***
Около четырёх утра. Пока в отделении реанимации было спокойно. После той операции никого не поступало. Врачи могли облегчённо выдохнуть и поработать с теми, кто уже был. Редко, когда ночная смена проходит именно так. Один из врачей направляется в кабинет, держа в руках несколько бумаг. Постучав в кабинет, он получает еле слышный ответ с другой стороны двери, после чего заходит, закрывая её за собой. — Принёс? — устало спрашивает женский голос за столом. Белль отрывается от заполнения чьей-то медицинской карточки и поднимает взгляд на своего коллегу. — Принёс, — отвечает Байрон и кладёт документы на край стола. — Это про двух последних. У одного из них летальный исход во время операции. — Летальный исход? — Белль берёт бумаги, начиная читать записи. — Ты уверен? — Да. Грустное зрелище. Видел, как какая-то дама в слезах уходит из больницы. В белой шляпе такая. — А-а-а, — протянула женщина. — Поняла. Я, кажется, была на той операции. — И что же стало причиной? — Байрон падает в кресло неподалёку от стола. — У обоих был перелом рёбер. У той, кажется, во время операции хирург сильно повредил лёгкие, — Белль замешкалась. — Или, это было на другой операции. Совсем голова не работает. — Так на какой это произошло? Тебе же это нужно записать. Женщина бросает взгляд на карточку, затем на документы в углу стола и разводит руками. По правде, ей было всё равно, куда это всунуть. — Кажется, у девушки. Раз врачи уже сообщили, — с этими словами она берет бумагу и поднимает ручку. — Шелли Шотган... Пауза. — Восемнадцать лет. Такая юная. — М-да, — выдаёт Байрон, потягиваясь. — И что довело до такого? — Автомобильная авария. Одна фура в хлам, вторая в кювет, — Белль начинает записывать данные об проведённой операции, пряча глаза. — Жалко, — без эмоций отвечает мужчина, отдыхая в кресле. За свою работу тот повидал столько смертей, что это становится совсем не уникальным. Хотя, видеть реакцию близких и родных всегда разжигает внутри чувство вины. Много кому это разбивает жизнь. — А ты чего бездельничаешь? — вдруг произносит Белль, укоризненно глядя на Байрона. — Я на дежурстве до шести. Пока не вызывали, — ответил он, начиная тягать со стола бумаги коллеги, которые та уже закончила. — Ничем не могу помочь. — Так... Не крутись под ногами, иди работай! Байрон цокнул и поднялся с кресла. Вернув документы обратно на стол, тот в последний раз глядит на Белль. — Дома увидимся, — сказал он, собираясь покидать кабинет. — Ага-ага, проваливай, — женщина не отрывается от дела, старательно выводя врачебным почерком записи о двух последних пациентах. Дверь закрывается, оставляя её слушать равномерный стук часов. Может, свидетельство о браке как-то связывает их, но для Белль они не более, чем товарищи по работе.***
Звонок в дверь заставляет Эдгара вздрогнуть. Парень лежал в полумраке с раскрытой книгой жанра фантастики. От резкого звука он отрывает глаза от текста и смотрит в коридор. Кто с благими намерениями звонит в дверь под утро? Хотя, быть может, что угодно. Эдгар сбрасывает с себя одеяло. Подойдя к двери, он глядит в глазок. Увиденное заставило его немедля открыть щеколду и распахнуть входную дверь. — Тара?! — тихо удивляется парень. — Где Шелли? Почему не на рейсе? Его подруга в ответ молчит. Рассмотрев получше, Эдгар видит, что та выглядит потрепанной, с мокрым от слёз лицом и абсолютно без вещей. — Я переночую у тебя, — произносит Тара, без разрешения заходя внутрь. Парень в шоке наблюдает за ней, не понимая, что произошло. Хочется поднять много вопросов, но она, кажется, не захочет на них отвечать. — Ничего не спрашивай, — без эмоций просит Тара. — Просто побуду у тебя. Некоторое время. Эдгар наблюдает, как девушка медленно проходит на кухню. Выйдя из ступора, он не медля хлопает дверью и отправляется за ней. — Что происходит?! Почему ты сказала, что этой ночью едешь в рейс и в итоге какого-то чёрта приходишь под утро переночевать? — в недоумении допытывается он. — Я больше не дальнобойщица, — вздохнула Тара, не желая даже смотреть на парня. — Дай чего-нибудь покрепче и не мешай, умоляю. — Покрепче? Тара, четыре утра! Девушка отодвигает стул и садится за стол, сразу же пряча лицо в ладонях. Эдгар не знает, что ещё сказать. От любого вопроса та отмахивается. — Мне нечего тебе предложить, — в конце концов говорит парень, поставив руки на стол. — Переночевать? Пожалуйста. Но мне нужно знать что, мать его, случилось! Его взгляд прожигает подругу, что, в свою очередь, не может даже поднять глаза. Парень уже думал, что стоит перестать истязать её вопросами и дать спокойно поспать. Ведь вид у неё был действительно плачевным. Но, внезапно Тара выдаёт: — Шелли больше нет. Она погибла. Слышится всхлип. Эдгар теряет слова. — То есть? — уточняет парень, изо всех сил сжимая угол стола. — Погибла! Что непонятного?! — истерично выпалила Тара. — Тебе обязательно делать мне ещё хуже? Парень опешил. О подробностях, наверное, девушка