***
Смерть был невероятно стар, если можно, конечно, допустить мысль о возрасте этого явления. Смерть не появлялся, он существовал всегда, он не мог сказать, как появилась вселенная, да и появлялась ли она вообще, ведь у всего существующего есть отмеренный срок, кроме трех исключений — Смерти, Времени и Вселенной. Эти трое шагали вперед всегда, но у них не было точки старта, не будет и точки конца, только лишь бескрайняя дорога сквозь пространство по ленте дней. Вселенная любила создавать. Она рождала внутри себя и вокруг звезды, планеты, галактики, различные миры, сеяла вокруг жизнь, наблюдала, как разрастаются ее творения. Вселенная была всеобщей матерью, о которой никто из ее детей и не ведает, забывая или отказываясь принимать. Но эту особу мало трогает, что ее могут не воспринимать всерьёз, ведь в ее страсти только дать возможность на существование. Время же не любил оставаться пустым местом. Секунда за секундой, день за днем, год за годом, он плел прошлое, настоящее и будущее, создавая опору для созданий Вселенной. Время не любил спешить, не любил опаздывать, он любил мгновение, любил здесь и сейчас, больше любого где-то потом. Он искал эти черты в детях Вселенной и мог помочь тем, кто понимал ценность секунды. Смерть же отринул от себя слово «любовь». Он забирал создания Вселенной, которые прошли свой путь ведомые Временем, туда, откуда не возвращаются. Смерть поглощал все созданное, он не убивал, нет, но он делал все несуществующим. Смерти нельзя любить, дабы не привязываться, дабы не стать еще более одиноким в своем пути. Он всего лишь проводник в небытие. Эти трое старались встречаться как можно меньше, они знали друг друга всегда, и будут знать. Им не было резона спрашивать, как у кого дела, ведь ничего не менялось из вечности в вечность. Но чего у Смерти было не отнять, так это скуки. Ему было до ужаса скучно в этом постоянно умирающем мире. Каждый раз он видел одни и те же глаза, молящие о пощаде, слышал одни и те же слова, складывающиеся в просьбы, обещания, торги, пускай и на разных языках, одни и те же эмоции. Смерть уставал от этого, уставал быть вселенским злом, незнающим пощады, поэтому время от времени он брал себе своеобразный отпуск, погружаясь в какой-нибудь среднестатистический мир, становясь его среднестатистическим обывателем. Нет, это не значит, что все вокруг резко переставали умирать, беспечно бродя с арматурой в сердце, это значит, что Смерть просто переставал приходить к каждому лично, справляясь со всем дистанционно и на периферии сознания.***
Питер Паркер был самым обычным мальчиком. Самым обычным мальчиком, в глазах которого время от времени сияла безграничная мудрость, от чего один из сверстников не возлюбил его с самого первого дня в школе, в которую он перевелся будто бы из ниоткуда. — Эй, Пенис, твои родители, как всегда не появятся на собрании? Они то хоть знают о тебе? Или они предпочитают не помнить о таком неудачнике, как ты? — Флэш никогда не упускал возможности поглумиться над тихим одноклассником, особенно когда есть повод в виде очередного сбора родителей. — А от твоей семьи кто будет? Дворецкий, как в прошлый раз, или какая-нибудь экономка? — не остался в долгу Питер. — Да как ты… — зло начал парень. — Извини, Юджин, мне пора, у меня дополнительные по высшей математике, — махнув рукой, юноша поспешил уйти, тем самым прекратив ссору, отговорившись несуществующими занятиями. У Паркера не было друзей или близких знакомых, из всей школы с ним общался только лишь Томпсон, из-за чего Питер начал подозревать, что кто-то в родословной одноклассника получил благословение одного из Вечных, иначе никакими другими способами нельзя обойти