Надолго затянувшаяся чёрная полоса в моей жизни говорит только об одном — такого количества будущего счастья я, наверное, просто не переживу!
🦔🦔🦔
Тело заполняется липким страхом, заставляя дрожать от холода даже под тёплым одеялом. Испарина покрывает широкий лоб снова вздрогнувшего парня. — Хён, пожалуйста. — шепчет омега, ворочаясь из стороны в сторону, задевая руками подушки и мягкие игрушки и сбрасывая их на пол. — Хватит. — почти скулит, всхлипывая. Из страны Морфея выдирает будильник, заставляя резко сесть. Парень вытирает холодный пот со лба и обнимает себя за плечи, качаясь из стороны в сторону, чтобы успокоиться. Слёзы льются из глаз, омега старательно вытирает их одной рукой, но они, кажется, не планируют останавливаться. К сожалению, долго так сидеть он не может. До школы путь не близкий, а родители вряд ли решат подвезти его. Выпутав ноги из одеяла, Чимин осторожно подкрался к двери, прислушиваясь. Комната брата находилась на этом же этаже, и парень совсем не хотел бы с ним столкнуться с утра пораньше. Хотя это довольно-таки возможно, если учесть то, как Юнги, ненавидя просыпаться утром, влетал смертоносной фурией в комнату омеги, чтобы наорать или же, иногда, дать профилактических люлей. В ушах до сих пор звенят крики семнадцатилетнего альфы, которые приходилось слышать каждый раз, когда тот просыпался от чиминова будильника. Невыспавшейся хён — злой хён. Злой хён — получит Чимин. И совсем не важно, что, возможно, он просто проходил мимо. Хотя подобный инцидент был последний раз лет семь назад, всё равно страшно даже дышать рядом со старшим. Чимин осторожно открыл дверь, быстро проскользая в ванную комнату. Сделав все водные процедуры и еле приведя в порядок свои блондинистые волосы, он, удостоверившись, что сосед по этажу всё ещё спит, проскальзывает обратно в комнату и быстро собирает вещи в школу. На кухне пахнет кофе. Его папа уже с утра сидит за ноутбуком, лишь слегка кивнув в сторону бутербродов зашедшему парню. — Ты плакал? — спрашивает старший омега, приглядываясь к лицу Чимина. — Снова кошмары? Чимин лишь кивнул, съедая один бутерброд и беря пару с собой. Он так же тихо выскальзывает на улицу и спешит на остановку. Да уж, он и не думал, что снова будет ощущать подобный страх. Кошмары последний раз мучали его года три назад. Какое-то время проведя с психологом и проработав все травмы, страхи прошли. Но стоило вчера вечером увидеть брата на кухне, как колени предательски подкосились, а сердце замерло в ожидании ужаса. Но, на удивление самого парня, альфа не то, что просто поздоровался с ним, да ещё и улыбнулся, снова утыкаясь в свой телефон, заставляя сердце ничего не понимающего омеги пару секунд радостно забиться, но тот быстро взял себя в руки и сбежал в комнату. И зачем он вообще вернулся? Пять лет его не волновала семья, он не звонил ни Чимину, ни родителям (да и вряд ли бы он позвонил, судя по последнему скандалу, из-за которого Юнги выгнали из дома), а тут явился и спокойно расхаживал по кухне. Родители на его приезд ничего не сказали: папа просто обнял блудного сына, в то время как отец лишь смерил его незаинтересованным взглядом. «Ну почему именно сейчас? Почему не через месяца три, когда я бы уже был в Сеуле?» стонет парень, проматывая в голове вчерашние события. А ведь его хён почти не изменился. Чуть выше Чимина, всё такой же бледный с лисьим прищуром. Лишь свой мятный цвет волос сменил на темно каштановый, который придавал ему более взрослые черты лица. Даже не верится, что этому альфе уже двадцать три. Он ведь совсем недавно насыпал песок за шиворот надоедливому омеге. Чимин улыбнулся, предаваясь совсем детским воспоминаниям. Он ведь тогда думал, что Юнги просто издевается над ним, играет. А в итоге после каждой подобной игры омега слышал в свою сторону горькое «ненавижу». Возможно в том, что Юнги не был дома аж целых пять лет, младший иногда винит себя. Когда последний раз он виделся с альфой, они снова ссорились. Точнее ссорился Юнги, а Чимин как всегда стоял и выслушивал. — Как же ты заебал, честное слово! Почему мне в братья достался именно ты? — он толкнул младшего в грудь, заставляя того пошатнуться и упереться спиной в лестничные перила. Он тяжело дышит, смотря полными ярости глазами на Чимина. — Да что я снова сделал не так? — взрывается Чимин, впервые повышая голос на старшего. Он никогда себе подобного не позволял, лишь принимая все удары и глотая оскорбления. Терпит уже давно, а с чего всё это началось, не знает. — Почему ты каждый раз кричишь на меня и бьёшь? Мы же братья! Юнги-хён, давай поговорим? — молит парень громко всхлипывая. — За что? За то что появился в нашей жизни! Я никогда не хотел ни братьев, ни сестёр, за каким хуем ты вообще появился?! Лучше бы ты исчез. — он ещё раз пихает парня, только на этот раз сильнее. Омега попытался выбраться и снова сбежать в свою комнату, как он делал это всегда, но рука альфы ему не дает. Чимин поскальзывается и летит вниз с лестницы. Всё что он помнит с того дня, это только ужасная боль в голове и испуганные глаза старшего, прижимающего Чимина к своему телу и зовя на помощь. Уже очнувшись в больнице, он долго обдумывал то, что почувствовал перед отключкой. Липкий страх, паника, ужас, сожаление, в какой-то степени даже нежность. Откуда взялись эти чувства, когда сам младший испытывал лишь боль и желание скорой смерти? Но вскоре нежные фантомные касания сменились лишь кошмарами, подсовывая в разум парня разные моменты из предыдущих стычек с братом, выталкивая из подсознания все воспоминания об испытанных чувствах старшего. А кошмары с каждым разом становились всё изощрённее, заставляя задыхаться по ночам и давиться собственными криками. Домой Чимин вернулся только через месяц, провалявшись с разбитой головой и сотрясением. Дома Юнги больше не было. Да и омега не стал интересоваться, куда тот делся. Лишь уже позже выяснилось, что родители сняли альфе квартиру в Сеуле и поставили перед фактом. Первый курс у Юнги начинался лишь через два месяца, но он, не говоря и слова против, тихо вывез все свои вещи. Ни звонил, ни писал. Ему было плевать, что было потом с Чимином. Ему было плевать, выжил ли тот. А вчера вдруг явился как гром среди ясного неба и навалился ещё одной проблемой на плечи Чимина.🦔🦔🦔
— Чимин-и, солнышко, как насчёт погулять вечерком? — усевшись на парту омеги, нагло протягивает звуки Ли Джихан, — Думаю, мы сможем приятно провести время вместе. — альфа подмигивает омеге, пихая язык за щёку. — Ли, отъебись от меня наконец. — шипит Чимин, сталкивая противного одноклассника с парты. -Ну чё ты ломаешься, Мин. Я буду нежен, — он мерзко улыбается, опуская своё лицо слишком близко к омеге. От него несёт перегаром и ментоловыми сигаретами. Чимин лишь морщит нос и влепляет тому пощёчину. — Ты когда последний раз зубы чистил, падаль? — интересуется Мин, махая своей крохотной ладошкой перед лицом. — Здесь тебе ничего не светит, проваливай. — по классу проходит дружный смех и улюлюкание. — Вай, у малышки Мин Чимина выросли зубки? Похвально! — гогочет кто-то сзади. — А я смотрю, у кого-то язык слишком длинный? — оборачивается на ещё одного альфу, по имени Минхо, Чимин, — Может его следует подкоротить, чтоб хуйню не нёс? — Да ты смелый стал, я смотрю. –Минхо подлетает к омеге и перекрывает путь руками: одну ставит на парту, вторую — на спинку стула. — Ну дак укороти, только это ведь ты тогда лишишься удовольствия. — щебечет альфа, просовывая язык меж двух пальцев и быстро шевеля им в разные стороны. — Разбежались, быстро! — гаркнул, заходя в кабинет, учитель бета. — Да, учитель Ким. — произносит хором весь класс, приветствуя вошедшего.🦔🦔🦔
