a penny for your thoughts

Тэхён недовольно смотрит в сторону альфы. В раздевалке приглушённый свет и поднимается пар из душевых, поэтому взгляд не так быстро фокусируется на нужной фигуре. Чонгук стоит на противоположной стороне, роясь в шкафчике в поиске своих вещей. Он медленно снимает с себя пропотевшую одежду, чтобы пойти в душ. И на секунду застывает, поворачивая голову в сторону Тэхёна. Медленно и осторожно, будто не понимает, откуда это чувство оголённости перед кем-то заедает под кожей, словно кто-то прикасается. Тэхён тут же отворачивается, вздыхая и делая вид, что он очень заинтересован своими кроссовками. Однако его вообще не интересуют кроссовки. — Ты тоже заметил? — спрашивает Хосок, опускаясь рядом, вытирая мокрую голову полотенцем. Бета играет бровями. — Что заметил? — Тэхён уточняет прозрачно. Он буднично начинает переодеваться, пока беседует с другом. — У Чонгука, — шепчет Хосок, озираясь по сторонам, делая голос ещё тише, когда в раздевалке повисает тяжёлая тишина, — татуировка на копчике. Почти что прямо на ягодице. — Ты смотрел на его задницу? — Тэхён усмехается. Альфу не заботят такие вещи. Господи, им же не по шестнадцать, чтобы сейчас подойти к Чонгуку и уточнить, так ли это на самом деле. Они в университете, им уже давно за двадцать. Пора бы прекращать шокированно рот раскрывать из-за каждого, кто оставляет память о каких-то вещах в жизни на теле. Да и Тэхёна не это в альфе Чонгуке интересует. — Нет, конечно. Зачем мне задница Чона? — Хосок смеётся тоже. — Говорят, там бант. Тэхён застывает, притормаживая в процессе снятия с себя майки. Он потом всё же медленно стягивает вещь, хмурясь. Хосок выглядит вполне серьёзным. Тэхён неверяще качает головой, поворачиваясь в сторону Чонгука, который после взгляда на себе тут же смотрит в его сторону, поднимая брови, будто спрашивает, мол, что такое. Тэхён ему кивает, делая жестами вид, будто просит перезвонить ему после. Он капитан, так что ему привычно сообщать такое. Не говорить же Чонгуку, что они обсуждали бант на его ягодице. — Бред, — Тэхён вздыхает. — Наверняка плохо разглядели. — А можно перепутать с чем-то? Чем, например? — Хосок не унимается. — Много с чем. Усы, уроборос восьмёркой, знак бесконечности, — альфа перечисляет, сам в голове перестраивая некоторые события. Он поджимает губы, когда крепко сжимает сменную одежду, думая над сказанным. — Хотя… ты прав, — бета сдаётся. Тэхён — альфа, капитан баскетбольной команды их университета. Он на этой должности вот уже третий по счёту год. Для него это последний сезон, потому что на четвёртом курсе альфа решил сосредоточиться на учёбе. Конечно, Тэхён — хороший игрок. Он был в команде достаточно надёжным тяжёлым форвардом. С появлением в этом году Чон Чонгука кое-что пошло по наклонной. Тэхён начал себя ловить на мысли, что в игре друг против друга этот альфа всегда занимает зеркальную ему позицию на поле. И хоть этому первокурснику команда не настолько доверяет, чтобы протянуть второй номер и место форварда, Тэхён всё же напряжён, ведь если у него проскользнули мысли «Чонгук хорош» — так думает вся команда. Альфа бы хотел сыграть в последнем сезоне. Если его заменят Чонгуком и отправят на стратегическую линию с тренером — Тэхёну будет сильно обидно. — Капитан! — его окликают у выхода. Тэхён останавливается, поворачиваясь к бегущему в его сторону с сумкой Чонгуку. Он выпрямляется, сравниваясь со старшими. Ким не стучит зубами, но ему хочется. Такой малый, всего восемнадцать исполнилось недавно, а такой уже, что кажется, будто скрутит моментально. — Что такое? — тем не менее Тэхён спокоен. Он взрослый человек, рассудительный альфа. Чонгук не виноват в том, что он слишком хорош. — По поводу чего звонить Вам? — спрашивает Чонгук вежливо. — Я поговорю с тренером, чтобы ты вошёл в состав запасных на следующей игре, — Тэхён кивает. — Позвони, чтобы я указал, откуда брать униформу. — О, — Чонгук выглядит растерянным. Он опускает глаза, медленно кивая. — Хорошо. Понял. — Нужно радоваться, парень, — Тэхён смеётся, поднимая руку, чтобы взъерошить промокшие волосы. — Так и до