ему расскажет сама, когда будет готова. Сейчас он не понимал, каким образом это могло случится. Да и вообще не мог поверить. Наблюдая за ней, Эдгар всё же отошёл от стола и приблизился к серванту. Достав оттуда бутылку виски, тот повернулся и со стуком поставил на стол. Тара тут же подняла взгляд. — Это исключение, хоть я и сказал, что мне нечего предложить, — пробубнил парень, скрещивая руки. — Кстати, а что с вашим домом? Ключи потеряла? Вместо ответа девушка хватается за бутылку, явно игнорируя вопрос. Наверное, Эдгар снова спросил что-то бестактное, но самому парню этого не понимать. Тара не собиралась отвечать, почему в эту ночь не решается ночевать дома. Хотя, с моральной точки зрения, всё было гораздо проще. — Спасибо, — только и говорит она, делая несколько первых глотков. Парень остаётся стоять, наблюдая за тем, как его подруга запивает горе. Может, нужно бы как-то утешить, но, как? Шелли ему тоже была, как никак, подругой. Но, если думать, кто на этой кухне сильнее убивается, то определённо Тара. Сам юноша не думает о том, чтобы притронуться к спиртному, ему не до этого. Его разум всё ещё лежал на кровати и читал книгу. — Ты ведь предупреждал, — доносился шёпот со стороны Тары. Эдгар смотрит на неё. Та вновь спрятала лицо в ладонях. — Предупреждал? — парень старается вспомнить что-то подобное, напрягая и так сонливый ум. Кажется, так и было. Буквально на днях. Предупреждение Эдгара. — Я говорил не ехать в рейс, потому что ночью на выезде из города может быть засада? — вспомнил он. — Да... — Тара делает дополнительный глоток. — Я, может, увидела кого-то... в лесу... с винтовкой. — Вам обстреляли лобовое стекло? — спрашивал Эдгар. — Я не знаю. В этот момент на встречке ехала фура. Должно быть, ей прострелили колёса, — голос Тары дрогнул. Кажется, спирт слегка раскрепощал несчастную. В ответ парень просто постучал пальцами по столу. Сообразить достойный ответ действительно трудно. Всё, что может говорить Эдгар — новые вопросы, пользу которых принесёт только, если Таре станет легче от того, что она выговориться. — Соседние банды по-прежнему ноют желанием отомстить, — вздыхает он. — За прошлое. — За прошлое! Мы ведь уже не бандиты! — с досадой заявляет Тара. — Ты подрабатываешь в кабаке, мы с Шелли ушли в дальнобойщики... А Белль?! Я даже не помню, кто она такая! — Последний раз я слышал, как она сказала, что навсегда забудет нас, — мрачно выдал Эдгар. — И ушла к мужу. Где работает, не знаю. — Как же раньше хорошо было-о-о! — громко протянула Тара, облокачиваясь локтем об стол. — Куча баблища, посиделки, преступления, а, главное, какое счастье! Наверное, будь Эдгар не сонный, он бы наверняка поностальгировал вместе с подругой. До чего с Белль в лидерах было хорошо. Происходящее тогда можно вспоминать как «шальная молодость». Увы, этого нет уже много лет. У них давным-давно другая жизнь и цели. Нужно двигаться дальше. Искать успех в жизни, игнорируя соблазн вернуться в прошлое. — Я не могу. Я не могу! — восклицает Тара. — Это уже слишком. Я не переживу этого никак. — Всё будет отлично, — слабо поддержал Эдгар. — Сейчас на тебе душевная рана, но она рано или поздно заживёт. Ты просто сейчас под впечатлением... — ТЫ НЕ ПОНИМАЕШЬ! — выкрикнула Тара, изо всех сил стискивая горлышко бутылки и желая отправить её куда-нибудь в стену. Или в товарища. — Ты никогда не терял того, кто был сильно дорог! Эдгар растерялся. Он уже не знал, как ей помочь. Тара выглядела настолько убитой, что тот боялся произнести и слово. Казалось, любая лишняя фраза разрушит и так её хрупкое состояние. — Я застрелюсь, — окончательно говорит Тара. — Когда угодно. Сегодня. Завтра. Да хоть через неделю. Здесь парень вновь ничего не придумал. Мог лишь только сообщить, что он не сможет и не будет останавливать свою подругу. Если это её решение, ему не под силу остановить. — Спать будешь? — только и выговорил Эдгар, желая сменить тему. Честно говоря, он пожалел, что разрешил ей алкоголь. Хотя, кто знает, что было бы по-другому. — Да... наверное, — вздыхает Тара, опуская голову на стол. — Я забыла. Я же оставила дома пистолет. Парень решил не говорить, что даже после бандитских делов у него по-прежнему есть при себе револьвер с патронами. Встав со стола, тот взглянул в коридор. — Постелю в гостиной.***
