О жаре, поручнях и оторванных пуговицах

Прекрасный летний будний денёк. Чистейшее небо, на котором нет ни одного пушистого облачка, яркое солнце, которое, кажется, освещало каждый уголок на этой планете, грея его, зелёная-зелёная трава, которая так стремится расти к этому самому солнцу. Люди всех возрастов, начиная от первоклашек, заканчивая стариками и старухами, уже давно проснулись и теперь выбрались на улицу, чтобы прогуляться, а может быть и по делам сходить. Но погодите, неужели этот день и правда так хорош? Не совсем. Если говорить по правде, то погода была скорее не тёплой, а жаркой. Если постоять на улице хотя бы десять минут, то можно будет понять, что солнышко вовсе не греет, а печёт, в какой-то степени даже обжигая кожу. Спрятаться в тенёк не выйдет - все места, куда светило не достаёт, были заняты уже другими людьми. Ветерка, даже самого слабого, как такового нет, а если бы и был, то скорее всего горячим. Асфальт, кажется, был раскалённым, как и различные металлические поручни. Сколько на улице градусов? +40? Да такой жары в жизни не было. Вот в такой обстановке оказался светловолосый паренёк, которому, кажется, вовсе и не нравилось то, что происходило на улице. Облачённый в идеально выглаженную лёгкую белую рубашку с подвёрнутыми рукавами по локоть, расстёгнутую на первых трёх пуговицах, чтобы было не так жарко, в дополнение с не менее красивыми белыми брюками и монохромными браслетами на запястьях в сине-бело-красную полоску, этот блондин уже сорок минут в этой жаре ждал автобус со своим товарищем и по совместительству коллегой. Наверное, уже не трудно догадаться, что этим юношей был Роджер Тейлор. Вы, наверное, подумаете, что барабанщику не так жарко, как остальным, ведь он одет в белое, да и волосы у него светлые, а как известно, жару притягивают именно тёмные вещи. Подумаете и ошибётесь. Ему было ни чуть не лучше других. Голова болела, перед глазами уже начинало всё плыть из-за того, что светлую макушку напекло, это ж надо было не взять шляпу в такую погоду! Хотя о какой шляпе может идти речь, когда на счету в лучшем случае парочку пенсов. Тейлор уже слегка покачивался из стороны в сторону. Масла в огонь подливала жажда хотя бы стаканчика воды, которого, конечно, поблизости было не достать. Жару начало сопровождать подпортившееся настроение, которое с каждой секундой становилось всё хуже. Светлые глаза внимательно следили за проходящими мимо людьми, проезжающими машинами, иногда переключаясь на проезжающие автобусы, которые, конечно же, не останавливались на этой несчастной остановке. И какого чёрта они так долго ждут?! Переводя взгляд на стоящего рядом Меркьюри, Роджер ещё сильнее задыхался от жары. Пусть у того был весьма.. открытый костюм, с длинным и широким, во всю грудь, вырезом, давайте смотреть правде в глаза, он был черный, почти кожаный и неприлично плотно сидящий. Лоб и спина блестели на солнце от капель пота, но вопреки и этому, Парс стоял, улыбаясь глядел на солнце. Улыбаясь?! Этот наглец поднял весь бутик на ноги с торжественным заявлением такого содержания мол "мы с моей блондиночкой сегодня не работаем". Им дали отгул, но давайте-ка подумаем, чего ради Тейлор должен стоять тут и давайте повторим вопрос. Какого чёрта так долго?! И после всего вышеперечисленного, он улыбался, делал себе импровизированный козырек над глазами из ладоней и смотрел на солнышко. Даже под максимально угнетающим и тяжёлым взглядом барабанщика. Он смотрел на солнце. Вы поняли? Да нихуя вы не поняли! — Неужели тебе совсем не жарко? — Наконец спросил у вокалиста тот, кого обозвали "блондиночкой" не без капли раздражения, конечно, больше