ауру непримечательности, которую парень цеплял в школе. Цепляясь паутиной за дома, Человек-Паук внимательно смотрел за происходящим внизу. Да, Смерть на этот раз выбрал образ подростка-ботаника, который ведет двойную жизнь. Тихоня днем, а ночью гроза плохишей всего города. О каком еще отпуске можно мечтать бессмертному? Ограничив свои силы, Смерти нравилось переключаться с одного альтер-эго на другое, получая при этом за день два разных диапазона эмоций. — Эй, Паучок, зайдешь на чай? Наташа испекла пряники, говорит, что по тульскому рецепту, — раздался голос Тони в коммуникаторе, когда Питер скользил на паутине. — Конечно, мистер Старк, вы же знаете, что я всегда не прочь поесть. Буду через двадцать восемь с половиной минут, — ответил радостно юноша. — Твой бзик на времени и пунктуальности меня иногда пугает, — сказал мужчина и отключился. Питер на это лишь слегка усмехнулся, зная, насколько бывает важна всего лишь одна секунда. Паркер не опоздал ни на секунду, влезая в открытое на кухне окно. — Кажется, нам нужно поставить москитную сетку, а то залетают все кому не попадя, — парня встретила Романофф, сложив руки на груди. — Боюсь, от беременности это не спасет, — брякнул юноша, снимая маску, получая при этом удивленный взгляд. — Что? — Ничего. Ты на пряники пришел? А их уже съели, — обрадовала Наташа. — Что-о? Кто посмел? У кого тут бессмертие в кармане завалялось? — разочарованию парню не было предела. — У Локи. Пришел на кухню, схватил тарелку и исчез в неизвестном направлении, — пожала плечами девушка. — Так что увы и ах, жди когда на меня снова снизойдет вдохновение на готовку. — Да это же бывает раз в пол года! — воскликнул юный герой, бурно взмахивая руками. — Так дело не пойдет, никто не смеет воровать еду, которую оставили мне! Парень под насмешливый взгляд шпионки вылетел из помещения, несясь по Башне в сторону жилых комнат Мстителей, одна из которых принадлежала Богу лжи и хитрости. — Как ты мог забрать мои пряники! Даже твоему коварству должен быть предел! — чуть ли не с ноги выбив дверь, Паркер ворвался в комнату Локи. — Если ты решил мне так отомстить за тот проигрыш в шахматы, то это очень низко и подло. Люди в таких случаях просто просят реванша, а не оставляют соперника без сладкого. — И тебе привет, — ни капли не удивившись, ответил читающий какую-то газету Локи. — Твоя прелесть на столе. Я ни одну не съел. Осмотрев комнату со стандартным набором мебели в виде кровати, шкафа и кресла, на котором сидел Бог, Питер действительно заметил тарелку с пряниками на журнальном столике. — Так. В чем подвох? Ты накачал их слабительным? Если так, то на меня это не подействует. А если каким-нибудь ядом… Зачем тебе ослабленный я? У тебя появился новый план по захвату мира и ты хочешь использовать меня в качестве заложника? Не хочу расстраивать, но я не особо ценная фигура, для этих целей лучше использовать кого-то вроде Тони Старка или Фьюри, — подходя к угощению, начал тараторить юноша. — Не угадал. Это просто приманка. Я хотел поговорить с тобой там, где нет прослушки, — мужчина отложил газету, сверкнув зелеными глазами. — А, тогда ладно, — Паркер беззаботно взял пряник и укусил его. — Ничего себе, какая вкуснота! Наташа как всегда искусна в этом деле. — Я замечал за тобой много странностей. Каюсь, я в какой-то мере следил за тобой, — начал Бог. — Ты старше, чем кажется, твои речи иногда заставляют задуматься над смыслом бытия, ты невероятно умный, пускай и скрываешь это, в плане ауры ты не читаешься, как человек. Ты вообще не читаешься, будто тебя не существует или ты намного могущественнее. А еще ты невероятно повернут на часах. Ты Время. — Сколько тебе лет? Семнадцать. И