***
Они оказываются у Уэйна ровно в восемь тридцать, что оставляет достаточно времени для того, чтобы вытащить Зои из хитрой конструкции её сидения и привести её в дом. После того как прорыв Изнанки разорвал трейлер на две равные части, правительство предложило Уэйну достаточно значительную сумму денег за молчание, которая позволила ему уйти на пенсию, а затем ещё немного и небольшой дом в окрестностях Хоукинса. Эдди был слегка удивлён тому, что он взял деньги, но Уэйн лишь вздохнул и сказал Эдди не смотреть дарёной кобыле в зубы. Особенно, когда эта дарёная кобыла являлась правительством Америки, которое впервые решило помочь бедному населению. С этим трудно было поспорить. Уэйн, стоя на крыльце и облокотившись о дверной проём, улыбнулся и помахал Эдди, когда тот вышел из машины. У Эдди есть теория о том, что Уэйн на самом деле является ангелом, снизошедшим к нему с небес по просьбе Богоматери, но он ещё обдумывает её. Он начинает расстёгивать ремни на кресле дочери и проводит утренний инструктаж: - Так, конфетка, ты знаешь правила. Я приеду за тобой в пять тридцать, веди себя хорошо с дедулей, кушай овощи и всё такое, – ремни безопасности, летающие вокруг лица Зои, начинают её тревожить, и Эдди спешит её развеселить: – Знаешь, мне тут птичка нашептала, что дедушка Уэйн, возможно, поведёт кого-то в парк сегодня. Как и ожидалось, милое личико Зои начинает светиться. Когда дочь наконец-то выпутана из ремней безопасности, Эдди берёт её рюкзак, что лежит на заднем сидении рядом с ней, и начинает в нём копаться, чтобы убедиться, что у неё есть всё необходимое. С собой у неё сменная одежда, фигуры и флэш-карточки с цветами, бинго и плюшевые животные – полный набор. Он помогает Зои спуститься на подъездную дорогу, и она сразу летит к лестнице, взбегает по ступенькам, где её ждёт Уэйн с распростёртыми объятиями. - Вот она, моя девочка! Как спалось? Твой папуля приготовил тебе завтрак? – на лице Уэйна появляется милая улыбка, которая, Эдди знает, предназначена для него и его дочери. - Мы ели оладьи с клубникой и молоком, спасибо за беспокойство, – Эдди медленно взбирается по лестнице и ставит рюкзак на пол, чтобы быстро обнять Уэйна. – Я, возможно, упомянул план с парком, чтоб ты знал. Уэйн беззлобно закатывает глаза. - Все мои сюрпризы на ветер. Как ты, парень? Эдди не знает точно, как ему стоит ответить на данный вопрос. Это не ускользает от глаз Уэйна, и он отправляет Зои в дом разбирать свои вещи, а затем садится с племянником на диван. Эдди убеждается, что Зои находится в своей Барби-зоне, и делает глубокий вдох, прежде чем рассказать Уэйну о всём произошедшем. - Хендерсон женится, да, и он попросил Зои быть цветочницей, от чего я в полном восторге. Она была главной кандидаткой с самого начала. Но, э-э… Сам Знаешь Кто, конечно же, будет там, и я, эм. Я очень переживаю, знаешь? Что он узнает. Уэйн глубокомысленно кивает и кладёт руку на плечо Эдди. - Честно, сынок, я удивлён, что никто ещё не проболтался. Прошло уже много времени. Он узнал бы рано или поздно. Эдди кивает. - Знаю-знаю. Я обещал Хендерсону, что найду возможность сказать ему перед свадьбой, чтобы не шокировать его. Это может прозвучать глупо, но я не хочу делиться ей с ним. Эдди правда, правда не хотел делиться Зои со Стивом. Ни в коем случае. Зои – лучшее, что с ним когда-либо случалось, а Стив растоптал его сердце. Ну… Возможно, они оба растоптали сердца друг друга. - Эд, единственный человек, с которым ты делишься этой девочкой, — это я, и иногда парнишка Хендерсон. То, что он знает о её существовании, не значит, что ты делишься. Этот ребёнок твой от макушки и до пят. Это правда, и Эдди знает это. Зои – его точная копия в миниатюре, и этот факт заставляет тихий голосок его подсознания маниакально гоготать от его триумфа. Единственная черта, которую Зои разделяет