*****
Весь потный и грязный после тренировки, Эдмон тут же побежал принимать ванну, чувствуя, как ему натирают новые сапоги, и досадуя на то, что из-за мозолей на руках и пятках он не будет таким красивым, как хотелось бы на празднике дарительницы весны Лиссаны. Королевский двор не скупится на угощения для черни и на декорации для зала и замка в этот день. К тому же день Лиссаны открывает сезон королевских путешествий из резиденции в резиденцию с попутными остановками в домах у богатых дворян, чтобы увериться их верности и преданности. Дамочки были кто во что горазд. Мимо Эдмона прошла Ханна с вплетенными в волосы искусственными бабочками, Леонора, вечно не отстающая от Делиссы, в венке из живых цветов, Лорена нарисовала себе на глазах двух бабочек вместе со всеми своими фрейлинами. Фреи пока не было видно, но Эдмон знал, что они, как и всегда, поедут в город на лошадях бок о бок, не расставаясь. Одежда, мебель, посуда и часть гобеленов будут уложены уже завтра, чтобы отправиться в королевское путешествие, и путь от одного замка в другой — самая веселая его часть. Седло, свежий воздух, куча разных декораций: леса, поля, горы, озера и реки, море, в конце концов. В детстве они с Фреей чего только ни делали: и куриц ловили в деревнях, и убегали купаться, и подслушивали чужие разговоры, однажды даже случайно раскрыв заговор, и прятали матушкины украшения. А чем они были старше, тем страшнее становилось. Делисса отделилась от их компании и стала примерной принцессой, родители начали подыскивать им женихов и невест. Эдмон не представлял, что будет делать, если Фрею выдадут за какого-нибудь иноземного принца. Наверное, очень тосковать, в конце концов умерев от скуки. Еще в детстве они договорились вступить в брак с теми, кого полюбят, чтобы никому из них не было обидно и чтобы друг за друга не переживать. На крови поклялись, между прочим, и клятву эту держат! Войдя в свою комнату, Эдмон щелкнул пальцами, приказав тем самым позвать его камердинера, чтобы тот помог ему одеться. На любой праздник каждому из королевских семейств, было принято надевать одежду цвета их волос. Так они демонстрируют народу единство их индивидуальных качеств. Посмотрев на себя в зеркало, Эдмон остался доволен: черные кожаные штаны с чуть завышенной талией на пуговицах, пышная легкая белая рубаха с черными манжетами на запястьях и высоким воротом, начищенные сапоги, на которые Эдмон возлагал надежды. Уж они-то не должны добавить проблем и дать мозолям размножиться. Камердинер поправил принцу прическу, вытер с сапог пятнышко, а потом накинул на одно плечо Эдмона плащ, застегнув его золотой брошью с оленем, откидывающим голову с ветвистыми рогами назад и стоящим на всех четырех копытах. После всех приготовлений Эдмон направился в комнату матери, вечно придирчиво осматривающую своих детей с ног до головы, чтобы те выглядели безупречно. Всё королевское семейство было убеждено, что их род начался с богов, так пусть в глазах черни они и будут богами. Вокруг королевы Вильмы вилось сразу несколько фрейлин: старшая раздавала указы младшим, гоняла новеньких от украшений, ведь строгая социальная иерархия соблюдалась даже внутри королевских покоев: сначала смотрительница гардероба, за ней старшие фрейлины, то есть аристократки, младшие фрейлины, камеристки, куаферы и за ними паж черной лестницы. Пока камеристки причесывали смоляные волосы королевы Вильмы, смотрительница гардероба подавала ей украшения, чтобы вместе они выбрали самые лучшие и подходящие к платью. Эдмон никогда не понимал, зачем королеве такой рой пчел для одевания. Конечно же, все эти дамы и пели, и танцевали, и вышивали, и сплетни приносили, и составляли королевам компанию на обедах и ужинах, когда мужья пропадали, но всё же… Хорошо, что у принцев всего по два-три