Проходят дни. Так невыносимо скучно. Скучно, когда весь день из развлечений только лечение и рассматривание белой палаты. Полнейшее одиночество. Шелли постоянно смотрит в приоткрытую дверь. Она ожидает, что в любую секунду увидит своих товарищей. Но коридор по ту сторону пуст. Девушка с каждым днём думает, что жизнь до трагедии была какой-то фальшивой. Что не было у неё никого. Даже любимой. Вспоминая о ней, Шелли всегда тяжело вздыхает и отворачивается к окну. Она старалась не думать, что её бросили. Может, с Тарой тоже что-то случилось? Но, почему тогда Шелли не навещают другие? Возможно, не пускают врачи. Эта догадка отпала сразу же, как девушка спросила об этом. Ей ответили, что никто ещё не заявлялся. Это поставило крест на надеждах. Больше она ничего не спрашивала. Шелли проводила дни в палате, не чувствуя ничего. Жизнь до растаяла, оставив лишь воспоминания, в которых та сама сомневалась. Скорее всего, никого и не существовало. Она всегда была одна и в один момент случился инцидент, а в памяти нарисовался очередной сон. Как же это невыносимо... Хотя, перебирая в памяти события той ночи, Шелли вновь мысленно оказывается на операционном столе. Женщина, что стояла рядом с ней ей только сейчас показалась знакомой. Она напоминает кого-то. Кого? Куча шрамов, золотой зуб и что-то непонятное с правой рукой. Думая об этом, девушка понемногу создавала образ. Догадка слишком нереальная, чтобы быть правдой. Та женщина врач не может быть Белль. Сама Шелли плохо помнит бывшую лидершу, но отлично помнит причину, почему банда распалась. Она бросила товарищей, с головой погрязнув в своей любви. Её возлюбленный, кажется, был врачом. Может, Шелли не показалось? Почему тогда Белль первой не узнала девушку? Взгляд снова зависает на двери в палату. До выписки остается всего ничего, Шелли способна передвигаться самостоятельно, переломы заросли достаточно быстро. Убравшись с кровати, девушка покидает палату и начинает бродить по коридорам. В каком отделении работает женщина нетрудно догадаться. Единственное, в реанимацию никого не пускают. Если ничего не получится, Шелли бросит эту затею. Тошнотворные серые коридоры сменялись один за другим. Может, она уже совсем в них потерялась. Гнетущая атмосфера больницы преследует её неделями, не давая думать о чем-то хорошем, несмотря на позитивный прогноз врачей. Шелли стало по барабану, что скоро выписка и она, по крайней мере, сможет проверить, являлась ли жизнь до аварии сном. Девушка выглядит слишком несчастной и дело не в бледной коже, кругах под глазами, или спутанных волосах. Смотря на неё, окружающие сразу предлагают, что у неё могло случится. А так, её худощавая фигура в коридорах сливается с обстановкой, из-за чего Шелли постоянно с кем-то сталкивается. Шаткая вывеска «Реанимация» возвышалась над белой дверью, проход в которую требовал карточку доступа. Девушка обречённо уставилась на неё, понимая, что поиски не увенчались успехом. Может, когда-нибудь она сможет расспросить врачей и подтвердить свои догадки. Но сейчас ей нужно возвращаться в палату. Отчаявшись, Шелли разворачивается и делает пару шагов, как чей-то голос окликает её со спины. — Постой-постой! — девушка оборачивается. Из полураскрытой двери отделения реанимации показалась высокая женщина, которую Шелли не сразу узнала. Секунды вглядываясь, она не понимала, что с ней не так. — А? — только и выдаёт, не поверив глазам. В эту секунду женщина проводит рукой по волосам и достаёт из халата вторую руку, что выглядела, словно золотой протез. Её брови с удивлением поднимаются. — Шелли... — она теряет слова. — Шотган? Шелли кивнула. Белль, кажется, была не менее поражена. Закрыв за собой дверь, та приближается к девушке. — Тебе же проводили операцию на рёбра? Шелли в недоумении. Разве она сама не может вспомнить, что была на операции? — Да, вы даже были на ней, — напоминает та. — Неужели забыли? — Я о другом. В твоей карточке записано, что ты мертва. — Мертва?! — отрешенно воскликнула Шелли. Белль пожала плечами. — Видимо, ошибка. В то время одновременно проходила другая операция. Там, наверное, пациент и погиб, — будничным, совсем без посторонних эмоций тоном сделала вывод женщина. — Это ведь на твоё лечение не повлияло всё равно. Ладно, я доложу об этом остальным. Она уже собиралась разворачиваться обратно. Но, у Шелли и так было полно вопросов. Весть о том, что её посчитали мёртвой уже станет большим объектом размышления. Однако, встретить бывшую лидершу, которая когда-то являлась близким товарищем означает не только это. Шелли замечает, как Белль разговаривает с ней исключительно профессионально и уходит от этого. Но не сама девушка. — Подождите! — обратила она внимание, заставляя женщину прирасти к полу. — А что сейчас с вами? Почему вы не говорите об этом? Белль смотрит на неё по-прежнему холодно. Хотя, уже сейчас её лицо слегка скривилось в отвращении. — Тебя это волнует? — недовольно произнесла она. — Кажется, в последний раз я сказала, что мы больше не знакомы. — Да, волнует! — настойчиво ответила Шелли. — Если бы ко мне в отделение поступила моя давняя знакомая, я бы поинтересовалась, что произошло! Женщина раздражённо вздыхает и отворачивается. — Ты не на моём месте. Перестань делать вид, словно понимаешь меня лучше, чем я. — Я вас как раз-таки и не понимаю! — возмутилась девушка. — Как можно было всех нахрен бросить и свалить к чёрт пойми кому?! Белль не устраивает этот разговор. До нынешнего дня она отрицала существование своего прошлого и товарищей. Когда в кабинете ей попалось имя и фамилия Шелли, та сразу