Влюблённый Дракон

Селеста вошла в покои королевы Алисенты, когда последние закатные лучи уже скрывались за горизонтом. — Ваше величество! — девушка присела в реверансе, учтиво склонив голову. Что за день такой? Сначала попытки скрыться от принца, заставившие ее вновь нырнуть во все «прелести» дворцовой жизни, затем сбивающий с толку, божественный поцелуй Эймонда в лабиринте, а теперь чаепитие с королевой. Вероятно последнее было самым пугающим. Королева никогда не выказывала гостям из Штормового предела особого расположения. Может это связано с ее активным участием в политической жизни Вестероса? Несмотря на патриархальность Малого совета, к мнению Королевы с уважением прислушивались. Это не могло не радовать. Но все же почему сейчас? Почему Селеста? Разве не правильней пригласить на дружественную беседу невесту сына, а не ее наперсницу? Или беседа будет Не дружественной? — Прошу, садитесь. — Благодарю, Ваше величество. — Как ваши дела? Как поживает леди Камилла? Ей нравится жить во дворце? Алисента внимательно осматривала собеседницу: перед ней сидела довольно симпатичная девушка, красивые каштановые волосы, огромные карие глаза, как у очаровательного оленёнка. «Она могла бы быть моей дочерью. Сколько ей? 19? Как и Эймонду…» — У нас все хорошо, спасибо, что спросили. Леди Камилле очень нравится здесь, она безмерно счастлива в компании принца и королевы Хелейны. — Да, Хелейна тоже тепло отзывается о леди Баратеон. Королева продолжала изучать девушку, пытаясь разобраться, чем же она так сильно привлекает Эймонда. «Она не настолько хороша, чтобы сводить с ума своим личиком и фигурой, во дворце найдутся дамы гораздо красивее, взять хотя бы леди Дант или леди Нельтон. Она несомненно мила, но милых девушек пруд пруди. Тогда в чем же дело? Почему мой сын теряет голову стоит ей появиться поблизости?» Алисента нахмурилась. Как только леди Торнвуд вошла в зал, на первом приветственном балу в честь приезда Камиллы Баратеон, все стало ясно. Эймонд не сводил с неё глаз, даже странно было видеть его таким сосредоточенным во время всеобщего веселья. Первый танец он танцевал с ней, а не со своей невестой, да, невеста была занята, да ей, всего 11 лет, но правила есть правила. А дальше становилось все хуже. Эймонд казалось утопает в общении с этой девушкой, даже его взгляд изменился, может быть в другое время, при других обстоятельствах Алисента обрадовалась бы, ведь ее младший сын впервые по настоящему влюбился! Но сейчас, совсем не тот момент, и совсем не та избранница. Поэтому глядя на принца, Алисента все больше беспокоилась, однако продолжала надеяться, что все обойдётся, если уж не воля принца будет ей порукой, то хотя бы благоразумие Селесты, она ведь не просто Леди, она кузина и подруга будущей принцессы. Но как выяснилось, надежда оказалась напрасной. — Я слышала вы очень дружны с моим сыном. — Принц Эймонд прекрасный собеседник. Я очень ценю его расположение. Алисента поджала губы «И даже не покраснела. Что за нравы?» — Чаю? — Да, спасибо. — Селеста взяла любезно предоставленную кружку, и сделала глоток горячего напитка. — Что это? — яркий травяной вкус заставил ее насторожиться. — Это? Лунный чай. — Зачем вы даёте мне лунный чай? Селеста заморгала своими большими оленьими глазами. «Прикидывается невинным ягнёнком. Как и Рейнира в тот раз» Королева ощутила прилив негодования. — Затем, чтобы у вашей «дружбы» с принцем не было последствий. — С чего вы взяли, что у нас Такая дружба? — Ох, полно! — этот фарс уже начинал раздражать. — Вас видели вчера. Селеста открыла рот и тут же закрыла. Ее щеки сделались красными, а глаза запылали. — Я не знаю, что конкретно видел ваш шпион, но я почти уверена, что от одного поцелуя невозможно зачать ребёнка. — Одного поцелуя? Да вы стенали, как девка с Шелковой улицы! Подумать только! Заниматься сексом прямо посреди залы! — Что?! Глаза Селесты в ужасе округлились. Обвинять ее в Таком это уж слишком!!! Но тут ей вспомнилось хихиканье леди Нельтон: «принц способен и на более приятные вещи». Вот оно что. Торнвуд горько усмехнулась. Недолго принц искал замену для своих бурлящих чувств. — Ваше величество, — девушка встала, глядя прямо в глаза королеве. — Нас с принцем связывает только один поцелуй, о чем я горько сожалею. Поверьте, такого больше не повторится. Никогда. А теперь прошу меня извинить: вы так озабочены тем, чтобы сократить количество возможных внуков-бастардов, а вам все