камердинера. — Сегодня ты выглядишь безупречно, Эдмон, — сказала Вильма, придирчиво осмотрев его с ног до головы, — будто чувствуешь, что предстоит важный день. — Как и каждый год, — пожал плечами Эдмон, облокотившись плечом на стену. Все эти приготовления и сборы не доставляли ему особой радости, в отличие от самого праздника. — Отец с тобой так и не поговорил? Был настолько занят охотой, что и парой слов там с тобой не перемолвился? — Вильма была явно недовольна супругом, забывшим сообщить сыну важную новость, пока все короли и принцы вместе с другими друзьями-аристократами были на соколиной охоте. — Сегодня для тебя значимый день, сын мой. Мы едем сначала в город, а потом устроим праздник в королевском саду, где соберутся все самые важные аристократы, отцы подрастающих дочерей и фрейлин твоей сестры и твоих кузин. Мы составили список подходящих тебе кандидаток, теперь нужно поближе пообщаться с их отцами. Все девушки красивы, ведут свой род с древних времен и обучены хорошим манерам. Раз уж Фрея сделала всё, лишь бы не выйти замуж за фрайасфолца, то мы твоим отцом решили, что принцесса из Ровены тебе тоже не ровня. Пусть знают, что ты занят. В конце концов… — Нет! — Эдмон крикнул так громко, что Вильма подскочила на стуле от испуга, а смотрительница гардероба выронила из рук колье. — Нет, нет, нет и нет! Я устал вам с отцом повторять слово «нет» ежемесячно. Но если нужно, то я скажу еще раз — нет! Мне двадцать два года, я даже по стране толком не поездил, а вы собираетесь меня женить на какой-то… Да я даже не знаю, на ком! Вам не интересно, что я думаю о ваших кандидатках! — Сын мой, да будет тебе известно, что ни одному хорошему родителю не будет интересно, что его дети думают о своих будущих супругах. Это работа родителей — устроить жизнь своего чада, — краска отлила от лица королевы. Вильма посмотрелась в зеркало, приказала подрумянить ей щеки и указала на то колье, которое она выбрала. — И чем раньше вы с Фреей поймете эти простые вещи, тем лучше. Ей восемнадцать лет, тебе двадцать два. Самый подходящий возраст, чтобы остепениться и создать семью. А там уж делай, что тебе заблагорассудиться. Заводи любовницу, спи со служанками — мне всё равно. Лишь бы никто из нашего драгоценного семейства об этом не узнал. — Думай, как хочешь, но силками под венец вы меня не потащите, — прошипел Эдмон, терпеливо выслушав всю материну тираду. Она не была заинтересована в этом разговоре, ее больше волновали сережки, которые нужно было надеть на праздник. — А если попробуете притащить, я во всеуслышание скажу то, что говорю сейчас, — нет! И с этим Эдмон захлопнул дверь в покои, выйдя в коридор. Он не собирался продолжать этот бессмысленный разговор. Матери, конечно, было проще сказать «нет», чем отцу, тот вообще никогда никого не слышит, но принц сдаваться не собирался. Еще неизвестно, что там за кандидатки и сколько их там. Вскоре все наконец-то собрались и вышли на улицу, где каждому члену семьи подали скакуна. Эдмон нежно погладил Грозового, его коня буланой масти, по шее и взял в руки поводья. Фреи рядом не было, но вскоре в плечо прилетел маленький камешек. Сестра стояла поодаль, пытаясь жестами ему что-то объяснить, но Эдмон, ничего не поняв, нахмурился и, наплевав на всё, подъехал к сестре. — В этот раз мне придется ехать со всеми принцессами, а тебе — с принцами, — принялась объяснять Фрея. — Все, кроме малышей, поедут вместе. Мать сказала, что мы уже достаточно взрослые, чтобы скакать бок о бок, как два прилипших друг к другу комка грязи. Я попыталась поспорить, но… — Можешь больше не пытаться, это бесполезно, — отмахнулся Эдмон, вновь нахмурившись, — последнюю радость дня, и ту отняли. — Знаешь, когда ты злишься, у тебя образовывается некрасивая морщинка, вот здесь, — Фрея тыкнула