не в силах смотреть на это зрелище без комментариев, — В такое пекло и в чёрной, облегающей одежде? Тебе не кажется, что такими темпами ты упадёшь в обморок от солнечного удара или перегрева? — На самом-то деле Роджер сейчас сам свалится без сознания, если эта звезда не прекратит так шпарить. Не стирая самодовольную ухмылку с лица, Фредди обернулся на Тейлора. Увидев, что тот пошатываясь, пытается найти точку опоры, брюнет продолжил ему свой локоть. Родж не отказался, но ухватившись за предложенный локоть, ему показалось что он сейчас с большей долей вероятности грохнется. Кожа вокалиста была раскаленной, а около-кожаный комбез был ещё горячее. Барабанщик попытался высвободить руки, но вокалист, подумав что первый падает, подхватил его двумя руками. Тейлор начал плавиться, стекая тонкой струйкой по стройному телу парса. Глаза слегка закатились и он издал болезненный стон. Несмотря на то, что сил почти не осталось, Тейлор с горем пополам ухватился за чужое горячее плечо, более-менее заставив себя стоять на месте, а не падать на землю. Ладони слегка обжигал чёрный костюм, но это был единственный вариант устоять. — Где он? — Со страданьем в голосе произнёс блондин, стараясь как можно крепче держаться за своего товарища. Мир будто начал качаться и плыть прямо перед глазами, отчего барабанщику пришлось закрыть глаза, чтобы не видеть весь этот ужас. Меркьюри беззаботно вздохнул, начиная чувствовать тяжесть в плече. Он вновь совершая маневр с телом блондина, развернул его лицом к себе, завел руки за спину друга, скрещивая их. Люди странно косились на их "нежности", отчего Вокалист вслух цокнул, плотнее прижал Роджера. Ни о каких нежностях речи и не шло! Товарищу плохо, да как вы не понимаете, он для него фактически "спасательный жилет" в этой ситуации. Иронично звучит если посмотреть на их позу. И правда похоже на человека в спасательном жителе. Умирающий поднял взгляд на брюнета, все ещё дожидаясь своего ответа. Фредди сомкнул губы в привычном движении, скрывая неровный прикус на таком близком расстоянии от лица Роджера. Считая в уме время прибытия, он уже давно знал что автобус должен был прибыть минут пятнадцать назад. Пусть чуть меньше, но все же это очень долго когда стоишь на пекле несусветном. Да и ещё раз да, пусть это пекло он переносил легко, это не значит что нужно задерживаться. Осмелюсь напомнить, что прямо сейчас на его, сомкнутых в замок, руках висит барабанщик и вот вот и группа останется без блондинистой королевы. – Здесь мы точно не останемся, имей терперие это вынести и имей смелость дожить до репетиции. Если это твой новый способ отлынивать от репетиций тебе не удастся меня провести, так и знай!! – Вокалист, дабы хоть чуток взбодрить друга, потряс его, то прижимая от отдаляя от себя снова. Возможно он так пытался его проветрить, но видимых результатов это не дало. – А уж если ты партию не выучил, своими привычными тун-тун-тыщ ты не отделаешься! – Родж не реагировал на шутки, какой ужас. Брюнет сначала в шутку потом на полном серьёзе, незаметно для второго прижался к нему, измеряя пульс. Живой. Куда ж он денется. Пожалуйста, дорогой, терпение, либо вода, либо поездка на автобусе. – Терпение? – прохрипел Родж, – мы уже час ждём этот проклятый автобус! – ухватившись за предплечье собеседника, ударник сжал её на столько, на сколько позволяли покидающие его силы, – и всё я выучил! – Во-от и отлично, как раз докажешь это на деле когда доберёмся до студии. Да и... Пфф, умоляю, дорогой, минут тридцать – не больше, какой уж там час. Наверняка это твой закипающий разум кричит о том, что мы все умрееем, не нужно идти