первого форварда недалеко, — произносит, чтобы самому принять это спокойнее позже. — Ну, да, — Чонгук выглядит невесёлым, — наверное. Тэхён внимательно смотрит на него, не понимая, в чём выражается его секундная печаль из-за этого известия. Он тут переступает через себя, бьёт внутреннего альфу, чтобы не рыпался, и сообщает о намерениях дать все плюшки ему, младшему, у которого вся жизнь впереди, потому что Тэхён ценит не опыт, а его талант. Но ему ещё что-то не нравится! Тэхён про себя фыркает. В Чонгуке с того дня что-то изменилось. Он действительно будто стал наглее. Сейчас он ещё и принимает позицию центрового, гуляя по всему полю, пока врывается на территорию Тэхёна, сметая все преграды, оставляя после броска капитана с незаданными вслух вопросами в глазах. Эгоистичное положение никого не устраивает, но когда он продолжает в таком темпе забивать и забивать, Тэхён даже не знает, что ему сказать. Вроде, так неправильно, но у него получается. И что теперь? — Полегче, — Тэхён выбирает свою команду, останавливая Чонгука. — Играй и с ребятами. Хватит использовать их только для паса из аута. — А, — Чонгук запинается на выдохе. Он сглатывает, смотря ему в глаза. — А то что? — О-о-о-о! — гудят ребята. Тэхён шокированно распахивает глаза, смотря на Чонгука, которого считал относительно спокойным и рассудительным парнем. В отличие от других альф, которым башню сносит при концентрации скопления сильных сторон, когда хочется рычать во время игры или бросаться с намерением придавить к земле и подчинить, Чонгук ведёт и вёл себя во время игры сдержанно. А сейчас вот, стоит перед Тэхёном и, видимо, нарывается на здоровую оплеуху или драку. Надо первокурсников ещё сейчас приструнивать. А то нечего права качать. — Вон с поля. Поговорим в тренерской, — заявляет Тэхён холодно. Он испытывающе смотрит на младшего альфу в ответ. Чонгук не злится. Он тоже смотрит на него, кивает после и убирается с поля, передавая мяч Хосоку. Вполне спокойно. Очень спокойно. Из-за чего он вообще злился? Тэхён, наблюдая за тем, как Чонгук садится на скамью, чтобы дождаться конца игры, внезапно ловит себя на мысли, что ему хочется улыбнуться. Такое странное, щемящее ощущение в груди. Ему не нравится покалывание, свидетельствующее о волнении. В игре Тэхён за Чонгуком не поспевает, но ему априори нравится то, что вне контекста баскетбола он всё ещё может заставить своей аурой этого альфу подчиниться. — Тебя подождать? — Хосок спрашивает, направляясь к раздевалке. — Не надо, — Тэхён качает головой. Он поднимается в тренерскую, прощаясь с самим тренером поклоном. — Ну, не сильно ругай его, — кричит бета. — Я хоть раз ругал кого-то? — Тэхён усмехается. Он открывает дверь. Чонгук сидит на столе тренера, болтая ногами. В комнате пахнет им. Полностью. Тэхён невольно морщит нос, ощущая, как усиливается чужой аромат с каждым приближающимся шагом. Про себя он делает вывод, что у Чонгука гон близко, он не сведущ в омегах, ему одиноко и хочется вместо секса подраться с кем-то. У всех альф бывает такая стадия, когда возбуждение почему-то снимает напряжение иного типа, когда кричишь, кусаешься, рычишь, бьёшь и чувствуешь железный вкус на языке. — Ну? — спрашивает Тэхён, устраиваясь у стены. — Рассказывай, что стряслось в жизни. — О чём Вы? — Чонгук хмыкает. — Не помню, чтобы обижал тебя, чтобы ты аж наезжал на меня, — альфа пожимает плечами. — В чём дело тогда? Или память меня подводит? Напомни, где я накосячил. — Ничего такого, — младший альфа опускает взгляд, но упрямо держит тишину. — Не будь ребёнком. Объясни нормально, или я профилактически отправляю тебя на недельный отдых, а там не до игры будет, — Тэхён жестокий. Но всё расписание клуба на его плечах, ему можно. — Нет, я… — Чонгук паникует, открывая рот. — Я не могу это объяснить. — Гон убивает? Болезненно? — Тэхён не стесняется. Чон хлопает глазами, смотря на него. Он прокашливается, выравнивая тон, когда осторожно произносит: — А что, если да? — Пойдём в аптеку, и хён тебе всё купит, — Тэхён достаёт мобильный, смотря на часы. — Ещё успеем, если отчаливаем сейчас. Ну, так что? — поднимает