поняла, кто тогда лежал на операционном столе. В этот момент Белль пообещала себе никак с ней не пересекаться. Контроль над пациенткой, который изначально назначили ей, женщина успешно спустила на других врачей. — Не мучай меня этим дерьмом! Всё уже миновало, не так ли?! Нашей банде никогда снова не собраться. Ты поэтому пришла? Увы, своего решения я не буду менять, — эмоционально заговорила Белль, чувствуя, как руки начинают дрожать. — Вы мне не нужны! Не крутитесь у моего носа, думая, что я сжалилась! Шелли эти слова ударили прямо в душу. Она почувствовала тоже самое, что и тем вечером, когда сердитая лидерша накричала на всех и, собрав вещи, заявила, что больше никогда не появится на базе. Хоть и миновало столько времени, а больно до сих пор. Девушка никогда не забудет Белль, несмотря на то, что она, в свою очередь, изо всех сил этому способствует. — Я поняла вас, — мрачно вздыхает Шелли. — Вы совсем не идёте на контакт. Я, пожалуй, уйду. Хорошего дня. Бросив все попытки и надежды, она опускает плечи и разочарованно начинает отдаляться. Белль не подала голоса. Когда девушка дошла до поворота, она неожиданно окликнула её: — Слушай, а каким образом у тебя появилась фура? Шелли медленно оглянулась, одарив женщину укоризненным взглядом. Но, спустя секунду, на её лице проскользнула ухмылка. — Меня в дальнобойщики приняли. С Тарой на права скинулись. Она исчезает, оставляя Белль любопытно смотреть ей вслед.***
«Yeah, if you overthinkin', I get high with you
If you ever sinkin', I go down with you
All I need, my baby and a cigarette
Convo gettin' dry but I can get it wet!»
Пальцы дотрагиваются магнитолы, нажимая побольше на кнопку прибавления громкости. Дальнобойщица расслабляет спину, слегка отклоняет спинку сиденья. Фура одиноко двигается по скоростной трассе, изредка встречая на горизонте другие машины. Они едва покинули город, а вокруг уже сплошная реалия дальних поездок. Шум, дорога, сто двадцать на спидометре и рядом сидящая напарница. Шелли оставляет держать руль одной рукой, второй потягиваясь за стаканом с кофе. — Ещё не устала? — зевнула Тара, забросив ногу на приборную панель. — Не успела, — девушка делает глоток. — Остановка уже через полчаса. В этот момент вновь заиграл припев. Шелли замолкает, желая насладиться. Тара в это время достаёт из сумки под сиденьем бутылку бренди. — О-й-й, ну не пей! — без зла протягивает девушка. — Ты же на работе! — Я хочу полюбоваться. Напарница вытягивает перед собой бутылку с золотого цвета напитком и разглядывает её в свете фар. — С нами и так коллеги не желают заводить разговор, — прокомментировала Шелли. — Они даже не верят, что мы их коллеги. — Конечно, нам по виду в институт ходить, а не на фурах кататься, — ответила напарница. — Да и проговориться на заправке, что у нас права купленные, нужно уметь! — Я случайно! — от порыва смеха Шелли слегка дёргает руль. — И то, кассирше! Вряд ли она сказала об этом остальным. Тара долго смотрит на неё, не желая отводить взгляд на дорогу. Та в свою очередь погрузилась в музыку, что доносилась из магнитолы. Руки убрали спиртное на своё место, хоть она и думала, что сможет позволить сделать себе пару глотков. Шелли так и не обращает на неё взгляда. Тара дотягивается и незаметно убавляет громкость. — А ведь мы ни разу и не целовались, — напомнила она, глядя вперёд на дорогу. — С того момента, как обсудили чувства. — Ха, — кидает девушка. — Мне кажется, для тебя это будет слишком интимно. — Что? — Твоя повязка, — Шелли снижает скорость из-за того, что появилась машина на обгон. Тара растерянно отводит взгляд, неопределённо проведя ладонью по лицу. Ибо, она действительно всегда скрывает его. Почти никогда не снимет повязку даже перед собой. — Не ходить же всю жизнь, — перекрывая собственное волнение, нервно хихикнула Тара. — Удивительно, просто удивительно, — Шелли на мгновение поворачивается на свою возлюбленную. — Я узнаю, как ты выглядишь? Та неловко кивает и уже почти собирается хвататься за повязку. Но, в последнюю секунду начинает переживать и оставляет руки в сантиметре. — Ты уверенна, что тебе это понравится? — совершенно серьезно выдаёт Тара. — Быть может, ты... У неё не повернулся язык добавить слово «разлюбишь». Слишком боится осуждения с обоих вариантов реакции. Хоть и её скованность видно издалека. Она не могла решиться. — Я бы была отвратительным человеком, если бы любила за внешность, — вздыхает Шелли. — В твоём случае, я полюбила, не зная её. Доходит? Можно было подумать, что Таре это подняло дух. Но внутри всё ещё ноет желание передумать. Пальцы цепляются за синюю ткань, начиная разматывать. Убедившись, что любимая за ней не наблюдает, Тара доводит дело до конца. Сжимая в руках бинты, она поворачивается к Шелли. — Надеюсь, это тебя не разочарует. Девушка сначала кидает короткий взгляд, затем отворачивается и, словно что-то понимая, смотрит снова. На её лице застыло удивление вперемешку с восхищением. Шелли нехотя поглядывает на дорогу. — Вообще нисколько! — отвечает она. — Понятия не имею, почему ты это скрываешь. — Ну как же? — Тара на секунду поворачивается к стеклу справа и ловит себя в отражении. Это заставило отвернуться назад, не желая вспоминать, что было у неё на лице. — Это же...