пальцами между его бровями, — а еще левая сторона верхней губы дергается. Успокойся, сегодня же праздник, веселись! — Увы, но сегодня траур. Отец и мать решили… — Эдмон, ты разве не должен быть слева, возле Вира? — их разговор бесцеремонно прервал король Нэро, и Эдмон, проигнорировав своего дорогого дядюшку, дернул за поводья, направляя Грозового в сторону Вира. Прогремел гонг, массивные, тяжелые ворота начали открываться, поднялась решетка, и копыта королевских лошадей вступили на длиннющую красную ковровую дорожку, конца и края которой не было видно. Лам-Диамонд, располагающийся на возвышенности, остался почти пустым, если не считать слуг, и всё больше начинал казаться маленькой точкой в небе. Чернь рукоплескала. Фонтаны заиграли водой, руки горожан то и дело вскидывали лепестки цветов над головами всей королевской семьи, каждый, кто стоял впереди, пытался коснуться плаща или сапога короля, королевы, принца, принцессы — неважно, но стража старалась не подпускать чернь слишком близко. Король Адаксис, на правах верховного короля, первый вынул из кошеля деньги и бросил в толпу, которая тут же бросилась поднимать золотые монеты, вслед за которыми полетели алмазы. Принцессы мило хохотали, делясь впечатлениями, Делисса что-то шептала на ухо Фрее, Ханна махала ладонью всем хоть сколько-нибудь симпатичным простолюдинам, посылая им воздушные поцелуи. Но вскоре весь их эскорт прибыл в место назначения — алтарь Лиссаны. Каждый из членов семьи по очереди подносил свой дар и попросил что-то для себя. Когда дело дошло до Эдмона, то он присел на одно колено, положил золотой кувшин, закрыл глаза и попросил только об одном: чтобы его женитьба отложилась еще хотя бы на год. Он готовился к взбучке от родителей и мечтал промотать ее, лишь бы только жизнь опять вошла в нормальное русло. Позже короли и королевы выслушивали прошения черни, преподносившей свои подарки и просящие то корову, то кур, то денег на новую крышу, и правители были обязаны в этот день удовлетворить любую просьбу. Да и им было не жалко, денег в казне полно. Каждый простолюдин кланялся в ноги и целовал края плащей и платьев королей и королев, а потом с улыбкой, получив нужную сумму денег, отходил. Лица сменяли друг друга, приближался вечер, все устали. Зато принцы и принцессы общались с людьми, раздавали милостыню, танцевали на площади, как бы показывая простолюдинам, что боги тоже могут спуститься на землю. Но вот пришло время, и весь королевский эскорт направился в замок. В саду всё было устроено как нужно: гирлянды, цветы, выпущенные и выращенные за ночь бабочки, закуски на столах, огромный торт, съехавшиеся аристократы со всех концов Адамаса. Конюхи забрали лошадей, чтобы отвести их в стойла, и принцессы, совсем не уставшие, тут же бросились в пляс вместе с подругами и пригласившими их на вальс кавалерами. Музыканты играли веселую мелодию, дул приятный ветерок, обрывающий маленькие листочки с деревьев, даже Фрея забыла о приезде фрайасфолцев и отдыхала, меняя партнеров для танцев. Один только Эдмон сидел в стороне и без конца пил один кубок вина за другим. В глазах начало плыть, не хотелось вставать со скамейки и куда-то идти. — Потанцуем? — к Эдмону подошла Леонора. Она выглядела сурово и смотрела укоризненно. — Вставай давай, пока не опозорил нас всех, — прошипела она ему на ухо, хватая за руку, но Эдмон вырвал ладонь, откинув голову назад. — А ну вставай, быстро! — Чего ты пристала? — слабым голосом спросил он, мучаясь от боли в голове. — Иди танцуй с кем угодно еще, а от меня отойди. — Мне хочется танцевать не больше твоего, но вставай. Живо! Не позорь ни себя, ни меня перед нашими родителями, — Леонора еще раз схватила его за предплечье, и Эдмону пришлось подчиниться и встать. Он лениво положил ладонь на ее талию и взял за