ещё нужно отыскать ту самую девушку, которая составила компанию принцу. Не буду более отнимать ваше время. Она поклонилась и быстро вышла из комнаты, не дожидаясь разрешения. В таком состоянии, это было абсолютно неважно. Алисента села на диван, спрятав лицо в ладонях. Почему она вообще занимается этим? Ладно Эйгон, от первенца можно было ожидать чего угодно. Но Эймонд? Такой собранный, такой аристократичный, такой гордый. А она все равно вынуждена отыскивать его любовниц! Когда Ларис рассказал о вчерашнем приключении Эймонда, она сначала не поверила — слишком безрассудно! Обычно для любовных утех используют собственную спальню, а не общие комнаты, куда в любой момент может кто нибудь войти, они ведь не дикари, чтобы сношаться друг с другом у всех на глазах! Затем она вспомнила о леди Торнвуд, увлеченность этой девушкой, вполне могла лишить принца остатков разума, но как выяснилось, дело даже не в ней. Эймонд — мужчина, если он не получит что то в одном месте, то получит в другом. И любовь тут вовсе не причём. Как банально. «Какая дура!» Крутилась мысль в голове. Но почему? Почему так мерзко на душе? Потому что ее приняли за подстилку принца? Или потому что принц прекрасно обошелся и без неё? Какая глупость! Эймонд не ее. Он им никогда не был и никогда не будет. Почему же знание о его вчерашних похождениях так горько ранит? Это же невообразимо тупо и бессмысленно! Она вдруг вспомнила поцелуй в лабиринте, такой нежный, трепетный, волнующий… Кулаки сжались сами собой. «Ну уж нет. Пусть целует леди Нельтон, если ему так хочется. Мне все равно. Больше он ко мне не приблизится.» Девушка гордо задрала голову и направилась в свои покои. Принц действительно больше не приближался, но причиной стала вовсе не уязвлённая гордость, а отъезд. Эймонд отправился на войну. **** Драконий принц посетил несколько ближайших замков, чтобы убедиться в их лояльности Эйгону. Кто то с легкостью преклонял колени и клялся в верности королю, кто то отказывался впускать принца в замок, ярко демонстрируя занятую сторону, если раньше такое могло сойти с рук, то теперь, когда война набирала обороты, подобные действия признавались изменой и принц имел право действовать по своему усмотрению. Как правило, он давал глупцам шанс одуматься, если это не помогало, Вхагар безудержным огненным потоком стирала их с лица земли, вместе с каменными стенами. К счастью, большинство лордов оказывались благоразумными, они признавали власть короля и преклонялись перед принцем. * Принц Эймонд стоял рядом с огромным драконом. Вид чудища внушал неподдельный страх. Такая громадина просто не должна существовать в природе, это противоестественно! Лорд Бринден Лорал, владелец земель и замка, подавленно глядел на Вхагар, чувствуя как тяжело в груди бьется сердце. Позади него стояли люди: рыцари и слуги, лорды и леди — все кто находился в замке в момент прибытия принца Таргариена. Они могли до последнего укрываться в крепости, Золотые врата — довольно крупное сооружение, но дракон начал жечь дворы, крыши, огонь заливался в окна, дым заполнял все пространство, стало невозможно дышать, в конце концов их выкурили во двор, а принц спешившись решил произнести речь: — Склонитесь перед королем Эйгоном — Единственным законным правителем Семи Королев! — произнёс он громко, внимательно осматривая пленников. — Или вы предпочитаете отдать жизнь за принцессу Рейниру, мою вероломную сестру, хотя даже не разу ее не видели? — Я видел ее. — ответил лорд Лорал. — Я клялся ей в верности, как единственной наследнице железного трона, двадцать три года назад, когда тебя и в помине не было. — Двадцать лет — большой срок. Многое изменилось с тех пор. Даже решение короля Визериса. Перед смертью он велел передать трон своему сыну, видимо он понял, что женщине не справится с подобной ношей. — Визерис был справедливым и разумным правителем, он ни за что не стал бы называть своим приёмником такого недостойного человека. — Недостойного? — принц угрожающе сузил глаз. Конечно он понимал, к чему клонит старик, но одно дело самому осуждать брата, совсем другое когда этим занимаются чужаки. — Все мы знаем, что из себя представляет Эйгон! Может быть вас — людей Королевской Гавани устраивает, что ими правит порочный, глупый развратник, но мы — остальная часть королевства, предпочитаем служить достойному лидеру. — Осторожнее, милорд, Эйгон — не только мой король, но и мой брат. — Тогда я вдвойне вам