давно тебе семнадцать? Уже да, — явно передразнивая, Питер закатил глаза. — Нет, Локи, я не вамп… то есть я не Время. У тебя еще две попытки. И вообще, запомни, что часовых дел мастер не любит, когда его имя упоминают. — Так это правда? История о трех Вечных? Ма… Фригга любила рассказывать о них сказки… — Я знаю ваши сказки, можешь не пересказывать, — перебив, сказал парень. — Трое хранят мир и все такое. — Ты Вселенная? — Мне лестно, но нет. Эта дама настолько эксцентричная, что мне даже не понятно, как ты мог прийти к такому выводу. Я разве так похож на творца? — Питер доел пряник и начал приглядываться к следующему. — Ты не можешь быть Смертью, — уверенно сказал Локи. — Почему? — брови парня приподнялись. — Ах да, точно, Смерть же страшная и неотвратимая, от нее веет могильным холодом, а цветы вянут под ногами, и куда она ступит, там больше не будет ничего расти. Так, кажется, говорится в тех легендах? Бог нахмурился и уставился куда-то в пустоту. Его мир сейчас перевернулся, ведь самое страшное событие жизни сейчас с растрепанными волосами стояло перед ним, поедая сладкую выпечку. — Почему ты не стал ничего отрицать? Ты же мог просто прикинуться дурачком, остаться Питером Паркером, взять пряники и уйти. Я ведь теперь знаю, кто ты. — И что? Ты теперь можешь меня подчинить и использовать в своих целях? Ничего личного, но твоя магия ничто, во вселенском масштабе, конечно. Или ты теперь расскажешь всем, кто я? Да даже если каждый утюг будет знать, кто я, ничего не изменится, — Паркер посмотрел на мужчину как на ребенка. — Сейчас я в отпуске. Всего лишь маленький человек с большим количеством возможностей. — Понятно… — Ну, я, пожалуй, пойду, — внезапно робко сказал Питер. — Сегодня по Диснею обещали показать Красавицу и чудовище, захватывающая история любви вперемешку со стокгольмским синдромом и все такое. Подхватив тарелку, Паркер направился к выходу. — Захочешь что-то еще узнать, обращайся. Ты забавный, — сказав это, юноша удалился. *** — То есть, ты прикасаешься к живым и отправляешь их либо на перерождение, либо в загробную жизнь? — спросил внезапно бог у юноши, который по среди ночи решил посетить святая-святых-кухню. — Тебе обязательно спрашивать об этом в три часа ночи? Вот если бы ты мне предложил сделать чай, то другое дело, но нет, мы будем беседовать о смерти, — начал ворчать парень, агрессивно нарезая колбасу. — Привет, Питер! Как у тебя дела Питер? Ничего не болит? Не подхватил ли ты пулю на патруле? А что в школе, никто не обижает? В полу мрачном помещении раздался искренний смех. — Уговорил, я поставлю чайник, но ты так забавно выглядишь, надеюсь, на месте колбасы ты представляешь не меня, — сказал мужчина, продолжая смеяться. Локи наполнил электрический чайник водой и нажал на кнопку. Доставая кружки, он мимолетом смотрел на взъерошенного юношу, который чем-то напоминал воробья, такой же нахохлившийся и недовольный. Образ Смерти совершенно не вязался с этим человеком. — Души отправляются на перерождение только по непосредственному указанию Вселенной, — внезапно произнес Питер, формируя бутерброды, — она крайне редко вмешивается в мою работу, но если она это делает, значит, душа ей чем-то угодила, попав в любимчики. Бог молча наливал воду, никак не комментируя, боясь оборвать рассказ. — И к живым я не прикасаюсь. Только к умирающим, чье время уже вышло. Я точка в конце предложения и вклиниться посредине рассказа не могу, — присаживаясь за стол сказал парень. — Ну, вернее могу, но не буду. — Почему? — не удержался от вопроса бог, подавая кружку с чаем. — Ты знаешь, что подёнки, это один из видов мух, живут в среднем около суток? Всего лишь двадцать