на репетициюю! – Меркьюри подбросил брюнета, перехватывая поудобнее. Правда потек что ли? С каждой мыслью о репетиции, Фредди нервно постукивал пальцами какой-то ритм по спине барабанщика с мыслями, что от Брайана они получат по самые гланды. У него кажется сегодня была какая-то встреча. Ну что ж, я думаю Мэй уже догадался ее отменить. Ощущая на своей спине постукивания, блондин резко распахнул голубые глаза, устремляя взгляд прямо на своего "спасителя". Чаша терпения переполнена, а возмущения придали сил. – Не будь так близко ко мне, от тебя ещё жарче! Из чего сделал твой блядский обтягивающий костюм? Какого хуя он не перестает впитывать в себя все тепло этого мира?! – выдал Тейлор, не раздумывая о том, как это могло прозвучать. Он, выбравшись из "объятий" друга, наконец встал на ноги, начиная поправлять свою рубашку. Издав нераспознаваемый звук, который скорее всего обозначал недовольство, Роджер повел плечом. Фредди рассмеялся в ответ на протест своего друга и все ещё посмеиваясь, и под непонимающий взгляд блиндинчика, потянулся к пуговицам на его рубашке. – Раз тебе так жарко, расстегни рубашку полностью, она будет проветриваться, а ты, я надеюсь перестанешь вести себя как капризная маленькая девочка!! – ухватиться за рубашку у него не получилось, его остановили руки Роджера, который смотрел на него так, будто тот совершал что-то непозволительно пошлое и развратное на многотысячную публику. Вокалист с силой сбросил его руки со своих и расстегнул наконец это вымученную рубашку. Правда, ценой лишения пары пуговиц, которые со звоном отлетели на асфальт, сопровождаемые воплем Тейлора о том, что это его любимая рубашка. – Ты взбодрился, дорогуша, а я то уже думал, что придется соскребать тебя с асфальта этой остановки. Представляешь что бы Бри со мной сделал? – Да ты ахуел?! Ты меня вообще слушаешь? Ты только что оторвал три пуговицы моей любимой рубашки! Любимой! Она была прекрасно выглажена, как я теперь буду ходить в ней?! – А вот и автобус, быстрее, принцесса, и без того опаздываем! – перебил того брюнет и потащил его в битком забитый автобус, а барабанщик всё не успокаивался, вновь начиная покачиваться от жары. – Заходи уже! – прорычал Родж своему другу, ещё не до конца понимая почему он до сих пор стоит на ступеньках на входе в автобус. – Да некуда, не видишь что ли! Остуди свой пыл, Родж, может мы и обойдёмся без гнева нашего мистера ученая-степень, но показав ему что мы сами на нервах он заведется ещё больше! – Меркьюри был безжалостно прижат к Роджеру толпой автобуса под взволнованный тейлорский вдох. Вокалист не сумев удержать равновесие соскользнул на ступеньку ниже и врезался в открытую, по его инициативе, грудь барабанщика. Несчастный смущенный голубоглазый юноша очнулся от обморока окончательно, попытался оттолкнуть от себя Фреда, который теперь был уткнут в оголённую грудь и кажется вставать не собирался. – Да стой же ты ровно. – уже чуть тише прошипел ударник, стараясь как можно дальше отодвинуть от себя Фреда. – Да я стоял бы, не толкай ты меня на землю, я не хочу падааать. – брюнет заехал потным лбом Тейлору по подбородку, тот возмущенно клацнул зубами. В поисках удобной позы и равновесия первый ухватил барабанщика за руки, подтянулся на них, встал, глядя в ясные глазки блондиночки. Роджер же старался держаться как можно дальше от чужого лица, наклоняясь назад до тех пор, пока не почувствовал стоящего позади человека. Дальше двигаться было некуда. – Что ты смотришь? – спросил тот, отворачиваясь и отводя взгляд в сторону, начиная заметно краснеть. От чего, так до конца ясно и не стало. Кадык заметно двигался от