«Два месяца. Только два месяца осталось потерпеть этот ад» проносится в голове омеги. Время уже одиннадцать вечера, на улице давно стемнело, а Мин опоздал на последний автобус. Именно поэтому ему сейчас приходится тащиться через полгорода домой. Он снова ушёл с головой в работу, полностью отдаваясь танцам. Осталось каких-то два месяца потерпеть этих ублюдков, а потом он уедет поступать в Сеул в Университет искусств, как всегда и мечтал. Мин знает, что туда возможно попасть на специальные условия, если отлично сдать все школьные экзамены, а также вступительный в самом универе. Именно поэтому омега уже долгое время практически без выходных застревает в танцевальной студии, готовя номер для вступительного. Сегодня он пришёл туда гораздо раньше, ведь решил не заходить домой, а перекусить в кафе неподалёку от студии. На улице прохладно, Мин обнимает себя за плечи, пытаясь согреться, и увеличивает скорость. В груди кошка скребёт прямо по его хрупкому сердцу, предупреждая об опасности. До его дома остались лишь пару сотен метров, и омега почти переходит на бег, когда из-за поворота выходит группа парней. Их шпыняет в разные стороны, а пронзительный смех скорее всего слышно даже в Китае. — Ооо, какие люди! — пьяно произносит один из них, медленно подходя к омеге. — Малышка Минни, ты ли это? — в голосе парня Чимин узнаёт Минхо. Тело заливается свинцом, заставляя на короткое время прекратить мыслительный процесс. — Малышка МинМинни пришла нас развлечь? — слышится ещё один до ужаса знакомый голос. — Вай, иди к нам, прелесть! — Джихан широко открывает руки, как бы ожидая, что парень кинется в объятия. — Да ладно! — стонет парень, складываясь пополам и маша руками в разные стороны, — Опять ломаешься? Ну чего ты боишься, малышка? — парни медленно обходят омегу вокруг: Джихан и Минхо спереди, и ещё трое незнакомых альф рассредотачиваются сзади, пьяно хихикая. — Мы тебя не обидим. Честное пионерское! — альфа прикладывает руку к голове, отдавая честь, вызывая хохот со стороны собутыльников. — Какое нахуй пионерское? Мы не в России, придурок! — складывается по полам от смеха один из сзади стоящих альф. — Пионеры были в СССР, дебилы. — усмехается Минхо. — Но он прав, куколка, мы ничего плохого тебе не сделаем, просто поиграем немного. Чимин делает глубокий вдох, задерживая дыхание на пару секунд, а затем медленно выдыхает. Считает в уме до трёх и со всей дури срывается с места, пытаясь прорваться через пьяную стену. — Оп-оп-оп, куда попрыгала, козочка. — Джихан успевает схватить омегу за запястье и резко потянуть на себя. Чимин почти теряет равновесие, но снова умудряется вырвать руку. Он пытается убежать, но попадает в чьи-то объятия. — Пожалуйста, не надо. — пытается крикнуть омега, но от страха выходит лишь шёпот. Он бьёт неизвестного в грудь, пытаясь вырваться, но тот лишь сильнее прижимает омегу к груди, гладя его спину и… успокаивая? — А ты ещё кто? — презрительно спрашивает Минхо, подойдя ближе. — Это наша омега, найди себе другую! — он пробует кинуться на парня, но тот лишь поворачивается вместе с омегой боком и заезжает альфе ногой в пах. — Сука! — верещит тот, падая на колени и зажимая собственное достоинство. — Какого хуя? Ты, блять, кто такой? — интересуется один из трёх неизвестных Чимину альф. — Стоп, погодите-ка. — говорит Джихан, прижимая указательный палец к губам и шикая в пустоту. — Я где-то тебя уже видел. — он достаёт телефон и, включив фонарик, светит в лицо зажмурившемуся парню. — Ебать кого к нам принесло! Мин Юнги собственной персоной! — Чимин вздрагивает, услышав имя, и пытается вырваться из кольца рук, но его лишь сильнее прижимают к себе и засовывают одну руку в волосы, нежно массируя кожу, снова пытаясь успокоить. — Юнги-щи, отдай нам его, ты ж его терпеть не можешь, насколько мне известно. Мы просто поиграем, а потом он спокойно пойдёт домой. — щебечет альфа, деловито укладывая свою ладонь на плечо Юнги. — Сейчас ты у меня пойдешь, сука, — рычит старший Мин, одной рукой выворачивая запястья Джихана. — Ай-яй, блять! Ты чё творишь, падла? — скулит тот, пытаясь высвободить руку. — Нахуй он тебе вообще нужен, сам же его с лестницы спустил, а теперь выёбываешься! — Я считаю до пяти, если вы отсюда не съебётесь, я сломаю ему руку. — спокойно произносит Юнги, сильнее сдавливая запястье альфы. — Четыре уже было. — Всё-всё, не кипишуй, брат. Мы уйдём по-тихому, только оставь его в покое. — вытягивает руки в примирительном жесте один из товарищей чиминовых одноклассников. — Всё, уходим мы. — Блять, да пусти уже, больно! — шипит Джихан, — Да никто не тронет эту куколку. — произносит он, а после почти кричит, слыша хруст собственной кости, но крик не выходит наружу. Юнги отталкивает от себя Чимина, второй рукой закрывая рот альфе. — Если я ещё хоть один раз услышу подобное обращение в его сторону от вас, ублюдков, я лично каждому вырву язык и отрежу яйца. — шипит на ухо Джихану старший Мин, — А если хоть кому-то скажешь о том, что сегодня произошло, я найду тебя и сломаю тебе вторую руку. — он отталкивает ревущего парня от себя и поворачивается к Чимину. Омега трясётся от холода и всхлипывает, пытаясь вздохнуть. Паническая атака приходит даже не предупредив, заставляя парня задыхаться. Юнги сначала теряется, но затем, взяв себя в руки, подходит к младшему и берет его лицо в собственные ладони. — Чиминни, посмотри на меня. — омега шарахается и отводит взгляд, но альфа всё равно поднимает его голову, — Давай, солнышко. Нам нужно дышать. Ты слышишь меня? — омега совсем робко кивает, захлёбываясь в новой порции слёз. — Давай вместе: вдох — выдох, вдох — выдох. — альфа дышит вместе с младшим, наблюдая за тем, как того отпускает. Ноги омеги подкашивается и он осторожно оседает на асфальт, придерживаемый руками Юнги. — Вот так, молодец, — шепчет Юнги, прижимая Чимина к себе. Он гладит его по голове и спине, шепча похвалу. Чимин уже не плачет, его лишь трясёт от холода. Парень пытается встать и вырваться из рук альфы, но стрессоустойчивость у него всегда была ниже плинтуса, поэтому он просто падает на грудь Юнги, ожидая агрессии от старшего. Но тот лишь берет омегу на руки и поднимается сам, осторожно прижимая хрупкое тело к себе. Он слегка удивляется такой лёгкости омеги, но, решив оставить это на потом, направляется в сторону дома. Родителей дома не оказывается. Те, как всегда, задерживаются в офисе. Юнги сажает Чимина на диван, снимая его обувь и куртку, после уходя на кухню. Но, по возвращению, Чимина на диване он не обнаруживает и поднимается на верх с подносом с чаем и бутербродами. Чимин оказывается в своей комнате, которая по понятным причинам заперта. За ней слышаться всхлипы, и альфа жалеет, что в своё время не сделал дубликат от чиминовых ключей. — Чимин, открой пожалуйста. — просит он, осторожно стучась в дверь. В комнате резко затихает. Пахнет страхом, Юнги это чётко чувствует. — Чимин-и, открой, я принёс чай с бутербродами, тебе нужно покушать. — снова тишина. Альфа вздыхает, стараясь взять себя в руки. — Чимин, клянусь, если ты сейчас же не откроешь дверь, я её выбью. — строго произносит старший, тут же осекаясь и понимая свою ошибку. Запах страха и отчаяния становится гуще. Слышится копошение, и Юнги успевает отойти на несколько шагов от двери, прежде чем та открылась. У альфы больно сжимается в груди от вида такого Чимина: зашуганного, помятого и красного от слёз. Его всё ещё потряхивает, то ли от страха, то ли от холода. Он не спешит поднимать взгляд на альфу, тупо пялясь в пол, сильнее сдавливая ладони между собой. Юнги протягивает поднос. Чимин делает шаг назад и зажмуривается. Старший хочет умереть. — Вот, возьми, тебе нужно покушать. Ты не заходил на обед после школы. — омега продолжает стоять неподвижной статуей, не издавая и звука. — Минни, я ничего тебе не сделаю. Возьми, пожалуйста, и покушай. Чимин в шоке смотрит на старшего, переваривая информацию. Он робко делает шаг на встречу, всё ещё смотря загнанным котёнком, вызывая у Юнги желание прижать его к себе и спрятать от всего мира. Омега забирает поднос и ретируется в комнату, альфа слышит звука повёрнутого ключа. — Можешь выключить будильник на утро, — подойдя ближе к двери, мягко произносит Юнги, — Я позвоню утром в школу, скажу, что ты плохо себя чувствуешь. — альфа уходит вниз по той самой лестнице, мечтая самому на ней навернуться.🦔🦔🦔