голову. И снова. Чонгук снова выглядит недовольным, словно Тэхён сделал всё абсолютно неправильно. Он потирает руки друг о друга, продувая чёлку. Капитан не знает уже даже, что противопоставить. Он максимально заботится об этом засранце, несмотря на то, что внутренне умирает от зависти и банального страха не сыграть в последнем сезоне из-за него. Ему не хочется помогать Чонгуку, он хочет добить его, накричать сейчас или нагрубить в ответ. Мысли бьются в эту сторону, но Тэхён себя приструнивает, направляя гнев на сегодняшнюю вечернюю дрочку, а этому парню в качестве наказания — его спокойствие в решении проблем. Вот только Чонгука это не устраивает. Почему? Непонятно. — Ладно, — Чонгук глубоко вдыхает, выдыхая со словами: — Вам нравятся альфы? Тэхён поднимает брови. Он удивлённо смотрит на немного смутившегося своим вопросом… альфу. Чонгук сглатывает, нарушая тишину своим тяжёлым выдохом после нескольких секунд молчания. — Я что, нравлюсь тебе? — Тэхён шокирован. Он тут мысленно распинается, что Чонгук мог злорадствовать над его страданиями, а этому альфочке, оказывается, хочется к другому альфе под бок. — Я не говорил этого, — Чонгук поднимает руку, оттопыривая указательный палец. — Мне… мне просто нужен партнёр для секса. — Не рановато для таких похождений? — Тэхён хмурится. — Постоянный партнёр, — Чонгук уточняет. — Альфа? — Альфа. — Почему? — странный вопрос. Тэхён себя одёргивает, чтобы отменить его, сказав Чонгуку, что глупо было такое спрашивать, но… — Мне хочется побороться с ним. — Что? С кем? — Тэхён немного не уловил сути их разговора. Младший альфа, опускаясь со стола, делает к нему шаг, поджимая губы. Он кивает ему, мол, да, если ты думаешь о грязных вещах — так оно и есть. Тэхён очень сильно удивлён таким раскладом событий. Он смотрит на Чонгука рассеянно, немного потерянно, ведь понимает, что ему предлагают сейчас быть партнёром по сексу, который, вероятно, будет биться за доминирование в постели, потому что… ну, а как двум альфам быть? Нижним быть не хочется, а заняться-то надо, если предлагают. — Никаких условий нежностей? — уточняет Ким. Старший альфа внутри него советует быть снисходительным к парню и показать, что, предлагая такое таким, как он, Чонгук сильно рискует, ведь может и проиграть. Тэхён в принципе не против, если в перерывах можно и понежничать, как нормальные люди… — Нет. Чтобы ощущать себя сытым или сломанным, — Чонгук звучит слишком уверенно для того, кому всего восемнадцать. — Тебе стоит быть поосторожнее с такими предложениями, — Тэхён вздыхает. Альфа кивает ему. — Ладно. Не могу поверить, что решаю и такие проблемы. И перестань вести личную жизнь на поле. Перезвони мне с этим сексом вечером. Я освобожу дом, если… Тэхён вовремя поднимает руку, останавливая наступившего в его сторону Чонгука, держа локтем его шею, чтобы не приблизился. Странное ощущение, когда после прижимаешь его к стене, ослабляя хватку, накрывая ладонью предплечье, поднимая голову за подбородок, блокируя ноги, надавив на пах коленом. Чонгук удивлённо смотрит на него, хлопая глазами, пойманный, неспособный вырваться. — Предупреждать надо, — старший альфа выдыхает, наклоняясь, чтобы поцеловать. Чонгук мычит, клацая зубами, прежде чем захватывает его нижнюю губу, жуя. Тэхён стонет, нажимая на шею сильнее, зарычав прямо в рот, чтобы прекратил. Чонгук рычит ему в ответ, пробуя толкнуть в ребро, чтобы вырваться и хёна к стене прижать. Ах. Хрен в таком расположении Тэхён ему сдастся. Здесь нет игрового поля, баскетбол не связывает ему руки, как и вся команда. Альфа волен делать всё, что хочет. Он может в таком положении позволить себе любую грубость, которая могла до этого выйти лишь проявлением его немой зависти. Или просто накормить гордость Тэхёна. Неважно. Чонгука тянет к этому виду удовлетворения себя в сексуальном смысле. Он где-то не здесь, когда снимает так напряжение, бросаясь в постели на своего партнёра так, будто хочет выгрызть ему глотку. Тэхёну даже немного льстит то, что младший альфа выбрал именно его. Чонгук не хочет, чтобы, исходя из их комплекций или силовой