Привал

Обратный путь до дома Сфинктериона длился уже второй день. Изувеченная как морально, так и физически дворфчиха Илдэ послала всех своих спутников в долгое пешее эротическое путешествие и свалила ещё когда они были у башни. Её никто и не держал, кроме, разве что, Эрика, обиженного на неё за то, что сам и натворил. У Пэлиаса начинали сдавать нервы. Чертов полурослик выносил мозги равносильно пятидесяти стрелам, выпущенным в голову. Почти всю дорогу не затыкаясь, он горланил одному ему понятные речи, что-то про семью, про сопляка брата и свою мамашу, о том как заглянет ещё в несколько городов, прежде чем возвращаться домой. Сфинктерион со злобной усмешкой пожелал ему где-нибудь зависнуть, например на виселице, на что Эрик неестественно засмеялся, будто передразнивая наследника барона, припоминая ему об их совместном прошлом. Только вот Сфинктериону было плевать. Одному богу известно какие там у них были связи в прошлом, и Пэлиас очень старался об этом не думать. Вечер приближался неумолимо быстро. Эльф, остановившись посреди дороги, дёрнул человека за плащ. — Нужно устроить привал. — устало сказал он, переводя взгляд на Эрика, идущего прямо в кусты. Левинхард угукнул куда-то себе в бороду и скинул наплечный мешок на землю. Эрик, заметивший, что парни за ним не идут, и сам остановился, вопросительно глядя на них. — Иди кролика поймай. — крикнул ему Сфин. — Только сырым его не жри, блять, я тебя откачивать потом не буду. Эрик как-то по-детски передразнивает бывшего и исчезает в листве. Пэлиас откровенно недоволен тем, что такое существо как Эрик будет будет добывать им пищу, так ещё и из даров леса. Сын барона тем временем уже развёл костёр и улёгся на потрёпанную ткань спального мешка, подложив руки под голову. Эльф садится напротив, доставая из своего мешка ягоды черники, которые он собрал по дороге сюда. — Будешь? — спрашивает он. Мужчина ерзает и привстаёт на локтях. Корона на его голове приятно отражает свет костра. Почему-то даже в таком положении Сфинктерион не теряет надменности и своего природного превосходства над другими. Не теряет ауры власти. — Давай. Пэлиас кидает ягоду над огнём, попадая точно в руку рыцаря. Тот скептически смотрит на неё, а затем кладёт в рот. — И что же, на этом всё закончится? — тихо, будто только для себя произносит эльф, тыкая палкой в костёр. — Ага. Хочу вернутся к шлюхам и элю, а не вот это всё. — Левинхард окончательно выпрямляется и подсаживается к огню. — Чем займёшься, эльф? Пэлиас поднимает взгляд на собеседника, заранее подготовив ответ. — Меня зовёт лес. Он просит защиты. И мой долг — ответить на его зов. — О, господи… — вздыхает рыцарь, потирая переносицу. — Ты опять за своё? — А что? — возражает Пэл. — Я — лесной эльф! Это моя работа. Я же не сын барона, который может днями напролёт пить не просыхая и, простите меня ,духи, трахаться со всем, что движется. — Завидуешь. — насмешливо тянет Сфинктерион. Эльф чувствует хитрый прищур за стеклами темных очков и смущается. — Нет. Мне такое не по душе. Пэлиас отворачивается в сторону кустов, за которыми скрылся полурослик. Не может же он признаться, что не хочет возвращаться в свою обыденность. Он, конечно, любит лес, но, если откровенно, живётся в нем скучно. — А что тебе по душе? — рыцарь же наоборот взгляда не отводит. — Хочешь, погнали со мной, я всё устрою. Поселим тебя в городе, будем в таверну ходить, девок тискать. А может и не девок, если хочешь. — Городская суета меня погубит. — качает он головой, — Вот если бы… — Пэлиас затыкается на полуслове. Приключения. Теперь его тянет неизведанное, теперь ему хочется мира и справедливости. А ещё больше ему хочется адреналина и хорошей драки, и чтобы не один на один, а командой, большой и сплоченной. Левинхард словно читает его мысли и ждёт, пока эльф скажет это все в слух, чтобы повторить это все за ним и поддержать каждое слово. Пить — это, конечно, здорово, но так и до бед с башкой не далеко, а девок в мире много — ему не откажут. После победы над Филиппом отец его примет с распростёртыми объятьями, как защитника земли и достойного наследника. Но сколько ещё всего скрывается за стенами их родового поместья? Вот, эльфы, например. Тишина меж ними становится угнетающей. Никто не решается сказать ещё хотя бы слово. Через несколько минут вернётся Эрик, весь перемазанный в грязи и крови, и будет пахнуть, как собака, и находиться рядом с ним будет не возможно. Эльф и человек переглянутся ещё раз между собой и больше эту тему не поднимут. Наверное, духи их услышали.