Dream and mistake. Neverland | damn

      Когда живешь в приюте всю свою сознательную жизнь, видишь лишь серые стены и мрак, то сказочные истории в мире грез становятся твоим настоящим спасением. Но мне никогда не снились сны.       Мои соседки по комнате каждое утро разрывались от обсуждений очередного ночного приключения. Я не могла поддержать даже такой разговор, ведь мне было нечего им рассказать, а врать не имело смысла. Да и честно признаться, я не умела лгать. С этой особенностью связано множество неприятных историй моей скучной жизни: не раз я неосознанно сдавала своих одноклассниц, и те очень долго на меня злились.       – Подъем! – воспитательница прошла внутрь комнаты и открыла шторы нараспашку. – Девочки, встаем!       Я и мои пятеро соседок тут же выполняем указание. Мы практически синхронно заправляем постель, переодеваемся из пижам в стандартную униформу и в порядке очереди чистим зубы. После чего все девочки разделяются на пары, напоминая мне о моем одиночестве. Так происходит каждое утро, и это ощущение собственной никчемности медленно уходит на задний план, когда староста этажа Элли берет меня под руку, мило улыбаясь.        – Доброе утро, Лив. Тебе что-нибудь снилось сегодня?       Весь путь до столовой мы ведем с Элли непринужденную беседу. У нее есть две лучшие подруги – Диана и Сиси, которым нравится задирать меня, и те всегда недовольно фыркают, видя нас вместе. Она имеет репутацию уверенной и крутой девчонки, поэтому я никогда не понимала, зачем она водится со мной каждый день.       – Нет, – грустно отвечаю я, после чего заставляю себя улыбнуться, – а тебе?       – Конечно! Я была принцессой в сказочном королевстве. Мне кажется, я была кем-то вроде красавицы Белль. В том дворце была самая роскошная библиотека, которую можно себе представить.       Мне ничего не остается, как завороженно слушать историю Элли о том, как она подружилась с принцем и танцевала с ним на балу. Казалось, что каждая ночь для девушки являлась новой жизнью, полной веселых приключений и захватывающих событий. Я никогда не завидовала ей, но внутри разливалось неприятное чувство от ее рассказов. Мне тоже хотелось видеть сны, переживать интересные истории и просыпаться с бешено бьющимся сердцем, но все это мне было недоступно. Стоило мне закрыть глаза, как наступало утро, и так было всегда, сколько я себя помню.       – Вот мы и пришли, – улыбается Элли, занимая свое место рядом с подругами. – Увидимся на обеде, Лив. Удачного дня!       Девушка отворачивается от меня прежде, чем я успеваю ей ответить. Тихо хмыкнув, направляюсь к столику, который находится дальше ото всех. Обычно за ним сидят новенькие, и я отлично сливаюсь с ними, чувствуя себя среди них еще большей невидимкой. Не то чтобы мне нравится быть незаметной, но это достаточно удобно, когда чувствуешь к себе лишь неприязнь. За столиком сидят трое мальчишек, двоих из которых я уже косвенно знала. Они почти единовременно бросают на меня неприветливые взгляды, сжимают губы и возвращаются к трапезе. Я настолько привыкла к подобному отношению, что уже никак не выдаю своего недоумения на этот счет. Сажусь поодаль от них и отправляю первую ложку вязкой каши в рот, совсем не чувствуя ее вкуса. В слабом отражении на дне пустой тарелки вижу себя: заспанную, бледную девчонку с серыми волосами и невыразительными глазами.       – Привет неудачникам, – громко произносит девчонка, неожиданно подсевшая к нам со столика Элли. – Я Алиса, и теперь я сижу здесь.       Я с интересом осматриваю новую знакомую. Мне кажется, она одноклассница Элли, выглядит примерно на два года старше меня. У нее черные короткие волосы, выразительные голубые глаза и самые густые ресницы, которые я когда-либо видела. Но что цепляет мой взгляд так это то, во что она одета – на девушке длинная синяя футболка с потертостями и изношенные серые джинсы. Нам запрещено надевать что-то помимо униформы, и то, что ее пустили в столовую в таком виде, озадачивает меня.       – Перестань на меня таращиться, – грубо бросает Алиса, встретившись со мной взглядом. Я отворачиваюсь и слышу тихое: – Чем я заслужила это наказание? Снова оказаться здесь?       Снова?       Проходит еще некоторое время перед тем, как воспитательница объявляет сбор на поход в школу. Элли больше не сопровождает меня, потому что учится в другом корпусе. Мне приходится добираться до класса наедине с собственными мыслями.       К моей радости, первым уроком будет литература – это единственный предмет, который я понимаю. Мисс Лоу нередко говорит о том, что я способная ученица, но у меня совсем нет воображения, поэтому она не может ставить мне выше B. Я не расстраиваюсь, ведь и без того уважаю ее – хотя бы за то, как тепло она ко мне относится.       Первая парта в первом ряду, как и всегда, свободна. Сколько себя помню, я всегда сидела здесь. Иногда ко мне подсаживались новички, мы даже разговаривали и пытались стать друзьями с кем-то из них, но это никогда не было долгим удовольствием. Рано или поздно, все они отсаживались подальше, к местам, где было веселее.       – Дети, рада всех приветствовать. Сегодня вы познакомитесь с шотландским писателем Джеймсом Барри.       Мисс Лоу бросает на меня быстрый взгляд, словно убеждаясь, здесь ли я. Как будто, я хоть раз пропускала ее занятия. Меня несколько настораживает ее излишне теплое отношение, но я стараюсь думать о том, что это лишь потому, что я не привыкла к чьей-либо заботе.       – Он написал одну из знаменитейших сказок предыдущего столетия. Сказку о мальчике, который не взрослеет. Вы, должно быть, уже слышали о Питере Пэне?        – Я видел про него мультфильм, когда меня брала семья на выходные! – выкрикивает одноклассник с задней парты.       Это был Сэмми – милый кудрявый мальчик, в глазах которого я чаще всего видела печаль. Он был очаровательным, и молодые семьи часто брали его на воспитание, но каждый раз возвращали обратно спустя несколько дней. Ему совсем недавно исполнилось одиннадцать, но подобных случаев только я могу насчитать пятнадцать.       – Он живет в Нетландии вместе со своими друзьями, которые приходят к нему во сне, – продолжил он, будто кого-то интересовали его слова.       Дети прерывались на полуслове, пытаясь перекричать и без того шумные возгласы друг друга. Каждый урок литературы проходил в подобном порядке, но это мне в нем и нравилось – подобная атмосфера намертво заглушает тишину, в которой я нахожусь большее количество своего времени. Крики создают иллюзию того, что я тоже являюсь участником данного хаоса.       Мисс Лоу шумно выдыхает, но никто этого не замечает, продолжая громкие споры. Неожиданно женщина подходит ко мне и кладет мне на стол старую потрепанную книжку, на обложке которой я едва различаю силуэт худого мальчишки со странной шапочкой на голове. Инициалы автора дают мне понятия о том, что это за книга. Удивленно раскрываю глаза, готовясь задать вопрос, но женщина вставляет слово раньше меня.       – Похоже, ты единственная, кто не знаком с этой чудной историей, – произносит она, улыбнувшись. – Надеюсь, она понравится тебе также, как и мне когда-то.        Я не успела ничего ответить, как она отошла от меня и перебросила все свое внимание на моих одноклассников. В класс тут же вернулась рабочая и тихая атмосфера: она рассказывала библиографию Джеймса Барри, и все умирали от скуки, пытаясь сменить тему на обсуждение его произведения.       Мне захотелось всего мельком взглянуть на историю, которая вызывала такие бурные обсуждения. Хватило лишь страницы перед тем, как все остальные звуки перестали для меня существовать.       Все дети, кроме одного-единственного на свете ребёнка, рано или поздно вырастают.