со своей матерью, - форма челюсти и коротенькие маленькие пальцы на ногах. Остальная её часть по сути является олицетворением Эдди. Она унаследовала его неукротимые тёмные кудри, карие глаза, сообразительность. Эдди не будет ей делиться ни при каких условиях. - Ты прав. Мне просто нужно собраться нах… - Уэйн впивается в него взглядом, - нахлопать в ладоши и вести себя как взрослый человек, – он хлопает по коленям, одним движением встаёт с дивана и подходит к Зои, чтобы попрощаться: – Люблю тебя, вонючка. Веди себя хорошо с дедулей. Он оставляет поцелуй на её виске и сжимает её плечи. - И я люблю тебя, папуля. Пока. Она даже не поднимает на него глаза, продолжая играть в Барби, от чего Эдди прыскает со смеху. Уэйн провожает его до двери, и Эдди, прежде чем сесть в минивэн и отправиться на работу, ещё раз обнимается с дядей и благодарит его.***
Должность ведущего техника в гараже имеет свои плюсы и минусы. У Эдди есть его собственный набор с инструментами, доска для объявлений на стене, куда он может прикрепить свои списки дел и фотографии Зои и Уэйна. А когда все дела из списка выполнены, он может съебаться оттуда. Ему также приходится составлять расписания и, типа, управлять людьми - или как это назвать, - но это ещё ничего. Он может закрывать глаза на минусы до тех пор, пока получает достаточно денег, чтобы платить за аренду, кормить их обоих, а также делать всю остальную взрослую херню, по несчастью возложенную на него. Иногда быть тридцатилетним очень-очень хуёво. Время наконец-то подходит к четырём часам после, кажется, двадцатитысячной замены масла, проведённой за сегодня, и он заглядывает в свой список дел: осталась только одна вещь. Он мысленно пробегается по своему расписанию и понимает, что освободится к четырём тридцати, а это даёт ему достаточно времени, чтобы зайти в продуктовый и затем пораньше заехать за Зои. Взяв ближайший в поле зрения маркер, Эдди чиркает на запястье список покупок: хлопья с корицей, яйца, томатный суп, клубника. Проще простого. Вот только Эдди не взял в расчёт то, что, похоже, абсолютно все отправляются в продуктовый после работы. В магазине не протиснуться, толпящиеся в проходах люди громко копошатся вокруг полок с товарами. Музыка гремит, свет слепит, а Эдди всего лишь хотел приготовить чёртов томатный суп на ужин для своего ребёнка. Он делает самый глубокий вдох, на который он сейчас способен, и берёт корзину для покупок. Походы за продуктами никогда не были в списке любимых дел Эдди, но его ненависть возросла после всей этой кутерьмы с городским изгоем, ложно обвинённым в совершении серии убийств. Когда он ещё жил с Уэйном, они не могли ничего сделать без людей, бросающих на них косые взгляды или топящих их в своей жалости. Люди начали пялиться ещё сильнее, но Эдди уже успел к этому привыкнуть. Чего он действительно не мог терпеть, так это жалость. Каждая пожилая женщина в радиусе пятнадцати километров считала своим долгом подойти к нему и сказать, что она очень сожалеет, что никто не заслуживает такого, «позор этому парнишке Джейсону». Да, естественно, позор этому Джейсону Карверу за то, что он охотился за Эдди, но господи, Милдред, нам обязательно говорить об этом перед палаткой с хот-догами? Время шло, и Эдди к началу девяностых смог относительно спокойно появляться на публике. Сейчас, в девяносто шестом, никто особо не обращает на него внимания, с чем он уже может работать. В овощном отделе, самом большом в магазине, простор для манёвра больше, благодаря чему Эдди может выбрать самую привлекательную упаковку клубники: никаких тёмных следов или плесени. Следующими проще всего взять суп и хлопья, так как эти ряды находятся напротив друг друга. Он пробирается через овощной без особого затруднения, лишь слегка задев одну женщину по пути. К счастью, хлопья с корицей - любимый завтрак, что