Окей. Это… странно. Всё поведение Юнги для Чимина кажется странным. Каким образом он оказался так поздно на улице? Зачем он вообще помог, вместо того, чтобы посмотреть за страданиями младшего брата? Из головы Чимина до сих пор не выходит нежный шёпот хёна. Донёс до дома, накормил и сказал, что в школу можно не идти. Нет. Это конечно хорошо, он вряд ли хочет в ближайшие пару дней видеться с Минхо и Джиханом. Они так просто эту ситуацию не оставят. Что ещё лучше, так это то, что завтра пятница, а после два дня выходных. У омеги есть три дня форы на обдумывание своих дальнейших действий и поведения в школе. Но тут появляется другая проблема, которая живёт за стенкой. Что не так со старшим, омега искренне не понимает. Откуда взялась эта нежность и трепет? Почему именно сейчас, а не тогда когда он нуждался в заботе и поддержке любимого хёна? Ведомый усталостью, а также испытанным стрессом, омега мгновенно засыпает в собственных раздумьях. Ему холодно. Дрожь окутывает с ног до головы, заставляя сжаться в комочек. Между бровей появляется хмурая складка, а губы поджимаются, пытаясь сдержать слёзы. Тело тяжелеет, не давая очнуться от кошмара. Ноги путаются в одеяле, парень издает тихий стон, всхлипывая. — Я ничего не знаю, сегодня вы помогаете мне на кухне, — весело щебечет папа Чимина с Юнги, в предвкушении потирая руки. Юнги двенадцать, Чимину только исполнилось семь. — Папочка, а что мы будем готовить? — интересуется маленький омежка, бегая вокруг папы с братом. — А что ты хочешь, дорогой? — хихикает старший омега, садясь на корточки перед младшим сыном. — Блинчики! — весело кричит младший, поднимая кулачки вверх. — Блинчики! Блинчики! Блинчики! — Заткнись! — рычит Юнги и хмурится. — Братик, ты тоже будешь блинчики? — Чимин не понимает или не хочет понимать агрессию в свою сторону, продолжая также весело кричать и махать руками. — Братик? Братик Юнги? Ты тоже ведь хочешь блинчики? — он виснет на брате и шепчет на ушко, как бы по секрету, — Я видел, как папа прячет на верхних полках твоё любимое мандариновое варенье! — его глаза горят от восторга, но они быстро гаснут. Юнги отпихивает малыша от себя, и тот, не удержав равновесия, падает на пол, сдирая правый локоть в кровь. — Ненавижу. — шепчет маленький альфа, удовлетворенно хмыкнув, видя слёзы младшего. Он отворачивается и уходит в гостиную, потирая правый локоть. Чимин старается не плакать, ведь знает, что любимый хён ненавидит, когда он плачет. Он вытирает глазки маленькими кулачками и идёт на поиски папы, который ушёл в кладовую за мукой. Тот в шоке смотрит на разодранный локоть младшего ребенка, сразу же доставая аптечку и обрабатывая рану. В этот момент возвращается Юнги, и старший омега видит покраснения на локте альфы. — Юнги. — предупреждающе произносит папа, целуя локоть младшего и приступая к готовке. Альфочка лишь обиженно поджимает губки. Они дальше продолжают готовить. Их папа заводит жидкое тесто, какую-то часть от него отливает в кастрюльку и добавляет больше муки, говоря, что хочет сделать ещё и оладьи. Старший омега достаёт различные баночки с повидлом и вареньем. Среди них Юнги замечает своё любимое мандариновое и, горячо обожаемое Чимином, арбузное. Альфа с омежкой послушно заворачивают более густое варенье в блинчики, пока папа доливает масло в сковороду. Чимин снова начинает носиться по кухне, представляя, что он Молния Маккуин, и совсем не думая о безопасности. Юнги и оглянуться не успевает, как младший пробегает слишком близко к плите, задевая ручку сковородки. Альфа подскакивает к младшему, чтобы успеть оттолкнуть, но того всё равно совсем немного задевает кипящим маслом за левое предплечье. Младший кричит от боли и громко плачет. Юнги тянет его за руку к раковине и включает ледяную воду. Он пытается успокоить брата, тот продолжает плакать и звать папу. — Юнги, — рычит только пришедший с работы отец, подлетая вместе с папой и отталкивая старшего в сторону. Старший альфа продолжает держать руку маленького под водой, пока папа доставал лёд. — Юнги, сколько раз тебе ещё нужно повторить, чтобы ты перестал вредить ему? — взрывается папа, больно хватая Юнги за левую руку, от чего ребёнок вскрикивает. — Почему каждый раз он плачет и получает ушибы из-за тебя? Как долго ты ещё собираешься так себя вести? — Но он сам! — перебивает Юнги, пытаясь оправдаться. — Папочка, он правда сам! Я хотел лишь оттащить его от плиты, чтобы он не… — он не договаривает. По кухне разлетается звук пощёчины. Папа смотрит на ребёнка в шоке от собственных действий. Никто и никогда не поднимал руку на детей в этом доме. Он смотрит на сына. Тот находиться в замешательстве. — Папочка… — шепчет альфа, по его глазам текут слёзы. Он понимает, что ему не верят. Юнги аккуратно сжимает свою левую руку, отходя от папы на несколько шагов, а потом смотрит за его спину. Отец держит на руках всё ещё всхлипывающего Чимина, придерживая лёд к его ручке. Обида захлёстывает его с головой. — Это всё из-за тебя. — шепчет он, смотря прямо в глаза младшему. — Это ты виноват. — кричит он и отшатывается от пытающегося подойти к нему папы, — Ненавижу тебя! Лучше бы тебя не было! — ещё одна пощёчина. — Не смей никогда так говорить больше. — шипит папа и пытается снова подойти к старшему сыну, но тот снова отбегает. — Ненавижу тебя! — теперь обращаясь к папе, — Ненавижу вас всех! — он убегает в свою комнату, громко захлопнув дверь и ещё долго кричит. Чимин от страха снова начинает плакать и утыкается в шею отцу, который прижимает его к себе, успокаивая. Он резко садится на кровати, стараясь дышать глубже. Совсем старое воспоминание вызывает новую порцию слёз, а по левой руке проходить фантомная боль по оставшемуся маленькому шраму от ожога. Чимин тянется к креслу в метре от кровати и берет оттуда мягкую игрушку. Она совсем старая и потрепанная временем. Он крепко прижимает её к груди, стараясь ужасные воспоминания заменить на более приятные из раннего детства, которые были доступны его разуму. — Его зовут Шукки! — восторженно произносит Юнги, протягивая омеге игрушку, — С днём рождения! — Шукки? — переспрашивает Чимин, разглядывая прелесть. Игрушка была круглая и очень большая. Маленький омега ярко улыбается, кладёт игрушку на близстоящий стул и подбегает к Юнги, обнимая его за талию. — Спасибо, братик! Я буду о нём заботиться, — щебечет ребёнок и ближе льнёт к старшему. Тот лишь посмеивается и гладит младшего по голове, целуя в лоб. Чимину тогда исполнилось пять. Единственный подарок от хёна и оттого самый ценный. Единственное самое яркое воспоминание, заставляющее сердце трепетать и глупо улыбаться. Омега вдыхает в себя ветхий запах игрушкии, постепенно успокаиваясь. Засыпает он в обнимку с Шукки.🦔🦔🦔