категории, кто-то проигрывал. Он выбрал абсолютно равного себе партнёра, которого и сам может при желании скрутить, трахнув. Может и проиграть, огрызаясь, когда в него входят, выбивая весь дух с влажными шлёпками тела о тело. — Почему бы не обсудить с партнёром очерёдность? — Тэхён как всегда думает о рациональности. Он лежит на своей кровати, ожидая, когда Чонгук закончит с заданиями на завтрашние пары, которые парень никак не может сделать после безумного секса. — Так неинтересно, хён, — заявляет альфа. — Загадочное у тебя понятие «интересности», — Тэхён смеётся. — Закончил? — он выпрямляется. Чонгук бросается на него, седлая за бёдра. Он снимает с себя футболку, наклоняясь чтобы поцеловать. Руки Тэхён задерживают его, чтобы поменять их расположение. Чонгук трепыхается, зажимая бёдрами пояс, надавливая весом, хмыкает из-за тэхёнового: — Ты же исподтишка заглянул, паршивец. — Я играю по нашим условиям. — Не было такого условия! Сначала это проявляется лишь в совместной дрочке. Чонгук не издевается над Тэхёном, когда ему удаётся альфу зажать на кровати со всех трёх сторон и вылизать шею, кусаясь где-то на груди. Он молчит, когда ведёт. Он холоден, когда что-то велит сделать. При этом, младший альфа всё ещё держит официальное обращение, продолжая быть таким до ужаса странным и спокойным, что Тэхёну кажется, будто его не устраивает собственная победа над ним. Словно он немного разочарован в происходящем, но не может остановиться и повернуть игру обратно. — Укушу! — шипит Чонгук, когда Тэхён, наконец-то поймав обе руки, зажимает их на спине, а сам резко входит, выбивая из младшего альфы весь дух. — Чёрт! Ах! Не так резко, хён! — Кто-то не жалел давать мне по бедру вчера. У меня там отпечаток твоей ладони, — Тэхён немного зол. Он знает, какое у них стоп-слово, смягчающее уровень безумия слово тоже, так что толкается размашисто, прижимая голову Чонгука к подушке. Он отпускает руки только для того чтобы схватиться за пояс, чтобы удобнее было насаживать на себя альфу. — Поздно уже. Ну, хватит, — Тэхён держит Чонгука за шею, когда тот поднимается. — Всё, тихо, — он опускает руку на его живот, толкаясь сзади. Младший альфа открывает рот в немом крике. Он поворачивает голову, причмокивая губами, будто ожидает поцелуя. Тэхён его медленно целует, хмыкает на лёгкие покусывания, продолжая вколачиваться в тело, выбивая из груди Чонгука стоны. — Хён… Тэхён… — шепчет, выдыхая с каждым толчком. В дни, когда этот альфочка сам проигрывает, он более оживлённый. Кричит, стонет, зовёт его по имени, ведёт себя, как засранец, кусается, рычит, хрипит и бодается. Тэхён его таким находит настолько неугомонным, что злится по-настоящему шлёпая сначала по бедру, чтобы перестал вести себя так. А потом, когда понимает по покрасневшим щекам и удовлетворённому лицу, что нравится, всё же пробует быть более жёстким, срывая у себя тормоза. Почему этому альфе так нравится весь процесс в тандеме с происходящим, когда в сексе фигурируют сомнительные действия, вроде покусываний и болючих шлепков? Тэхён задавался этим вопросом не один раз, ведь после секса Чонгук — обычный парень, который делает домашку до удовлетворения себя, принимает душ, пока поёт попсу, или просто начинает считалочку, когда думает, какую пиццу заказать. Он абсолютно нормальный. В нём нет ничего такого, что требовало бы приструнивания или крепкой руки, чтобы зажимать и затыкать. Грубый секс, когда партнёры борются за первенство до третьего оргазма, не расслабляясь и на секунду, пока не поймут, что точно всё, пора перестать барахтаться. Звучит сомнительно, не очень здорово. Совершенно не хочется, чтобы во время такой интимной близости было что-то настолько выбивающее дух, выматывающее или разрушающее какую-то часть согласия. Однако… при выраженных заранее условиях — есть в этом что-то расслабляющее. — Ты ходишь на пары дьявола Ли? Зачем? — старший альфа находит тетрадь по социологии на столе. Он вытирает голову полотенцем, выключая свет в ванной. Чонгук, лежащий на кровати животом, поднимает голову, заявляя тихо в состоянии полудрёма: — Хочу стипендию. Повышенную. По