Зои, что Эдди - находятся в конце ряда с завтраками, так что он быстро хватает их с полки и кидает в корзину. Ряд с консервами, однако, из совсем другой оперы. Середина осени на Среднем Западе обычно знаменуется двумя вещами: внезапной необходимостью во вкусных консервированных жидкостях и сезоном простуды и гриппа. Консервный ряд кишит людьми в унылых свитерах, постоянно шмыгающими носами. Лицо Эдди кривится в недовольной гримасе, он хрустит шеей, вглядываясь в толпу и пытаясь проложить маршрут, как вдруг… - Эдди? Он узнает этот голос за тридцать километров, будь он даже глух на одно ухо. Он медленно поворачивается, и, ясен хуй, это Стив Харрингтон. Первым Эдди подмечает, что Стив выглядит чертовски хорошо. А как же иначе. Ну конечно, половина жителей этого богом забытого места выглядит так, словно она на грани жизни и смерти, а Стив, мать его, Харрингтон выглядит, как ангел. На нём тёмно-зелёный вязаный косами свитер, который немного ему велик. Выбранные им тёмные джинсы идеально облегают его ноги, Эдди также узнаёт высокие коричневые кеды как у Робин. Но полным шоком для него становятся очки с тонкой золотой оправой и слуховой аппарат, который ему прописал врач много лет назад. - Привет, Стив, - Эдди криво улыбается и вяло машет в знак приветствия. - И тебе привет. Как у тебя дела? – Стив улыбается, что делает лёгкий надрез на сердце Эдди. Он точно не знает, что ответить, поэтому решает перестраховаться: - Хорошо. Очень много дел на работе, поэтому я весь в масле. Прости. Стив отрицательно машет головой, слегка взъерошивая свои дурацкие, идиотские, прекрасные волосы. Эдди не даёт ему сказать, что нет нужды в извинениях, и продолжает: - Скоро полнолуние, поэтому машины ломаются налево и направо. Как Миннесота? – он правда пытается убрать нотки обиды в голосе. И, кажется, это работает: Стив улыбается и кивает, засовывая свою левую руку в задний карман. - Хорошо… да, хорошо. У меня была хорошая группа детей в этом году. В тысяча девятьсот восемьдесят девятом Стив прошёл стажировку в социальной компании после окончания колледжа, что позволило ему проводить частные консультации с «проблемной молодёжью» в рамках государственной программы помощи. Он переехал в Миннесоту и, судя по тому, что он слышал от Дастина, получил степень магистра в области психологического консультирования и постоянную должность в компании. Вся Партия отправилась в длительное путешествие до Миннесоты, когда Стив закончил университет в девяносто третьем. Эдди не поехал. Он бы и не смог со своим немного тайным годовалым ребёнком. По крайней мере, он убеждал себя в этом. Эдди понимает, что пауза затянулась, и вспоминает данное Дастину утром обещание. Ему надо рассказать Стиву об этом самом немного тайном ребёнке, и он может сделать это прямо сейчас, в консервном отделе магазина в Хоукинсе, но не находит в себе сил. - Я говорил с Дастином этим утром. Он сказал, что ты не приедешь раньше, чем за две недели до всей тусовки, – да, отличный ход, Эдди, сделай вид, что он не может пересечь штат без твоего разрешения. Боже правый. - Эм… да, так и есть. Я просто приехал разобраться с оставшейся частью вещей отца. К тому же, наш с Робин обязательный визит, который мы проводим раз в два месяца, в этот раз здесь, а не в Миннесоте. Так что… Двух зайцев одним выстрелом, или типа того. Эдди кивнул, прикусив внутреннюю часть нижней губы. Отец Стива умер в прошлом году от сердечного приступа, и его мать быстро поджала хвост и переехала куда-то во Флориду. Стиву пришлось в одиночку разбираться со всей похоронной хернёй и пытаться выполнить волю и завещание отца. Насколько Эдди знает, все его вещи просто продаются вместе с домом, хоть он технически и записан на имя Стива. Эдди присутствовал на поминках и похоронах, несмотря на то что ненавидел отца Стива всеми фибрами свой