Опустошение, никчёмность, одиночество — всё, что чувствует сейчас Чимин, сидя на полу в кабинете отца. Он раз за разом прочитывает одни и те же строчки, и каждый раз сдерживает себя от крика. — Нет, нет, нет, — как мантру произносит младший, снова всхлипывая и прикрывая рот ладошкой. Он не может сейчас закричать. Дома Юнги. Пятница на удивление прошла хорошо. Омега, хоть ему и снились кошмары, прекрасно себя чувствовал, проспав до двух дня. На кухне вкусно пахло вафлями, которые стояли на столе, бережно накрытые полотенцем. Омега хмурится, зная, что папа никогда в жизни не готовил вафли, но они так вкусно пахли, что он не сдержался и съел парочку, только потом заметив записку на столе. «Чимин, покушай, пожалуйста, побольше. Ты слишком мало весишь. В холодильнике найдешь рис с жаренной свининой. Вафли тоже для тебя. Если будут холодные, разогрей, так вкуснее. Юнги» Омега несколько минут таращится на лист бумаги, пытаясь переварить прочитанное. Всё ещё не понимая альфу, он забирает всю тарелку с оставшимися вафлями и уходит в комнату смотреть аниме. Так он и не выходит оттуда вплоть до прихода родителей уже поздно вечером. В субботу, проснувшись уже не так поздно, как в свой внеплановый выходной, Чимин решает просмотреть все свои документы, заранее подготовив все копии к поступлению. Именно за этим он прёт в отцовский кабинет. Только лишь через полчаса жалея, что вообще решил этим заняться. Он откладывает документы в сторону, держа только один единственный лист и спускается на первый этаж, попить воды. Как же не вовремя там сейчас сидит Юнги. — Чимин, что-то случилось? — интересуется альфа, видя красные глаза младшего. Но тот от комментария лишь хмурится сильнее и подавляет всхлип. — Чимин-а, расскажи, что случилось. — альфа встаёт из-за стола и делает шаг к младшему. Тот предсказуемо шарахается, поэтому альфа остаётся стоять на месте. — Не пугай меня, пожалуйста. — тихо произносит Юнги. Он чувствует состояние младшего, понимает, что что-то не так. — Не нужен весь этот фарс, Юнги. — омега впервые так обращается к старшему, удивляясь собственным словам. — Ты не обязан делать вид, что заботишься обо мне. Ты ведь в итоге всегда был прав. — омега грустно улыбается, всхлипывая. — Я не понимаю, что ты хочешь этим сказать. — Чимин молча протягивает альфе принесённый с собой лист. Юнги читает вслух. — «Свидетельство об усыновлении». — альфа поражённо смотрит на документ, в котором говорится, что Чимин и правда приёмный. Из груди старшего вырывается облегчённый выдох, заставляющий Чимина снова расплакаться. Омега убегает в комнату. Быстро переодевается и улетает в танцевальную студию. Юнги ещё долго думает о полученной информации и сопоставляет факты.🦔🦔🦔
— Зачем ты приехал, Юнги? — отец стоит прям перед сыном, скрестив руки на груди и нервно вздыхая. — Я уж думал, вы и дальше меня динамить будете. — Не рычи на отца, — говорит старший омега, усаживаясь за стол. Прям чувствует, разговор будет не из лёгких. — Так зачем ты всё-таки вернулся? — повторяет раннее сказанный вопрос старший альфа, присаживаясь рядом с супругом. — Пять лет от тебя ни слуху ни духу, а тут появляешься как снег на голову. — Я пришёл забрать своё. — отвечает Юнги в тон отцу. — Всё своё ты увёз с собой ещё тогда, Юнги-я, — мягко произносит папа, примирительно улыбаясь. — Вы поняли, о чём я. — нервы младшего альфы на исходе. Он слишком долго терпел эту недосказанность. — Вы ведь всё с самого начала знали, не так ли? — О чём? — отец ожидающе выгибает бровь. Он встаёт со стула и идет к шкафу, доставая коньяк и два стакана. — Выпьем? — он ожидающе смотрит на сына. — Я не пью, — выплёвывает в ответ тот, слыша усмешку со стороны папы. — Вы ведь всё знали? Знали, что мы с Чимином истинные и молчали?! — он взрывается, давно скопившееся в себе негодование и ярость просится наружу. — Знали. — спокойно отвечает ему папа, — Но ты ведь тоже это всегда знал. Как только Чимин родился. — Не неси дичь, папа. Я узнал, как это называется, только в четырнадцать! И никто из вас не соизволил вмешаться. Вам настолько плевать на собственного сына? Вы настолько сильно меня ненавидите? — кричит альфа, держась за столешницу, лишь бы не раскрушить тут всё. Иначе, когда Чимин вернётся, то снова испугается. А этого он хочет в последнюю очередь. — Я всю жизнь считал себя неправильным. Бракованным. Знаете, как мне было страшно, когда я впервые почувствовал его боль на себе? — он горько усмехается и рвется взять у отца стакан с коньяком, но снова думает про Чимина. Он не будет пить. Чимин ещё не отошёл от концерта на днях. Он не позволит ему снова чувствовать страх и собственную никчёмность. — Каждый раз когда он падал, ударялся, спотыкался… я чувствовал всё. И тогда, когда он обжёгся, я тоже чувствовал это! И никто из вас не попытался меня успокоить и объяснить, что со мной происходит. — он подходит то ближе к родителям, то возвращаясь к окну, продолжая свой монолог. — Я думал это была ревность к младшему брату, который забрал всё внимание себе. Да, так сначала и было. А потом до меня начало доходить. Вы понимаете, что ничего из этого не произошло бы, если бы вы сразу мне объяснили! — Ты винишь в этом нас, но почему ты не рассказал об этом Чимину? — интересуется отец, выводя круги по краю стакана. — Что тебе помешало подойти к нему тогда и сказать, что вы истинные, но вместо этого ты столкнул его с лестницы? — Но это была случайность. — шепчет альфа. — Он поскользнулся. — И сковороду он тоже тогда сам на себя уронил. — усмехается отец, переводя взгляд на Юнги. — Почему вы мне не верите? Ни тогда, ни сейчас? Хотя, это не так важно. Я всё равно заберу Чимина, и вы нас больше не увидите. — И каким таким волшебным образом ты собираешься ему всё объяснять? — спрашивает папа, обнимая себя за плечи, — С чего ты решил, что он не будет чувствовать себя не правильным, как ты? Что он примет то, что вы истинные? Вы ведь братья. — А мне и не надо ему это доказывать, он сам это сделал. — Юнги вытаскивает из кармана аккуратно сложенный лист и отдает его папе. Тот с широко открытыми глазами смотрел на документ. — Ты бы видел, в каком он состоянии ушёл в студию. Как давно вы знаете? — он закатывает глаза на немой вопрос «Что?» — Как давно вы знаете, что мы истинные? — С самого рождения Чимина. — тихо произносит папа, заставляя Юнги подавиться собственной слюной. — Лиён была моей лучшей подругой. Мы все вместе ездили на её выписку из роддома. И ты тоже был с нами. Такими большими глазами смотрел на малыша, а потом принюхался и недоуменно посмотрел на нас. Затем снова принюхался к Чимину и сказал, что он твой, и ты его никому не отдашь. А потом они погибли. Мы с твоим отцом долго думали, что делать, и решили забрать маленького Минни к нам. Я обещал Лиён, что в любом случает позабочусь об её ребёнке. — практически шёпотом произносит папа. Юнги глубоко дышит, борясь со слезами, желающими заявить о своём существовании. — Я не знаю, почему ты забыл об истинности. Мы думали, что твоё такое отношение со временем пройдёт. — И как вам результат? — усмехается Юнги. — Прошло? Мда… как родители вы проебались. По крайней мере, для меня. — истерично посмеивается Юнги, но тут же прекращая, в прострации уставившись перед собой. Щёку больно обожгло. Как папина пощёчина в детстве. А затем появилось ощущение острых ногтей, впивающихся в щёки. Юнги поднимает взгляд на обеспокоенных родителей. — Где находится студия Чимина? Кажется, ему сейчас очень плохо. — Возьми мою машину, — кидает ему вслед отец.🦔🦔🦔
