись в свою собственную бездну, нагоняя своими чувствами бураны и вьюги не менее опасные для своего народа. Я была одной из причин той катастрофы, и именно я не смогла даже после неё защитить многих людей. — Ты знаешь, что это неправда. Какая разница на все те метели и стужи — кто вселил в этих людей надежду? Отрекшись от собственных чувств и любви, ты заставила пробудиться их любови и волю к борьбе. Да, после катастрофы множество монстров волной хлынули на мирские земли. Не имея контроля ситуации, обычные люди оказались под угрозой, это не говоря уже об истощении артерий земли, которые привели к проявлению большей эрозии у тех, кто связан с ними, как, например, адепты Ли Юэ. Многие попросту боялись за свои жизни, хотели сбежать и укрыться. Множество монстров нападали на мелкие поселения, они ещё не боялись большого скопления людей, а свет огней не служил дня них опасностью, а скорее приманкой к несчастным. И тогда Пьер точно помнил, как именно Еë Величество пробудила стойкую надежду в сердцах солдат, что тогда ещё не были столь сильной и коварной организацией. «Те, кто бояться за свою жизнь, бояться, что больше никогда не смогут увидеть своих любимых… Вы можете уйти. Вас разжалуют, но не будут преследовать или наказывать. Даю своë слово Архонта. Если вы так боитесь за свою жизнь, то можете уйти»… Пьер тогда хотел оставить её. Это были не те слова, что должны были слышать люди — так он подумал. Множество людей развернулись из толпы собравшихся солдат. Они были слишком эгоистичны и слишком боялись за себя, боялись не увидеть больше своих родных. Но когда Пьер хотел ей возразить, то Царица продолжила: «И если после этого вы не побоитесь увидеть страх в глазах близких вам людей — то не останавливайтесь, можете идти, — на том слове все остановились в ступоре, видно представляя ту картину. — Если не боитесь того момента, когда ваша любовь, ваши дети, будут кричать от страха и боли, прося о помощи в лапах очередного элементального мага или хилличурла — можите идти дальше. Мне не нужны те солдаты, что не бояться после этого увидеть их в своём доме, не бояться увидеть страх и смерть тех, кого они должны защищать» Тогда всех снова сковал страх, но он был уже совершенно другим. Именно из-за этого страха люди развернулись и собрались с силами, они смогли выступить против и пережить последствия катастрофы. Может метель и буря усложняла им задачу, но именно тогда в людях этого региона появился тот стержень и желание. Может теперь они и не так любят своего Архонта, так как она перестала быть столь добродушной и всегда готовой прийти на помощь, но она стала именно лидером, за которым они готовы идти. Тогда и Пьер окончательно осознал, что находится там, где нужно. Находится с тем Архонтом, что может понять ситуацию и сплотить людей. И на правителей его минувшей страны она не была похожа. Она осознавала все риски и не считала себе столь сильной, чтобы в лёгкую одолеть высших Богов. Его не послушали там, на своей родине. Не послушали то, что он говорил. Но здесь, в этом снежном царстве, ему и не надо было ничего говорить. Не надо было пытаться спустить правителя на землю. Царица и сама для себя это делала. Но как бы Педролино не понимал весь конфликт, как бы он не старался посмотреть на всё от лица третьей стороны — он всё равно ненавидел небесный порядок. Тогда в нём и просыпался житель той цивилизации. Если их посчитали проклятыми небосводом, то в своём теле он так же носит ту же проклятую кровь. — Столь долгие года для нас с тобой не пронеслись незаметно, пусть мы и стали крепче, но старые обиды и страхи не могут просто взять и раствориться, — продолжил он. — Я очень благодарен тебе. Где бы я был сейчас, если бы не ты? В бездне? Благодаря тебе я понял важную истину — Архонты мне не враги, и никогда ими не были. И именно ты понимаешь меня лучше, чем кто либо другой. Я готов нацепить на себя хоть тысячу масок шута, но я всегда буду за тебя, за наши идеи и мечты. На подносе хрустальном я поднесу тебе моё сердце и душу, лишь бы Вы улыбались, моя королева. Рано или поздно к нам придет возмездие. Против нас с тобой пойдёт Бездна или же Небесный Суд. Хоть перед старым миром и людьми у нас есть своя вина, но кто сюда придёт — тот поплатиться за столь глупое решение сполна. — Что, даже путешественнику шанса не дашь? — Царица ухмыльчиво посмеялась. — Ох уж эти сошедшие. От них одна головная боль. — Вы ведь лично отдали приказ предвестникам не убивать этого человека. — Верно, к чему нам это? Сила путешественника играет не последнюю роль в нашем плане. Что же касается действий против, то… Как там говорил Панталоне по поводу должников? — Должников не убивают, с них взымают… — …в два раза больше, — продолжила Царица. — Мне просто хочется узнать мысли этого человека. Поговорить и обсудить. Пусть пройдёт путь от начала до конца, а вот вопрос станет ли тем же, кто и близнец — мы узнаем в будущем. — По поводу Сказителя, недавно его видели в окраинах Сумеру, но пока никто, кроме Предвестников не в курсе об