души. Он был там ради Стива насколько мог. Потеря родителя – это страшно, даже если они неприятные люди. Эдди знает об этом достаточно. - О, да, конечно. Давненько я эту клушу не видел. Как она? – ложь. Она приходила к ним на прошлой неделе: Зои, Эдди и Робин устроили чаепитие, и Робин истерически смеялась, когда Зои всё-таки смогла нанести ему на глаза голубые тени с блёстками, которые потом не смывались два дня. - У неё все прекрасно, ага. Её рисовательская деятельность идёт в гору. Я помогал ей с её выставочными штуками в последний раз, когда был здесь, и она сказала, что у неё будет выставка в галерее с кем-то, и это потрясно, и... Ох, забыл тебе сказать, - он делает паузу для короткого вдоха. - Вся Партия, исключая Дастина, конечно же, собирается сегодня вечером у Робин для разработки мальчишника, если хочешь присоединиться. Там будут закуски, обещаю. Эдди хотел бы быть оскорблённым тем, что Стив считает, что его до сих пор можно заманить какой-то там бесплатной едой, правда хотел бы, но он чувствует лишь начинающие гореть щёки. Придурок. В любом случае это не имеет значения, так как у Эдди нет няни, и он не хочет оставлять Зои с Уэйном весь день. Каким бы прекрасным, лучшим во всей вселенной дедушкой Уэйн ни был, всем необходим отдых в определённый момент. - Я, эм… я не могу. Сегодня. Но смог бы, если бы меня, может быть, предупредили на пару дней раньше? – он замечает извиняющийся взгляд Стива ещё до того, как он проявляется во всей красе: – Ничего страшного, Стив, всё в порядке. Я просто не могу сегодня. Стив кивает, успокоившись на данный момент. - Тогда я скажу Роб позвонить тебе, когда мы решим насчёт следующей даты, – Эдди ничего не отвечает, лишь перекатывается с пятки на носок и кивает, и Стив продолжает: – Не буду тебя задерживать. Я понимаю, что у тебя дела и покупка супа на носу. Точно, их общение происходило напротив отдела с консервами. Эдди уже и забыл. - Ах, да, мой любимый Campbell’s Tomato, - он усмехается, и Стив тоже, что заставляет сердце Эдди сделать предательское сальто. – Было, эм, было приятно увидеться, Стив. Стив улыбается. - Я тоже был рад тебя видеть, Эдди. Не пропадай, ладно? Мы не чужие друг другу люди. Эдди кивает и вяло машет на прощание, перед тем как Стив поворачивает в сторону отдела выпечки. Эдди не может перестать краснеть, ошарашенный возможностью того, что Стив на самом деле хочет быть рядом. Некоторые вещи правда не меняются. Он берёт томатный суп и направляется к кассам, качая головой. Блять, Пауле будет где разгуляться.***
Доктор Паула Уолкер - терапевт, назначенный правительством с восемьдесят шестого, - была серьёзной женщиной. Стоило ей только пристально посмотреть на Эдди, как он вздыхал и выкладывал всё, что было на душе. Эдди обожает её. Не так много людей может говорить с ним о множестве его проблем и держать себя в руках, не рассыпаясь в сожалениях. Паула просто спокойно слушала его бормотание и выдавала мудрые наставления в уместные моменты. Эдди сидит в приёмной, глядя в окно с видом на парковку неприметного торгового центра, в котором расположен офис его терапевта. Напротив офиса находится парикмахерская, а через дорогу – мебельный магазин. Никто в жизни не смог бы догадаться, что люди, пострадавшие от альтернативного измерения, говорили здесь о сверхъестественных ужасах и вымышленных монстрах, которые на самом деле не такие уж и вымышленные. Сегодня, однако, Эдди будет говорить о Стиве Харрингтоне. Обе эти темы достаточно пугающие на его взгляд. Дверь в офис Паулы открывается, и она призывно машет ему с нейтральным выражением лица. В её офисе всегда приятно пахнет чем-то похожим на розы. Эдди плюхается на диван у стены напротив стола терапевта. Её серые дреды собраны в красивый пучок на макушке, а на её губах помада цвета сливы. - Привет, Эдди, как ты поживаешь в