руку, борясь с расплывающимся взглядом и заплетающимися ногами. — Выпрями спину, на нас смотрят наши родители, — Леонора едва сдержалась, чтобы не пнуть его побольнее. — А-а-а… Тебя прочат мне в невесты, да? — он покружил ее вокруг собственной оси и невесело рассмеялся. — Этого никогда не будет, Леонора. Все здесь, а особенно ты, мне противны, я не собираюсь жениться ни завтра, ни послезавтра, ни через месяц, ни через год ни на тебе, ни на ком-то еще. — Хватит устраивать шоу, Эдмон, если наши родители захотят нас поженить, мы оба как миленькие забудем наши разногласия и пойдем к алтарю, ясно? Я готова сделать шаг навстречу и попробовать наладить наши отношения. А ты? — Леонора отнюдь не выглядела счастливой, она вообще Эдмона терпеть не могла, но и родителям перечить не собиралась. Она должна быть столь же безупречна, как Делисса, чтобы не бросать на принцессу тень. Да и идея стать будущей королевой семейства Верит ей не претила. Даже если ради этого придется выйти замуж за такого законченного идиота, как Эдмон. — Ну так что? Ты согласен попытаться наладить наши отношения? — А я скажу тебе, что моей женой тебе никогда не быть. Слушайся маму с папой, а я не буду, — Эдмон преждевременно закончил танец, сделал неловкий поклон и холодно, как того требовали правила приличия, поцеловал руку Леоноре. — Найди себе другого дурака, ясно? И не дожидаясь ответа, Эдмон смешался с толпой и скрылся.*****
Король Нэро Витей танцевал с женой, когда его нашел Аетий Амадор, одетый согласно дресс-коду. Всё же он не кто-нибудь, а знатный дворянин, приглашенный на праздник, всё же успел приехать. Королева Калиста была в курсе всех планов своего мужа, а потому, увидев Аетия, тут же удалилась, чтобы следить за теми, кто чисто в теории мог подслушать разговор. — Я направил своих людей в Пунгус, чтобы выяснить все обстоятельства дела, но вы оказались правы. Белитомы пытались каким-то образом отменить помолвку вашего сына с девицей Тодоров. Боюсь, если бы мы не подоспели, она и вся ее семья были бы уже мертвы по дороге сюда, — Аетий мимоходом взглянул на беззаботную Лану Тодор, танцующую с подружками и не подозревающую, какая опасность ей грозила. — Оружие везли скорее всего для разбойников, чтобы те разделались с Тодорами быстро и без большой крови. Скоро мы выясним, кто еще был соучастником, а пока что нам ничего не угрожает. Мои шпионы день и ночь следят за передвижениями Белитомов. — То-то у моего дорого кузена вид сегодня невеселый, — хмыкнул Нэро, с большим удовольствием отпивая глоток вина. — Вы как всегда верно послужили мне, Аетий, а что-нибудь насчет ровенианцев удалось узнать? К кому в жены или мужья они решили напроситься? — Я подкупил одного из людей посла. Он прислал извещение, что никто не распространялся о том, за кого желают выйти ровенианские принц и принцесса, похоже, что они и сами не знают. Ровена — не самая богатая страна, думаю, им всё равно, лишь бы Адамас помог наполнить их казну. — Что ж, может, это и хорошо. Посмотрим, приглянется ли принц Ровены одной из моих дочерей, — Нэро был в самом добром расположении духа. — Похоже, что отстают только Вериты. Фрея не собирается искать жениха, а Эдмон больше похож на подростка, чем на зрелого мужчину. Так они ему жену никогда не найдут, хотя он сегодня какой-то невеселый. И спустя несколько часов Эдмона никто так и не увидел. Вильма подошла к Леоноре, расспросить ее об их танце и о том, где сейчас может быть принц, но Леонора хорошими новостями не порадовала. Более того, она выглядела недовольной. Остальным кандидаткам так и не посчастливилось пообщаться или потанцевать с Эдмоном, он просто-напросто куда-то исчез! Послав своего человека всё выяснить, король Криспин сжимал челюсти от злости на своего непутевого сына. Фрея тоже давно заметила, что брат пропал, но была уверена, что он где-то здесь, просто она его не видит. А вскоре, когда праздник закончился и успело стемнеть, весь замок стоял на ушах, трубя тревогу. Принц Эдмон пропал.*****