всем возможным видам. Мне надо хорошо учиться. Альфа переводит на него взгляд, цокая языком. Тэхён невольно узнаёт, попадая в личную жизнь Чонгука, что у него хлопот больше, чем может показаться. Чонгук ходит на баскетбол, на самые сложные пары, умудряется быть лучшим во всём, потому что хочет денег. Тэхён, повторяя у себя в мыслях расписание Чонгука, понимает, почему младшему иногда так сильно хочется просто взять и быть вытраханным до состояния, когда просто блеять хочется. Постоянное напряжение, сухая усталость с выдыхаемыми лишь на чашке кофе желаниями: в таком состоянии иногда хочется, чтобы усталость была ещё и физическая, чтобы не заботиться о каких-то частях тела, а чтобы реально вымотали до пятен в глазах. Грубый секс. Чонгуку не идёт, но он сам от такого вида сексуального взаимодействия в восторге, ведь ощущает себя свободнее, спокойнее, когда забота о каких-то физических составляющих покидает тело, оставляя душу просто нежиться на холодных простынях. А пока у него глаза сияют от того, что к нему лезут с клыками, Тэхён не думает, что он мог бы быть в их положении праведником. Ему и самому нравится, что именно в такой ситуации, проигрывая ему на поле, проигрывая ему и в жизненных стремлениях, имея дело со сложным характером упрямого Чонгука, он может его как-то прижать к стене и приструнить. Тому ещё и понравится то, что с ним обойдутся со шлепками и укусами в плечо. Людям в грубом сексе нравится больше процесса послевкусие соития — та самая часть, натянувшая струну желаний до предела, отпустившая с сыгранной нотой, оставляющая содрогаться с оргазмами в выстраданных на криках напряжением от реальной жизни. Тэхён хмыкает про себя. Он опускает ладонь на голую задницу Чонгука, поглаживая татуировку на копчике. На этом сложном альфе, который заявляет ему загадками о стипендии, который способный спортсмен и иногда побеждающий его в силе партнёр, есть милый бант на ягодице. Чёртов бант на интимном месте. Тэхён не спрашивает о смысле татуировки, считая, что в положении партнёра по сексу ему знать не положено. Однако с его стороны этот бант — когда он трахает Чонгука, иногда поддаётся альфьим инстинктам, начиная толкаться глубже с приближающимся оргазмом, которое выплеснулось бы и узлом, что другой альфа, вероятнее всего, не выдержал бы в себе — напоминает Тэхёну о том, что в этой невозможной страсти грубого мира, когда они оба альфы и должны глотки перегрызть друг другу за положение ведущего… напоминает о нежной стороне Чонгука, который мечтает о многих вещах и только начинает познавать этот нереально огромный мир. Скромный, наивный и невинный бант, возвращающий Тэхёна на землю, напоминающий ему о том, что иногда… хоть Чонгук и не скажет… он хочет нормально, чтобы с поцелуями и нежными толчками, чтобы потом помыли и поцеловали, сделали римминг или просто отсосали, дали передохнуть или просто… просто обняли. Чёртов бант — мысленное стоп-слово альфы Тэхёна, который не понимает пока грани грубости Чонгука в сексе, поэтому держит себя в их взаимодействии напоминаниями о том, какой же всё-таки настоящий Чон. — Вы с тренером уверены? — спрашивает Хосок после тренировок. Сегодня огласили состав основной команды. Тэхён впервые за эти три года не в ней. Он будет на скамейке запасных. — Да. Всё в порядке, — альфа пожимает плечами. Дверь его шкафчика резко закрывается. Тэхён перемещает взгляд в сторону, хватая Чонгука, который кидается на него, начиная своё недовольство с того, что не хочет такими жертвами победу. Хосок удивлённо смотрит на их спокойного и милого капитана, который резко придавливает Чонгука к скамье, а затем наклоняется к нему, засасывая с недовольными мычанием и пинками. Тэхён потом с хихиканьем отстраняется, слизывая укус на губе, улыбаясь, когда Чонгук рычит: — Никто Вас не просил! — Да-да. Ты много о себе возомнил, если думаешь, что я так ради тебя. — Я не говорил, что ради меня… ах! — Чонгук злится. Он рано или поздно успокоится. Хосок удивлённо смотрит на них, переглядываясь со всеми в команде, пока Тэхён шепчет едкие комментарии на каждую фразу Чонгука, кивая и целуя.