последнее время? – она поглядывает в заметки с прошлого раза в попытках найти что-то, к чему им надо вернуться, и слегка прищуривается. Она не настаивает, а просто ждёт. Эдди вздыхает и сразу переходит к главному. - Я видел Стива на прошлой неделе Паула кивает, словно это объясняет его явную тревогу. - Хм-м. Где? - Столкнулся с ним в продуктовом. Я просто хотел банку ёбаного супа. Повернулся - а он тут как тут, – ещё Эдди нравится, что здесь ему не надо следить за своим языком. Дома он не может позволить себе сыпать ругательствами из-за четырёхлетней повторюшки. Паула пока не требует больше информации, поэтому он продолжает: - Я зашёл за парочкой вещей в прошлый вторник и уже был на грани ебучего нервного срыва, потому что там было не протиснуться, а ещё слишком громко. А потом он окликнул меня у отдела с консервами, и у меня, блять, чуть коленки не подкосились. Он выглядит так хорошо, это несправедливо, Паула, я чуть не умер. Она усмехается. - Разреши напомнить тебе, что ты уже чуть не умер, и это были летучие мыши, а не Стив Харрингтон. - Это, конечно, да, но он красивый, и он носит такой милый свитер и очки. Очки! И он реально был в очках и со слуховым аппаратом! Я никогда не мог заставить его носить слуховой аппарат. Паула поднимает бровь. - Тебя беспокоит слуховой аппарат? – риторический вопрос. - Нет. Ну, в какой-то степени. Типа, почему я никогда не мог заставить Стива его носить, и почему он носит его сейчас? Но нет, это не проблема. Реальная проблема состоит в том, что он не имеет понятия о том, что у меня есть четырёхлетний ребёнок. И я до сих пор люблю его, может быть. Совсем чуть-чуть. Паула совсем не выглядит шокированной, в то время как любой другой застопорился бы. Их отношения длились в два раза меньше, чем период, прошедший с их расставания. Плюс-минус год. - Ты говорил мне раньше, что часть тебя всегда будет любить его или будет привязана к нему в определённой степени. И когда ты чувствуешь себя так, ты возвращаешься к той душевной боли. Ты всё ещё делаешь так? Эдди кивает. Эдди только что вернулся домой после охеренно долго дня в гараже, он устало привалился к только что закрывшейся входной двери в их квартиру. Стив сидел в широком кресле в гостиной, чуть ли не дрожа всем телом. Рядом с ним лежала жёлтая папка с бумагами, и Эдди реально не смог бы вытерпеть новую проблему с их дебильным арендодателем. - Эй, милый. Что случилось? Ты выглядишь так, словно выпил аддерола, – он подходит и садится в кресло рядом со Стивом, всё ещё покрытый машинным маслом и прочим. Стив лишь слегка морщит нос, глядя на грязь на диване. - Мне нужно с тобой кое о чём поговорить. О чём-то очень важном, и я, блять, в таком восторге, что еле сдерживаюсь. Это заставило Эдди улыбнуться: - Тогда выкладывай, малыш. Стив открывает жёлтую папку, и первое, что там лежит, - заявка на прохождение стажировки с большой красной печатью «принято» на ней. - Помнишь, я говорил тебе об этой стажировке, с социальными рабочими местами? – Эдди кивает. – Я получил её. Я, блять, получил её! Слёзы сразу же появляются на глазах Эдди, и он сгребает Стива в крепкие, рёброломательные объятия. Он так чертовски усердно учился в институте, следил за тем, чтобы его оценки были блистательными, безупречными, чтобы получить работу сразу же. - Я так горжусь тобой, Господи Иисусе. - Нет, просто Стив, – он сияет, щёки налиты румянцем, и Эдди щипает его за одну из них, смеясь. Стив целует его пальцы, когда он начинает убирать руку. – Правда, есть один подвох, но ты должен пообещать мне, что не будешь переживать. Я уже об этом позаботился, правда. Эдди щурится, глядя на него. Беспокойство никогда не оставляет его. - Дело в том, эм. Это так суперпросто не скажешь, так что я просто скажу начистоту. Работа, на которую меня приняли, находится в Миннеаполисе. Эдди в ступоре. - Типа… типа