— Я еще успею отыграться, друзья мои! — Эдмон выпил половину кружки эля залпом, вновь бросая кости. Удивлены ли были хозяева и посетители таверны, когда к ним зашел настолько богатый гость? Конечно, да. Поначалу они и играть-то с ним боялись, но Эдмон, называвшийся неким человеком из свиты короля Криспина по имени Дэзмонд, заверил их, что всё будет отлично. Брошь принц не снимал, зато белую сторону волос покрасил в замке, в который не собирался возвращаться раньше, чем через неделю. — Итак, выпадут… Четверки? — Эдмон бросил кости, но ни одной четверки не показалось, и пришлось докинуть еще монету в горсть. Проиграл он сегодня уже много. — Может вам больше повезет в картах? — молодой человек, один из игроков, достал колоду и принялся раздавать каждому по шесть карт. Эдмон щелкнул пальцами, как бы соглашаясь, и вальяжно откинулся на спинку деревянного стула, закинув ногу на ногу. Он позвал официантку и попросил принести ему попить чего-нибудь покрепче и желательно трубку, которую он никогда не курил. — Самая маленькая — восемь черви, — сообщил Эдмон, и, поскольку ни у кого козыря поменьше не оказалось, сходил первым. Пока карточная игра продолжалась, Эдмону принесли дорогой коньяк и трубку с табаком. Принц попробовал затянуться и тут же страшно закашлялся. На миг показалось, что его горло просто разрывает, что он задыхается, но вскоре стало чуть получше, и Эдмон попробовал еще раз. Вечер продолжался. В картах ему и правда повезло чуть больше, и Эдмон отыграл половину проигранной в кости суммы обратно. Ему было не жалко, в карманах еще полно алмазов. Позже он отправился танцевать какие-то городские простолюдинские танцы, о которых понятия не имел, но одна девушка быстро научила его плясать, да так, что он потом своих ног не чувствовал. А позже они с этой красоткой поцеловались в углу, горячо и со страстью. Эдмон чувствовал вкус ее дешевой вишневой помады и не рассчитывал на большее, более того, эта девушка ему очень понравилась. Он даже хотел предложить ей встретиться еще раз, но их грубо прервали, когда Эдмона схватили за ворот и повернули к себе. — Ты кто такой, паренек? И что ты делаешь рядом с моей невестой?! — ноздри этого молодого человека раздувались, как у быка, когда он смотрел на Эдмона. Принц только рассмеялся, вопросительно посмотрев на девушку, испуганно зажавшую рот ладонями. — Я тебя спрашиваю, ублюдок! — Уйди, ты мне уже месяц как никакой не жених, тебе ясно?! — девица подскочила со стула и сжала руки в кулаки. — Убирайся, Джонни, понял меня?! Убирайся! — Ты слышал девушку, — Эдмон вскинул бровь, а потом почувствовал, как Джонни поднимает его со стула и прижимает к стене. — Ты слышал девушку, — уже без улыбки повторил принц и попытался убрать от себя чужие руки, — ты ей никакой не жених, убирайся. Могу даже заплатить тебе за то, чтобы ты ушел. Эдмон вынул из кармана несколько золотых монет и, насилу расцепив пальцы удивленного Джонни, вложил в них деньги. Тот взглянул в сторону своей бывшей невесты и, рассмеявшись, кинул эти монеты прямо ей в лицо. — А тебе он сколько заплатил, чтобы ты с ним переспала, шлюха?! — Джонни тут же повернулся к Эдмону и попытался снова схватить его за ворот, но принц среагировал молниеносно. Даже будучи пьяным, он помнил о том, чему его учили на тренировках, и ударил Джонни по лицу со всей силы, сразу же уклонившись от возможного удара. Музыканты продолжали играть, для них подобные сцены не были новостью, зато внимание всей таверны было приковано к потасовке. Эдмон быстро снял с себя плащ, чуть отойдя в сторону, и понял, что миром вопрос не решить. Джонни