напряжения, а Фредди забавляло состояние друга. Он едва ли останавливал себя перед тем, чтобы не укусить его за, выставленную ему напоказ, шею. Но все же, вместо этого он просто нарочито тяжело дышал горячим воздухом ему в грудь, вызывая все новые толпы мурашек и частое моргание. Стонать и плакать – вот состояние Тейлора на данный момент. Будучи очень раздраженным, его почти до слез доводила, неведомо откуда взявшаяся, радость друга. А ещё несмотря на то, что ему было жарко от дыхания вокалиста, словно на коленях у дьявола, это было приятно. Очень. Над ним точно издеваются! – Меркьюри, блять, перестань я знаю что ты делаешь это специально. – срывающимся шепотом промолвил тот, когда парс все ещё игрался в свои неведомые Роджеру игры по типу "возбуди Тейлора, что вот-вот расплавится". Было тесно. Чертовски. Да была бы проклята эта репетиция. Будучи жертвой в данной ситуации, он вел себя очень стойко, держась за поручень, который был горячее Фреда и его комбинезона, но выбирать ему не приходилось. Не проходит и десяти минут, как автобус останавливается и..что? Останавливается?! Вы с ума сошли? Двери отворяются и в транспорт заходят ещё пару человек! Они ведь прекрасно видели, что здесь места нет даже для стоячих, но всё равно зашли, заставив людей жаться друг к другу ещё сильнее. Этим не отличились и довольный вокалист со своей блондиночкой, лицо которой, кажется, с каждой секундой было всё краснее, а дыхание всё тяжелее. Стёкла уже так сильно запотели, что улицы было не видать, а открыть окошко и впустить ветерок никто не додумался. – А знаешь что, – лепечет брюнет. – я могу сделать так, чтобы тебе стало попрохладнее, я думаю я могу. Хитренько подняв уголок рта, он приблизился к шее, покрутил головой в поисках заинтересованных глаз и как он и предполагал, никому до них не было и малейшего дела, все были заняты духотой и отсутствием места. Заинтересованных глаз нет, значит можно заняться охлаждением "пылкого" друга. Продолжив начатое, и накопив достаточно количество слюны, провел языком вдоль горла. От этой линии тонкими струйками капельки стекали к ключицам, оставляя все же желаемый результат охлаждения, хотя язык, как успел проверить на своей шкуре ничего не подозревающий барабанщик, был у Фредди горячий. Рот наверное тоже. Роджер жалеет, что откинул голову назад и что закрыл глаза, тоже жалеет. – Будь ты проклят. – дрожащим голосом прошептал ударник, чуя, что дальше будет только хуже, но и надежды на то, что этот кошмар скоро прекратиться, не пропадали. Пропадали только мысли когда прижимающийся к нему друг нарочито сильно выдыхал на подтёки слюны на теле блондина. Сколько минут это будет продолжаться? Десять? Двадцать? Пять минут? Следующая остановка и ещё двое людей заходят, хотя кажется, что ещё больше народу уже некуда принимать. Есть куда, но чтобы вместить этих самых людей пришлось пожертвовать драгоценным для Тейлора расстоянием между ним и Меркьюри. Второй, к слову, видимо хотел сделать известный лишь ему кульбит, но не рассчитав силы и место, его зажали между вертикальным поручнем и уже почти горизонтальным Барабанщиком. Зажат спиной к барабанщику и грудью к "хватательно-спасательной" палочке. Он уже хотел было пошутить про то, что сегодня блондинчик имел его в разных позах, но едва успел он раскрыть рот, как автобус резко затормозил. Будь Фредди чуть медленнее, он имел бы риск быстро и весьма болезненно выровнять прикус о поручень. Как много мыслей о поручне. Певец задрал голову, ему и самому было неизвестно с какой целью, но по счастливой случайности и наткнулся затылком на плечо Роджера. Оставил так. Бросил на произвол