прерванной связи с ним. — Не стоит сильно беспокоиться за этого мальчугана, я всегда знала, что он попытается прыгнуть выше головы. Доктор в любом случае заберёт у него Сердце Бога. А так же сердце Буэр. Царица взглянула на доску, где одну из фигур белых окружили. С одной стороны ей угрожала ложная опасность со стороны черных, но ей не давали отступить свои же — белые. Однако у неё был ещё один выход, но тогда пришлось бы пожертвовать чем-то. И вот теперь интересно чем же Буэр решит пожертвовать, чтобы прийти к более благоприятному финалу? — Договориться с божеством мудрости будет не трудно, не то, что с Фокалор, — рассуждала Царица. — Но она не видит дальше своего носа, поэтому не трудно будет разыграть перед ней спектакль. А Мурата, она… — вновь Архонт усмешливо посмеялась. — Сила есть — ума не надо. Она отдаст сердце, только в поединке один на один. — Главное Тарталье это не говорите, — предупредил Пьер. — По поводу Натлана, к слову, Капитан написал, что виделся с магистром ордена… — Варкой, я читала, — ответила та. — Он уже добрался до наших соседей. Если он пожелает остановиться в Снежной, то не лезьте на рожон, лучше мне сообщите. Я не хочу открытого конфликта с другими странами. — Не думаю, что в ближайшее время он заявиться сюда. Я даже могу назвать причину его прибывание в Натлане в данный момент, — на слова Педролино Царица развернулась с явным интересом. — Дело в рыцаре крови, мне сообщали, что недавно его видели там. Возможно, что Варка хочет поговорить с ним. — Какой идиотизм, он уже давно перестал быть тем белым рыцарем. «Ежели бездна имя твоё, то на верность тебе я присягаю» - он больше не принадлежит Монштадту — она вновь развернулась к доске. — Розалина наверняка бы хотела с ним увидеться. Даже она имела бы на него большее внимание, чем нынешний магистр... Но рыцарь противник куда опаснее вестников. Скажи Капитано быть осторожнее. — Это уже сделано. Словно отрезав эту фразу, в тяжёлую деревянную дверь комнаты постучали и, не дожидаясь ответа, вошли. Столь наглое поведение, что ставил себя и Богов на ровень производил лишь Доктор в их организации. Его ухмылка стала ещё больше, застав Царицу в этой комнате. Обычно тут восседал лишь только Пьер. Не столь часто он, второй номер, видел Еë Величество, не говоря уже о более низких номерах и обычных рядовых. — Какое большое счастье застать вас двоих, можно даже желание загадывать, — прислонил он пальцы к губам. — Зашёл сюда полюбоваться? — суро спросил Пьер. — Извольте, Господин Первый Предвестник, я буду молвить, — подобные деловые обращения с его стороны были скорее сарказмом, нежели уважением. — Моя последняя аугментация, находящаяся в Сумеру сообщила мне о прибытии к нему Сказителя и о его прощении в качестве нового Архонта. — Новый Архонт? — поинтересовалась Царица. — Да, я не спорю, название очень смешное. С помощью Сердца Бога Вельзевул, он хотел бы обрести силу и тело Бога. — Вот и прыгнул выше головы, — подтвердил Пьер. — Зная зацикленность мудрецов на прошлом Архонте, можно воспользоваться их средствами и немного ударить по их экономике, — подобные слова Доктора было бы очень приятно слышать Панталонне, но тот лишь глянул на фигуры шахматной доски. — К тому же, это будет хорошим первым тестом для усиления нашей организации в последней битвы. Лучше подготовить первый блин сейчас, вынося из него все проблемы, нежели метаться в последнюю секунду… А, да, конечно это не будет столь масштабно, как я представлю это академии. В случае чего я одолею его и заберу сердце электро, ну, или сделаю кнопку саморазрушения позади — тут мы пока не определились. — Если тебе сказать нет, то ты всё равно это сделаешь, особенно когда речь заходит о твоей мечте, — ответил ему Пьер. — Так что развлекайся. — Вот спасибо, Педролинно. Я так уважаю тебя за то, что ты умеешь соблюдать договор с каждым Предвестником. — Надеюсь и ты будешь соблюдать свою часть договора. — Не волнуйся, пока у меня есть финансирование и меня не гонят с вилами, называя еритиком — я преклонного колено перед Богом даже не моей страны, — из-за его маски было не видно, как он закрыл глаза, немного постояв, очевидно связываясь с тем, кто сейчас в Сумеру. — Хорошо, благодарю за ваше милосердие, ждите меня с двумя Сердцами Бога, — поклонившись по пояс, он направился к двери. — Не смею больше прерывать вас. Закрыв дверь с другой стороны, было слышно как его шаги постепенно удалялись. Многие ответы находятся сами по себе, как и сейчас. Этот мир полон тайн, которые манят к себе путешественников. У всех них присутствует одна лишь жажда — это разгадать каждую встреченную тайну. Царица и Педролино решат их все однажды, они полностью друг в друга верят. В бездне что-то есть, но что именно людям неведомо. Каждый раз спускаясь в руины, можно видеть вещи, что хранят послание: «Не верьте никому из них. Они всё скрыть желают. Забыть секреты мира. И тот, кто бросит вызов лицемерью, станет для мира мишенью ненависти и боли» Уж лучше быть Владыкой Ада, чем слугой на Небесах

©Дж. Мильтон