это же кошмар! — Ничего не кошмар! — девушка оттягивается от руля. — Давай! Тара не поняла, что та захотела сделать. Но, вспомнив, что в начале речь зашла о поцелуе, обречённо опустила взгляд. — Дорога... — Насрать на дорогу, не медли! Шелли тянулась к ней. Напарница сама не знала, хочет ли целоваться. Даже, если присутствует какое-то нежелание, то только из-за самой себя. Хотя, девушка сама убедила её, что внешность совсем не пугает. Тогда... Тара сближается, придерживаясь руками о приборную панель. Взгляд скользнул по дороге и обочине. Вдалеке появляются чужие фары. Что-то казалось странным. Нарастает гнетущее чувство чего-то нехорошего. Она остановилась. В щеку быстро прилетели чужие губы, оставив мокрый след. Тара дернулась и тут же отстранилась, положив туда ладонь. В этот миг на встречной полосе мимо пронеслась фура. — Спасибо, — её отрешенный взгляд смотрит на дорогу, затем на Шелли. Было совсем не по себе. Кажется, словно это всё уже происходило. Или нет? Тара встречается взглядом с возлюбленной. — Видишь? Всё отлично, — успокаивает она и кладёт руку на её колено. — Любимая, ты великолепна. Тара смотрит на руку Шелли. Всё вокруг чернеет и тонет в небытие. Сначала ничего не ясно, но с приходом новых ощущений она понимает, что сейчас произошло. Она не в рейсе. Она не с ней. Она совершенно в другом месте. Возвращается головная боль. Тара с трудом открывает веки. Впереди стоит туман, а в мыслях было лишь одно — это был сон. По щеке текут горячие слёзы. На колене до сих пор осталось ощущения, словно до него дотрагивается чужая ладонь. Она не могла принять то, что происходит сейчас. Тара лежала на столе, уткнувшись в руки. Рядом притаилась пустая бутылка, а над столом зависла единственная горящая на кухне лампа. Поднимать глаза было больно. От переизбытка спирта голова раскалывается, а внутри от переживаний всё свернулось. Такие сновидения не оставят её просто так. Ведь это было совершенно не случайно. Всё это время Тару не покидают страдания и тоска по своей любви. Никак нельзя отпустить потерю. Так больно осознавать, что она никогда не увидит её, не взглянет в карие глаза и не услышит того, что она тогда сказала перед аварией. Даже алкоголь не помогает. Помогает лишь ощутить себя безэмоциональной оболочкой. И то, ненадолго. Или вовсе довести до отключки, не давая подумать даже об этом. Такое и произошло в данную ночь. Тара ужасно жалеет, что увидела это. Увидела то, что бы случилось, не столкнись с ними фура. От этого душевная боль внутри разжигается с новой силой. Взгляд отчаянно смотрит на пустую бутылку, понимая, что даже при наличии алкоголя она не осилит новую порцию. Ничего не хочется чувствовать. Не хочется скорбить. Не жить. Всё. — Тара? — со стороны двери доносится голос. Та не отозвалась. Она продолжила лежать на столе, отсутствующим взглядом упираясь вдаль. В ответ на это Эдгар, что вошёл на кухню, подходит и начинает трясти её за плечо. — Отвали от меня, — хрипло грубит она, отворачиваясь от него. — И без тебя тошно. — Ты не хочешь меня выслушать? — Эдгар становится перед ней, заставляя на себя смотреть. Тара в ответ на это снова прячет лицо в ладонях. — Нет, не хочу, — ей меньше всего было сейчас до разговор с кем-то. — Сгинь. Прошу. Парень явно хотел заставить послушать. Правда, сам вид подруги вызывал жалость. Он уже начал думать, что новость, которую тот хотел сообщить, может подождать и на лучшее время. В конце концов, сейчас Таре точно не по себе. — Это с больницы, — напоследок договаривает он, собираясь покидать кухню. — Как будешь готова, стучись ко мне. — С больницы? Посреди ночи? Не неси бред, — Тара плохо соображала, слова парня показались глупыми и, словно, добивающее её состояние своей ненужностью. Сложно было думать ясно, чтобы понять, на что Эдгар намекает. Лишь приносит раздражение. — Я тебя понял, — парень бросил последний взгляд на неё и скрылся в коридоре. За последние недели ему только и приходится, что терпеть. Терпеть свою пьяную подругу в своём доме практически круглосуточно. Тара ничего не делает. Она не способна на адекватный разговор. Любая попытка поговорить о проблеме вызывает ярость и раздражение. На угрозу Эдгара о заявлении в службу она лишь бросила полупустую бутылку в стену. Ему не осознать трудность происходящего на душе, хоть и старается вести себя понимающе. По крайней мере тем, что разрешает таскать из серванта всё, что захочется. Смотря в него и понимая, что он почти пустой, у Эдгара появляется желание поднять трубку и набрать службу. Но, всё время его останавливает сострадание. Диспансер штука неприятная. Что до точки зрения Тары, так она вовсе