Время пять вечера, и Чимин хочет продолжить репетицию. Но его мозг отказывается функционировать, испытав очередной шок за последние три дня. Он им не родной. Эта мысль крутиться в его подсознании последние часа четыре. Это шутка судьбы такая? А где его родители тогда? Пак Чимин его настоящее имя. Пак. Не Мин. И это знание разбивает ему сердце на тысячу маленьких кусочков. Значит, все нападки старшего были обоснованные? Хотя нет, он не должен так думать. Чтобы не было правдой, это не давало Юнги никакого права на ненависть. Или давало? Глаза снова застилает водная пелена, заставляя Мина осесть на пол и прижать голову к коленям. Ему надо успокоиться. Ну почему он такой плакса? Чуть что, сразу в слёзы. За своими мыслями он и не замечает, как в зал заходят посторонние. — Оу, Чимин! — парень оборачивается, замечая в проходе девушку омегу и ещё двух бет. — Кто вы? — омега встаёт с пола и подходит к незваным гостям. Девушка ещё ярче начинает улыбаться и подходит ближе. Парень не успевает и моргнуть, как ему прилетает пощёчина. — Вот мы наконец-то и познакомимся, малышка Минни. — она сжимает своими ноготками щёки парня, пока двое бет заворачивают руки Чимина за спину. — Меня зовут Джесси. Ты меня не знаешь, а я вот о тебе наслышана. Ну ты не бойся, я тебе ничего делать не буду. Пока. Сначала мы подождём моего любимого младшего братца. Каких-то двадцать минут, думаю, мы сможем подождать. — девушка закрывает дверь в студию и сигналит парням оттащить Чимина к стене. — А ты симпатичный. Жаль будет подпортить такую красоту. — она зачёсывает свои волосы назад, доставая из кармана резинку. — Знаешь, а я ведь училась на два класса младше Юнги. Он всегда был таким странным. — она задумчива выпячивает губу и подходит к зеркалу. — Он ведь всегда был очень конфликтным и постоянно влазил в неприятности. Только, когда дело доходило до драк, он начинал осторожничать. Никому не давал и пальцем себя тронуть. Может у него уже на тот момент появился истинный, и он боялся сделать ему больно? — она поворачивается к Чимину. — Что за чушь вы несёте ? - спрашивает омега, стараясь дышать глубже и не поддаваться панике. — Неужели тебе в детстве не рассказывали эту дурацкую легенду об истинных? — она усмехается и придвигает к парню стул, мягко опускаясь на него. — Не волнуйся, сейчас я её тебе расскажу. А когда мы закончим, уже и братец мой подъедет. Ты ведь наверняка слышал, что существуют альфы и омеги, которым от рождения суждено быть вместе? — Джесси смотрит на омегу, тот кивает. — Говорят, что только тридцать процентов от всего населения нашей огромной планеты может найти свою истинную пару. Представляешь! Лично среди моих знакомых нет истинных. Ещё ходит легенда, что все ощущения такая пара делит пополам. Прикинь, если у Юнги есть истинный, и его ударить, то его омеге тоже будет больно, даже в два раза больше. — Чимин в шоке смотрит на девушку, — Я серьезно тебе говорю. Только если они находятся в одном городе. Именно поэтому так мало истинных пар в нашем мире. - она картинно вздыхает, убирая чёлку с глаз. - Мне всегда казалось, что с Юнги что-то не так. Никому не позволяет к себе прикасаться. — Может он просто сильнее, вот никто и не может ему навалять. — вмешивается один из бет. — Хватит городить чушь, где Джихан с Минхо? Время выходит, у меня ещё работа есть. Двадцать минут прошли пол часа назад. Дверь в зал дёргается, и один из парней спешит её открыть, и тут же отлетает назад от пинка в живот. — Какого хуя тут происходит, — Чимин слышит знакомы шепелявый голос и резко поднимает голову на Юнги. Альфа обеспокоенно осматривает младшего на повреждения, быстро подходя к нему. — Не так быстро, Юнги-я, — щебечет девушка, кидаясь альфе на шею. — Как твои дела? Ты помнишь меня? Мы учились в одной старшей школе. — старший Мин даже не смотрит в её сторону. Он отталкивает девушку от себя и направляется к Чимину, по пути вырубая второго бету. — Ты в порядке? — спрашивает он омегу, присаживаясь рядом с ним на корточки. Он осторожно берет его лицо в руки, замечая на скулах совсем маленькие царапинки от ногтей девушки. — Эй, Мин Юнги, не вежливо так-то игнорировать девушку, — возмущается Джесси, но её снова динамят. Юнги продолжает внимательно рассматривать младшего, видя его заплаканное лицо и красный нос-кнопку. Он не удерживается и притягивает Чимина в свои объятия, пытаясь успокоить внутреннего альфу. — Со мной всё в порядке. — шепчет Чимин, выпустив удивленный вздох, но от старшего отрываться не стал, утыкаясь ему в шею и впитывая такой успокаивающий запах. — Она сказала, что скоро должен прийти Джихан. — Тогда пойдём от сюда, пока не нарвались на неприятности. — альфа встает и тянет парня за собой. Чимин смотри за спину старшего, широко раскрыв глаза. — Хён, сзади. — произносит омега, но в ту же секунду старшему заезжают загипсованной рукой. Альфа пошатывается, но ему удаётся удержать равновесие, чего не скажешь про младшего. В голове Чимина гудит, а в глазах темнеет. Тупая боль расползается по всему затылку, заставляя простонать. Подобную боль, хотя она на много больше, он испытал, когда упал с лестницы. Юнги поймал его за руки, не давая упасть, и посадил на пол. — Посиди немного тут, хорошо? Юнги отворачивается и подходит к вошедшей компании всё тех же альф, с которыми они столкнулись на днях. — Я же вроде предупредил тебя, чтобы я тебя больше не видел. — рычит Юнги, потирая затылок. Ему не так больно, как должно было быть. Большая часть боли ушла Чимину, как всегда происходило с Юнги, стоило лишь младшему упасть или удариться. Джихан ничего не отвечает, лишь кивая парням, чтоб те не стояли, а начали действовать. Юнги не даёт им к себе прикоснуться. Омеге не должно быть снова больно. Больше всего хотелось врезать Джихану, но того загораживали другие альфы, не давая Мину к нему приблизиться. Тот стоит с гипсом на руке и ухмыляется своей безнаказанности. Чимин наблюдает за дракой со стороны, не решаясь приблизиться. Да и старший точно будет ругаться, если он это сделает. Омега осматривает помещение, замечая недалеко от себя кнопку пожарной сигнализации. Еле поборов головокружение, младший подошёл к стене и снял защитную крышку, нажимая на кнопку. Раздался протяжный вой сирены, заставив всех замереть на месте. Минхо попытался ринуться к омеге, но получил под дых от Юнги. Немедля в студию забегает охрана, пытаясь разузнать, что случилось, и где что горит. Они оттаскивают нерадивых альф друг от друга, попутно вызывая полицию. — Кроха, — подзывает Юнги, подойдя к младшему и затягивая в объятия, — Сейчас поедем в участок и напишем заявление. — он целует младшего в лоб, уводя из душного помещения.🦔🦔🦔
Он понимает абсолютное ничего, сидя на заднем сидении в отцовской машине. Они провели около часа в полицейском участке давая показания против Ли. Юнги всё это время не отходил ни на шаг от младшего, то обнимая его, то успокаивающе держа за руку. Сказать, что младший не был в замешательстве, ничего не сказать. Его голова до сих пор нещадно болела, ведь та вспышка всполохнула ещё и боль в оставшемся после падения шраме. — Хён, — тихо тянет омега, наблюдая за старшим через зеркало заднего вида. Он вздрагивает, встречаясь взглядом со старшим, — Что это было, когда тебя ударили? — Так всегда в первый раз. Боль кажется невыносимой. — тихо отвечает альфа, пристально наблюдая за младшим. — Я ничего не понимаю, — скулит Чимин, по-детски ударяя ладошками по сидению. — Я всё тебе объясню, Минни. Только уже завтра, тебе надо поспать. Вряд ли твой мозг захочет обрабатывать какую-либо информацию. — произносит Юнги, заворачивая во двор. Он выходит из машины и спешит открыть младшему дверь, протягивая тому руку. Чимин всё ещё с опаской и бесконечным непониманием смотрит то на ладонь, то на Юнги. Но, в итоге, сдаётся и берет старшего за руку. — А можно я сразу пойду в комнату. Родители ведь наверняка дома. Я боюсь пока с ними говорить. — шепчет омега, устремляя глаза на собственные ботинки. — Конечно, кроха. Сразу тогда пойдём наверх. — Юнги открывает входную дверь и пропускает омегу вперёд. — Мы поговорим? — интересуется Чимин, поднимаясь в свою комнату. — Завтра, Минни, — отвечает ему