бросился на него, как дикий зверь, и принц почувствовал боль в плече от удара, однако в долгу не остался и пнул противника в живот, поддав кружкой с элем по голове. Облитый Джонни, ничего не видя перед собой, бросился на Эдмона и повалил его на пол, попытавшись сомкнуть руки на его шее. Девица, из-за которой и начался весь сыр-бор, закричала, умоляя их прекратить, но никто ее не слышал. Эдмон успел вовремя вырваться из захвата, перекатившись на полу, но Джонни зажал его между собой и столом, ударив по лицу. Тогда принц рванул противника на себя и повалил его на сам стол, скинув всё, что на нем было, и ударил Джонни пару раз головой об металлическую тарелку. У того в глазах зарябило, голова закружилась от ударов, и Эдмон поддал еще раз кулаком по лицу. Послышались крики стражи. Джонни схватил руки Эдмона и попытался отбиться, но уже был слишком слаб. Принц воспользовался этим и свалил противника со стола, тут же спрыгнув сам и пнув Джонни по ребрам со всей силы несколько раз. Вся накопившаяся за день злость была сорвана, но вскоре самого Эдмона схватила стража и повернула к себе. — Постой, это же… — удивленно сказал стражник, девица принесла плащ принца, указав на брошь, пытаясь тем самым спасти Эдмона от тюрьмы, и стражники мигом обратили на это внимание. — Принц Эдмон! Все ваши родные вас ищут, в городе тревога из-за вашего исчезновения! — П-принц… — промямлила девица. Джонни вставал с пола с помощью друзей и тоже не мог поверить своим ушам. Что же с ним теперь будет?! — Принц Эдмон, я… я… если бы я знала, я бы не посмела… Девушка присела на одно колено, опустив глаза в пол, и все в таверне, включая Джонни, последовали ее примеру. Эдмон стиснул зубы, ему стало противно от того, что все теперь знали о нем правду, и понял, что со стражниками он бороться не сможет. Они всё равно уведут его во дворец. Потом принц увидел, как его друзья по выпивке притащили ему проигранные им деньги, и Эдмон отмахнулся, мол, оставьте себе. Он поднял девушку с колен, взял свой плащ и прошептал ей, что если Джонни будет докучать ей, то пусть придет во дворец и попросит о помощи. Имя он ее, правда, спросить забыл. — Да встаньте вы все, чего уж там! — раздраженно махнул рукой Эдмон и вышел из таверны, чувствуя, как ему натирают сапоги. Стражники помогли ему добраться до замка, и Эдмон, весь растрепанный и чуть побитый, сразу отправился в свои покои, не собираясь говорить ни с кем из всего своего семейства. Нотаций родителей ему только сейчас не хватало. Однако первой к нему наведалась Фрея и тут же заключила брата в объятья, почувствовав облегчение от того, что с ним всё в порядке. Но не успели они перемолвиться и парой слов, как в покои сына уже влетели Вильма и Криспин, приказав страже никого не впускать. — Ты хоть понимаешь, как ты опозорился?! Ты опозорил себя, Фрею, нас! Ты хоть понимаешь, что ты натворил?! — закричала Вильма, и Фрея тут же поспешила закрыть окно, чтобы их никто не услышал, однако Эдмону было всё равно. Он не удостоил мать даже взглядом, ни то что ответом. — Ты не станцевал ни с одной из кандидаток на роль твоей жены! Я целый день вынуждена была краснеть и оправдываться! Все королевы надо мной смеялись из-за тебя, идиота! — Эдмон по-прежнему не поворачивался. — Да посмотри ты на меня, несносный мальчишка! — Вильма подлетела к сыну, словно гарпия, и схватила его за ворот, проведя большим пальцем по его губам несвойственного им цвета. — Это что, дешевая помада?! Пахнет табаком! С трактирными шлюхами развлекался?! Развлекался, я тебя спрашиваю?! — Нет, — безучастно ответил Эдмон, и Вильма тут же отвесила ему звонкую пощечину. Фрея хотела было кинуться брату на помощь, но Криспин опередил дочь и схватил сына за грудки, а потом молча окунул его голову в металлический таз с водой. Черная краска