Миннеаполис, Миннесота? Типа хотдиш, хоккей, ебучий холод - эта Миннесота? Где у нас нет жилья или друзей? – он даже не успевает это толком осмыслить, как охватившая его только что радость испаряется нахуй. - Всё вышесказанное, исключая то, что нам есть где жить, – Стив достаёт другие бумаги, и из них выпадают несколько фотографий. – Я провёл небольшое исследование и узнал, что у старого друга моего отца есть там квартира. Место уже готово для въезда, одна спальня, все дела. Нам просто нужно появиться там с нашим барахлом. Эдди слегка потряхивало. Сначала Стив получает стажировку мечты, а сейчас они собирают вещи и уезжают от своих друзей и семьи за тридевять земель. Покидают тот островок безопасности, который только что построили. Ну. Который Эдди только построил сам. У Стива всегда было больше прав на Партию, чем у него когда-либо будет. Всё, что у него реально было, помимо Стива и людей, которых он считал своими, — это Уэйн. Разум Эдди начал затуманиваться, сердце забилось гораздо чаще. Он видел перед глазами лишь себя в страшной квартире в Миннесоте, одного, пока Стив отправился спасать мир, одного потерянного ребёнка за другим. Он паниковал - он знал это - и судя по выражению лица Стива, тот тоже это понимал. - Эдди? Эй, сладкий, возвращайся ко мне, ладно? У нас всё будет хорошо, я обещаю, – Стив скользит рукой в волосы Эдди и начинает почёсывать его затылок, чтобы вернуть парня обратно на землю. Эдди всей своей душой хотел бы поверить обещанию Стива о том, что всё будет хорошо. - Я не-е могу, Стив, не могу… - он яростным движением руки вытирает слезу со щеки. – Когда нам надо ехать? Стив морщится: - Через две недели. Две недели. Через четырнадцать дней Эдди должен будет бросить всё, что у него есть, все двадцать три года, и съебаться в Миннесоту. Тяжело выдохнув, он притянул коленки к груди. Стив ведёт себя тихо, просто смотрит на него: он убрал руку из волос Эдди и положил на свои колени. - Я не знаю, смогу ли я это сделать, Стив, – он говорит это не впервые, но этот раз кажется самым подходящим. Он видел, как мозг Стива шевелился в попытках придумать, как разрекламировать это Эдди. - Нам, конечно, придётся привыкнуть… но мы будем друг у друга. Там есть телефон, я дважды проверил. Мы можем звонить кому угодно и когда угодно. И стажировка оплачиваемая, так что на крайний случай, если ты не сможешь сразу найти работу, у нас всё будет нормально, – он точно провёл какое-то время, думая об этом, прорабатывая каждый возможный момент, который мог бы вызвать у них тревогу. У Эдди она всё равно была. Но главное, что он никогда не был достаточно хорош для Стива, и никогда не будет. Он чувствовал это постоянно. Когда приходил домой грязный, и нос Стива морщился при виде машинного масла, что смывалась с рук Эдди вместе со струёй воды. Когда Стив из раза в раз спрашивал, может ли он побыть сверху, хотя бы единожды, но Эдди не мог поставить себя в такое уязвимое положение. Когда Стив говорил своим крутым новым приятелям из колледжа, что его «друг» - механик, и они смеялись. Всё-таки Ромео и Джульетте, отбросу из трейлерного парка и богатенькому мальчику просто не суждено быть вместе. Купидон – жестокий сукин сын. - Я не могу жить за твой счёт, Стив. Я не смогу, – Эдди спрятался за толстым слоем панциря, не выдавая своих настоящих эмоций. Если он не мог сказать «нет», то он мог хотя бы выглядеть разозлённым, а не таким разбитым, каким он, кажется, никогда не был. - Это называется поддерживать друг друга, Эдди. Я не жду, что ты сразу вырвешь все свои чувства и возьмёшь себя в руки, это было бы глупо, – Стив звучал раздражённо, будто он думал, что Эдди сразу на это подпишется. Когда такое вообще было? - Серьёзно? Потому что это именно то, что ты делаешь. Ты бросаешь всю свою жизнь, своих друзей, свою работу, квартиру, своего