четыре часа. За это короткое время они успевают лишь спариться и отложить яйца. Жалкое подобие жизни, — Питер сделал глоток. — Ммм, я мечтал об этом последние два часа. На улице дождь, холодно, чай это то, что нужно. — Причем тут мухи? — Ты бы стал обрывать жизнь существу, которое и так уже практически мертво? Как по мне, это пустое пачканье рук, — Паркер скривился. — Кстати, бери бутерброды, я специально настругал чуть побольше. — Спасибо. То есть мы для тебя подёнки? — Не все, но многие, например, люди, средний возраст жизни людей на Земле — тридцать один год. Кто-то доживает до девяноста лет, а кто-то и два года не протягивает, как ты понимаешь, и то и другое слишком быстро. — Вселенная жестока, — очень тихо сказал Локи. — Вовсе нет. Она — это единственное, из-за чего бьются сердца, какой бы срок им не был отведен. Вселенная создает не задумываясь, а Время ведет не интересуясь. Я, наверное, привел не очень хороший пример, ведь для кого-то и один день подобен вечности, но не для меня, — Питер грустно улыбнулся. В помещении на некоторое время воцарилось молчание, нарушаемое лишь только звуками позднего ужина или раннего завтрака, как посмотреть. — Так вот, куда пропадает вся еда из холодильника! А я-то думаю… — в кухню внезапно вошел Старк. — Хочу заметить, что Вы тоже тут, мистер Старк, значит Вы одна из причин пропажи, — усмехнулся Паркер. — Чайник еще горячий, так что присаживайтесь и рассказывайте, как у вас прошел день. У нас тут небольшой кружок анонимных нытиков. Я Аркадий, а он, — парень кивком головы указал на Локи, — Том. — Тогда я Валентин и день у меня прошел не очень, — усмехнулся Тони, беря кружку с чаем. — Начнем с того, что у меня взорвался Дубина, а все из-за…***
Питер Паркер работал в мастерской, полной металлического запаха вперемешку с ароматом масла, которое неосторожно пролил Старк. Вокруг юноши были разбросаны листы со схемами и формулами, вывод новой формулы паутины это не шутка, поэтому парень был полностью сосредоточен на своем деле. — Ты так и не рассказал мне про посмертие, — бог материализовался буквально из пустоты. -Твою налево! — Питер вздрогнул всем телом, проливая реагент мимо пробирки. — Локи! Нельзя так людей пугать, вот остановится у меня сердце, что я делать буду? А если бы у меня в руках было бы что-то разъедающее все вокруг? — Я помню, что ты сказал, что Смерть умереть не может, — пожал плечами зеленоглазый. — Смерть — нет, а вот Питер Паркер –вполне. Я не хочу, чтобы мой отпуск завершался так скоро, — парень возмущенно протирал испачканный стол. — Извини, — только и сказал Локи. — Так что там с… — Я тебе Фригга что ли? — выдохнул Паркер, чуть прикрыв глаза. — Нет никакого посмертия, в широком смысле понимания. Выдумка, чтобы было не так страшно. — А как же Хельхейм и Вальхалла, а еще… — А еще Рай и Ад, царство Аида, поля Ялы и еще десятки других теорий, — Паркер покивал головой. — Все это есть, но это не более, чем перевалочный пункт, депо, склад. Тело умирает, а душа идет дальше в одно из царств, в зависимости от веры. Это, в какой-то мере, небольшой подарок от Вселенной — иллюзия, что теперь все будет хорошо. Мертвые действительно находятся там некоторое время, кто-то секунду, кто-то несколько лет, но все они скорее живы, нежели мертвы в полном понимании этого слова. — Это как? — Смерть — это забвение, а они помнят, помнят свои жизни и каково это. Понимаешь, — взгляд парня мигом стал каким-то тяжелым и пустым, — я, можно сказать, стираю души. Не остается ничего, будто никого и не существовало. — Никогда об этом не думал… — глаза бога были полны странной боли. — Должно быть это сложно? Забирать их? — Я занимаюсь этим всегда, так