судьбы свою правую щеку и нос Тейлора в который так и норовили залезть темные волосюшки. Хоть какое-то удобство было в этой ситуации. Недовольно цыкнув же, блондин отвернулся от своего друга, уже прижимаясь с тем щекой к щеке. Рука уже сама начала толкать вокалиста, всё сильнее вдавливая его в поручень. – Да отодвинется же.. – прошипел тот, чуть ли не хныча, сам пытаясь хотя бы на капельку дальше быть от "совратителя". – О-хо-хо, будь тут куда отодвинуться, я отодвинулся бы, не думай что мне просто нравится разогревать в тебе раздражение и усталость своим горячим телом. Хоть брюнет все ещё находится в отличном расположении духа, изредка он болезненно мычал, когда какая-то пожилая женщина наступала ему на лакированные ботинки, на которых после, появлялись маленькие складочки. Морщился и мычал он к слову не от физической боли, а от моральной – за ботинки. Народ время от времени покачивался от резких остановок, выталкивая Королев из транспорта, а Фредди все думал, почему нельзя стоять ровно? Он не бесконечный, его поясница тоже. После репетиций и концертов она и так здорово ныла и поэтому, он уже был мысленно настроен на негнущиеся выходные. Ну, он надеялся что с их менеджером они у него будут. Расписание порой было адом даже для неугомонного Меркьюри. Но "высшим" было плевать на их режим сна, состояние рук и связок. Им было до дело только до своих кошельков и новеньких Ролс Ройсов, пока подчиненные или.. лучше было сказать рабочие? Так вот, пока ребята мотылялись в душных маршрутках до студии. Приседать, выставляя задницу было некуда, но посмотреть куда они уже доехали он был обязан, дабы избежать ещё больших проблем. Кое-как выгнувшись вбок, Фред узнавал знакомые магазины и дома, прикинул по времени сколько прошло от начала репетиции и сколько осталось до конца автобусного пути и результат подсчётов его вполне устроил, опаздывали они некритично, минут на двадцать пять, им оставалось надеяться, что Бри и Дикки не теряют времени зря и уже настроили инструменты. Довольный увиденным, вокалист вновь откинул голову на плечо Тейлору. Тот уже с опасением отвернулся от него, защищая губы и щеки. Меркьюри заулыбался и захихикал от увиденного, но убавил злорадство в своей ухмылке и промурчал прямо на подставленное ему ушко. – Ты почти отмучался, дорогой, мы выходим уже на следующей. – после нарочито ласковой фразы, смазанно провел аристократичным носом от начала скулы до середины щеки. На долю секунду ему показалось, что блондинчик перестал дышать. Роджер и сам этого хотел. Почему это чертов парс, Такой? От всего произошедшего хотелось не только перестать дышать, но и провалиться свозь землю, просто исчезнуть. Когда же автобус наконец остановился, а двери его распахнулись, ударник тут же пропихнулся между людьми, выскакивая на улицу. Меркьюри никуда не денется, верно? Не потеряется там, выйдет точно так же на улицу, с ним всё будет хорошо, а вот Тейлор, кажется, всё это время чувствовал себя как в клетке с суккубом, из которой он только что вышел. Противное солнце снова начало слепить, но это было лучше, чем ещё некоторое время переживать такие страсти. Фредди протиснулся, еще более заряженный и энергичный чем обычно, размял поясницу, посмотрел на солнце, на которое скептически глядел белокурый и вновь ему с вызовом улыбнулся, мол "хаха, недостаточно стараешься, нужно ещё чуточку разогреться чтобы я начал хотя бы оттаивать!". Развернулся в пол оборота, с таким взглядом, что барабанщику стало ясно – тот что-то задумал. Роджеру не хотелось знать, что он там задумал. Но Меркьюри улыбался. Заебал, сученыш. Но не улыбнуться ему в ответ он не мог.