парня, и на всё это у тебя есть план. Стив, в этой папке пошаговый план. - Ты хоть понимаешь, как много времени я на это потратил? Как много времени занимает процедура подачи заявки? Я планировал это месяцами, Эдди. Я занимался половиной всей этой херни, сидя рядом с тобой! Эдди положил голову на свои колени и вздохнул. - Тогда, может быть, стоило меня посвятить в это, Стив? Может быть, тебе стоило, я не знаю, наклониться и сказать: «Эй, бойфренд, с которым я встречаюсь три года, как тебе?». Но вместо этого ты спланировал это всё за меня, – он не мог посмотреть Стиву в лицо, потому что он знал, что увидит там горечь и обиду. - Я подумал, что ты захочешь начать всё с чистого листа. Ты же, блять, несчастен, Эдс. Тебя оправдали, но люди до сих пор относятся к тебе, как к дерьму, и я правда подумал, что ты захочешь съебаться нахер от этого. И… сделать это со мной. Эдди правда не мог с этим поспорить. Ему по-настоящему повезло получить эту работу, когда остальные места буквально захлопывали двери при виде его на горизонте. Это была изнурительная работа, которая плохо сказывалась на спине и суставах, и у него практически не было времени на Стива или своих друзей. Он просто… - Я просто хотел бы иметь право голоса в этом всём, малыш, только и всего. Чистый лист звучит хорошо, но он пугает меня до усрачки. Особенно потому, что я не принимал в этом никакого участия. - Я обо всём позаботился. Я позвонил арендодателю, попросил у него фотографии, я потратил много часов на заявления. Всё, о чём я прошу, — это найти работу и жить со мной. Что ты уже и делаешь. - Нет, ты меня просишь перечеркнуть всю мою жизнь за две недели. И когда я начинаю негодовать по этому поводу, ты злишься. Признай это, Стив. Ты злишься потому, что я не подписываюсь на это. - О, да пошёл ты. Тебе ёбаных двадцать три года, я вполне уверен, что взрослому мужчине не нужно «подписываться на это», придурок. - Уверен? Потому что ты пытаешься командовать мной, как одним из детей, но я не ребёнок. Как ты сказал, мне ёбаных двадцать три года, и я не буду бездумно пересекать четыре штата просто потому, что ты мне говоришь так сделать. - Я не говорю тебе, я прошу… - И я говорю нет! Я не могу бросить Уэйна, я только смог найти работу, и я не могу так легко заводить друзей как ты. Я буду за тридевять земель, ни с чем. Стив посмотрел на Эдди и поднялся с кресла, встав в другом конце комнаты со скрещенными на груди руками. Защищаясь. - Ни с чем, да? – голос срывается, выдавая его. - Это не то, что я имел в виду, Стив, ты знаешь это. - А знаю ли? Среди всех причин, по которым ты не можешь уехать, меня нет. Эдди побледнел. - Я не хочу оставлять тебя, Стив. Боже, нет, я-я никогда бы не захотел оставить тебя. Мы можем попробовать отношения на расстоянии? У меня есть телефон, как и у тебя, и… Стив качает головой. - Никто не переживает отношения на расстоянии. Если ты собираешься бросить меня, мы можем с этим, блять, покончить? Три года, два месяца и одиннадцать дней - и Стив Харрингтон хочет с этим покончить. - Нет. Если ты так сильно хочешь покончить с этим, ты делай это. Посмотри мне прямо в лицо и скажи, что ты хочешь уйти. Разбей моё сердце, раз тебе так, блять, этого хочется. Он сделал это. - Я соберу всё, что смогу, и отправлю Робин за остальным. Робин пришла на следующий день, запихивая вещи Стива в сумки и уверяя Эдди, что она останется их общим другом. - Ты делаешь это прямо сейчас, да? – голос Паулы возвращает его к реальности, словно удар резинки для волос по голове, и он замечает текущие по щекам слёзы. - Да. Да, делаю, – он яростно вытирает щёки, забыв об упаковке салфеток рядом с ним. – Я чувствую, что я должен напоминать себе о том, как больно он мне сделал, чтобы не натворить глупостей, например, кокетничать с ним в чёртовом отделе консервов, – отдел консервов будет