что сравнить не с чем, — мрачно усмехнулся Питер. — Если, хочешь, я могу стереть воспоминания об этом разговоре. Страшно, когда не остается ни одной надежды на существование после смерти. — Нет, нет, не нужно. Все хорошо, — слегка улыбнулся Локи. — Как знаешь, — парень пожал плечами. — А теперь, будь добр, исчезни отсюда, мне еще работать нужно. Оставшись один, Паркер потер переносицу, искренне не понимая, зачем рассказывает все это смертному, который умрет всего через пару тысяч лет. Людская глупость распространяется воздушно-капельным путем, не иначе.***
— Ты можешь иметь детей? — спросил Локи без задней мысли. — Я не буду тебя оплодотворять! Знаю я, какие дети у тебя рождаются… — испуганно сказал парень. — И сам оплодотворяться не дамся, а то появится еще один Вечный, и куда мы его денем? Они лежали в комнате бога после очередной изнуряющей миссии, не в силах даже сдвинуться с кровати, на которую приземлил их Человек-Паук. — Да я не о том, — уши мужчины слегка покраснели. — Ты не задумывался о том, чтобы передать свою работу кому-нибудь другому? — Ага, и поэтому ты спросил меня про невинное существо, которое будет раститься только с целью облегчения моего бремени. Ты жесток, ты в курсе? — парень приподнял одну бровь. — Кхм, да, звучит не очень. А что если ты просто передашь свои способности? — Кому? Тебе? Или любому другому несчастному? Вечность — это сумасшествие, и обрести ее в одно мгновение после смертной жизни — истинная мука. Кому нужна спятившая Смерть? — парень наклонил голову в бок. — А как же ты? — нахмурился мужчина. — А что я? Должно быть это сложно понять, но я был всегда, я не рождался. Да, то, что я иногда выбираюсь к смертным дает повод задуматься о моем психическом благополучии, но это меньшее из зол, — Питер чуть улыбнулся. - Повелитель часов, вот, например, спрятался в интернате для детей-инвалидов, создав временную петлю. — И ты не думал, чтобы разделить с кем-то вечность? Как с партнером или что-то около… — голос бога стал слегка смущенным. — Локи, скажу один раз, я не имею право любить. Все вокруг меня прах и даже ты. Нет ничего вечного, кроме меня, Времени и Вселенной. Даже если я кого-то возьму с собой, то это будет всего лишь иллюзия. Душа когда-нибудь устанет, какие бы чувства она ко мне не испытывала, и попросит уйти. А я не настолько жесток, чтобы не подарить смерть. И все что мне останется, это пустота, как раньше, так что лучше и не начинать, — голос юноши сквозил потусторонним холодом. Паркер внезапно поднялся и прошел к выходу, остановившись у двери. — Я скоро уйду. Хотелось бы, конечно, чтобы отпуск продлился чуть дольше, но… Если я исчезну, тебе будет легче обуздать свои чувства. Не дело, когда живой влюбляется в Смерть, — последнее он сказал очень тихо, но бог отчетливо все услышал. — Питер! — Локи попытался вскочить с кровати, но что-то сковало его. — Я не прощаюсь, — улыбка парня была наполнена мягкостью. — Мы еще встретимся, но, надеюсь, это будет не скоро, все же раса богов живет намного дольше, чем люди. Мужчине оставалось лишь только беспомощно смотреть вслед уходящему.*
Новостные заголовки пестрили статьями о том, что дружелюбный сосед Человек-Паук не успел выбраться из рушащегося здания. Сотни добровольцев помогали разгребать завалы, пока тело было не найдено. Город погрузился в скорбь. Башня Мстителей была наполнена гнетущим молчанием, они потеряли коллегу, друга, да и просто славного, доброго парня, члена семьи. И только-лишь Локи знал, что они все с ним еще встретятся. Встретятся, когда Время завершит свою работу и тело умрет, и тогда Смерть, возможно, приняв облик Питера Паркера, протянет свою длань, дабы увести в небытие.