сочувствую. Родичей не выбирают. Хотя, если верить слухам, вас это не слишком волнует, принц Эймонд, Братоубийца. Принц усмехнулся. — Вы совсем не дипломат, лорд Лорал, вы знаете об этом? — Зачем мне дипломатия? Я знаю, что на моей стороне честь и правда! «Ох уж эти непрошибаемые добропорядочные старики со своей белоснежной моралью!» — Вы считаете себя таким благородным и добродетельным, что без зазрения совести берётесь судить короля. Но можете ли вы поручиться за своих людей, например? По вашему только Эйгон полон пороков? — Я знаю это. Мои люди честны и преданы, ваш Эйгон и в подметки им не годится. — Давайте проверим. Слушайте все! Тот, кто убьёт лорда Лорала не только спасёт свою жизнь, но и станет следующим лордом Врат! Люди беспокойно переглядывались, однако никто не смел говорить. — Вот видите! — после минутного молчания продолжил Ларал. — Я ведь сказал, что мои люди… Тяжелый топор раскроил ему череп, и захлебываясь кровью бывший лорд Врат повалился на землю. — Что? — Эймонд сделал вид, что прислушивается. — Что вы сказали? Хм, неважно. Кто ты? Молодой человек с секирой в руке, встал перед ним на колени. — Меня зовут Уоллер Смоулд, Ваше высочество. — Что ж, поздравляю лорд Смоулд. Золотые врата ваши. Люди позади заволновались словно бурное море. — Негодяй! — Предатель! — Изменник! Слышалось тут и там. Но кто то стоял и просто смотрел, кажется сделав очевидный выбор. Вхагар громко рыкнула, заставив всех замолкнуть — шум выводил из себя, и принц вполне ее понимал. — Всех кто готов преклонить колени, и служить единственному законному правителю Вестероса — королю Эйгону II, прошу отойти в сторону. Остальные могут остаться на месте, только прошу вас не кричите слишком громко, Вхагар это только взбесит. Большая часть людей поспешили присоединиться к Уоллеру Смоулду, в середине осталась лишь горстка рыцарей, по прежнему преданных старому лорду. — Что ж, очень жаль, но корона велит казнить изменников. Действительно жаль, верных людей найти не так просто. Но делать нечего. — Дракарис! * Селеста целовала его неистово. Казалось, весь мир исчез и нет ничего кроме ее мягких сладостных губ, ее проворного волнующего язычка и рук, ласкавших тело. — Мой принц! Ах, мой принц! — застонала она, когда Эймонд принялся целовать ее шею, плавно переходя к трепещущей груди, ее кожа была гладкой словно шёлк, одно прикосновение к ней уже доставляло невиданное наслаждение. — Селеста… — хрипло прошептал он. Эймонд открыл глаз, ощущая как по лбу стекают капельки пота, а тело дрожит от возбуждения. «Это сон. Это просто сон.» Он повернул голову на вторую половину кровати. Девушка лежала к нему спиной, ее длинные темные волосы разметались по подушке. «Может быть….?» На секунду, пока сознание все ещё пыталось оклематься после пробуждения, ему показалось, что сон стал явью. Его рука потянулась к спящей, нужно увидеть ее лицо, нужно убедиться, что это действительно Она. Нет. Волосы девушки были золотистыми, сейчас, когда глаза свыклись с темнотой, он это ясно увидел. «Всего лишь сон.» Парень уронил голову на подушку, устало потерев переносицу. Принц остался на ночь в захваченном замке, лорд Смоулд оказывал ему поистине королевский приём, всячески пытаясь угодить. Даже девушку нашёл. Леди Донаван ничем не напоминала Селесту, золотистые волосы, голубые глаза, веселый кокетливый нрав. Это даже хорошо, если все время выбирать только похожих, можно в конец поехать крышей. Прошёл почти месяц с того момента, как он покинул столицу, чтобы упрочить положение брата на троне, но одержимость Селестой никуда не делась, все стало даже хуже. Он постоянно думал о ней. Она ему снилась. Когда он брал в руки книгу, чтобы попытаться отвлечься, то на ум сразу приходили их библиотечные разговоры, ее голос зачитывающий отрывок из «Рыцарей Семи Королевств», ее добродушный смех, и ласковая улыбка. Даже ночные полёты на Вхагар не помогали справиться с наваждением, вспоминалась та самая ночь: девушка крепко прижимающаяся к нему, девушка увлечённо говорящая о звёздах, девушка мягко обнимающая его, девушка страстно отвечающая на умопомрачительный поцелуй. Эймонд искренне скучал по тому времени, когда его сердце оставалось абсолютно свободным. Такая легкость! Такая простота! Сейчас казалось, что оно заковано в цепи, которые не порвать. Душа, словно мечется в крохотной клетке, и не вырваться! Никак! Какой дурак сказал, что любовь — это божий дар? Это сущее проклятье!