преследовать его до конца дней. - Испытывать к кому-то чувства – это не глупо. Особенно с вашей историей. Я бы удивилась, если бы ты ничего не почувствовал, увидев его. Эдди хмыкает. - О, это точно было не ничего, док. Меня словно ударили в живот. Он улыбнулся, а моё сердце сделало ёбаный кикфлип. Просто… Мы так долго шли к тому моменту, когда снова будем чувствовать себя нормально рядом друг с другом после всего произошедшего. А сейчас он стоит передо мной в продуктовом и говорит не пропадать, и что мы не чужие друг другу люди. Паула смотрит на него в раздумье. - Эмоциональный удар? - Ебейшей степени. Но самое страшное: я обещал Дастину разобраться с тем, как рассказать Стиву о Зои, и не сделал этого. Я чуть не сделал это посреди продуктового магазина, но я думаю, что он заслуживает лучшего, чем это. Особенно после того, что я врал ему на протяжении четырёх лет из-за своего бездействия. Комплекс вины Эдди размером с Техас, и он это знает. Просто он недостаточно хорош во многих аспектах. Он не смог защитить Партию, когда на них обрушился конец света, и они пострадали. Он не смог выбраться из Хоукинса в ёбаной Индиане. Он не смог получить достаточно приличную работу, чтобы покупать Зои новые крутые игрушки, а не херню с гаражных распродаж. Он не смог стать тем, кто нужен был Стиву. Даже сейчас, когда всё, что ему нужно было от Эдди, – это правда, пусть он и не знал об этом. - Ты не думал о том, как бы ты хотел рассказать ему? Эдди понимает, что Паула никогда не разочаруется в нём, и старается не думать даже о малейшей возможности становления этого факта ложью. -Нет, правда не думал. Я просто знаю, что должен рассказать ему об этом перед свадьбой, и что это будет долгий разговор. - Ради твоего же блага это должен быть средний разговор. Эдди склоняет голову вбок, задумавшись: - Средний разговор? - Да, средний. Постарайся придерживаться темы. Ты не обязан расписывать все горести и всю боль, что испытывал последние семь лет. Просто расскажи историю Зои, извинись перед ним, если сочтёшь это уместным, и посмотри, как вы сможете дальше двигаться. - Почему из твоих уст всё всегда звучит так просто? – Эдди откидывает голову назад и вжимает основания ладоней в глаза. - Никто и не говорит, что будет просто, я просто предложила тебе что-то вроде наброска плана. Ты можешь что-то добавить или убрать по желанию. - Это точно не будет просто. Он ненавидит, когда от него хранят секреты, а я в какой-то степени заставил всю Партию хранить самый большой секрет. - Ты не заставлял никого что-либо делать. Ты попросил друзей сохранить это в секрете, обычное дело, и они согласились. Если бы они хотели пойти против тебя и рассказать всё Стиву, они бы уже это сделали, – это приятное напоминание о том, что у него есть люди, которым можно доверять. Эдди делает глубокий вдох. - Точно. Он сказал, что мы не чужие друг другу люди, так что, возможно, он хочет снова стать друзьями? А настоящая взрослая дружба требует честности, иначе все взорвутся, – он имитирует руками взрыв, сопровождая его звуковыми эффектами. Паула усмехается над таким ярким акцентом на слове «взорваться». - Верно. Эдди расправляет плечи, хрустит шеей. - Окей, план на данный момент: я пишу реальный план всего, что хочу рассказать ему насчёт Зои, ловлю его на одной из этих подготовок к мальчишнику, которые они проводят без меня, и спрашиваю его о том, есть ли у него время поговорить о чём-то важном. Нормально? - Звучит очень хорошо, Эдди. Сможешь написать свой план к следующей неделе? Он кивает. - Отлично. Тогда и увидимся, хорошо? - До скорого, Паула. Открывая дверь, она улыбается ему и желает хорошей недели. И Эдди реально чувствует себя хорошо, выходя на парковку. Он взрослый человек, он может взаимодействовать с людьми в тяжёлые моменты. Он может это сделать. Но оказывается, блять, не может.