альфа, оставаясь на первом этаже и идя на кухню. Чимин заходит в комнату и валится на кровать. Догадки летают в его голове, но он пытается их отогнать подальше. Лучше всего узнать у старшего, чем мучать самого себя мыслями. — Тебе нужно в душ и покушать, — слышит омега сзади и подрывается на кровати. Юнги заносит поднос с чаем и пирогом и ставит его на рабочий стол. — Хён, я хочу сейчас поговорить. — шепчет младший, притягивая к себе Шукки. Юнги тяжело вздыхает, разворачивается к Чимину и замирает, сглатывая. Младший сидит уткнувшись лицом в игрушку. Юнги думал, что тот её давно уже выкинул. Альфа аккуратно усаживается на край кровати и тянется рукой к голове младшего, зарываясь в его волосах пальцами. — Я не знаю с чего начать. — честно признаётся альфа, смотря на младшего. — Зачем ты вернулся? — Чимин поднимает голову и в упор смотрит на старшего. Его глаза снова стекленеют. — Я приехал забрать тебя с собой. — произносит Юнги, смотря в сторону. — Что? — Чимин минует страх и стеснение, придвигается ближе к старшему. — Ты мой истинный, Чиминни. Именно поэтому тебе было больно, когда меня ударили. — Как такое возможно? Как давно ты знаешь? Почему не сказал? — омега всхлипывает, толкая альфу с кровати. Тот падает с неё, но взгляда на младшего не поднимает. — Если ты всё знал с самого начала, почему не сказал мне? Почему продолжал говорить гадости? Зачем делал больно? — кричит омега, спускаясь на пол к хёну, и бьёт его ладонями по груди. — Мне было страшно. Я не знал, что происходит. Думал, что это неправильно, и что я бракованный. — Ты столкнул меня с лестницы! — И до сих пор хочу свернуть себе шею! Мой внутренний альфа меня ненавидит. Я не хочу себя оправдывать, но знаешь как мне было страшно, когда я, в одиннадцать лет, в первый раз почувствовал на себе твою боль? В каком я был замешательстве? — Юнги схватил омегу за запястья и резко сел, заставляя того испуганно пошатнуться. — Первая почувствовавшаяся боль всегда самая сильная. И не важно насколько незначительная травма может быть у твоей пары! А чем младше, тем ещё больнее! Мне было страшно. Как оказалось, родители знали всё с самого начала, но они молчали. О том, что это называют истинностью, я узнал в четырнадцать и всеми возможными способами пытался оттолкнуть тебя от себя. Я думал, что это неправильно. Мы же родные братья. Я считал, что испорчу тебе жизнь. Из-за этого постоянно злился на себя и на тебя. Я делал всё возможное, чтобы ты не чувствовал мои эмоции и ощущения. Чтобы не понял этого и не чувствовал себя ничтожеством. — Но именно это я и ощущал каждый раз слыша твоё "ненавижу" в свою сторону. Ты хоть представляешь, что я чувствовал? Как было мне больно? Я думал, моё сердце просто разорвётся. — он всхлипывает, пытаясь вырываться и снова ударить старшего, но тот не позволяет, усаживая парня боком к себе на колени и прижимая к себе. — Я знаю, кроха, я чувствовал все твои переживания. Мне было так больно от осознания, что это я причиняю тебе эту боль. Но я думал, что так будет лучше для тебя. Что в будущем ты найдёшь хорошего альфу, который будет о тебе заботиться и никогда не заставит тебя плакать. — А что изменилось сейчас? Почему ты решил, что имеешь сейчас на что-то право? — Чимин замирает, чувствуя внутри не только собственную ярость, но и отчаяние старшего. Омега поднимает глаза на Юнги, тот застыл так же, как и слёзы в его глазах. Чимин никогда не видел его в таком подвешенном состоянии. Альфа впервые кажется ему не злым монстром, а абсолютно беззащитным маленьким ребёнком. — Я думал над всем этим последний год в старшей школе. Я хотел уехать учиться и побыть какое-то время на расстоянии от тебя. Мне нужно было принять это окончательно. Я каждый раз хотел тебе рассказать, но боялся твоей реакции на это. — шепчет старший Мин, опуская голову на плечо омеги. — Так больно было слышать твоё «братик» и знать, что нам не дано быть просто братьями. Отталкивать и делать вид, что так и должно быть, ведь намного проще. Я собирался поступить в Университет и пойти работать, чтобы накопить на квартиру. Подождать твоего совершеннолетия, а лишь потом рассказать правду. Я правда не хотел тогда толкать тебя, — на грани слышимости говорит альфа. Чимин чувствует, как его плечо намокает, — Когда я вернулся, то не знал про усыновление, честное слово. Каждый раз, говоря тебе какие-либо гадости, я закрывался в ванной и вымывал рот с мылом. Я правда хочу всё исправить. Дай мне шанс. — он наконец смотрит младшему в глаза, — Пожалуйста. — Что ты хочешь от меня? — спрашивает омега, вытирая пальцами слёзы старшего. Тот ловит его руку и прижимается щекой к ладони. — Сейчас ничего. Я заберу тебя в Сеул, и ты поступишь на хореографический факультет, как всегда и мечтал. — альфа целует младшего в ладонь, — Позволь мне просто быть рядом. Я больше никогда не заставлю тебя плакать. Позволь о тебе позаботиться и обнимать иногда, я всегда мечтал это делать. — А родители? — тихо говорит Чимин, отводя смущённый взгляд в сторону. — Они с самого первого дня знакомства с тобой знали, что это случится. Просто им не хватило смелости сразу нам рассказать об этом. — Как и тебе, — шепчет омега. — Как и мне, — вторит Юнги, целуя младшего в висок.🦔🦔🦔
Лучи яркого солнца пробиваются в комнату даже сквозь плотные шторы, заставляя сильнее зарыться в подушку с одеялом. Омега слышит тихий шорох со стороны двери и топот маленьких ножек. Он улыбается и готовится к скорому нападению. В ногах чувствуется копошение. — Бу! — кричит маленький альфочка, набрасываясь со звонким смехом на родителей, сразу же оказываясь в тёплых объятиях папы. — Гуки, ты чего так рано проснулся? — шепчет Чимин и целует сына в румяную щёчку. Малыш издаёт милое бульканье и вырывается из рук омеги. Чонгуку только исполнилось два годика, и он совсем недавно научился твёрдо стоять на ногах и бегать. Уже сам вылезал из своей кроватки и бегал по квартире, по пути будя соседей снизу. Но к звонкому смеху неугомонного малыша привыкли уже все, совершенно не жалуясь на молодую семью. Вот сейчас Чимин наблюдает за тем, как его малыш сначала встает на ножки и пытается бодать матрас, весело хихикая и показывая папе практически беззубый ротик. А потом снова встаёт и начинает бодать своего отца. Тот лишь сначала что-то неразборчиво говорит, а потом приобнимает малыша и прижимает к себе, чтобы спать не мешал. Ребёнок протестующе вскрикивает и бьёт альфу по животу, вызывая смех у папы. Папа смеётся, значит можно продолжить. Мальчик снова замахивается и бьёт отца. — Что за непоседливый ребёнок. — ворчит Юнги, переворачивая ребёнка на спинку и нависая над ним. — Никогда нам с папой поспать не даёт! — он начинает щекотать Гуки, а тот всеми силами, какие только есть у двухлетнего ребёнка, пытается отбиться от альфы, громко смеясь и гугукая. Юнги дышит в животик альфочки сквозь пижамку, вызывая новую порцию смеха со стороны второго. Альфа чувствует тёплую руку в своих волосах и смотрит на супруга. — Доброе утро, — шепчет он и тянется к омеге, чтобы оставить мягкий поцелуй на его губах и носике. — Доброе, — вторит ему младший, продолжая перебирать волосы мужа и улыбаться. Юнги возвращается к возмущающемуся ребёнку, который требует внимание к своей не скромной персоне и фырчит. — Так ты у нас ёжик, а не зайчик? — улыбается Юнги, расцеловывая маленькое личико сына, а потом и его маленькие ручки и ножки, пытаясь покусать за пяточки. — Ты чего папе спать не даёшь? У него вчера было важное выступление и ему надо отдохнуть. — журит альфа малыша, снова принимаясь его щекотать. Мальчик уже весь красный. Альфа последний раз целует его в носик-кнопку и отпускает. Маленький альфочка вскакивает на коленки и