считает, что её товарищ над ней издевается. Приходя с работы, он отчаянно пытается донести, как плохо глушить проблемы алкоголем. Эти слова настолько полезны, что Тара в ответ по пьяне ни раз обещала его застрелить. Как хорошо, что родной пистолет до сих пор остаётся в доме. В их с Шелли доме. Тара отрицает существование этого места. Трезвый уголок сознания искренне благодарит Эдгара. Иногда, просыпаясь по утрам в адекватном разуме, она даже может пожелать ему хорошего дня. Однако, желание жить пропадает сразу после воспоминаний. Заставляет снова брать в руки бутылку, чтобы не думать. Не думать о том, что её жизнь скатилась на дно. Даже, если она примет руку помощи и в месте с товарищем попробует восстановить прежний образ жизни, всё равно воспоминания не позволят жить на полную. От них не избавиться. Они преследуют её, словно собственная тень. К чему далее эта жизнь? К чему сидеть за столом и далее пожирать себя трагедией? Неужели единственный выход кроется в вещи, думая о которой, Тара немедленно бросается за новой порцией спирта, стараясь отвлечься? Увы, всё кажется именно так. Нет Шелли, значит, не будет и Тары. Как бы она не воротила нос от этого желания, оно никуда не денется. Она не признается, просто струсила. Она ни за что не поднимет ствол в свою сторону. Или же, обойтись без него? Решение сошлось на том, что Тара подорвалась со стола. Осматриваясь вокруг, всё кажется, словно впервые. Стараясь не подавать много шума, та покидает кухню, следом дом. А далее — по направлению в гараж.***
Поднявшись на крыльцо дома, Шелли озабоченно поглядела в окна. В поздний вечер, когда на улице стоит чернота, в них не было ни света. Неудобно было сейчас оказаться здесь, если на данный момент Тара отсутствует дома. Всё же, ключей нет. Шелли два раза жмёт на звонок. Тишина. Кажется, так и есть. Это заставило вырваться уставший вздох. В конце-концов, она только сейчас выписалась из больницы, а уже нарастают проблемы. Рука ложится на дверную ручку и поворачивает, не надеясь на открытие. На удивление, та поддалась. Девушка в шоке открывает дверь. В коридоре застыла пустота с кучей пыли. Включая свет, она проходит внутрь, закрывая за собой. Казалось, квартира совсем не изменилась с последнего визита. Словно здесь ни разу не проходила жизнь всё время, что её здесь не было. Ковёр покрыт пылью, в углах зависла паутина, сам воздух стоял душный, буд-то здесь давно не проветривали. — Тара? — голос Шелли разнесся эхом. В ответ не случилось ничего. Тишина гнетущая. Девушка по скрипучим половицам ступает в гостиную. Тут, стоящий кожаный диван приобрёл более серый тон, пустые рюмки на столике остались стоять, как раньше. Она даже помнила, когда в последний раз они пили здесь. И здесь ничего не изменилось. Взгляд падает на шкаф, где притаился различного рода мусор и бардак. Помимо этого, на его полках стояли фотографии в рамке, которые когда-то они вдвоём решили напечатать, дабы никогда не забыть воспоминания. Шелли подходит ближе. Неудивительно, на них гигантский слой пыли. На первой картинке Шелли, Тара и Эдгар сидят на пляже, между ними по ведру креветок и бутылки пива. Романтично. Фотография выглядит старой, поэтому оператор, скорее всего, Белль. На второй была и она. Вместе с Тарой сидя в каком-то баре. На столе лежат карты. Третья рамка была разбитой. Шелли помнит, что однажды Белль швырнула её в стену, когда снова приходила в истерику от того, от чего в конце-концов заставило покинуть банду. На этой картине изображена вся банда. Не только они четверо. Это было много людей. Девушка не может вспомнить всех, но глаза цепляют не они, а кусок, где сидят они с Тарой. В углу. В обнимку. Тара притянула её к себе за платок, а Шелли в ответ перебросила руку через неё, прижимаясь щекой к щеке. На душу упал камень. Она так сильно желает снова с ней встретиться. Но всё вокруг кажется таким гнетущим, да и пустота в доме не сулит хорошего. Шелли оторвала взгляд и ушла на кухню. Как и ожидалось, в холодильнике ничего. Даже, если что-то было, давно прогнило. Закрыв его, та тяжко вздыхает. Не дело среди ночи искать любимую. Что ведь можно было делать ещё? Дом стоит совершенно пустой, без намёков на жизнь. Должно быть, здесь не было Тары. Нарастает беспокойство. Добил Шелли поход в спальню. Застеленная кровать выглядит холодной и неуютной, шторы плотно захлопнуты, а на комоде напротив притаился он. Пистолет. Подойдя, её рука хватается за него, поднимая с места. Девушка отчётливо помнит, как Тара перед рейсом сказала, что решает не брать с собой его. Ибо, по её словам, им вдвоём не угрожает никакая опасность, где бы потребовался ствол. Кладёт обратно. Ещё раз тяжёлым взглядом обведя комнату, Шелли приходит к заключению — здесь никто не живёт. Совсем ничего не изменилось с последнего момента, как они тут были. Стало быть, нужно искать Тару. На ум приходит лишь один вариант. У них мало с кем имелась близкая дружба. За исключением Эдгара. Тот единственный товарищ, с которыми они поддерживали связь после распада банды. Может, он что-то знает? Хоть и заявляться ночью в чужой дом кажется неожиданным, Шелли не имеет других идей. Пока она не узнает, что случилось с Тарой, на её душе не будет стоять покой.***
