Стадии принятия неизбежного

      — Мора, — Эйк облегченно шепчет, обнимая её по-крепче. Одиночество на Прометее посреди неизвестного места с кучей кораблей пугало его — безусловно, но больше, скорее, пугало одиночество, которое он впервые почувствовал с тех пор, как…       С тех пор, как встретил Мору. Прошло всего несколько дней, но мозг, почему-то, отказывался принимать это. Она казалась не просто какой-то наглой женщиной из пассажиров, она казалась всем. Человеком, который может помочь, который может найти решение, который может заставить Эйка чувствовать себя лучше.       На ту секунду, когда Эйк её увидел, у него все мыслительные процессы прервались. Была сплошная пустота.       Ровно до тех пор, пока окружающий бред не начал давить на него снова. Всё, чего он хотел с самого начала — найти ответы на вопросы и именно Мора была ключом к ним.       Что происходит в этом чертовом месте? Что это за чертово место? Кто такой тот парень, что закинул его суда, ко всем этим кораблям?       Эйк прямо задаёт все вопросы и получает на них такой же прямой ответ, одновременно с этим чувствуя, как что-то внутри ломается. У неё есть муж и ребенок, она просто забыла.       Самое странное: было ощущение, что ломалось не впервые. Может быть, он тоже это пережил, но просто забыл?

***

      — Если всё это — иллюзия, может, его воспоминания — тоже?       Отрицание.       Эйк совершенно не хотел верить в сказанное ранее. Даниэль не может быть мужем Моры. Он сам это придумал, между ними же ничего, очевидно, нет! Когда они рядом друг с другом, только Даниэль смотрит на неё с надеждой и любовью. Мора же — никак. Эйк знает взгляд Моры, её глаза, кажется, самое прекрасное, что он когда-либо видел после всех трагедий, что случались с ним. И она не смотрит на Даниэля так, как смотрит на Эйка.       Слушает её дальше, пытается найти в словах Моры хоть какую-то мелочь, которая бы опровергнула их отношения с Даниэлем. Но всё, что застывает перед его глазами — фотография, где Мора, Даниэль и Эллиот счастливы вместе.        Эйк вместе с Морой ломают стену, находя проход и Эйк правда сильно сдерживается, стараясь не показывать своих эмоций от происходящего. Но внутри него — целый океан, буря, которую он не в состоянии успокоить.       Гнев.        Какого черта они оказались здесь? Вместе, в этой симуляции? Если всё то, что говорила Мора — правда, — Эйк сейчас доверял ей слишком сильно — то кто посмел так отвратительно пошутить над ним?        Эйк и сам знал, что вопросы были до ужасного глупыми. Такова жизнь и ничего с этим не сделаешь, никто, конечно же, не делал это всё специально, чтобы насолить ему. Он ещё раз посмотрел на Мору — она, как обычно, решительно шла к своей цели.        Может быть, можно что-то с этим сделать? Это всё — иллюзия, можно ли заменить воспоминания ей и Даниэлю?        Торг.        Эйк и так слишком много пережил, почему прямо сейчас он не мог просто получить какой-нибудь стабильный хороший конец? Не пить целыми днями, не вспоминать свою жену и детей, не видеть их буквально. Забыть о всем плохом и жить настоящим. Он только недавно пытался прийти к этой мысли, но происходило столько различных вещей. Эйк готов оставить очень многое, лишь бы у них хоть что-то получилось. Может быть, она поймет, что не особо любит Даниэля? Что всё это в прошлом, а сейчас она может двигаться дальше.        Они смогут сделать всё правильно сейчас и их ждет хороший, счастливый конец.        Но чем ближе они к цели, тем больше у него предчувствия, что их ждет полнейший провал. Это всё — лишь жалкий сон, кошмар. Он сейчас проснется где-нибудь на корабле, в обнимку с бутылкой алкоголя, а Моры, оказывается, не существовало. И «Прометей» не пропадал. Эйк опять будет управлять кораблем, а в конце-концов застрелится из-за того, что не может справиться с горем.        Депрессия.        — Это безумие, — бормочет он, отходя от стены. — Просто какой-то дурной сон.        Эйк чувствует её холодные руки на его шее, когда она приближается. Это делает ситуацию в его голове только хуже.        — Это не сон. Даниэль назвал это симуляцией, искусственно созданной реальностью, и мы в ней застряли, — голос Моры, все её действия — уверенные. Он завидовал этому качеству. Сам сомневался в каждом своем эгоистичном действии. Отдавая приказы, Эйк не мог быть уверен ни в одном из них. Пытался удовлетворить что-то внутри себя, старался делать всё настолько верно, насколько мог себе позволить, но всё равно всегда сомневался.        — Это безумие, — опять повторяет Эйк на грани слез.        Их, увы, прерывают. Себастьян. Член экипажа явно агрессивно настроен и Эйк хочет выйти вперед, закрыть Мору собой, сделать хоть что-то для неё. Но она, как обычно, выходит вперед, сдерживая Эйка, и решает всё сама. В то время как беспомощный Эйк пытается отойти от предательства со стороны человека, которого знает не первый год, Мора отдает ключ. Всё. Эйк не уверен, что будет дальше, скорее всего — ничего.        Он не совсем понимает, как всё это работает, но всё должно вернуться на круги своя.        — Извините, капитан, — говорит Себастьян и Эйк падает замертво.        До стадии принятия он, увы, не дошел.