ползёт к папе, утыкаясь в его шею и продолжая возмущенно фырчать, заставляя омегу умиляться. Чимин окольцовывает тело малыша, который, уже порядком успокоившись, удобнее устраивается на плече папы и зевает. Юнги лишь ухмыляется, наблюдая за малышом, и ложиться обратно, притягивая к себе своего омегу с ребёнком. Альфа накрывает всех одеялом и зарывается в волосы омеги, массируя и натыкаясь на еле ощутимый шрам. — Прости, — шепчет он, целуя омегу в лоб. — Хватит уже извиняться, — хмурится Чимин, — Как долго будешь продолжать это делать? — До последнего вздоха, — отвечает Юнги, прижимая к себе своё сокровище и маленькое чудо на его руках. Он будет извиняться всегда, сколько бы раз этого не потребовалось. Семь лет извинялся и столько же будет, даже дольше. Даже если будет каждый раз получать профилактических люлей от омеги, которые тот не жалеет вставлять ему за каждое извинение. Тогда они долго сидели рядом друг с другом, и в итоге Чимин уснул прямо в объятиях Юнги. Тот переложил его на кровать, а сам ушёл в свою комнату. На следующий день омега как всегда прятался от альфы, иногда шарахаясь. Вечером состоялся разговор с родителями, который был полон слёз. Взрослые успокаивали Чимина, показывали фотографии его родителей и рассказывали интересные истории из их жизни. Тот лишь смеялся сквозь слёзы, замечая невероятную схожесть во внешности со своей покойной матерью. В течении последних двух месяцев учебного года младшего Юнги всегда отвозил и забирал омегу со школы и студии, следя, чтобы никакие ублюдки не подходили к младшему и на расстояние десяти метров. Альфа присутствовал и на выпускном, и на вступительных своего крохи. В первую очередь первые полгода они боролись с вновь появившимися кошмарами младшего. В итоге чего Чимин категорически отказался спать без объятий старшего, хоть всё также продолжал каждый раз вздрагивать и шарахаться. Окончательно омега начал чувствовать себя в абсолютной безопасности лишь перейдя на второй курс. За весь тот год, альфа не разрешал себе ничего, кроме объятий и невинных поцелуев в нос, виски, лоб и щёки. Чимину надоело такое абсолютно трепетное отношение уже через пару месяцев начала нового учебного года, уже сам потянулся за нормальным поцелуем, вызывая после умилительные звуки от альфы, когда тот наблюдал за прячущимся от него в полном смущении омеги. Долгие поцелуи перед сном вошли в приятную привычку, так же, как и поцелуи по утрам. Еще через полгода Чимин попросил Юнги провести с ним течку, заставляя того уйти в прострацию на добрые три часа. По итогу той недели Чимин так и остался девственником, ведь Юнги был абсолютно против проникновения. — Ты меня не хочешь? — омега отчаянно смотрел на альфу и боялся, что его сейчас окончательно отвергнут из-за капризов. Но тот лишь по-доброму улыбнулся и утянул младшего в обнимашки. — Я не хочу, чтобы твой первый раз прошёл в таком состоянии. Хочу наслаждаться тобой в трезвом состоянии твоего мозга. И я знаю множество способов, как удовлетворить тебя без проникновения. Тогда, в состоянии пика, омега даже не заметил как укусил альфу в основании шеи, куда ставят метку. Придя в сознание он долго извинялся и с непониманием смотрел на спокойно хихикающего альфу. Через два месяца Чимин попросил Юнги поставить себе метку. На третьем курсе они, не без помощи родителей, выкупили трёхкомнатную квартиру в тихом районе Сеула, недалеко от студии в которой работал Чимин. Эта студия принадлежит лучшему другу Юнги — Хосоку, который с огромным энтузиазмом сначала взял омегу на практику, а уже на четвертом курсе на постоянную основу в вечернее время. На четвертом курсе Юнги подписал контракт с JYP Entertainment как продюсер, а через полгода сделал Чимину предложение. Свадьбу играли в родном городе пары, максимально скромно (так хотел Чимин). Присутствовали только самые близкие: родители, Хосок, Сокджин (сомбэ омеги, который выпустился, когда Чимин был на втором курсе) со своим мужем Намджуном (по совместительству лучшим другом Юнги, который их и предложил познакомить своему омеге) и маленьким двухлетним сыном-омегой Тэхёном. Во время четырехлетнего проживания вместе истинные поняли все прелести своей связи. Особенно во время занятия любовью. Оказывается, не только боль и эмоции прекрасно чувствуют друг у друга, но и взаимный оргазм увеличивает ощущения чуть ли не в пять раз. Именно в один из таким моментов, в начале выпускного курса омеги, они пропустили момент сцепки. Чимин после ходил сам не свой, боясь, что может забеременеть. На что альфа лишь успокаивал и говорил, что они вполне смогут если что воспитать маленького человека. Юнги просил не наводить панику раньше времени, прекрасно понимая, что чувствует его омега: Чимину остался год, он не сможет просто взять и уйти в академ. Но, как Юнги и говорил, омега только зря наводил панику, сделав как минимум десять тестов, которые показывали только отрицательный результат. Уже после всего этого кипиша омега долго и громко плакался о том, как хочет подарить своему мужчине малыша. На что тот лишь улыбался и говорил, что всему своё время. И это время настаёт в тот день, когда Чимин вместе с дипломом с отличием приносит домой весть о пополнении. Друзья долго поздравляли молодых супругов. Хосок же сказал, что в любом случае будет ждать омегу в свою команду хореографов в только что открывшуюся школу искусств для детей с ограниченными возможностями средств в получения дополнительного образования. Четыре месяца Чимин отработал, а после весь его класс в сговоре с начальником и мужем отправили его в декрет. Беременность проходила прекрасно для Чимина, чего не скажешь о Юнги. Вот и как он должен был объяснить своему горячо любимому супругу, что не существует мела со вкусом виски. Он тогда в прямом смысле бился головой об все поверхности, лишь уже после идя в магазин за мелом и виски. Нет, пить он ему не давал. Только понюхать крышку, пока тот жевал белый камень. Бегать в два ночи в магазин и искать арбузовое варенье с банановым молоком стало некой традицией, от которой альфа устал. Он загуглил, какие причудливые продукты может попросить беременный супруг, купил дополнительный холодильник, который поставил в ещё не законченной детской, и заполнил всевозможными продуктами. Самое лучшее, что считает Юнги в их истинности — это возможность забрать какую-то часть боли во время родов себе. Он до сих пор смеётся с выражения лица Джина с Джуном, когда во время родов Чимина, орал в палате ещё и Юнги. Вся группа поддержки решила не пускать альфу к омеге именно в процессе, иначе Чимин может испугаться такой стороне их связи. Всё, что Чимин помнит с окончания родов, так это то, как его мужчина стоял на коленях возле кровати и повторял, как мантру, благодарности, похвалу и ещё кучу милых глупостей, стирая слёзы с глаз. Чимин тогда совсем усташий, прижимал к себе и целовал ещё сморщенное личико маленького альфочки. — Гуки, — шепчет омега, — Мы будем звать тебя Чонгуки. — Юнги лишь широко улыбался, переводя взгляд от одного сокровища к другому. — Чонгук, — вторит альфа, держа малыша за маленькую ручку. Они фотографируют и снимают абсолютно всё, что связанно с их зайчонком: первая улыбка, первые звуки, первые шаги — всё, что в будущем с удовольствием будут пересматривать и показывать своему чаду, приговаривая каким он был непоседливым и громким. Были ли ссоры? Конечно, без них никуда. Чимин ушёл в послеродовую депрессию, какое-то время боясь контактировать с ребёнком. Постоянные перепады настроения, крики малыша, который не даёт спать по ночам. Юнги брал работу на дом, лишь бы не оставлять любимого в одиночестве переживать данный кризис. На помощь приходят Сокджин с Намджуном. Джин