В шатком гараже загорается тусклая лампочка. В нём было пусто; джип, что у себя хранит Эдгар, сейчас стоит в ремонте. Помимо того, здесь было куча ненужного хлама, который стаскивается сюда из дома. Тара обводит взглядом пыльный стеллаж, поломанный стол, что удерживается благодаря приставленной рядом запаске и совсем не соображает. Хотя то, о чём она подумала впервые, находится прямо под носом. Пройдя к куче пустых канистр, что уже затянулись паутиной, Тара начинает перебирать ёмкости. Иногда под руки попадали почти полные канистры бензина. Она задерживает на них взгляд, словно пытаясь подумать, но думать выходит больно. Наконец-то в поле зрения попадает до верху наполненная бутылка керосина. Даже две. Тара достаёт их из-под завалов. Они были запечатанные. Очевидно, Эдгар хранил их на случай, когда машину заправлять будет нечем. Увы, но им суждено быть использованными далеко не для таких полезных целей. Поставив керосин на стол, что угрожающе дрогнул от такого резкого обращения, она начинает искать взглядом по полкам. Искать предмет, способный поджечь. Оказалось, на полках такового было полно. От простых спичек до газовых горелок. Таре не нужна такая роскошь. Лишь бы всё сработало и наконец закончилось. Взглянув на данный набор, Тара вздыхает. Всё же, здравый ум слегка берёт вверх. Появляется страх перед исполнением. Пьяный разум старался отчаянно понять, что сейчас будет происходить. Но девушка уже не была настроена идти обратно. Не была настроена отказываться. Нужна лишь капля смелости, чтобы со всем этим покончить. Это должно обрадовать. Тара дрожащими руками открывает первую бутылку керосина. В нос ударяет неприятный запах. Отойдя чуть подальше, начинает обливать им всё, что можно. Рукава, плащ, джинсы. Капли керосина громко падают на пол. Тара поднимает руку и одаривает им шляпу. С полей капает керосин. В гараже повисла тишина, прерываемая стуком капель. Бутылка закончилась. Взяв вторую, девушка, уже не особо церемонясь, бросает крышку в угол и щедро льёт керосин на спину. Одежда, что пропиталась, уже стала мокрой. Остатками можно было получше намочить сапоги. На полу уже образовалась лужа. Тара не ощущала совести за то, что вместе с собой сгорит и гараж. Меньше всего её сейчас это заботит. Хочется уже побыстрее закончить. Смерть от поджога и так самая болючая. Тара вытянула руки, с которых стекает вонючий керосин. Стало быть, конец? Осталось лишь взять в руки спички. Девушка поворачивается к столу и подбирает коробок. На нём тут же остаются мокрые следы. Достав спичку, девушка ещё раз испытывает слабые позывы инстинкта самосохранения. Чутье подсказывает, что всё обратимо, что на её жизнь ещё есть какие-то надежды. Чушь. Это обман самой себя. Поддаваться ему равно заново испытывать разочарование. С трудом зажигается спичка. Это последний шаг, далее огонь сделает всё за неё. Сколько же боли вызывает горящее пламя на спичке. Боль от отчаяния и потери, чем Тара даже в сию минуту успевает убиваться. Она никогда не увидит Шелли, пора уже с этим смириться. Не нужно каждый день с надеждой ждать, что всё было кошмаром или, возможно, врачебной ошибкой. Первая стадия потери это отрицание, пора уже переступить её. Поздно. Спичка дотрагивается до белоснежного рукава и тот в одно мгновение начинает сиять. Пламя начинает распространяться. Пока это не ощутимо. Лишь тепло. Взгляд ловит в углу ведро с водой. Кажется, судьба сама даёт толчок, как бы говоря «прекращай эту херню!». Тара не сдвинулась с места. Полы пальто тлеют. Кожа чувствует приближение пламени, становится всё больше горячо. Перед глазами по направлению вниз падает горящий кусок белой шляпы. Тара смотрит вверх, та разваливается на куски. Ещё есть время подумать над своей жалкостью. Ткань облазит, начинает прижигаться к коже. Тара шипит от боли, инстинктивно делая попытки смахнуть пламя, но вместо этого ещё больше травмируя себя, задевая больные ожоги. Лицо ощутимо раскраснелось, хоть и за повязкой этого не видно. Одежда превращается в своеобразную татуировку, которую если содрать, то только вместе с кожей. От боли начинают катиться слёзы. Пламя подбирается к шее, одаривая неприятными покраснениями. Тара закрывает глаза, стараясь не видеть того, что с ней делает огонь. Но от болевых ощущений никуда не деться. От этого уже хочется упасть на колени. В глазах искры. Невозможно терпеть. В голове лишь собственное сердцебиение и треск огня. Возможно даже, что показалось, словно в гараж кто-то зашёл, но это невозможно. Скорее всего, предсмертная галлюцинация. Ведь конец уже необратим, совсем скоро произойдёт болевой шок, кожа превратиться в уголь, а гараж станет крематорием. Но... В