потекла с волос на лицо, Эдмон посмотрел на себя в зеркало и усмехнулся. Не стыдно было ни капельки, а пьяным проще выслушивать всё, что они там о нем говорят. — Ты опозорил свою мать, — тихо и устрашающе проговорил отец, и тогда сердце Эдмона испуганно ёкнуло. Всего на миг. — Ты опозорил меня. Нравится тебе или нет, но ты женишься на той, на ком мы тебе скажем. И если раньше ты мог выбрать из тех, кого мы для тебя подобрали, то теперь мы справимся без тебя. И если ты своим шутовством пытался отменить твою женитьбу, то у тебя ничего не вышло, мальчишка. — Ничего я не пытался! — набравшись смелости, Эдмон оттолкнул от себя отца и только спустя секунду понял, что же он натворил. Король Криспин, не тратя слов понапрасну, ударил сына по лицу кулаком так, что тот упал на пол, больно ударившись локтем. — Отец, прекрати! — Фрея тут же бросилась к брату, чтобы помочь ему подняться. — Вы же видите, что он пьян, он не соображает, что он делает! Поговорим с ним завтра. Он поступил неправильно, но лучше поговорить завтра! — Фрея выставила вперед руку, как бы защищаясь, но Эдмон мягко отстранил ее от себя, тем не менее благодарный за помощь. — Завтра никаких разговоров не будет! — Вильма довольно посмотрела на приструненного и присмиревшего сына. — Завтра он отправится в Нортгемптон, пусть посидит и подумает там над своим поведением, а вернется он уже к свадьбе. Собственной свадьбе. И пусть только попробует выкинуть что-нибудь еще, я отдам его в жрецы, и плевать мне, что он мой единственный сын. Ваши выходки мне изрядно надоели, так что выбирайте: либо вы делаете так, как говорим мы с отцом, либо уйдете служить богам на всю свою оставшуюся жизнь! А уж боги меня не оставят, подарят еще сына, как всегда это бывало! Криспин смотрел на своих детей так, что Фрея сразу поняла: это не пустая угроза. Времена, когда на их шалости смотрели сквозь пальцы, закончились. Они с Эдмоном в том возрасте, в котором из простых юных принца и принцессы превращаются в фигуры в шахматной игре. А в ней всем плевать на чьи бы то ни было чувства. Криспин и Вильма удалились, напоследок сказав Фрее, что на уроки фехтования она может больше не рассчитывать, а Эдмону — что он неблагодарный сукин сын. И что если он попробует еще что-нибудь вычудить, то поплатится за свою ошибку. — Тебе очень больно? — спросила Фрея, смыв с лица брата краску, помаду и кровь, когда родители ушли. На щеке образовывался синяк от отцовского удара. — Плевать на всё это, — Эдмон больно зарылся пальцами в волосы. — По крайней мере слушки о моей выходке дойдут до фрайасфолцев, и ты точно ничьей женой в ближайшее время не станешь. Можешь на этот счет больше не волноваться. А что до меня, то я и так знаю, кого они наметили мне в жены. — И кого же? — испуганно спросила Фрея, когда Эдмон отошел к окну. — Леонору, — эта новость Фрею как громом поразила. — Да-да, одни плюсы. У Делиссы не будет во Фрайасфоле верной подружки и соратницы, если вдруг Делисса выйдет замуж за короля, а у нас будет поддержка в виде одного из самых богатых семейств Адамаса. Сегодня Леонора подходила ко мне, говорила о том, что нам нужно наладить отношения. Сообщницей она нашей становиться не собирается, так что если мне и придется жениться, я клянусь, что превращу ее жизнь в ад. — Но она же не виновата… — Да плевать мне. Не могу жениться на ком хочу — заведу себе любовницу. Найду девушку, которая будет любить меня, а я ее. — Это глупо, — отмахнулась Фрея, — ты так не поступишь. Ты слишком верный и добрый для этого. И Эдмон был вынужден молча согласиться. Совесть ему не позволит так поступить, даже если он встретит любовь всей своей жизни. А пока он был рад перспективе уехать в Нортгемптон и пожить там вдали от дворцовой суеты и ненавистных ему лиц. Жаль, будет очень скучать по Фрее…