собрал Чимина и отвёз отдыхать к своим родителям, оставляя детей на альф. Тэхёну тогда было уже три, и он не так сильно капризничал, лишь странно поглядывал на младенца и принюхиваясь. Тот также смотрел на нового друга, а потом тянул к нему свои ручки, получая поцелуй в лобик. Уже через неделю Чимин вернулся как огурчик, в первую очередь подбегая к ребёнку и мужу, слёзно извиняясь за свои выходки. На что тот лишь улыбался и успокаивал, что всё в порядке, если уже прошло. Когда Чонгуку исполнился годик, Чимин вернулся на работу в школу, беря иногда с собой малыша или оставляя его на попечительство неработающего Сокджина. Тот лишь говорил, что выйдет на работу, как только Тэхён начнёт ходить в школу. Старший омега планирует открыть собственную пекарню недалеко от собственного дома, уже начиная приглядываться к свободным помещениям. Намджун же втайне уже нашёл прекрасное помещение, даже оформив контракт о покупке на имя супруга. — Чимин-и, кроха, вставай, — шепчет альфа, наваливаясь на Чимина сзади и целуя метку. — Уже полдень. Скоро Кимы должны прийти. Чимин на это лишь поворачивается к мужу и утыкается ему в шею. — Давай, солнышко, вставай. Ночью что делать собираешься? — интересуется Юнги, садясь на кровати и притягивая к себе Чимина. — Вставай, кушать пора уже. — Не хочу, — шепчет омега, продолжая сидеть с закрытыми глазами. Услышав о еде, живот выдаёт громкое ворчание, заставляя альфу засмеяться, а омегу залиться краской, — Предатель, — шепчет младший животу и обиженно надувая губы. Как маленький, проносится в голове Юнги. Юнги встаёт и оборачивается на омегу, тот всё ещё дуется, но тянет свои руки к мужу, — Отнеси меня. — альфа хрипло смеётся, но просьбу выполняет. — И кто же в этом доме всё-таки ребёнок: ты или Гуки? — альфа прижимает к себе младшего и идёт на кухню, усаживая того за стол. — Это компенсация за то, что маленьким на руках не носил. — дуется омега, но тут же широко улыбается, показывая глаза-шёлочки и ожидая утренний (уже обеденный) поцелуй. — Прости, — снова шепчет альфа, за что получает по спине, и целует такие пухлые и сладкие губы. — Значит будем навёрстывать. — Вы такие приторно сладкие, - слышится с коридора. — Напомните мне потом конфисковать у вас ключи от нашей квартиры, — шипит Юнги на Намджуна, отстраняясь от мужа. На кухню залетает пятилетний Тэхён, глазками ища маленького зайчонка. — Он пока спит в кроватке, ТэТэ, — говорит ему Юнги, утягивая омежку в объятия. Уже через часа два, взрослые сидят в гостиной и обговаривают дизайн будущей пекарни, когда мимо пробегают дети. Тэхён убегает от ползущего за ним и рычащего Гуки, как его ноги путаются, и омега падает, задевая правой рукой тумбочку. Он садится на пол, пытаясь сдержать слёзки, ведь уже большой мальчик. Только вот плачь всё равно начинает звучать, привлекая всё внимание взрослых к сидящему на ковре посреди пола Чонгука. Мальчик захлёбывается слезами, сжимая свою правую ручку, пытаясь встать. — Обалдеть, — хором произносят Мины, подрываясь к своему чаду. — Что происходит? — спрашивает Джун у мужа, но тот лишь пожимает плечами. — Я знаю столько же, сколько и ты. К Минам подходит Тэхён, садясь напротив Гуки и протягивая к нему руки. — Гуки, не плать! — строго говорит омежка, — Инате я тозе заплатю! Мне тозе было больно, когда ты удалился нозкой обдиван. Потему он платет? — спрашивает омега, обращаясь к Юнги. — Больно долзно быть мне! — Это называется истинность, милый, — вмешивается Чимин. — Истинность? — произносят хором, подошедшие Кимы. — Да, ТэТэ, это значит, что сама судьба создала вас друг для друга. — мальчик восторженно смотрит на старшего омегу, внимая каждому слову. Даже Чонгуки успокоился, и, казалось, что он понимает абсолютно всё, что говорит его папочка. — Они типа как ты с Юнги? — интересуется Намджун. Они впервые видят проявление истинности. Мины были единственными знакомыми с такой особенностью, так что для них это было сродни волшебству. — Но почему так рано? — Мне было пять, когда я назвал Чимина своим. — отвечает Юнги, приобнимая мужа и наблюдая за детьми, которые как ни в чём не бывало отправились играть. — Кто бы мог подумать, что наш Гуки найдёт истинного, — уже лёжа в кровати этим же вечером, говорит Чимин. — Так странно это осознавать. — Я думаю, что у них всё будет хорошо, да и они не обязаны быть вместе из-за этой связи. — отвечает Юнги, утыкаясь носом в волосы своего омеги. — Но ты ведь не смог от меня отказаться. — И это было самое лучшее моё решение, — шепчет альфа на ухо, вызывая табун мурашек по телу младшего. Чимин ближе прижимается к нему, хотя куда ближе то. — Юнги-я, — шепчет омега. — Что, родной? — старший заинтересованно смотрит на вновь смущающегося омегу. — Давай родим ещё одного малыша. — на грани слышимости отвечает тот. Альфа широко улыбается и подминает Чимина под себя, начиная выцеловывать лицо и шею мужа, спускаясь к животу и утыкаясь в него, вдыхая такой любимый аромат. Чимин прогибается в спине, позволяя старшему обнять себя за талию, и зарывается в его волосы. Ну обожает он так делать, и что вы ему сделаете? — Ты уверен, кроха? — Конечно. — Чимин нежно улыбается, отмечая, что супруг походит на котёнка, и спешит сразу же выдать это замечание Юнги. Тот лишь фырчик, сильнее сжимая талию омеги. — А сейчас на ёжика похож. Гуки от тебя научился так делать. Один ёжезаяц, второй ёжекот. Откуда вы только такие. — Ну, первый из тебя вылез, — смеётся Юнги, получая по спине маленькой ладошкой. Он резко становится серьёзным. — Я хочу маленького омежку. — он пристально смотрит на супруга. — Я тоже. Думаю, можно начать работать на этим через годик. Пусть Чонгук ещё немного подрастёт. Да и Хосок съест меня, если я снова уйду в декрет. — смеётся омега, — Кто, если не я справится с моим же классом. — Ты у меня большой молодец, — произносит альфа, смотря полными любви глазами, — Я уже говорил, как сильно люблю тебя? — Дай подумать, — омега утыкает взгляд в потолок, делая вид, что думает, — Ну…каждый день последние лет семь и не по разу. — И продолжу говорить. — урчит альфа, стелясь под руку младшего как настоящий кот, только чёрных ушек и хвоста не хватает. Кажется у Чимина появился новый кинк. — Я люблю тебя. — Ты говорил это полчаса назад, а ещё, когда мы читали сказку Гуки, и за ужином, и утром… — Юнги кусает омегу за бок, чтобы не выёживался. Тот лишь хихикает, дергая от щекотки волосы альфы. — Я тоже люблю тебя, муж. Ты только мой мужчина, и у нас с тобой есть прекрасный ребёнок. И ничего этого не изменит. Как ты и говоришь «до последнего вздоха». Юнги удовлетворенно улыбается, зарываясь носом в футболку мужа. — Хочу увидеть тебя с кошачьими ушками. — игриво произносит Чимин, ожидая бурную реакцию старшего, которая не заставляет себя долго ждать. — Мин Чимин, твою налево! — возмущается альфа, подрываясь с места и начиная щекотать младшего, пока тот не начинает молить прекратить. — Но я всё равно хочу увидеть на тебе ушки, — уже в полудрёме повторяет омега, утыкаясь носом в собственную метку на теле альфы и довольствуясь смешанным ароматом. — Пожааалуйста. — альфа лишь слегка утробно рычит, но омега знает, что Юнги в любом случае не сможет ему отказать. — Верёвки из меня вьёшь, да? Совсем обнаглел, да? — проговаривает старший, снова целуя сонного Чимина, — Я такой скандал учиню! — Ты преувеличиваешь, Юнги-я, — щебечет младший, сладко почмокивая губками и облизывая их. — Это всего лишь ушки. И видеть тебя так буду только я. Не собираюсь я делиться с кем-нибудь данной информацией — Ещё бы ты меня на улицу заставил их надеть. Ага, сейчас. Разбежался. — усмехается альфа. А в голове Чимина проскальзывает, что покажет только лишь Сокджину.