лицо прилетает нечто холодное. Вокруг поднимается громкое шипение, словно пламя что-то старается потушить. Тара открывает глаза, но вместо этого видит размытую пелену чего-то мокрого. На кожу попадает ледяной холод, заставляя ум проясниться. Девушка дотрагивается до лица ноющими от ожогов ладонями и смахивает воду. Нечто сбивает с ног. Тара не понимает, что происходит. С чего вдруг Эдгару захотелось проверить гараж? Искал её, наверное. Что ж, план провален. Нужно было всё-таки воспользоваться стволом. — Ты сдурела? — услышав этот голос, Тара мгновенно пришла в себя. Это не Эдгар. Подняв глаза, она видит перед собой женскую фигуру с чёрным хвостом и в потрёпанной футболке. Её лицо застыло в ужасе. В руках она сжимает пустое ведро, где ранее была вода. Тара не верит в происходящее. Должно быть, в конец сошла с ума. Ей не может померещиться любимая. Она бредит. — Ты горишь! — испуганно восклицает Шелли. — Ну что ты сидишь?! Делай что-нибудь! Следом Тара получает не сильные шлепки по рукам, плечам и прочему. Пламя продолжает гореть, но гораздо слабее. Перед собой девушка ощущает чужое дыхание и до сих пор не может осознать. Осознать то, что это не галлюцинация. — Ш-Шелли, это же т-ты? — сдавленно и хрипло выдаёт она, стараясь лучше сфокусироваться. — Кто ещё? Ты чего здесь учинить решила?! — голос любимой становился всё чётче и Тара видит её гораздо лучше. Девушка не может дать нормальный ответ на вопрос. Особенно сейчас, видя перед собой якобы мёртвую возлюбленную. Всё смешалось и выглядело нереальным. — Я думала ты...погибла, — выдавливает Тара шокировано и одновременно виновато. — Все так думали, — уже более спокойно выдыхает Шелли. — Помоги тебя тушить, умоляю. Опомнившись, Тара замечает, что элементы одежды по-прежнему тлеют. На данный момент зрелище было ужасное: на руках и ногах ткань прижглась к коже, а на открытых участках видно зияющие раны; дырявая шляпа едва держалась, девушка не решалась её трогать. Остальное уцелело, но она чувствовала себя ужасно. Смахнув остатки, Тара решает встать и выпрямиться. Смотреть в глаза Шелли стало страшно. Это ведь она? Она находится с ней в одном гараже? Живая, что ли? — Ну-ну, — возлюбленная проходит к столу с пустыми бутылками и обводит их безучастным взглядом. — Это из-за того? — Из-за чего? — Из-за того, что я умерла, — уточняет Шелли. Тара лишь кивнула. Ей ничего не приходило на ум, чтобы ответить подробнее. Всё ведь и так ясно. — Неудивительно. Точнее, нет. Это удивительно! — та поворачивается к ней, выразив на лице шок. — Какого хрена ты решилась на это?! Разве Эдгар тебе не сказал? — Что «сказал»? — сначала не понимает Тара, но после её осенило. Парень желал поговорить о чем-то после того, как она проснулась. Но она, как обычно, разоралась. — А... — Мне повезло встретить Белль, — поделилась Шелли. — Она была на моей операции. Но каким-то образом посчитала мёртвой. С ума сошла. — Это кошмар, просто кошмар, — глаза Тары наполняются слезами. — Я ведь думала... Я страдала! Я каждый день убивала себя спиртом в надежде забыть о тебе! Шелли секунду молчит, затем медленно подходит к девушке и хватается за худые плечи. Она не видит того, что та собралась сделать но следом возлюбленная втягивает её в объятия. Тара стоит, как вкопанная, не желая шевелить ничем. Этого тепла ей не хватало неделями, об этом она думала постоянно и отчаянно надеялась. К счастью, так и произошло. Живая Шелли стоит рядом с ней и ей больше ничего не нужно. Проходит минута. Она отстраняется, напоследок кратко поцеловав Тару в забинтованную щеку. После этого на лице Шелли появляется лёгкая улыбка. — Всё же хорошо? — спрашивает она, глядя на девушку как никакими родными карими глазами. — Да...всё прекрасно, — по лицу катится слеза. Тара не может поверить. Но это так, это так... удивительно. Двое снова стоят, глядя друг на друга в гараже, освещаемым единственной лампочкой. Кто-то не верит своему счастью, а кто-то не понимает, почему всё случилось именно так. — Знаешь... я сама долгое время лежала в палате и не понимала, почему никто не приходит, — поведала Шелли, аккуратно присев на шаткий стол. — Я понимаю тебя, — тихо отвечает Тара. — То, что мы пережили, это настоящий ужас. — Твой ужаснее. — Нет, твой! Ты ведь больше пострадала и, тем более, лежала в больнице! — девушка качает головой. — Ты про физически? А я нет, — Шелли скрестила руки. — Ко мне не приходило на ум делать это. Она указала на пустые бутылки керосина и коробок спичек. Проследив за ней, Тара виновато опускает взгляд. Сейчас ей стало стыдно за эту глупую попытку суицида. А если бы она сделала это раньше? Думая о том, что любимая мертва? — Проехали, — Шелли встала со стола. — Пойдём в дом. Тара не против. Вытерев на лице слезу, она ступает за любимой, что уже собирается клацнуть по выключателю. — И кстати, — возлюбленная оборачивается перед тем, как сделать это. — Ты не желаешь выпить? Чтобы всё было... — НЕТ!